ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Аваллон снова был скрыт от мира. У основания горы, у входа в пещеру, был установлен камень, закрывающий проход, не позволяя проникнуть непрошеным гостям. Утренний свет расстилался над краем узкого ущелья около древнего входа, согревая сочный сад внизу, проникая в небольшое отверстие покрытой банановыми листьями хижины.
Кейт перевернулась, когда солнце ласково тронуло ее лицо. Она почуяла сладкий аромат, который оторвал ее ото сна.
Орхидеи. Красные, белые, розовые, цветы были разбросаны по голубой шелковой простыне; они покрывали голубое хлопковое одеяло, запутавшееся вокруг ее бедер.
— Значит, он понял все-таки, — прошептала она, прижимая нежный белый цветок к своей щеке.
Вчера, после свадебной церемонии, Девлин недоуменно поднял одну черную бровь, когда она сказала о своем пожелании относительно медового месяца, но согласился. И теперь она знала, что он понял, почему ей было необходимо быть здесь, так близко от того, что раньше было тайной, в месте, похожем на то, где она впервые познала блаженство в его объятиях.
Здесь не было никого из Аваллона. Они были одни в этом маленьком раю, единственным укрытием им служила покрытая банановыми листьями хижина, которую соорудил Девлин, наполненный воздухом матрас и постельные принадлежности, на которых настояла Брайана — вот все, что осталось у них от цивилизованного мира, от комфорта. Не считая того комфорта и наслаждения, которые они находили в объятиях друг друга.
Она дотронулась рукой до подушки Девлина, ладонь наткнулась на холодный шелк. Где же ее муж?
Они были здесь в безопасности, была уверена она, сгребая одеяло, вдалеке от ван Хорна. Этот дьявол все же убежал от них в Лондоне.
Остин покинул Аваллон через несколько часов после церемонии, направляясь в Нью-Йорк в надежде, что сестра ван Хорна поможет вывести их на него. Кейт молилась, чтобы с Остином ничего не случилось. Она понимала, что только из-за нее Девлин не поехал с братом. Она вышла из тенистой хижины на свет утра. Солнце заплясало по ее обнаженному телу, тронув кончики сосков.
Воздух был полон ароматом орхидей и бодрящим запахом мха и папоротников, оставляя резкий привкус на языке. Заглушая мягкие журчащие звуки воды, спадающей белым каскадом с горы в небольшое озеро, высоко на деревьях верещали птицы, как бы возвещая свою радость по случаю прекрасного утра. И в самом центре этого пышного рая, в озере, стоял Девлин под струей водопада.
Золотой свет отражался в воде, скользил по его плечам, спине; солнце и вода слились в своем желании омыть тело этого древнего принца. Наблюдая за ним, зная, что теперь они соединены навечно, она чувствовала ликование в теле и в душе — такого она еще не испытывала. И все-таки за радостью и наслаждением оставался какой-то страх, ледяной, отвратительный, как ископаемые окаменелости, страх за свое будущее. Вот уж не думала, что она может так за него бояться.
Она отбросила свои страхи. Не стоит сейчас думать об этом, решила она, засовывая белую орхидею в волосы. Она не будет думать ни о чем, она будет радоваться настоящему.
Девлин видел, как подошла Кейт. Она пришла к нему, его солнечная богиня. Густые волосы спадали на обнаженные плечи, доходя до бедер, блестя на солнце, как чистое золото. Сквозь колышащуюся пелену ее волос он узрел некоторые части, которые его особенно волновали, розовые соски, устремленные на него, гладкий изгиб живота, влекущий его. Несмотря на холодные струи, льющиеся по телу, он ощутил, как вскипает его кровь.
Когда она приблизилась, он подошел к берегу. Вода стекала между его бедер, струясь, как шелк.
— Доброе утро, профессор.
— Доброе утро, мистер Маккейн. — Она откинула волосы за плечи, эту золотую завесу.
Он не мог оторваться от нее и жадно следил, как солнце ласкает золотыми пальцами бледные холмики грудей и округлые манящие бедра. Глубоко внутри его живота желание свернулось в тугой кулак, который начал барабанить в едином ритме с сердцем.
— Как вы думаете, я могу присоединиться к вам?
— Да, думаю, это возможно. — Он подошел к ней, положив руки на ее узкую талию. Он взял ее на руки и отнес в воду, где крепко обнял, его ноги касались ее, вода бурлила вокруг его тела, накатывая на ее талию.
