Свинцовое небо монотонно поливало дождем улицы, и Ферди с пятого этажа своих апартаментов в отеле «Ритц» видел полосатые и пестрые зонтики, которые торопились по скользким серым улицам, и автомобильное движение по Вандомской площади. Гудели клаксоны: нетерпеливые парижские водители сражались друг с другом и с пешеходами. Он думал о Пич.

Леонора вряд ли могла рассказать Пич об их отношениях, и все же Пич что-то знала. То, что произошло между Ферди и Леонорой, не было любовным романом. Никаких романтических отношений — только щедрый успокаивающий жест со стороны Леоноры, она была единственной женщиной, разделившей его боль. Только это и взаимное чувственное влечение. Когда он получил записку о том, что она считает нужным расстаться, он понял, что это — конец. Их физическая и душевная потребность друг в друге была удовлетворена. Тогда почему Пич сказала с такой болью, что он должен приехать и все объяснить?

Ферди беспокойно ходил по комнатам. Он лежал без сна, ночью с тоской думал о Леоноре и пытался проанализировать свои чувства к ней. Это было совсем другое, не то, что он чувствовал к Лоис. Лоис ворвалась в его жизнь солнечным лучом, обволакивая своим теплом. До тех пор его жизнь была цепью из звеньев серьезной работы, семейных обязанностей и долга. Родившийся сразу после смерти отца, Ферди был единственным сыном в семье среди своих легкомысленных сестер, активный образ жизни которых никогда не одобрялся семейством матери, могущественными Меркерами. Как наследник, который должен был принять управление промышленной, империей Меркеров, распространившейся по всему Руру, Ферди обреченно раздумывал о своем будущем, подобно принцу, готовящемуся занять престол. Его жизнь состояла из неустанной работы, учителя прививали ему привычку к труду, заполняли его мозги знаниями до тех пор, пока работа не стала необходимым компонентом жизни. Инструкторы по физическому воспитанию занимались с ним плаванием, верховой ездой, гимнастикой, добиваясь, чтобы он стал физически сильным и соответствовал своему предназначению главы концерна Меркеров. Ферди не знал своего отца, но много — слышал о нем от бабушки, дедушки и мамы, о поразительной трудоспособности Клауса фон Шенберга и его удивительном даре наслаждаться жизнью. Клаус был очень чувствительным, бабушка Ферди говорила, может быть, слишком эмоциональным, но в конце концов он все-таки остепенился. Ферди всегда интересовало, что она под этим подразумевает, но догадывался, что это именно то, что предназначалось и ему. Первая трещина в великолепном фасаде безупречного, прекрасно образованного молодого немца, который был рожден и воспитан, чтобы преуспеть в своем деле, появилась, когда разразилась война. Отказ Ферди занять подобающее место — место главы предприятий Меркеров — прокатился по семье волной шока. Ничего — даже такое очевидное зло, как Гитлер, — не значило для них больше, чем поддержание положения и состояния Меркеров. Когда его призвали в армию, и Ферди принял только чин младшего офицера, мать отказалась разговаривать с ним. Он позорил семью.

Впервые встретив Лоис на вечере в Париже, он угадал, что искрящийся фасад се веселости вот-вот рухнет, и, ощущая ее уязвимость, Ферди потянулся к ней. И когда они снова встретились в отеле, огромное чувственное влечение переросло в любовь.

Оглядываясь назад и вспоминая прошлое, Ферди не мог припомнить, чтобы он с кем-то так много смеялся, как с Лоис, и он отдал бы все достояние Меркеров, чтобы вновь смеяться с ней.

А что же решить с Леонорой? Если он обидел ее, то он этого не хотел. Сейчас Леонора волновала его больше любой другой женщины. Может быть, он даже любил ее. Но это было совсем иное чувство, чем к Лоис, может быть, поэтому он не сразу понял и почувствовал любовь?

Подойдя к столу, Ферди взял ручку и бумагу. «Моя дорогая Леонора, — писал он, — прости, что не написал тебе раньше, и если сделал тебе больно — прости. Мне нужно было время, чтобы все обдумать. Я не мог заставить себя вернуться в ваш отель после той ночи, но сейчас, зная, что ты там, я думаю приехать, как только смогу, чтобы обсудить наше будущее. Пожалуйста, верь мне, дорогая Леонора — я не думал, что обижу тебя. Ферди».