15
Сгибаясь в пахнущей сыростью темноте пещеры Пэтти нервно прошептала:
— Как ты думаешь, что сейчас делают эти туземцы?
— Не имею представления, — сказал Джонатан. — Я уже сказал тебе, что там их было двое, прогуливающихся, словно на воскресной прогулке. Может быть, они направлялись в деревню. Может быть, их тетка живет в Катанге. Может, у них там девушка. Но я подумал, что нам лучше оставаться здесь.
— Ты мог удачно уйти один, — указала Кэри. Помолчав, Джонатан произнес:
— Я не смог бы сделать это. Я видел, что вы были испуганы и голодны, усталы и больны, но клянусь Богом, вы были великолепны. Возможно, я ожидал слишком многого от вас при начале строительства плота. — Он знал, что тяжелая работа под принуждением обнаруживает человеческие слабости, и может случиться шок. Не многие люди признают свои настоящие слабости, хотя у каждого они есть. Но если вы не признаете их, вы не можете их преодолеть. Он считал, что самопознание — нужнейшая вещь для обретения настоящей уверенности. — Безразлично, сколько фешенебельных квартир или жемчужных ожерелий вы имели в Питтсбурге, все, что вы имеете здесь, — вы сами. И для нас будет достаточно выбраться отсюда.
Пэтти поинтересовалась, была ли это психологическая обработка, или религия, или учение Дейла Карнеги.
— Нам нужна самодисциплина, чтобы выбраться отсюда. И если мы как следует построим плот, мы сделаем это. Возможно, мы будем выглядеть несколько неряшливо и будем достаточно усталыми, и издерганными, и измученными от вареной рыбы и муравьев, но мы выберемся отсюда, если будем все помнить о двух вещах.
«О, Боже, — подумала Сюзи. — Еще одна из его ободряющих бесед».
Кэри услужливо спросила:
— Хорошо, что за первая вещь?
— Вы должны верить, что мы выберемся отсюда. Иначе мы не сделаем этого, даже приложив все усилия.
— А вторая вещь? — спросила Кэри.
— Более сильный должен помогать более слабому, мы не будем бросать раненых или больных, мы будем помогать им до тех пор, пока усилия всей группы не увенчаются успехом. Нам надо осознать, что никто не может быть оставлен позади. Мы двигаемся группой, придерживаясь скорости слабейшего. Самый нетерпеливый должен понижать, что так надо. Особенно ты, Пэтти. Сегодня Сюзи была несколько медлительной, но завтра, возможно, это будешь ты. Не воспринимай это как крест или несчастье, потому что так надо делать, чтобы распрощаться с этим местом.
— Мы не можем построить плот, прилипнув к этому месту, — проворчала Кэри.
Пэтти снова озабоченно спросила:
— Что, ты думаешь, эти туземцы делают на дороге?
— Как только стемнеет, я вылезу и проверю, — сказал Джонатан. — И поскольку я не хочу думать, что может случиться, если они появятся здесь, пока меня не будет, мы проведем несколько уроков самозащиты.
— Самозащиты, — эхом повторила Сильвана. — Но я не могла бы… Это невозможно.
— Не понимаю, почему нет, — бодро сказала Кэри. — Мои девочки собираются заняться каратэ, как только достаточно подрастут.
А у мальчиков уроки бокса и поступление в Службу подготовки офицеров резерва. Они с Эдом решили, что девочкам нужны уроки самозащиты больше, чем мальчикам.
— Что ты понимаешь под самозащитой? — робко спросила Анни.
— Мы провели неделю в джунглях. Вам пришлось убивать, чтобы жить. Теперь вы готовы к этому, — произнес Джонатан. — Итак, я собираюсь обучить вас тринадцати быстрым, легким способам, позволяющим маленькой женщине убить мужчину. Вы освоите это в полчаса. Это легко.
Пятница, 23 ноября 1984 года
На следующее утро после проверки ног женщины сидели на корточках вокруг Джонатана. Они не могли не сидеть на корточках, иначе по ним ползали муравьи, и за дни, проведенные в джунглях сидение на корточках стало автоматическим.
Таким же будничным голосом, каким учил ловить рыбу или добывать огонь, Джонатан сказал:
— Вам надо лучше осознать, что у вас не будет времени для сомнений. Если вы не убьете его, он убьет вас. У вас не будет времени для колебаний и раздумий, у вас будет только доля секунды на то, чтобы распознать опасную для жизни ситуацию и сделать то, чему я собираюсь вас научить. Вы не думаете — вы реагируете на ситуацию сразу же, как оцениваете ее. Если вы не реагируете на ситуацию достаточно быстро, если останавливаетесь подумать, тогда какая-то скотина убивает вас и ваших друзей, и группу.
Он оглянулся вокруг проверить действие своих слов. Каждая выглядела испуганной.
Анни сказала:
— Предположим, мы принимаем неверное решение, предположим, мы убиваем кого-то случайно?
— Вы заявите о непредумышленном убийстве, но, по крайней мере, вы будете живы, чтобы сделать это, — произнес он. — Не рискуйте, не сомневайтесь, не думайте о том, что вам страшно или о том, что вы не делали этого раньше, поскольку это может стать вашей последней мыслью. Если вы осознали смертельную опасность, вы убиваете.
Сильвана твердо сказала:
— Убийство противоречит учению церкви. Не думаю, что я смогла бы сделать это.
Пэтти, казалось, вышла из себя:
— А как насчет капелланов в армии? Они поощряют убийство, только будучи в армии. — Она добавила: — Если ты придерживаешься Библии, Сильвана, вспомни, что сделали с Артуром? Око за око, зуб за зуб.
Сильвана выглядела больной. Джонатан заметил это, но не прокомментировал, поскольку продолжал:
— Итак, вы можете убить мужчину двумя способами — прямо или косвенно. Простейший способ — спустить курок или нажать кнопку. Некоторым образом курок или кнопка отдаляет вас от факта убийства. Это освобождает вас от ощущения ужаса от совершаемого вами, — он взглянул на полукруг серьезных лиц вокруг себя. — Кнопка или курок безличны, но когда вы убиваете человека своими собственными руками — это очень лично. Вы подумали:
«Ты не убьешь» — и делаете это. Пэтти сказала:
— Но вы только очертили ситуацию, в которой есть нравственный аспект.
— Оправдаться легче, — сказал Джонатан.
— А разве убийство не противоречит человеческой сущности? — с сомнением в голосе спросила Анни. — Вы уверены, что женщины могут делать это?
Джонатан произнес:
— Когда есть необходимость, женщины убивают без колебаний. — Прерывая хор возражений, он продолжал: — Женщины убьют, не размышляя, защищая своих детей.
Последовали неохотные утвердительные кивки. Кэри сказала:
— Если я не хотела бы учиться убивать, я не сидела бы сейчас здесь на корточках. Но что меня беспокоит, это то, что при надобности я не смогу сделать это.
Джонатан сказал:
— Когда вы попадаете в опасную для жизни ситуацию, вы инстинктивно опасаетесь за свою жизнь и за все, что имеете. И вы всегда можете сделать больше, чем думаете. Вы помните, как Сюзи от страха не могла плыть? Она научилась плавать, потому что ей надо было выжить. Так что, если вам надо убить, чтобы выжить, вы сделаете это.