Она обвила руками его плечи, касаясь его груди своими пышными горячими холмиками.
— Мне сказали в Пара, что вы лучший, кто мог бы провести меня через джунгли.
Вода, спадающая с горы, ударялась сначала о его плечи, потом стекала на ее грудь. Ее соски откликались на холодную ласку, свертываясь под струей в розовые бутоны. Его тело тоже распалялось, кровь бурлила, распространяя жар по всему телу.
— Ну что, взялись бы вы за такую работу?
— Ну разве что мне по совести за это заплатят. Кейт передернула бедрами, тронув своим мягким животом его вздымающуюся плоть. Девлин неровно дышал, вдыхая тонкий запах влажной орхидеи, торчащей в ее волосах, и запах роз, распространяющийся от ее тела.
— Я могу предложить поцелуй. — Она дотронулась до его губ. Дразня его, она проводила кончиком языка между его губами, касалась его языка, и уходила, и так снова. Когда она отклонилась назад, он уже был на последней стадии.
Она улыбнулась, ее шаловливые губы покраснели от поцелуя.
— Так что вы скажете?
— Это, конечно, прекрасно. Но я рискую жизнью, мисс Витмор. — Он потянул ее за собой к широкому, плоскому камню, скрытому за водопадом. Нащупав камень, он опустился на него, вода стекала ему на грудь. Самая мощная струя водопада ударялась о близлежащие камни; маленький ручеек, оторвавшийся от основного русла, протекал по камням над их головами, окутывая их мягкой дымкой и золотистыми брызгами. Он усадил ее себе на колени так, чтобы она обхватила его бедрами.
— Это очень важно для меня, мистер Маккейн. Я заплачу любую цену.
— Любую? — Он прижался губами к нежной впадине около ключицы, провел языком по влажной коже, вкушая дивный коктейль — тепло женской кожи и прохладу родниковой воды.
Она склонила голову, ее волосы упали ему на грудь.
— Любую.
Девлин зарычал, опаленный неудержимым вожделением. Он готов был проглотить ее, он жаждал ее плоти, он хотел раствориться в ней… Его кровь кипела, пульсируя от непереносимой жажды, которая становилась все мучительнее, все слаще, вожделение возрастало, как росла его любовь.
— Моя Эдайна. — Обнимая ее за талию, он приподнял ее. Она изогнулась в ответ, как ласковый котенок, подставляя ему свои груди. И он принял ее дар, зажав один розовый бутон зубами, осторожно покусывая, облизывая, посасывая его, втягивая его глубже в рот, что заставляло ее стонать и всхлипывать.
Она сжала его плечи, вода падала мягко на ее руки, отбрасывая брызги на его теплые щеки. Из глубин ее горла раздался недовольный стон, когда он покинул ее набухший сосок и подставил его под холодную струю воды, но только затем, чтобы приняться за другой. И в себе самом он дразнил дикого зверя, который впивался стальными когтями в пах.
— Девлин. — В этом слове была знойная просьба удовлетворить ее желание. Она уронила руки в воду, нашла его, ее нежные пальцы обхватили пульсирующую плоть, направляя его в себя.
Он обхватил се напрягшиеся округлые ягодицы и прижал ее сильнее, мокрые завитки скользили по его плоти, готовой взорваться от желания.
— Сладкая соблазнительница, — прошептал он, скользнув в мягкое теплое лоно.
— Неотразимый дикарь. — Кончиком языка она ласкала его нижнюю губу, дразня, отступая, вовлекая его в свою игру.
Он завладел ее ртом в страстном поцелуе, проникнув языком сквозь губы, заполняя ее своей страстью, затем сделал толчок бедрами, овладевая ею жарко и властно. Каждая близость с этой женщиной была ему внове, неизменно его удивляя, каждое их соитие заставляло его увериться в том, что его мечты действительно осуществятся.
Она сжала его крепче, обвив его руками и ногами, внутри нее все трепетало. Вода, мягкая и сладкая, как весенний дождь, омывала их, пока они совершали свой древний танец: мужчина, втекающий в женщину, женщина, принимающая мужчину. Их тела гладко скользили, каждый нерв ожил.
Слабые крики исходили из ее раскрытых губ, лаская слух ее возлюбленного. Она провела руками по его плечам и запустила пальцы в его волосы, схватив его с дикой нежностью, как будто боялась, что кто-то или что-то способно разлучить их. Он любил ее каждой клеточкой своего тела, которое говорило: ничто не в силах разъединить их.
