ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Диана медленно просыпалась, с неохотой выбираясь из уютного спокойствия забытья. С трудом пошевелившись, она почувствовала такую боль, что застонала. Целый день, проведенный в седле, не был для нее труден, но ехать в неудобной позиции второго седока ей еще не приходилось. На земле ей тоже не приходилось спать.
Она попыталась сесть, и тело ее заныло. Уютного тепла от костра тоже не предвиделось: на завтрак было лишь холодное мясо и холодная вода. Со вздохом Диана принялась есть.
Затем, выйдя на берег небольшой речки, неторопливо несущей свои воды через долину, она опустилась на колени и плеснула ледяной водой в лицо. Остатки сна были мгновенно смыты.
– Ох! – воскликнула она, вглядываясь в свое отражение. Вытащив соломинки из волос, она опустила их в ручей и стала наблюдать, как струи свивают их кольцами и влекут вниз по течению.
Пальцами Диана попыталась расчесать непокорную гриву спутанных кудрей, каждый раз вскрикивая, когда они попадали в свалявшуюся прядь. Она подняла голову и увидела Гризель, стоящую позади нее.
– Разве это жизнь? – жалобно простонала Диана. Гризель ничего не ответила. Диана так и не поняла, означает это согласие или неприятие ее слов.
Раздосадованная молчанием Гризель, Диана вскочила на ноги:
– Вы, наверное, привыкли жить в лесу, как звери, вам этот кошмар даже нравится?!
В ответ на ее выпад в глубине глаз Гризель, казалось, что-то промелькнуло.
– Ты думаешь, звери живут хуже тебя? – спросила она.
Диана сделала гримасу и пошла прочь. Нет смысла спорить с Мак-Кендриками, решила она, вернувшись на свое поваленное дерево.
– Надеюсь, вы хорошо отдохнули? – осведомился граф, подойдя к ней.
Искорки смеха в глубине его глаз не ускользнули от внимания Дианы.
– Мне кажется, это не ваше дело – хорошо мне было или плохо! – парировала она.
Он наклонился, взял ее за руку и помог подняться на ноги.
– Напротив, это много значит для меня.
Он нежно провел пальцем по ее ладони, и она тут же вырвала руку, раздраженная тем, как неожиданно отозвалось в ней это прикосновение.
– Может, вы и привыкли спать на земле, – сказала она графу, – но я нет! – Она обхватила себя руками, пытаясь избежать малейшего прикосновения к нему.
– Уверяю вас, – тихо сказал Торн, – что когда мы прибудем в Рат-на-Иолар, ваша постель будет гораздо мягче.
Диана подозрительно посмотрела на него, не понимая, куда он клонит.
– Если бы отец был жив, вы не посмели бы похитить меня! – заявила она.
Лицо его вдруг стало жестким.
– Если бы ваш отец был жив, Данмор бы не разграбили! Идемте. Надо отправляться в путь.
Он круто повернулся и направился к своему золотому жеребцу, по пути раздавая своим людям краткие приказания, и Диана, подавив бессильный гнев, нехотя поплелась за ним.
Некоторое время спустя Диана опять сидела впереди своего похитителя, и бесконечное путешествие продолжалось.
При других обстоятельствах Диана радовалась бы утренней прогулке верхом, благо пейзаж был великолепен. Воздух, пропитанный утренним туманом, казалось, был окрашен в мягкие пастельные тона. Долины и холмы еще серебрились от инея. Но деревья и кусты уже встречали весну.
Они ехали легкой рысью все утро, лишь однажды остановившись для того, чтобы напоить животных и самим утолить жажду. Вскоре после обеда они подъехали к реке, самой широкой из тех, что встречались на их пути, и граф умерил бег своего золотого скакуна. Животное пошло осторожным шагом, как бы проверяя надежность почвы под собой.
Со вздохом облегчения Диана повернулась к своему высокому спутнику.
– Мы почти приехали? – спросила она, не особенно, впрочем, надеясь услышать ответ.
– Да, – сказал он, глядя на воду. Она помедлила, потом спросила:
– И вы отпустите меня, как только вашего брата вернут?
– Я понимаю, мы далеко от вашего дома, дорогая леди. Но как только Иан вернется, я обещаю освободить вас. Вы должны понять, что это очень важно для меня.
– Он храбрый мальчик, – прошептала она, отворачиваясь. И почувствовала, как его рука, придерживавшая ее, напряглась.
– Вы его видели? – спросил он.
– Да.
– С ним все в порядке?
– Он не ранен.
