ГЛАВА 51

Леверн не сводила глаз с Банни, лихорадочно подыскивая слова, которые могли бы убедить глупенькую дочь остановиться и подумать, прежде чем решиться на шаг, грозящий ужасными неприятностями. Однако, к несчастью, слепящая головная боль, так часто мучившая Леверн последнее время, вернулась с новой силой, лишая ее способности думать о чем-то еще, кроме этой утонченной пытки. Ей хотелось одного – принять таблетку и оказаться в прохладной полутьме своей комнаты. Но приходилось стоять на своем и пытаться противостоять смехотворному предложению дочери.

– Мама, ну что тут такого ужасного, если Фернандо переедет ко мне? Я думала, он тебе нравится, – раздраженно заявила Банни, выйдя из ванны и выхватив полотенце из рук матери. – Он должен с минуты на минуту прийти, и я намеревалась сказать, что ты согласна.

– Но я не согласна, Банни, и никогда не соглашусь! Если хочешь спать с ним, это твое дело, но ты будешь выглядеть последней дурой, если собираешься показываться на людях с гримером! Кроме того, он на десять лет младше тебя.

– При чем тут возраст?! Старики влюбляются в молодых девушек и никто на это внимания не обращает.

– Банни, дорогая, ты одна из величайших звезд в мире. Когда этот фильм выйдет на экраны, ты снова окажешься на вершине, там твое истинное место! Как ты можешь вообще думать о том, чтобы связаться с этим ничтожеством? Он просто подонок, поверь мне.

Молотки, стучавшие в висках Леверн, словно обезумев, принялись за работу с такой силой, что череп, казалось, сейчас расколется.

– Если я такая великая звезда, почему, черт побери, я должна заботиться о мнении других? – отпарировала Банни, вручая толстое махровое полотенце матери, чтобы та вытерла ей спину.

Леверн покорно взяла полотенце, но резкое движение вновь вызвало прилив боли, и неожиданно последние остатки сдержанности куда-то улетучились. Бросив полотенце в лицо дочери, она процедила:

– Можешь раз в жизни сама вытереться! Мне надоело ухаживать за тобой! Ужасно болит голова, я иду в постель.

Повернувшись, она поспешила выйти. Банни была настолько поражена необычным проявлением материнского гнева, что быстро накинула халат и побежала за Леверн. Должно быть, случилось что-то ужасное, если мать так ведет себя.

Леверн, не обращая внимания на строгий приказ доктора не пить больше одной таблетки от мигрени, приняла две, но тут в дверях появилась встревоженная дочь.

– Мама, последнее время у тебя постоянно болит голова, по-моему, тебе нужно пойти к доктору, – нервно пробормотала Банни, явно обеспокоенная состоянием матери.

– Я была у него на прошлой неделе, пока ты работала. Все в порядке. Он считает, что напряжение слишком велико и просто нужно больше отдыхать. Тебе лучше одеться. Фернандо вот-вот появится, чтобы загримировать тебя, а я заказала лимузин на семь. Иди, дорогая, мне уже лучше, – попросила она, впервые в жизни желая только, чтобы дочь ушла и оставила ее в покое.

– Что ж… ладно… но… я сказала Фернандо, что он может сегодня провести здесь ночь, – объявила Банни, как всегда, по-детски внимательная лишь к собственным желаниям и нужде. – Ты не возражаешь?

И неожиданно, после стольких лет, проведенных в борьбе за власть над собственной дочерью, Леверн сдалась, чувствуя, что нет сил сопротивляться. Какая, в конце концов, разница – ночью больше, ночью меньше!

– Хоть раз в жизни реши что-нибудь сама, Банни! А сейчас дай мне отдохнуть.

Добившись желаемого, Банни поспешила в свою комнату. Всякое беспокойство за мать немедленно улетучилось из головы при мыслях о предстоящей ночи! С того момента, когда Фернандо впервые овладел Банни, она мечтала лишь о том, как проведет с ним всю ночь в таком месте, где никто не помешает и не будет необходимости спешить.