Сильвана твердо сказала:
— Я никогда не сделаю подобную вещь. Сюзи огрызнулась:
— Если это будет нужно для спасения группы, тебе лучше сделать это. Надеюсь, ты не думаешь, что я испачкаю руки кровью ради тебя, если ты не готова принять на себя такую же ответственность.
— Никогда! — уверенно сказала Сильвана. — Я не смогла бы заставить себя сделать это. Джонатан произнес:
— Если кто-нибудь из вас слишком чувствительный или щепетильный и падает в обморок при виде крови, ей будет лучше посмотреть правде в глаза и покончить с этим. Вы все видели, что произошло на пляже «Пэрэдайз-Бэй». Вопрос, который вам надо решить, достаточно прост: если какой-то парень пытается убить меня, готова ли я убить его?
Низким голосом Пэтти сказала:
— Я сделаю это, если будет надо. Расскажите нам, как.
Анни сказала с сожалением, но твердо:
— К сожалению, я думаю, что слишком испугаюсь ружей или разрисованных лиц. У меня не хватит мужества.
— У вас хватит мужества, — сказал Джонатан.
— Как вы можете быть так уверены? — беспокойно спросила Анни.
— От страха вырабатывается адреналин, который поможет вам сделать эту работу. Природа позаботилась обо всем. — Анни все еще выглядела сомневающейся. Джонатан добавил. — Туземцы разрисовывают себе лица и пронзительно кричат, чтобы испугать других парней, но под оперением, желтой краской и воплями, они совсем обычные люди, но способные убить вас.
Пэтти добавила:
— Своими ритуалами они просто подавляют психологически.
Джонатан кивнул головой.
— Итак, забудьте о страхе, нервах или сомнениях, если вы можете убить или собираетесь убить. Забудьте, что вы никогда не делали этого раньше, забудьте, что перед вами человек, забудьте, что это враг. Это перед вами просто движущаяся цель, и вы должны быстро ее поразить. Вы должны просто действовать. Будьте безразличны, примите решение и вперед — раз, два, три, хэм! И делайте это правильно с первой попытки, потому что второй вам может не представиться. Вы будете мертвы.
Сюзи сказала:
— А как я? Я такая маленькая. Есть ли у меня шанс справиться с мужчиной? Я видела женщин в драке. У них не было шансов выстоять против большого мужчины.
— Это потому, что у них не было учителя, — сказал ей Джонатан. — Маленький рост может быть преимуществом, Сюзи. Вы скоро убедитесь, каким образом.
Кэри сказала твердо:
— Давайте перестанем топтаться и начнем первый урок.
— Вы только что получили первый урок, — сказал Джонатан. — Первый урок заключается в выработке психологической и нравственной позиции. Я не хочу, чтобы на втором уроке кто-нибудь был бы не готов защищать себя и группу.
Перед началом работы над плотом Джонатан отвел Сильвану в сторону.
— Я не хочу, чтобы другие знали, — сказал он, — но сегодня утром я убил крысу — выдернул ее с помощью петли из ремня и ударил по голове. Она около четырнадцати дюймов длиной. Я хочу постараться убить еще несколько. Мы все будем работать лучше, если помимо рыбы поедим мяса животных. Я повесил крысу за хижиной. Не трогайте ее, пока она не остынет, потому что до тех пор ее не оставят блохи, а блохи переносят чуму.
Сильвана подумала, что сейчас упадет. Видя ее лицо, Джонатан сердито произнес:
— Вы повар, это ваша работа. Не говорите другим, что это такое. Скажите, что кролик. И варите около тридцати минут.
— Как я могу знать, что делать с мертвой крысой?
— Пойдемте за хижину, и я покажу вам. За хижиной Джонатан, надев перчатки для рыбной ловли, сбросил мертвую крысу на траву. Он поднял свой нож.
— Вы отрезаете голову, потом лапы. Вы делаете два разреза по внутренней стороне задних лап к телу, затем один разрез от живота прямо вверх к горлу, — объясняя, он показывал. — От живота сделайте разрез вниз к каждой передней лапе. Тогда вы полностью разрежете живот, и все внутренности выпадут.
— Мне готовить их?
— Нет. Возможно, они и безопасны для еды, но еще безопаснее их выбросить вон.
Когда Сильвана присоединилась к ним у плота, Кэри сказала:
— Ты в порядке? Ты выглядишь ужасно. Сильвана нервно рассмеялась:
— Мы все выглядим ужасно.
Кэри кивнула головой и усмехнулась.
Через двадцать четыре часа, проведенных в джунглях, женщины, за исключением Сюзи, потеряли всякий интерес к своему внешнему виду. Они все осунулись и потеряли в весе, их руки и ноги были грязными, их ногти были обрамлены грязью и обломаны, их одежда была мятой и рваной. Каждый вечер Анни зашивала дырки, но нитки, остававшиеся у них, давно кончились, поэтому для шитья она нитку за ниткой распутывала часть костюма, оборачивала их вокруг веточки и использовала колючку в качестве иголки.
Длинные, пепельного цвета волосы Кэри были коротко подрезаны из-за жары и из соображений безопасности.
Анни приложила все усилия, чтобы с помощью ножниц из снаряжения сделать Кэри мальчишескую стрижку, такую, как у Пэтти, но, когда она достала карманное зеркальце, Кэри сказала уныло:
— Нам бы лучше пригласить с собой в следующее путешествие Видаля Сассуна.
Кэри не слишком сильно страдала оттого, что резко бросила курить (Джонатан использовал остатки ее сигарет для того, чтобы очистить хижину от москитов, в ночь, когда им прихватило животы). Тем не менее она высушивала некоторые листья на плоских булыжниках и после каждой еды заворачивала различные сорта травы в лист и пыталась курить это.
Анни также подстригла Сильвану. Она подравняла волосы на затылке Сильваны, и новая прическа пажа сделала последнюю на десять лет моложе. Несмотря на усталость, Сильвана чувствовала себя лучше и жизнерадостнее, чем в предыдущие годы. Она быстро похудела и впервые почувствовала себя не заключенной в своем теле, а его хозяйкой. Эту свободу она воспринимала с легкостью.
В третий раз Анни поймала Сюзи, бросавшую опечаленный взгляд в карманное зеркальце. Анни пригрозила, что выбросит его. Под светлой гривой проявлялись корни черных волос Сюзи, но она не собиралась подрезать свои длинные волосы и заплетала их в две косы, которые перевязывала тонкими пальмовыми листьями. Сюзи также переживала по поводу своих бровей, настоящая линия которых скоро должна была ясно очертиться, затеняя сверху и снизу тонкую черту.
Больше, чем другие, Сильвана страдала от отсутствия уединения. Так много лет она жила в своей скорлупе, находя комфорт в одиночестве, когда читала или слушала музыку. Она была единственной в группе, кто действительно наслаждался одиночеством, и ей не удавалось остаться одной с последнего раза, когда она принимала душ в фешенебельной ванне отеля «Пэрэдайз-Бэй». Получив образование в женском монастыре в Тоскане, она была воспитана так, чтобы быть до нелепости скромной. Она не могла освободиться от нежелания показывать свою наготу, как это делали другие, когда они купались с неосознанной свободой;
Сильвана завидовала этому, но не могла достигнуть того же. Обычно Джонатан носил свои джинсы и рубашку для рыбной ловли. Но когда бы ни взглянула Сильвана на стройное, мускулистое тело Джонатана, она быстро отворачивалась и торопилась склониться над кучей бамбуковых контейнеров, наполненных сушеной рыбой или свежей отфильтрованной водой.