Диана взмолилась про себя, чтобы он не спросил, где держат мальчика. Перед ее мысленным взором опять встал маленький испуганный мальчик в темном и сыром подземелье Сидена. Граф чуть расслабился, отпустил руку, и Диана поняла, что он больше ни о чем не будет расспрашивать ее.
Шло время, и Диана почувствовала, что спина ее начинает болеть, застыв в неудобном положении: девушка все еще пыталась сохранить те несколько дюймов расстояния, которое разделяло ее и ее похитителя.
Манящее тепло его большого тела приятно притягивало ее. Почему она так боится опереться на него?
Вновь и вновь она мечтала расслабиться и просто опустить голову на его широкую грудь и задремать. Ей почему-то казалось, что он не будет против. Но она упорно отказывалась подчиниться своим желаниям и час за часом продолжала сидеть, вытянувшись, как струна.
Солнце стояло уже совсем низко над горизонтом, когда в воздухе стал чувствоваться острый запах моря. Диана устало следила за расстилавшимся пейзажем. Все вокруг казалось незнакомым. Если ей удастся сбежать, сможет ли она найти дорогу домой?
«Конечно, смогу!» – твердо сказала она сама себе. Просто нужно ехать на восток и на юг, и в конце концов она доберется до Сидена. Золотой конь устремился вперед по каменной тропе, по обеим сторонам которой росли высокие деревья с едва пробивающимися молодыми листочками.
Диана подняла голову, чтобы получше рассмотреть замок, возвышающийся впереди. Рат-на-Иолар – Форт Орла.
«Подходящее название», – подумала Диана. Расположенный на высоком гребне скалы, над водами Северного залива, он казался угрюмым и неприветливым.
Когда они подъехали к подножью холма и Диана смогла поближе рассмотреть крепость из серого камня, ее вдруг пронзила догадка. Изображение этого замка она видела в пруду с рыбой! Здесь таилась опасность. Она не знала в чем именно, но нахлынувшие предчувствия заставили ее содрогнуться.
Они проехали через квадратные ворота, оснащенные угрожающими железными зубцами подъемной решетки, и их криками приветствовали обители крепости, собравшиеся вокруг них.
Вдруг, словно по волшебству, из всех темных углов и щелей появились вооруженные люди, словно они поджидали там все это время возвращения своего господина. В ответ на все радостные возгласы и улыбки граф приветственно махал рукой.
Во внутреннем дворе Торн спешился, потом помог Диане сойти. Гризель не требовалась помощь она стояла на земле раньше, чем кто-либо попытался помочь ей. Диана, замерев, вглядывалась в темную каменную громаду западной башни.
– Ее иногда освещают, – сказал граф, подойдя к ней.
– Я знаю, – прошептала Диана. Заметив удивленный взгляд своего похитителя, она торопливо добавила: – То есть я так и думала.
Торн кивнул, потом, взяв ее под локоть, помог подняться по каменным ступеням. Диана последовала за Гризель внутрь башни, вся трепеща от нервного возбуждения.
– Можете отдохнуть, – сказала пожилая женщина, открывая дверь в спальню: – Стол сервируют лишь через час.
Диана не стала противиться. Она направилась к кровати и растянулась на устилавших ее шкурах, служивших одеялами. Она заметила, как Гризель тихо удалилась.
Диана знала, что уснуть ей не удастся, и лежала, не смыкая глаз, пока вновь не вошла Гризель, чтобы сообщить ей, что граф ждет ее в большой зале. Диана не шевельнулась. Она вдруг почувствовала, что нервы ее не выдержат, если она вновь увидит его красивое ухмыляющееся лицо.
– Его светлость велел передать вам, чтобы вы немедленно спускались вниз! – повторила Гризель, заметив замешательство Дианы.
Диана тут же ощетинилась. Может, она и пленница, но обращаться с ней, как со служанкой, она не позволит!
– Неужели? Ну так вот, я не пойду! – Она повелительно взмахнула рукой и поднялась с кровати. – Еду мне могут прислать и сюда. Скажите его светлости, что у меня нет желания разделить с ним трапезу. Да, и еще вы можете передать ему, что он отбил у меня аппетит...
Диана осеклась на полуслове, увидев графа, который стоял в дверном проеме, почти касаясь косяков широкими плечами. Комната, казавшаяся довольно просторной, вдруг словно уменьшилась. Взгляд его явно не предвещал ничего хорошего.
– Боюсь, Гризель не вполне ясно передала вам мои инструкции, миледи, – сказал он низким голосом. – Это не приглашение. Это приказ!