Измученная Леверн разделась и легла, прислушиваясь к шуму за стеной. Приехал Фернандо, из комнаты дочери доносились смех и перешептывание. Наконец снова раздался звонок у входной двери – прибыл заказанный лимузин. Банни и Фернандо собирались на благотворительный бал, организованный Обществом борьбы с раком, где Банни в этом году была почетным председателем.

Леверн осторожно, чтоб не потревожить больную голову, передвинулась на еще не нагретое местечко. К счастью, таблетки начали действовать. Подняв отяжелевшую руку, она коснулась груди. Опухоль не только не исчезла, но казалась еще более твердой, похожей на массу крохотных стальных шариков, глубоко впившихся в плоть. Нужно в самом деле показаться врачу. Странно, почему она солгала дочери, что прошла медосмотр?

Одурманенная снотворным, Леверн проспала всю ночь, и даже шумные сексуальные забавы в соседней комнате не потревожили ее.

Фернандо с лихвой отработал свой «гонорар» в этот вечер, доведя Банни до такого изнеможения, что она даже не смогла подняться с постели на следующее утро. Хорошо, что было воскресенье и не нужно ехать на съемки! Фернандо оказался не только изобретательным, искусным любовником, но и первоклассным сексуальным атлетом.

Лежа в огромной кровати на тонких простынях рядом со спящей Банни, Фернандо подсчитывал, сколько ему причитается за ночь. Разве поверит эта старая ворона в соседней комнате, если он объявит, что они проделали это пять раз, и она должна ему по сотне за каждый?! Ну уж нет, она, возможно, никогда не была с мужиком, который мог бы отважиться больше, чем на одну схватку, и откажется платить, хотя, по правде говоря, было не пять, а шесть, рекорд даже для него. С этой бабой все легко – она в восторге от всяких садистских штучек. В следующий раз нужно принести с собой кое-какие вещички: кнуты, наручники и все такое. Может, она и на это пойдет?!

Комната Челси была на другом конце дома, поэтому она ничего не слышала и очень удивилась, увидев незнакомого человека за накрытым к завтраку столом.

– Кто вы такой? – спросила она, решив, что бабушка, возможно, нашла нового слугу.

– Приятель Банни. А вы кто? – в свою очередь осведомился он, наливая себе кофе из серебряного кофейника и жадно пожирая глазами тонко нарезанные ломтики охлажденной дыни и только что испеченные булочки.

– Я ее дочь, Челси. А бабушка знает, что вы здесь? – без обиняков спросила девушка. Что-то подсказывало ей: Леверн вряд ли нравится этот нагловатый молодой человек. Он словно был пропитан злобной недоброжелательностью, и Челси невзлюбила его с первого взгляда.

– Не знаю. Когда я заехал за вашей матерью, чтобы везти ее на бал, Леверн уже спала. Мы вернулись довольно поздно.

Фернандо оценивающе оглядел девушку, бывшую дюймов на шесть выше его ростом, и, несмотря на тяжелую ночь, неожиданно сообразил, что прикидывает, нельзя ли затащить ее в постель. Правда, взвесив все шансы, решил отказаться. Не девка, а кусок льда!

– Мама все еще спит? – спросила Челси.

– Да, она здорово утомилась. Я уйду, как только позавтракаю.

Он снова занялся едой, не обращая внимания на Челси, хотя вопреки собственным словам собирался провести за столом как можно больше времени. Нельзя уходить, пока старуха не проснется, – необходимо содрать с нее денежки вместе со сверхурочными! Если ведьма так противится тому, чтобы Фернандо жил в этом доме, значит заплатит кругленькую сумму, лишь бы он держался отсюда подальше. Ну что ж, это ему подходит. Если он и спит с Банни Томас – то только из-за денег! Фернандо ни одной телке не позволит надеть на себя узду!