Весь день в парящей жаре они работали над плотом. Женщины утомленно приступили к переделыванию работы, разрезая и распутывая виноградную лозу, которую связывали накануне, они работали медленно, более тщательно и не жалуясь. Обвинения предыдущего дня, казалось, разрядили атмосферу. Их чувства больше не нуждались в маскировке. Они все точно знали, что думают друг о друге, и, к удивлению, от этого было легче.
— Я нашла легкий способ связывать лозу, — сказала Сюзи. Она продемонстрировала свое изобретение другим. — Видите? Вы привязываете одну плеть к другой поворотом обеих концов веревки восьмеркой, потом вы сжимаете связку как турникет, скручивая узлы при помощи палки.
По общему решению в этот вечер Сюзи получила двойную порцию рыбы.
После ужина женщины собрались вокруг Джонатана для их второго урока самозащиты. Пэтти, Кэри и Сюзи хотели учиться, Анни колебалась, но Сильвана все еще не хотела.
— Ты только помни, что Джонатан собрался оставить меня сзади умирать, нежели подвергнуть опасности всю группу, — сказала ей Сюзи.
— Я знаю, — произнесла несчастно Сильвана. — Замолчите, вы двое, — начал Джонатан урок. — В основном то, что вы делаете, зависит от четырех вещей — удивлены ли вы появлением врага или имеете преимущество, удивив его самого, атакуют ли вас спереди или с тыла, собираетесь ли вы атаковать спереди или с тыла, и, наконец, одни ли вы или нет.
— Итак, что мы делаем? — спросила Сюзи.
— Если ваша цель настороже, постарайтесь отвлечь его внимание. Находясь сзади, вы можете использовать свой ремень или бросить камень справа или прямо от него. Если он глядит в направлении камня, это хорошо. Но если он хорошо натренирован, он посмотрит в противоположную сторону, потому что почувствует ловушку.
Что бы он ни делал, быстро бросайте камень в сторону, противоположную от его взгляда. Затем быстро хватайте его с тыла.
Пэтти сказала:
— Если ваша цель занята тем, что атакует одного из ваших товарищей, тогда разите его, бросив камень или нож в спину. Завтра утром мы попрактикуемся в метании.
— Мы используем наши рыбные ножи? — спросила Пэтти.
Джонатан кивнул:
— У них восьмидюймовое лезвие, как у обычного кухонного ножа, этого достаточно, чтобы достать до сердца мужчины. Ваш нож не должен иметь острый конец, он должен быть закругленным так, чтобы соскальзывать с кости, а не втыкаться в нее.
— Это имеет значение, что ты левша? — спросила Пэтти, которая ею была.
— Нет, это универсальные рекомендации. Но есть и специальные приемы, предназначенные для левши. Я их покажу вам позднее.
Используя Пэтти в качестве противника, Джонатан показал основные приемы самозащиты. Прерывающимся голосом он выкрикивал:
— Не атакуйте его спереди, потому что он использует против вас две руки и две ноги. Всегда старайтесь атаковать с тыла.
Он встал и подозвал Пэтти, затем продемонстрировал то, о чем говорил.
— Забудьте всякий вздор о том, что можете покалечить болвана, ударив его ногой в промежность. Он сразу поймает вашу ногу и рванет вверх, затем вы окажетесь на спине. В игре в мяч такой удар носит оборонный характер. Если вы атакованы и вынуждены драться врукопашную, тогда вы, конечно, бьете коленом вверх так сильно и быстро, как можете. Затем ударьте всей ногой в это же место.
Поймав на расстоянии взгляд Сильваны, он сказал:
— Это не так уж отвратительно по сравнению с его намерениями сделать с вами то, что он хочет. Если вас атакуют спереди и одна ваша рука свободна, отведите назад локоть и со всей силой бейте его в основание носа ребром ладони.
— Будет ли это достаточно для него? — вслух подумала Сюзи.
Джонатан сказал:
— Если вы делаете это правильно, вы можете вбить его нос в его же мозги. Такой же удар вы можете использовать, целясь в адамово яблоко. Это очень болезненно и легковыполнимо, но зависит от того, хрупкая ли вы и маленькая женщина, как Сюзи.
— Предположим, вы не можете отвести локоть назад? — спросила Сюзи.
— Надавите на его глазное яблоко большим пальцем, — снаружи к носу, со всей силой. Согните локоть, а потом быстро выпрямите его, чтобы пырнуть… — Он пошатнулся. — Эй, осторожно, Пэтти… Но когда вы атакуете его как-либо еще, не глядите ему в глаза. Как с теннисным мячом, вы фиксируете внимание на предполагаемом ударе.
Из ствола дерева они соорудили чучело ростом с Джонатана, обозначили глаза, нос, рот и адамово яблоко. Джонатан энергично качнул чучело, объясняя:
— Нет в мире мужчины, который спокойно перенесет попытку надавить ему на глазное яблоко.
Они потренировались на чучеле, потом попробовали на Джонатане. В удивительно короткий срок они поняли, что все это значительно легче, чем они ожидали. Даже Сильвана начала наслаждаться новым для себя ощущением своей силы.
— Почему этому не учат четырнадцатилетних школьниц? — вздохнула Сюзи. — Было бы меньше изнасилований, если бы парни знали, что может произойти!
В конце урока каждая женщина продемонстрировала любимый прием. Анни, схваченная за горло, резко ткнула пальцами в ложбинку под Адамовым яблоком Джонатана.
Когда он схватил Кэри спереди за рубашку, она быстро надавила двумя пальцами под его ушными раковинами, а ее большие пальцы резко надавили под его скулами вверх. Пэтти предпочла удар кулаком и послушно сконцентрировалась на ударах сквозь тело, а не по телу. Целясь в подбородок Джонатана, она стремилась достать до затылка; она ударила в грудную клетку, стремясь поразить позвоночник.
Даже Сильвана, когда Джонатан зажал ее голову между изгибом своего локтя и своим боком, упершись в его бедро, начала извиваться и выкручиваться.
— Действуйте так, словно горите, — задохнулся Джонатан.
Освоив нужный прием, Сильвана сказала:
— Я все-таки не понимаю, почему нам надо учиться убивать, когда мы скоро покинем это проклятое место?
— Неизвестно, когда это может пригодиться, — произнес Джонатан. Он не хотел говорить им, что наиболее удачный момент для атаки туземцев, как мести за осквернение запретного места, наступит в момент посадки.
Суббота, 24 ноября 1984 года
Они закончили работу над плотом в четыре часа дня в субботу. Джонатан в последний раз все осмотрел, но все знали, что он не найдет никаких огрехов в их работе. Когда он медленно обходил плот, женщины переглядывались и усмехались.