– Никто из ныне живущих не смеет приказывать мне! Лишь мой отец имел право на это.
В два шага он оказался рядом с ней.
– Сами пойдете, или вам помочь? – угрожающе спросил он.
Диана, видимо, колебалась чуть больше, чем нужно, потому что он вдруг подхватил ее на руки. Не в силах сопротивляться, она упиралась и, сжав зубы, пыталась подавить клокотавшую в ней ярость.
Мерзкий ублюдок! Она кипела в бессильном гневе, пока он нес ее вниз по лестнице. Конечно, честный поединок – это не для него. Эту черту Мак-Кендриков она изучила великолепно.
Несколько минут спустя граф вошел в большую залу. Разговоры затихли, все уставились на него.
– Леди Диана решила снизойти до нас и присоединиться к ужину, – весело провозгласил он.
Его заявление вызвало взрыв хохота у собравшихся, что еще больше разозлило Диану. Остановившись посреди залы, граф взглянул на нее. Его улыбке она уже привыкла не доверять.
– Отпусти меня, грубое чудовище! – в бешенстве крикнула она.
– Как пожелаете, – и без предупреждения он разжал руки.
Диана закричала, почувствовав, что падает. Она приземлилась на мягкий тростник, который смягчил удар, но ее ножки взметнулись вверх весьма неподобающим образом. Она взглянула на него снизу вверх:
– Ненавижу!
Торн ухмыльнулся.
– Да, вы уже говорили, – произнес он, и, даже не пытаясь помочь ей подняться, Торн направился к резному стулу на возвышении.
Диана поняла, что все смеются над ней. В какой-то момент слезы стыда и смущения навернулись на глаза. Но она подавила желание заплакать. Скорее в июле пойдет снег, чем Мак-Кендрик увидит ее слезы!
Диана медленно поднялась. Подбородок ее все же дрожал: ей едва удавалось сдерживаться. Для нее все Мак-Кендрики были предателями. Если они чувствуют, что человек слабее их, то не упустят случай напасть.
Гордо выпрямившись, Диана оценивающе оглядела комнату. Встретившись с ней взглядом, сидящие за столом перестали смеяться. Все перешептывались, чувствуя неловкость. Высоко подняв голову, она направилась к возвышению.
Торн сидя наблюдал, как леди Диана идет к нему. С удивлением он отметил, что она направлялась к столу с непринужденным видом скорее гостьи, а не пленницы. Нравилось ему это или нет, но Торн был восхищен ее смелостью. Женщины чаще всего появлялись в Рат-на-Иоларе в качестве пленниц – таковы обычаи Высокогорья, – и они обычно съеживались от страха и умоляли пощадить их. Торн безуспешно пытался вообразить, в каком случае эту женщину можно было заставить вести себя подобным образом. Он отвлекся от своих мыслей, почувствовав руку Энгуса на своей руке. Торн повернулся к нему.
– Что случилось, дружище? – спросил он, заметив тревожное выражение на лице Энгуса.
Энгус неловко поерзал.
– Ты все смотришь на нее, Торн, – прошептал он, убирая руку. – Мне непонятно твое внимание. Если ты хочешь ее, пойди и возьми, и покончим с этим! Тебе все равно никто не поверит, что ты этого не сделал. Это же твое право.
Торн коротко усмехнулся.
– Ты думаешь, мне нравится эта девчонка? Ошибаешься. Честно говоря, я не встречал еще женщину, которая так раздражала бы меня. И если я слежу за ней, – сказал он, неприятно пораженный наблюдательностью Энгуса, – то не потому, что хочу ее. А потому... – он запнулся, и Энгус с удвоенным вниманием стал вслушиваться в его слова, – потому что я не знаю, что она еще может выкинуть. Она ведь дралась со мной на ножах – за ней нужно присматривать!
Хотя Энгус ничего не ответил, Торну не понравилось серьезное выражение его лица: тот явно не поверил ни одному его слову.
Диана села на единственно свободное место – рядом с Торном. Она начала есть, даже не глядя в его сторону, с подчеркнутым изяществом обращаясь со столовыми приборами.
Ее манеры и поведение удивили его. В тех немногих случаях, когда ему приходилось сидеть за одним столом с Мак-Ларенами, он убедил себя, что едят они, как свиньи.
Конечно, эта девица провела два обязательных года при дворе в качестве фрейлины королевы. Само собой разумеется, что при дворе она научилась необходимым манерам.
