Книга: Пламя любви [Ночное пламя]
Назад: ГЛАВА 24
Дальше: ГЛАВА 26

ГЛАВА 25

Черные глаза Ночного Ястреба потемнели, когда он заметил, как Пламя высунула язык, чтобы слизать капельку меда, стекавшего по ее пальцам. Его глаза жадно впились в ее губы, на которых еще остались янтарные медовые капельки. Женщины утром собирали мед, и Пламя только что закончила упаковывать свою долю в большой кожаный бурдюк. Ночной Ястреб сидел и наблюдал за ее работой — стрела, над которой он трудился какое-то время, оказалась забытой напрочь.
Не произнося ни слова, Ночной Ястреб встал, пересек хижину и крестом перетянул ремень у входа, что означало» Не тревожить «. Обернувшись, он посмотрел на Пламя, которая бросила на него удивленный взгляд. Щеки ее при этом запылали.
— Иди сюда.
Он протянул к ней руки, жестом указывая на циновку. Очень редко они занимались любовью посреди дня. Обычно они оба бывали очень заняты, да и Облако Войны, который уже начал ползать, постоянно требовал внимания. К счастью, сейчас он мирно посапывал в своей колыбельке.
Пламя поднялась и начала было пристраивать бурдюк на столбе, но низкий голос ее мужа остановил ее.
— Возьми это с собой, жена, — тихо сказал он. Его глаза призывно блеснули, и он медленно оглядел ее — в ответ сердце радостно забилось у нее в груди.
Кровь застучала в его висках, когда он смотрел, как Пламя, медленно покачивая бедрами, подходит к нему. Его голод возрастал с каждым ее шагом. Он протянул руку, взял у нее бурдюк с медом и поставил его на землю. Его длинные бронзовые пальцы потянулись к завязкам на ее платье. Он аккуратно снял с нее платье, а затем и мокасины. Девушка стояла перед ним гордая и обнаженная. Огненная грива ее волос была ее единственным прикрытием. Его пальцы переплелись с ее пальцами. Затем он положил ее руки себе на пояс.
— Ты ответишь мне тем же, Голубые Глаза? — прошептал он.
Она сделала это с радостью, с готовностью, и когда он, обнаженный, предстал перед ней, ее руки скользнули ему на грудь. В ее блестящих голубых глазах сквозило обожание, восхищение его бронзовым телом. Она чувствовала, как бьется под ее ладонью его сердце. Гибкими пальцами она расплела его длинные черные косы, и его волосы чернильной волной рассыпались по плечам. Ее руки скользнули ниже, коснулись его пояса, бедер, затем нащупали пылающее и пульсирующее доказательство его желания. Бессознательно она высунула язык, чтобы слизнуть с губы остатки меда, — это напомнило Ночному Ястребу о его плане.
Положив девушку на циновку и лаская своим взглядом ее шелковую кожу, горячий рот и вздымающиеся груди, он потянулся к ее губам и запечатлел на них долгий страстный поцелуй.
— Чудесно, — прошептал он, — но я хочу большего.
В глубине его темных глаз мелькнул озорной огонек, который заинтриговал и заворожил ее. Он обещал сексуальное наслаждение, хотя она только могла догадываться, что это будет за наслаждение.
Его длинные пальцы погладили светлые пряди ее распущенных волос и обернули их светящимся нимбом вокруг ее головы. Подарив ей таинственную улыбку, он заложил ее руки над ее головой ладонями вверх. Огонек в его глазах вспыхнул еще ярче от того, что его необычные действия заставили Пламя дышать более часто и прерывисто. Его пальцы спустились вниз по ее рукам, а колени раздвинули ее бедра.
— Оставайся в такой позе, — попросил он ее, целуя ее в губы. — Не двигайся, пока я не скажу.
Все это было необычно и завораживающе — эта новая игра, в которую они играли. Распростершись перед ним, полностью открытая его взгляду и каждому его прикосновению, Пламя дрожала от предчувствия. И хотя ее глаза расширились от удивления, когда она увидела его, приближавшегося с бурдюком меда, но она не шевельнулась. Она лежала, абсолютно расслабившись, переводя взгляд с его лица на бурдюк, пока он развязывал его. И густой светлый мед начал капать на ее обнаженное тело. Медленно, аккуратно Ночной Ястреб направил струю на ее груди. Мед покрыл ее вздувшиеся соски и потек по полным округлостям вниз. Вскоре блестящий медовый бассейн образовался между ее грудями. Оттуда тонкая струя полилась на середину ее живота, наполнив янтарной жидкостью пупок.