Истощенные женщины пристально смотрели на плот с удивлением и гордостью. Под давлением, в короткое время, они проявили неожиданную силу и упорство — что можно назвать самопроверкой. Они познали границы своих возможностей и то, как их можно преодолеть, прибавив уверенности в себе.
Им пришлось тяжело поработать. Но чем тяжелее им было заставлять себя, тем больше подчинялись они самоконтролю. Джонатан заметил новые черты терпимости и сострадания у них, так же как растущую уверенность в себе. Под давлением, за одиннадцать дней маленькая группа научилась работать слаженно, с неожиданной смекалкой и предприимчивостью.
Джонатан усмехнулся и сказал:
— Хорошо сработано, леди.
Сюзи закашлялась, Сильвана захлопала в ладоши, и все они усмехнулись, довольные сдержанной похвалой Джонатана.
— Мы скоро отчалим, — воскликнула Сюзи.
— Не верится, поскольку мы пробыли здесь одиннадцать дней, — сказала Кэри.
— Это потому, что мы не имели ни минуты свободного времени, — кисло сказала Пэтти. Всегда было что-то, что необходимо делать, что-то, заполнявшее каждую минуту, так что им было трудно найти время подумать. Только ночью каждая женщина могла посчитать дни, оставшиеся до того момента, когда они смогут покинуть этот вызывающий отвращение остров.
Неожиданно их надежды ожили. Когда пот струился по их грязным лицам, они почувствовали новую волну энергии в себе, поскольку благодаря собственным усилиям они были готовы к отплытию, к тому, чтобы оставить этот зловещий остров далеко за собой и вернуться домой.
Джонатан взглянул на маленькую возбужденную группу и предложил:
— До заката осталось два часа, а большой прилив в полночь. Если вы не чувствуете себя слишком утомленными, мы можем отплыть сегодня ночью, а не завтра. Как вы думаете?
— Да! — хором ответили они.
Потные, истощенные женщины обрели новые силы. Их породила надежда. Все они хотели расстаться с Пауи как можно быстрее. Хотя это была тяжелая работа, два часа были достаточным временем для того, чтобы спустить тяжелый плот с утеса и загрузить его снаряжением, продуктами и водой.
После этого все, что им останется делать, — это сидеть на плоту и ждать, чтобы приливом их вынесло в море.
Приподнятое настроение царило в лагере, когда, сидя на корточках вокруг костра, женщины последний раз ели «тушеного кролика».
Когда они покончили с едой, Джонатан сказал:
— Пейте воды столько, сколько сможете и как следует напейтесь перед тем, как мы спустимся на плот. После этого и пища, и вода будут нормированы.
Они все закивали. Они знали, что для поддержания формы им нужна пинта воды в день, а для поддержания жизни им нужно от двух до восьми унций воды в день.
Джонатан сказал:
— Пейте сколько сможете, после этого вы будете получать только по кружке воды в день. — Он встал. — Отлично, давайте начнем!
Анни была ответственной за изготовление шести бамбуковых весел. Работа Сильваны состояла в том, чтобы проследить, все ли вынесено из лагеря и загашен ли костер. Сюзи была послана дозорным на дерево. Она была самой легкой и поэтому в последнюю очередь могла быть использована для спуска тяжелого плота. За это отвечали Кэри и Пэтти.
Каждое оборванное живое существо побежало по своим делам. С этого момента они не пытались болтать. Сюзи должна была свистнуть один раз, если им надо было бы замереть. При двойном свисте они должны были бросить все и спрятаться в пещере. Хотя Сюзи часто посылали дозорной, ее сегодняшняя обязанность внушала ей неожиданную тревогу. Она была также осведомлена о всеобщем вежливо не обозначенном словами мнении, что у нее будет самая легкая работа — сидеть на дереве, в то время как остальные будут работать изо всех сил в течение последующих двух часов. Тем не менее они все понимали ответственность обязанностей дозорного, особенно ночью.
Джонатан напомнил им, что будет нелегко спустить плот с утеса так, чтобы не разбить его на берегу.
Они собирались спустить плот на берег при помощи четырех виноградных лоз. Он должен был скользить вперед по двум поваленным бревнам. Две женщины были нужны для того, чтобы сигналить с вершины утеса, в нужном ли направлении движется плот, пока он не достигнет берега. Это должно было выглядеть как огромный тяжелый поднос, скользящий с утеса. Хотя спуск тщательно контролировался, плот мог накрениться к одной из скал нижнего каскада, которая разнесла бы его на куски.
Контролируемые Кэри два каната с левой стороны плота были дважды обернуты вокруг ствола дерева — ближайшего к вершине утеса.
Пэтти контролировала два каната с правой стороны плота, обвязанных вокруг другого дерева. Деревья должны были удержать тяжелый плот.
Анни и Сильвана стояли на вершине утеса, чтобы проверять, в заданном ли направлении движется плот. Стоя у подножья утеса, Джонатан должен был левой рукой сигналить Анни (которая была партнером Кэри), а правой рукой — Сильване (которая работала с Пэтти). Две женщины, стоявшие на вершине утеса, хорошо видели Джонатана на берегу. Если Джонатан поднимал левую руку, Анни сигналила Кэри отпустить фут каната. При поднятии им правой руки такой же сигнал от Сильваны получала Пэтти. Если он поднимал обе руки, два каната должны были быть выпущены на один фут. Если он стоял, держа руки по бокам, никто не должен был двигаться.
Джонатан предпочел бы иметь по две женщины на каждый конец каната, но их просто не хватало.
Он подсчитал, что спуск плота займет у них полтора Часа, и у них будет только пятнадцать минут дневного светлого времени, чтобы загрузить его. С другой стороны, это уменьшало их шансы быть обнаруженными.
Последний раз он проверил прочность виноградных лоз, которые должны были обеспечить спуск плота, после этого он тщательно выбрал себе путь вниз, чтобы исключить возможность неожиданных травм.
У подножья Джонатан встал так, чтобы при необходимости иметь возможность наклонить плот и поставить его на песок так, чтобы его легче было загрузить. Время было не идеальное, но хорошо было то, что наступило полнолуние. И с этой точки зрения, учитывая надвигающийся сезон дождей, это уменьшало риск и экономило им день.
Стоя по колено в воде, он взмахнул рукой. Над ним на утесе махали Анни и Сильвана. Они были готовы.
Джонатан махнул обеими руками. Работа двигалась быстрее, чем рассчитывал Джонатан. На фут за раз тяжелый плот продвигался к краю утеса. Джонатан предупредил Сильвану и Анни, чтобы они не стояли на пути плота на тот случай, если по каким-то причинам Пэтти и Кэри будут не способны проконтролировать его спуск.
Наиболее напряженным был момент, когда плот медленно перевалил через вершину утеса.
Далеко внизу стоял Джонатан. Пэтти и Кэри почувствовали сильное натяжение виноградных лоз. С этого момента ни у кого не было времени на беспокойство.
Фут за футом женщины спускали тяжелый плот, сделанный из пальмовых бревен. Задыхаясь, Кэри сказала Пэтти:
— Кажется, я уже ничего не смогу спустить с этого чертова утеса. Клянусь, мои руки сейчас отвалятся.
На ее руках снова открылись раны, несмотря на надетые перчатки.