Он чувствовал пик женского наслаждения, пульсацию ее плоти внутри, которая сжала его, увлекая в пропасть оргазма. Вместе они покинули этот мир, паря в таинственных мирах, открытых только им двоим…
Он прижал ее к груди, скрестив руки за ее спиной, чувствуя каждый слабый трепет, пока ее тело успокаивалось, Ее бедра стали мягкими и заерзали по его ногам, ее груди перестали часто вздыматься и опускаться, дыхание стало ровнее, согревая его плечо. Сквозь густой туман удовольствия, зависший над их чувствами, он ощутил ее губы, тронувшие его под ухом, ее язык лизнул кожу.
— Ну так что вы скажете, мистер Маккейн? Вы будете меня сопровождать?
Он улыбнулся.
— Куда угодно.
Она положила голову на его плечо, один влажный завиток упал через ее плечо, завернувшись вокруг ее груди.
— Сейчас, когда мы сидим тут с тобой, я верю, что мы единственные люди на всей земле.
— Мне нужна только ты. — Он вынул орхидею из ее волос и провел лепестками по ее щеке. — Моя искусительница.
Если бы он не держал ее так близко к себе, если бы он не оставался еще глубоко внутри ее чрева, он бы не заметил, как слегка дрогнули ее мышцы.
— Что с тобой, любимая?
Она покачала головой.
— Ничего.
— У меня есть забавная мысль по поводу замужества. — Он положил руку ей под подбородок и поднял ее голову, заглянув ей в глаза. — Я думаю, что муж и жена должны быть честными друг с другом.
Она поколебалась мгновение, потом заговорила, запинаясь.
— Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.
— Я понимаю, что причинил тебе боль однажды, Кейт, я клянусь…
— Нет, не в этом дело. — Она обняла его щеку своей ладонью. — Это… я… я не знаю, как мне вести себя, я не умею быть женой.
Он улыбнулся.
— Мне кажется, ты прекрасно справляешься с этой ролью.
Она покачала головой.
— Это лишь маленькая часть. Это легко, когда я с тобой. Но остальное… Мы никогда не говорили о будущем.
— Да, не говорили. Давай посмотрим, что нам стоит обсудить?
Она закусила губу.
— А что обсуждают обычно мужья и жены? Мужья и жены. Что он знал о мужьях и женах?
— Думаю, нам надо научиться жить вместе.
— И с чего же начнем?
— Ну… — Он провел орхидеей по ее щеке, ловя блестящие капельки бархатными лепестками. — Ты хочешь детей?
Она опустила глаза, улыбнувшись.
— Да, думаю, я бы хотела иметь от тебя детей.
— Ну что ж, по этому пункту у нас нет разногласий.
— Я археолог, Девлин. Я раньше думала, что буду путешествовать всю жизнь. А теперь… Я хочу стать хорошей женой, в самом деле. Я хочу сделать тебя счастливым. Просто я боюсь. Боюсь, что не справлюсь с этим. Я не имею понятия о том, как содержать дом.
— Всю свою жизнь я искал что-то. Назови это домом, если хочешь. — Он водил орхидеей по ее плечу, лепестки мягко скользили по влажной коже. — Но дом это не просто место. Это ощущение мира, покоя. Это значит, что рядом с тобой человек, который любит тебя и которого любишь ты. И я нашел это, тебя, Кейт.
— Знаешь, когда ты говоришь такие вещи, ты полностью выводишь меня из равновесия. — Она застенчиво улыбнулась, глаза цвета летнего неба засверкали. — А моя работа? Я хотела поехать в Египет. Конечно, мы с отцом решили это до того, как попали в Аваллон. Все же временами я думаю об этом. Конечно, если ты не хочешь…
— Мне бы хотелось заняться с тобой любовью под египетской луной. — Он поцеловал кончик ее носа. — Подумай, как это заманчиво, профессор.
— Я попытаюсь стать такой, какой ты захочешь. — Она погладила его нижнюю губу кончиком пальца. — Я боюсь только, что у меня не получится и я вообще стану ничем.
— Я люблю женщину, на которой женился. — Он схватил ее лицо ладонями, прижимая лепестки орхидеи к ее коже, так что в воздухе разнесся терпкий аромат. — Я никогда не хотел, чтобы она стала другой. Видишь ли, в ней есть все, о чем я мечтал.