Никогда еще в жизни она не испытывала такого теплого чувственного наслаждения! Мед, покрывая ее тело, обволакивал ее теплом, растекаясь, как лава из извергающегося вулкана. И везде, где он касался ее тела, он, проделывая в нем свою собственную сладкую дорожку, наполнял его теплом и чувственным желанием — ее груди, вогнутую линию ее живота, даже пальцы на ее ногах. Она негромко вскрикнула, когда струя коснулась ее бедер, заливая их и промежность густым сладким покрывалом. Подняв тяжелые от желания веки, она встретила его взгляд, озорной и горячий.
Он улыбнулся порочной дьявольской улыбкой, обнажившей белые зубы на его бронзовом лице. В этот момент это было лицо завоевателя, жаждущего получить свою награду. А то, что она была очень желающей того жертвой, уже не имело никакого значения. Он был господином, готовым поработить свою прекрасную пленницу и подчинить ее своей воле. С глубоким вздохом она предложила себя, готовая продолжить то, что он задумал.
Сладостная пытка пронзила кончики ее ног. Ночной Ястреб слизывал мед, каплю за каплей, его язык поднялся выше, к ее бедрам. Ее несколько раз будто пронзило током, пока он поднимался по бедрам и не достиг того места, где его прикосновение вызывало у нее особое возбуждение. Ночной Ястреб продолжил путь по ее телу, добравшись до живота, медленно высасывая золотистую жидкость из впадины пупка.
Ее живот содрогнулся, Пламя застонала и схватила его голову, пытаясь ослабить приступ блаженства. В тот же миг его пальцы, ухватив ее за запястья, вернули ее руки в прежнее положение над головой, держа их там, пока его рот делал свое дело, продвигаясь вверх по животу к ее вздрагивавшим грудям.
Когда она уже готова была потерять сознание, его губы сомкнулись вокруг одного из набухших сосков. Она издала глухой стон, когда он стал посасывать его, легонько прикусывая зубами, тут же смягчая легкую боль поглаживанием своего языка. Он слизал мед с ее грудей, как кошка облизывает лапы, и провел языком по губам, как бы вкушая сладость всего ее тела.
Она вся пылала от чувственного наслаждения, вздрагивая, изгибаясь и издавая приглушенные сто-ны, умоляя о последнем наивысшем акте блаженства, когда их тела сольются, — но его сладострастная игра еще не закончилась. Его темные волосы склонились над ее бедрами, и она вскрикнула, когда его горячий язык коснулся ее тела, проникая в нее все глубже и глубже, без устали лаская ее. Сладостная страсть окутала все ее тело, до самых кончиков пальцев. Спазм содрогнул всю ее с необычайной силой, а он все еще не прекращал ласки. Дважды он доводил ее до состояния наивысшего наслаждения, до края экстаза.
Когда он наконец опустился на нее, она вся дрожала от страсти. Он коснулся губами ее рта, и она почувствовала вкус меда и своего собственного тела. Из последних сил она приподняла бедра навстречу ему, и крик счастья сорвался с ее губ, когда он вошел в нее. Они соединились вместе, захватчик-ястреб и его подруга, поднимаясь выше горных вершин, выше облаков, прямо к сияющему солнцу. Они уже не существовали друг без друга, они стали едины телом, сердцем и душой. Он был тем Ночным Ястребом, которому ярчайшее Пламя освещало дорогу. Они неслись как раскаленная комета, сверкающая звезда, а необычайное ослепляющее вечное Ночное Пламя светило посреди бесконечного неба, на котором была начертана их судьба.
В то лето у племен были столкновения не только с солдатами, но и с группами людей, прибывших в их земли в поисках блестящих желтых кусочков, которые белые люди назвали» золото «. Индейцы редко использовали эти желтые камушки, не видя в них той ценности, какую видели белые люди. Они препятствовали этому неожиданному вторжению в их священные земли и лучшие охотничьи угодья.
Если золотоискатели имели кое-какие вещи для обмена и соглашались не задерживаться на индейских территориях на своем пути к месту, которое они называли Монтана, индейцы не причиняли им никакого вреда. Пока у белых не возникало планов обосноваться в этих местах, построить здесь свои дома или провести через леса дороги, им разрешали свободно проезжать к месту своего назначения.
Только в конце лета возникли проблемы с одной большой группой золотоискателей. В течение многих дней сиу и шайены совершали набеги на караван, пока наконец не предъявили ультиматум: они пропустят золотоискателей в обмен на товары, которые те везли с собой, кофе, табак, муку и сахар. Задержка этой группы имела и еще одно преимущество: от них они узнали, что солдаты собрались соорудить еще один форт близ Паудер Ривер — в самом сердце индейских охотничьих угодий. Этот форт должны были назвать форт Коннор в честь генерала, возглавлявшего отряд этих солдат.