Медленно плот приблизился к основанию утеса и, наконец, остановился, уперевшись одним краем в песок, а другим в скалу, на шесть футов нависшую над берегом.
Четыре женщины спустились с утеса. Вместе они затащили плот на песок. На их потных лицах светилось неподдельное счастье.
Холодная вода освежила их и, насквозь мокрые, они живо поднялись по тропинке назад в лагерь.
Анни собрала на вершине все запасы, они были завернуты в сетку от москитов и спущены на берег. Сильванв погасила оба костра и проверила, чисто ли в лагере.
Вместе с продуктами, водой и запасами Пэтти и Джонатан спустили с утеса на берег корабельную лестницу и черную резиновую шину, потом Джонатан затащил все это на середину плота. Из лестницы была сооружена своеобразная перегородка, а в середину шины были сложены продукты и остальные запасы. Каждый из пассажиров по обе стороны лестницы должен был быть просто привязан к ней. Более легкие женщины должны были грести спереди плота, тогда как Джонатан и Кэри сзади. Таким образом колебания плота из стороны в сторону ограничивались до минимума.
Джонатан проверил загрузку плота.
— Соберитесь продержаться подольше, леди, — ободряюще сказал он, когда женщины собрались вокруг него с запасами и снаряжением. Они только закончили погрузку, когда неожиданно спустилась полная тропическая темнота. Женщины упали на песок, слишком усталые, чтобы чувствовать голод. Никто ничего не говорил.
Когда они лежали, измученные, в ожидании прилива, Джонатан еще раз осмотрел плот. Как высоко он будет держать на воде? Что-то беспокоило его. И насколько он будет устойчив?
Сразу после заката, после пика отлива, море начало подкрадываться к берегу. Около полуночи течением их, к счастью, должно будет вынести в открытое море. Все они знали, что самой опасной частью их путешествия будут первые двадцать минут, когда при лунном свете они будут двигаться в узком проходе между коралловыми рифами.
Джонатан раздал ломтики сушеной рыбы и понемногу воды, потом сказал:
— Я хочу, чтобы вы все заняли свои места на плоту. Нам придется провести на нем еще несколько часов до того, как нас поднимет и понесет течением. Но я хочу, чтобы вы сели на плот сейчас и вели себя так, словно мы уже в открытом море. Приготовьтесь сидеть в тесноте, приготовьтесь быть особенно осторожными, так чтобы не стукнуть чем-нибудь по борту. Приготовьтесь сидеть не двигаясь, приготовьтесь к тому, что плот может оказаться неподатливым.
— А как насчет этих скрещенных перекладин? — спросила Кэри.
— В воде все бревна могут немного сдвинуться. — Было невозможно, да и не нужно накрепко привязывать бревна друг к другу, поскольку от этого плот мог быстрее разбиться. Джонатан не знал, как долго продержится плот, и не упоминал об этом, чтобы не волновать женщин. Он рискнул понадеяться, что они доберутся до нужного места раньше, чем плот рассыплется.
Женщины сидели на плоту в напряженном ожидании, дрожа от возбуждения и усталости.
Появилась луна.
Море медленно начало подкрадываться к берегу. Вода коснулась плота и отступила. Джонатан произнес:
— Пэтти, иди спусти Сюзи с дерева. Она, наверное, не хотела бы пропустить путешествие.
Когда Сюзи и Пэтти взобрались на борт, передняя часть плота была уже на два дюйма под водой.
Женщины были слишком взволнованы, чтобы разговаривать. Анни и Сильвана молча молились за безопасное путешествие. Джонатана беспокоила мысль о необходимость правильно распределить вес на плоту, когда он сдвинется с песка.
Темная вода тихо окружила плот.
С ожиданием нарастало возбуждение. Хотя все они как-то ощущали, что ясно различимы в этот момент, сейчас они положились на судьбу. И на «М-16» в руке у Джонатана. При приближении же к проходу между рифов оружие должно было стать заботой Анни, потому что все внимание Джонатана будет занято плотом.
Три птицы черными тенями пролетели под луной. Море выглядело бесконечным серебряным озером. За ними серебряной стеной вставал утес, под которым шумел серебряный водопад. На вершине утеса пальмовые деревья образовали черно-серебристый полог, раскачивая оперением своих верхушек.
Сквозь раскаты водопада и шум прибоя, вздымавшегося прямо за ними, Сюзи взволнованно и резко крикнула шепотом:
— Джонатан, мои ноги и мой зад под водой.
— Не волнуйся, — прошептал он. — Мы можем быть затоплены спереди, пока нас не поднимет водой с тыла.
Никто ничего не говорил. Потихоньку все они оказались сидящими в воде.
Джонатан произнес:
— Может быть, нам сойти, чтобы дать ему возможность поплыть? — Все они соскочили с плота и встали по икры в воде, погружаясь тапочками с песчаное дно. Джонатан предположил: — Может, он прилип к чему-нибудь. Подтолкните его осторожно.
Все они старались протолкнуть плот в сторону моря, но безуспешно. Он словно встал на цементный якорь.
Маленькая группа изумленно смотрела, как в лунном свете плот медленно исчезал под водой. Море начинало плескаться около их снаряжения.
— Этот чертов плот не хочет плыть! — крикнула Сюзи.
Кэри повернулась к Джонатану.
— Я полагаю, вы проверили, плавают ли пальмовые деревья, Джонатан?
Они устало развязали или разрезали веревки, крепившие их снаряжение и поволокли его с уже залитого водой плота к полоске грязной сухой растительности у верхней кромки пляжа, куда обычно не достигал прилив.
Усевшись при свете луны, они принялись плакать.
Сквозь слезы Анни подумала: «До сих пор это самое худшее, что произошло с нами. Мы не должны были позволять себе надеяться. Это было нашей ошибкой». С другой стороны, именно надежда поддерживала их последние несколько дней, пока они тащились под палящим солнцем, проявляя больше сил и выдержки, чем сами считали для себя возможным.
— Я не могу сидеть здесь всю ночь, наконец сказал Джонатан. — Давайте вернемся в лагерь.
— А я могу сидеть здесь всю ночь! — яростно выкрикнула Сюзи. — Какая разница, где нас сожрут живьем комары и москиты здесь или там? И почему мы должны тебя слушаться? Ты изображал, что знаешь обо всем. Ты втянул нас в эту авантюру, мистер Болтливый Философ!
Остальные женщины присоединились к ней всхлипывающим, разочарованным хором.
Несколько раз Джонатан повторил, что ему очень жаль, но их боль, усталость и раздражение вскоре вылились в сплошной поток обвинений.
— Я делал все, что мог! — в конце концов не выдержал он. — Если бы я не взорвал свой катер, вас, вероятно, уже не было бы в живых. У вас не было никаких идей. Только потому что я мужчина, вы ожидали, что я знаю абсолютно все, возьму на себя ответственность за вас и буду виноват перед вами в любой проклятой мелочи, которая пойдет не так, как надо! — Он поднялся на ноги. — Все, мне осточертело быть добрым папочкой. Пусть одна из вас займет мое место, и посмотрим, как вам это понравится! — он сердито посмотрел на плачущих женщин. — Я увольняюсь сию же минуту! Считайте, что вы со мной в разводе. Я ухожу.
Он бросил короткий взгляд на то место, где волны лениво накатывались на плот, повернулся к женщинам спиной и пошел вдоль пляжа.
Кэри выпрямилась.
— Кажется, он не шутит. Догони его, Пэтти. Он хорошо к тебе относится. Бог знает, что с нами случится без него.
— Будь я проклята, если пойду за ним, — всхлипнула Пэтти. — Он втянул нас в это!
Анни встала и побежала за Джонатаном. Жесткий песок набился в ее спортивные туфли после первых же нескольких шагов. Когда она поравнялась с Джонатаном, он почти дошел до края песка, но не мог идти дальше, потому что прилив был еще высок, а впереди вздымались крутые черные утесы.
Догнав его, Анни ощутила его досаду и уныние, и поняла, что присутствие духа почти покинуло его. Она примирительным жестом положила ладонь на твердые мускулу его предплечья.
— Пожалуйста, не сердись, Джонатан. Мы высоко тебя ценим. И ты нам нужен.
— Это уж точно, — проворчал он. — Но вы мне не нужны. Если бы я не был связан по рукам и ногам кучкой плаксивых барышень, то мог бы пройти вдоль побережья до Куинстауна, может быть, добыть лодку. Я знаю, что выбрался бы отсюда, если бы мне приходилось думать только о себе.
— Мы все это знаем, — сказала Анни.
— Я не просил вас делать из меня супермена, вы сами захотели. Я никогда не изображал из себя Бог знает кого. Я обычный моряк. Мне казалось, что любое дерево может плавать, а тебе? Конечно, тебе тоже, как и всем остальным иначе кто-нибудь сказал бы раньше.
— Ты же понимаешь, что они разочарованы.
— А ты думаешь, я не разочарован? Это мне нужно тревожиться, но я же работаю, а не сижу на песке и не реву, как ребенок.
— Чего ты хочешь от нас, Джонатан?
— Я больше не собираюсь играть эту роль. Супермен подал в отставку. Теперь очередь за другими. Решите между собой, кто из вас хочет быть суперженщиной. Тогда она будет думать, решать и планировать, и вы можете винить ее во всех ошибках.
— О, Боже ты мой! Ты думаешь, что Пэтти..?
— Ее нетерпеливость может доставить вам кучу неприятностей.
— А как насчет Кэри?
— Я советую вам не возлагать надежды на одного человека, а потом ругать его за промахи. Это нечестно, — буркнул Джонатан. — Но Кэри, разумеется, подойдет. Она практична, она знает, что это такое. Она сможет командовать, ловить рыбу, вытирать вам задницы и расквашивать носы. Она может делать все! А я ухожу.
— До сих пор ты справлялся лучше, чем любая из нас, Джонатан, и мы все это понимаем.
Они дошли до конца пляжа и повернули обратно к печальной маленькой группе, сидевшей в тени у края песка.
— Я вырос в Брисбене… — пробормотал Джонатан. — И прожил здесь всего лишь восемнадцать месяцев. Кое-что знаю об этом острове, но я не Робинзон Крузо и не «Ходячая энциклопедия для малышей». Я стараюсь выбирать самый простой путь, но большей частые мне приходится строить догадки.
— До сих пор большинство твоих догадок были верными, — заметила Анни.
Когда они с Джонатаном приблизились к тесной группке у кромки пляжа, остальные женщины вскочили и побежали к ним. Сильвана обвила руками шею Джонатана, Кэри обняла их обоих. Сюзи прыгала вокруг и шептала: «Извини нас, извини нас».
— Мы не справимся без тебя, Джонатан, — мягко сказала Пэтти. — Мы все это понимаем.
Воскресенье, 25 ноября
К одиннадцати часам утра они втащили все свои пожитки на утес, снова разбили лагерь и закопали тяжелый плот. Потом, слишком усталые, чтобы разговаривать, они поели сушеной рыбы и выпили воды из бамбуковых фляжек.
— Нам стоит поспать несколько часов, а потом займемся занятием по самообороне, — сказала Анни. — Помнишь, Джонатан, ты говорил нам, что покажешь, как обращаться с гароттой?
«Умная маленькая Анни, — подумал Джонатан, — она знает, чем можно вернуть меня к руководству командой». — Только он мог научить их убивать.
Воспользовавшись куском провода длиной в ярд, взятым из коробки с инструментами — провод был не толще фортепианной струны — Джонатан привязал его концы к деревянным палочкам толщиной с большой палец и длиной в пять дюймов. Палочки служили для удобства захвата. Он взглянул на женщин.
— Готовы? На выполнение уходит десять секунд.
Метод совершенно бесшумен. Если противник не услышал, как вы подкрадываетесь к нему сзади, то он не успеет произнести ни слова. Единственное, о чем следует помнить:
Перед тем как подойти к нему, вы должны скрестить руки, чтобы провод образовал петлю, — продолжая говорить, он продемонстрировал упражнение на Пэтти. — Подкрадываетесь к нему сзади со скрещенными руками, так, чтобы локти соприкасались. По счету «раз» накидываете петлю ему на голову. По счету «два» резко разводите руки так далеко, как сможете. Этот метод не годится для невысоких людей вроде Сюзи, разве что противник тоже мал ростом, либо сидит, — добавил он.
После упражнений с гароттой Анни предложила:
— Давайте соберем немного древесины и посмотрим, какое дерево лучше плавает.
За ее словами последовала оглушительная тишина. Анни проигнорировала ее.
— Посмотрим, чего мы добьемся через полчаса, — сказала она.
Джонатан остался в хижине. Будь он проклят, если снова возьмет на себя ответственность за сбор древесины.
В ручье, текущем за лагерем, женщины экспериментировали с различными породами дерева.
— Бамбук плавает лучше всего, — заключила Кэри. Пока они сидели на корточках на берегу ручья и наблюдали, как экспериментальные ветки, крутясь, уплывают вниз, сзади подошел Джонатан.
— Я видел, как местные жители пользуются маленькими бамбуковыми плотами, чтобы сплавляться по реке, — сказав он. По всей видимости, его гнев прошел, словно план строительства нового плота поднял его дух. — В ширину эти плоты примерно два фута, а в длину около девяти; они связывают бамбуковые стебли лианами. Я считал бамбук слишком хрупким для большого плота. Думал, что наш вес потопит его, но можно провести небольшой опыт. Не для настоящего плавания, само собой, просто посмотрим, будет ли он плавать.
— Почему бы нам не взять одну из наших кроватей? — предложила Кэри.
Они с нетерпением дожидались ночи. Плавая в лагуне, они могли быстро скрыться за пляжем или в пещере при первых признаках опасности, но тайную операцию по испытанию плота днем скрыть было невозможно.
Перед самыми сумерками они заторопились к пляжу. Пользуясь фонариком для освещения, Джонатан привязал поперечные перекладины к обоим концам бамбуковой кровати Кэри размером шесть на три фута. Затем все перебрались к стремнине под водопадом, куда не заплывали каменнные рыбы.
Пока остальные придерживали плот, Джонатан усадил Анни и вручил ей одно из весел. Анни была немногим тяжелее Сюзи, но плавала гораздо лучше.