Племена были в ярости от того, что солдаты собираются построить форт в самом центре индейской территории. Были созваны военные советы, на которых было решено, что они отыщут место, где строится этот форт, и уберут пришельцев со своей территории. Разведывательные группы вскоре вернулись с новостями, что заметили отряды кавалерии в некоторых местах в округе. Снова были собраны отряды, которые отправились на войну с солдатами.
Ночной Ястреб возглавлял один из таких отрядов, опять оставляя жену и сына одних. Пламя провожала его с гордостью и тревогой, поскольку она все еще боялась, что с ним может что-нибудь случиться в бою. За свою безопасность она уже не беспокоилась, поскольку с тех пор, как они распространили слух о ее видении и смерти ее врага, все угрозы ей и ее сыну прекратились. Как скоро она узнает, насколько сильно она ошибалась!
Однажды ночью, вскоре после отъезда Ночного Ястреба, Пламя мирно спала в своей хижине. Облако Войны тихонько посапывал в колыбельке. Ничто даже не шелохнулось, когда две тени беззвучно проскользнули в хижину. Пламя и не почувствовала сильного удара по голове, от которою она потеряла сознание, а двое нападавших завернули в покрывало ее и ее сына, тихонько вытащили их из хижины и понесли по спящему поселению. Она так и не слышала разговора, который происходил между двумя ее похитителями, когда они, оседлав лошадей и взвалив на них жену их вождя и его сына, отправились прочь из поселка.
— Я хочу иметь эту женщину, прежде чем мы доберемся до форта и оставим ее там, — заявил Кривая Стрела.
— Чтобы она тебя узнала? — прошипела Маленькая Крольчиха. — Какой же дурак достался мне в мужья! Ты ведь сам настаивал, чтобы мы не убивали ее.
— Ей не обязательно знать, кто мы такие. Если мы не будем разговаривать между собой и завяжем ей глаза, то она не узнает нас.
— Нет! — воскликнула Маленькая Крольчиха. — Я уже потеряла одного мужа, которого свела с ума эта женщина, и не хочу потерять второго. Если ты только займешься с ней любовью, клянусь, я убью и ее, и ребенка.
Кривая Стрела недовольно вздохнул:
— Твоя ревность доведет нас до смерти, Маленькая Крольчиха. Ты знаешь, мы не осмелимся причинить им вреда. Ты что, забыла о ее видении? Ты не боишься рисковать собственной жизнью? — Он увидел, как кровь отхлынула от ее лица, и продолжил: — Ты тоже боишься ее видений, так что не унижай меня за то, что я проявляю осторожность.
— Но ничто не может помешать нам прикончить ребенка, — сказала она.
— Ничто, кроме остатков чести, которыми я еще располагаю, — угрюмо проговорил он. — Я не хочу пасть так низко, убив ребенка вождя моего племени, как бы я ни ненавидел его отца.
— Тогда, если у тебя не хватает решимости совершить поступок, это сделаю я.
— А если этот ребенок тоже относится к избранным, к провидцам, как и его мать? Ты уверена, что эта женщина не передала ему вместе с материнским молоком часть своего дара?
Маленькая Крольчиха ничего не ответила, и Кривая Стрела продолжал давить на нее:
— Мы не тронем их и доставим невредимыми в форт к белым людям, как и договорились. Будет только так — и никак иначе. Если ты хочешь вернуться в поселок вместе с ними, говори сейчас. Если нет, мы отвезем их к солдатам и избавимся от них. Ночной Ястреб никогда не найдет их там и ничего не узнает об их судьбе. Эта женщина вернется к своему собственному народу и вместе со своим ребенком будет навеки вычеркнута из нашей жизни.
— Мы отвезем их в форт, — угрюмо согласилась Маленькая Крольчиха.
— Тогда нам следует поторопиться, чтобы добраться до форта, пока еще темно, и вернуться назад, пока никто не заметил нашего отсутствия. Мы также не должны произносить ни слова об этом форте, на который наткнулись, поскольку именно его наши воины сейчас и ищут. У Пламени должно быть достаточно времени, чтобы покинуть его и вернуться к своему народу прежде, чем Ночной Ястреб обнаружит расположение этого форта.