— О'кей, отпускай, — крикнула Анни. Женщины встревоженно наблюдали, как Анни отплывает прочь, увлекаемая течением.
На залитом лунным светом пляже, всего лишь двадцать четыре часа назад являвшем собой картину отчаяния, царила атмосфера тихого веселья.
Анни быстро справилась с легким плотом и начала грести к южному концу пляжа. Все, кроме Сюзи, наблюдавшей с дерева за окрестностями, двинулись вдоль пляжа, стараясь поспевать за плотом. Наконец Анни подгребла к берегу.
— Теперь большая проверка, — сказал Джонатан. — Мой вес.
Женщины придерживали плавающую бамбуковую кровать, пока он залезал на нее.
— Не рассчитывай остаться сухим, — предупредила Анни.
Через десять минут Джонатан подогнал плот к берегу, а потом снова отплыл, на этот раз вместе с Анни. Им приходилось осторожно балансировать, и при каждом движении вода перехлестывала через бамбуковые стебли, но плот остался на плаву.
В течение следующего часа маленькая группа практиковалась в маневрировании на плоту по заливу. Наконец Джонатан пришел к выводу, что новый плот нужно строить из бамбука.
— Вы согласны? — требовательно спросил он. — Я не собираюсь принимать решение в одиночку.
Женщины радостно кивнули, а затем втащили кровать Кэри обратно на утес.
Понедельник. 26 ноября
На следующее утро все проснулись рано, со вновь разгоревшимся энтузиазмом, ничуть не уменьшившимся от того, что Пэтти не принесла с рыбалки ничего, кроме трех маленьких крабов.
Кэри осталась рыбачить еще на час, но у нее не было ни одной поклевки.
Поэтому Пэтти пошла проверить ловушку для рыбы, которую Джонатан установил в пресной воде. Проверять лески утром и вечером было ее работой.
Но подводная ловушка оказалось пустой, и лески вдоль берега не натянулись к воде.
— Иногда рыба просто не клюет, независимо от ваших расчетов, — заметил Джонатан.
— Сегодня нам придется есть запасы с плота, — сказала Анни. — У нас их достаточно, чтобы протянуть пять дней, но мы не прикасались к ним уже два дня.
— Жаль, что я не умею обращаться с остротой, — сказал Джонатан. — Если не сумеем наловить рыбы завтра, я пойду за кроликом. А теперь пора приступать к постройке нового плота.
На следующее утро Пэтти проверила ловушку для рыбы и лески, но везде опять было пусто.
Джонатан наточил мачете на камне под водопадом. Затем он взял острый кусочек породы и аккуратно сделал на острие зарубки, получив грубую пилу. Пилой можно было пользоваться, держа ее двумя руками.
Он попробовал пилу на стебле бамбука и удовлетворенно кивнул.
Когда Кэри попробовала поупражняться с пилой, он в тревоге бросился к ней.
— Нет! Не трогай ее, Кэри. Если у тебя соскользнет рука, то ты распорешь себе живот.
Анни подравнивала бамбук по длине и подтаскивала стебли к месту постройки плота. Пэтти приносила лианы. Сильвана собирала смолу. Сюзи по очереди подменяла тех, кто заступал на дежурство.
Они срезали бамбук сразу под сочлениями, там где стебли не были полыми. Поэтому каждое бревно оказывалось запечатанным по всей длине. Поначалу на каждый пригодный к употреблению стебель приходилось три-четыре треснувших, но по мере тренировки работа пошла быстрее.
К середине дня, когда они сделали перерыв, Джонатан был доволен достигнутым прогрессом.
— У меня есть еще одна идея, — сказал он. — Мы можем связать вместе два куска бамбука и пользоваться ими как рулем. Это будет что-то вроде грубого весла; мы привяжем его по центру на корме. Тогда у нас повысится горизонтальная устойчивость.
— Какой с этого прок? — спросила Сюзи.
— Все гребут с разной скоростью, а мы же не хотим плавать кругами, верно?
Отдыхая после скудного ленча, состоящего из сушеной рыбы, они услышали звук летящего самолета. Моментально встревожившись, все вскинули головы, хотя не могли ничего разглядеть над вершинами деревьев, раскинувшихся густыми зелеными зонтиками.
Джонатан покачал головой.
— Вы знаете, что мы не можем рисковать. Махать этому самолету — все равно что играть в русскую рулетку. Помните, что если нам повезет, то через пару дней мы уплывем отсюда. — Увидев их невысказанную досаду и наполнившиеся слезами глаза Сюзи, он добавил: — За работу, моряки, за работу!
Работа всегда помогает забыть, не дает опуститься, и лишь работа может помочь им выбраться отсюда. Этим утром у них не было упражнений по самообороне; Джонатан хотел как можно скорее приступить к работе.
Он снова подсчитал их шансы. Сегодня было 27 ноября. Если они смогут отплыть завтра ночью, то у них будет три ночи и два дня на то, чтобы покрыть семьдесят с небольшим морских миль до того, как 1 декабря начнется сезон циклонов. Сезон циклонов с неизменным постоянством начинался во второй половине дня. Джонатан знал, что очень сильно рискует, выходя в море перед самым началом Долгих Дождей; но начавшись однажды, Долгие Дожди не прекратятся до марта. Даже если оставить в стороне террористов и местных жителей, джунгли в эти месяцы превратятся в страшную угрозу для здоровья. Удивительно, что никто еще не заболел всерьез, если не считать расстройства желудка, рук Кэри, укусов насекомых и мелких порезов. Ни одна царапина еще не подверглась серьезному заражению. Анни призывала всех следить за своей кожей и промывала царапины утром и вечером в кипяченой морской воде. Запасы антисептического крема давно иссякли.
— Пора за работу, — сказал себе Джонатан. Он медленно встал и удивленно моргнул. Сила, казалось, ушла из его ног; они дрожали.
Он снова сел. Теперь он понял, что у него болит голова. Прививок против малярии не существует, и никто из них не принимал ежедневные антималярийные таблетки с 13 ноября. Откуда-то, словно с огромного расстояния до него донесся встревоженный голос Анни:
— С тобой все в порядке, Джонатан?
Внезапно ему стало очень трудно поднять голову.
— Нет, — с трудом ответил он. — Вынесите снаряжение из-под навеса и отведите меня туда. Позовите Кэри, я хочу с ней поговорить.
Сильвана и Кэри торопливо вытащили снаряжение из-под брезента, снятого с пальмового плота перед тем, как они закопали его.
Пэтти и Кери помогли Джонатану дойти до навеса, придерживая его с обеих сторон; они положили его на постель из листьев, постелив сверху сорочки. Анни потрогала его горячий лоб, на ощупь определяя температуру, поскольку термометр из коробки первой помощи давно разбился. По ее прикидкам, у Джонатана было 103 градуса.
«Много жидкости, много соли, приготовить густой рыбный суп и кормить часто, но помалу», — подумала Анни. Это все, что ей пришло в голову. Когда у вас малярия, то вы желтеете и начинаете трястись? Это что-то вроде кори или ветрянки? Можете ли подхватить ее от других людей? Нет самка комара особого рода должна укусить лично вас. Почему же она не положила в коробку первой помощи практическое наставление? Она вытерла губкой вспотевшее лицо Джонатана и поднесла к его губам чашку с водой.
Кэри присела на корточки рядом с головой Джонатана. Он говорил медленно и растягивая слова, как пьяный.
— Кто-то должен руководить, принимать решения… следите за окрестностями… не расслабляйтесь… Ты главная, Кэри… продолжайте… — он помолчал и с огромным усилием произнес: — Закончите плот!
Кожа Джонатана приобрела бледно-восковой оттенок и блестела от пота. Он яростно дрожал и нес в бреду какую-то околесицу.
Анни отказалась оставить его и приняла на себя все обязанности по лагерю, пока остальные трудились над постройкой плота. Они пришли к выводу, что новый бамбуковый плот, гораздо более легкий и маневренный, чем первый, будет готов послезавтра.
На этот раз они не могли использовать брезентовый тент в качестве основы, поскольку он был слишком коротким. Они собирались держать брезент сложенным на палубе и иногда смачивать его морской водой, чтобы пользоваться им как навесом от солнца. Лестницу тоже следовало оставить она была слишком тяжелой для этого плота.
Ранним вечером, когда Анни наклонилась над костром, помешивая плавящуюся смолу, к ней подошла Сильвана.
— Джонатану нужно что-то более питательное, чем копченая рыба, вымоченная в воде. Если Пэтти не может наловить рыбы, то ей лучше попробовать подстрелить крысу. Не смотри на меня так, Анни! Я часто давала тебе бифштекс из крысы, и ты ела с аппетитом. Джонатан наш навигатор. Плот без него бесполезен, поэтому он должен выжить. Это самое главное.
Первый раз за все время их знакомства в голосе Сильваны звучали уверенные, властные интонации. Никто не мог пожаловаться на то, что ему приходится есть жареных крыс.
Подошла очередь Кэри наблюдать за окрестностями, поэтому Сюзи и Пэтти, вооруженные ножами, пращами и топором, без особого желания отправились на охоту за крысами. Они уже привыкли видеть вокруг крыс и кидать в них камнями, когда подходили к лагерю.
Но сейчас поблизости вдруг не оказалось ни одной крысы.
Они двинулись дальше в глубь острова, параллельно реке, оканчивавшейся водопадом. Находясь в пределах слышимости водопада, они меньше рисковали заблудиться.
Крысы бегают быстро. Хотя Пэтти думала, что может выстрелить в крупного медлительного человека, она решила, что выстрел по бегущей крысе будет пустой тратой патронов. К тому же выстрел могли услышать. Обе женщины согласились, что лучшим способом будет попасть в крысу камнем, а потом добить дубинкой, но не жаждали приступить к практическому осуществлению этой задачи.
Они медленно шли через застывшие безмолвные джунгли. Толстый слой гниющей растительности приглушал звук шагов.
— Хотела бы я быть уверенной в том, что мы знаем, где проходит граница запретного района, — нервно произнесла Пэтти.
— С этой стороны реки мы в безопасности до тех пор, пока не дойдем до Уильям Пенн, — заверила Сюзи. — А на юг, где граница неясна, мы не пойдем.
Женщины назвали географические ориентиры запретного района, который, по всей видимости, представлял из себя треугольник, образованный рекой, тропинкой и пляжем названиями, заимствованными из Питтсбурга. Река с водопадом называлась Олгени, тропинка от Бирманского моста превратилась в Уильям Пенн Плэйс. Им хотелось думать, что в этом Золотом треугольнике они находятся в безопасности.
Сюзи внимательно осматривала местность справа, Пэтти искала слева.
— По ночам они сходки устраивают в нашем лагере, — сердито прошептала Сюзи. — Но когда нам понадобилась хотя бы одна проклятая крыса, все сразу же попрятались.
Внезапно она застыла и предостерегающим жестом по" дожила ладонь на руку Пэтти.
Перед ними в кустах паслось маленькое грязно-серое животное.
— Нам повезло, — прошептала Сюзи. — Это ручная коза из отеля. Видишь красный ошейник? Как, черт побери, она могла оказаться на этой стороне реки?
Пэтти, казалось, не могла двинуться с места.
— Я не могу… — шепнула она.
— Ты каждый вечер ловишь рыбу, — прошептала Сюзи. — Какая разница между убийством рыбы и убийством этой скотины? Из этой козы, наверное, получится тридцать порций, она будет кормить нас многие дни. И ее легче убить, чем крысу, потому что она ручная… Это твоя работа, Пэтти. Ты же наша охотница, черт побери! Подумай о Джонатане!
Коза медленно начала двигаться, Сюзи вытащила из кармана свой нож для рыбы.
— Ну ладно, сучка, тогда я сделаю это.
— Мы не можем рисковать, — сглотнув, сказала Пэтти. — Обходи ее сзади. Когда я свистну, мы обе кинемся на нее. Постараемся ухватить за ошейник; кому это удастся, будет держать ее, а другой зарежет.
Сюзи двинулась по широкой дуге, обходя козу, продолжавшую спокойно пастись. Животное передвинулось всего на несколько дюймов от той точки, где они впервые увидели его.
Внезапно коза перестала жевать и подняла голову. Она увидела Пэтти, отпрянула в сторону и медленно потрусила прочь. К этому моменту Сюзи находилась всего лишь в двух футах от козы. Она бросилась вперед, не отрывая взгляда от красного ошейника, и ухватилась за него.
Коза заблеяла. Колокольчик на ее ошейнике зазвенел, и Сюзи выругалась, когда испуганное животное чуть не опрокинуло ее на землю.
— Скорее, Пэтти! — крикнула она.
Пэтти подняла камень и изо всех сил ударила козу по лбу. Казалось, это не принесло никаких результатов. Коза продолжала вырываться.
— Еще раз! — крикнула Сюзи.
Ощущая тошноту, Пэтти снова ударила животное и почувствовала, как под камнем хрустнула кость. Коза пошатнулась, упала и снова попыталась подняться на ноги.
— Быстрее, — прошипела Сюзи. — Перережь ей глотку! Она оттянула голову козы назад, ухватившись за маленькие шелковистые уши. Пэтти воткнула нож в область сердца. Животное жалобно вскрикнуло, продолжая дергаться.
Его блеяние становилось все тише и наконец прекратилось.
Кэтти стошнило.
— Только не на козу! — крикнула Сюзи.
— Она действительно умерла, Сюзи? — дрожа, спросила Пэтти. — Ты уверена? Она была такой беспомощной…
Выпрямившись над окровавленной тушей, женщины взглянули друг на друга. Пэтти была белее мела, слова давались ей с трудом.
— Слава Богу, что теперь у нас есть еда, — твердо сказала Сюзи. — Потащим ее к лагерю по очереди.
Сильвана быстро ободрала козу. Она знала, что если не приготовить ее немедленно, то мясо загниет через сутки. Пока Анни вываривала кости для бульона, Сильвана резала мясо на куски, нанизывала их на ветки и поджаривала над огнем наподобие барбекю. Задача заключалась в том, чтобы подсушить и прожарить мясо, не обуглив его.
На разделку козы и приготовление пищи у Сильваны с Анни ушло два часа. Постепенно лагерная площадка начала заполняться чарующим ароматом мяса.