Часовой форта Коннор не мог поверить своим глазам и ушам. Он пристально глядел на скрученный сверток из покрывал, лежавший перед главными воротами, и готов был поклясться, что оттуда доносилось слабое попискивание. Сверток был такого размера, что в нем мог бы поместиться большой ребенок или маленький взрослый — определить было трудно. Часовой громко вздохнул, решая, что ему делать. Каким образом и когда этот сверток оказался здесь? Он стоял на часах всю ночь и не слышал ни единого звука, кроме этого попискивания несколько минут назад. Может, это какая-то уловка индейцев? Прищурив глаза, он оглядел окрестности форта, . стараясь приметить какое-нибудь шевеление в предрассветных сумерках.
Он все еще думал, что ему предпринять, когда к нему подошел сержант.
— Что здесь происходит? — спросил он. — По-моему, я слышу за воротами голоса?
— Да, сэр! Ах нет, сэр! Я хочу сказать, я не знаю, что это, сэр!
Молодой солдат почувствовал себя дураком, но не рискнул высказать свое собственное мнение.
— Что-то лежит за воротами, сэр, завернутое в меховое покрывало и издающее шум.
Глядя туда, куда указывал солдат, сержант также заметил сверток.
— Есть какие-нибудь соображения, часовой? — спросил он.
— Нет, сэр. Мне не платят за соображения, сэр. Я только выполняю приказы.
Сержант улыбнулся ответу молодого человека.
— Тогда спускайся вниз и открой ворота. Я хочу знать, что в этом свертке.
— Но, сэр! А если это ловушка? — открыл было рот молодой солдат.
— По-моему, ты только что сказал, что тебе не платят за соображения, часовой? Иди и выполняй приказание. Втащи сюда этот сверток, чтобы я мог посмотреть, что там внутри.
Несколько минут спустя, развернув сверток, мужчины изумленно застыли глядя в него и не веря своим глазам. В свертке оказалась связанная молодая белая женщина! Она была одета на индейский манер, но ее ярко-голубые глаза и золотистые волосы не позволяли обмануться, несмотря на ее покрытую загаром кожу. Рядом с ней лежал крохотный ребенок! И хотя волосы и кожа ребенка были темными, его голубые глаза свидетельствовали о том, что он, по крайней мере, был наполовину белым и, скорее всего, был сыном этой женщины.
— О Боже, сержант! — воскликнул часовой, обретя наконец дар речи. — Это белая женщина!
— Индианка! — пробормотал сержант. — Что, черт возьми, она здесь делает?
Стоявший рядом солдат согласно кивнул:
— Может, какой-нибудь индеец устал от нее и решил пустить на в. се четыре стороны?
— Ты спятил! — воскликнул его приятель. — Они никогда не отпускают своих женщин. Они либо убивают их, либо продают кому-нибудь еще, если сами больше не хотят их. И к тому же они никогда не бросают своих детей.
— Но что она делает здесь? — запротестовал первый. — Ее завернули как рождественский подарок и оставили темной ночью перед воротами нашего форта.
∙ — Лучший способ выяснить это, — вмешался в их спор сержант, — развязать ее и вытащить у нее изо рта кляп. Вместо того чтобы стоять тут и переминаться с ноги на ногу, как школьники во время первых танцев, лучше сделайте это! Быстро!
Ничего не понимая, Пламя уставилась на окружавших ее солдат. Что все это значит? Где она и как она сюда попала? Кто эти люди? Может, пока она спала, солдаты напали на поселение? Миллион вопросов пронесся в ее голове — которая к тому же сильно болела, — но ни на один из них она не смогла найти ответа. Как смогла она даже не знать, что на их поселение напали?
Пока солдаты, стоя вокруг нее, продолжали обсуждать случившееся, она чуть приподняла голову и, осторожно оглядевшись вокруг, поняла, что находится внутри какого-то форта. Но как она сюда попала? Последнее, что она ясно помнила, — это то, что легла спать в своей хижине. Затем проснулась от сильной головной боли, плотно связанная и ничего не видящая вокруг. Единственным ее утешением было то, что Облако Войны лежал рядом с ней, похоже абсолютно невредимый. Он лежал рядом и жадно посасывал свой крохотный кулачок.
Увидев, что к ней потянулось сразу несколько рук, она чуть не закричала от страха: на какое-то мгновение он закрался ей в душу, и сердце тревожно застучало, но она быстро сумела справиться с собой. Она не должна показать этим людям, что ей страшно. И она не покажет! Она должна быть храброй! Если она хочет спасти себя и Облако Войны, она должна собрать всю свою волю! И если надеется еще когда-нибудь увидеть Ночного Ястреба!
Назад: ГЛАВА 24
Дальше: ГЛАВА 26