– Ты жалуешься, что в Эр-Рияде тебе не разрешают водить машину, а здесь ты везде разъезжаешь в машине с шофером, – сказала, улыбаясь, Катринка на следующий день, когда увидела, как Натали выходит из «роллс-ройса», за рулем которого сидел шофер. Они встретились у ресторана «Ле Каприс», в котором договорились пообедать. Был чудесный день в начале лета, ничего не предвещало дождь, только клочки белых облаков по бледно-голубому небу. Поэтому Катринка прошла пешком небольшое расстояние от отеля «Грэхем» до Арлингтон-стрит.

– Это разные вещи, – сказала Натали, целуя Катринку. – Здесь я чувствую себя как избалованная жена. А там – как пленница.

Ресторан был современным, светлым, с большими зеркальными окнами, выходившими на улицу, с длинным баром. Столы были покрыты белыми скатертями, на которых стояли скромные букетики цветов, а на неопределенного цвета стенах висели черно-белые фотографии знаменитостей. Метрдотель поздоровался с Катринкой, назвав ее по имени, и проводил ее и Натали к столику у стены, за которым всегда предпочитала ужинать со своими друзьями герцогиня Йоркская. Когда они шли через зал, сидевшие за столиками посетители, пришедшие сюда на деловой ленч, с любопытством провожали глазами двух шикарно одетых женщин, чьи наряды резко контрастировали с будничными костюмами остальной публики.

Они заказали жареных цыплят, но без картофеля фри, а на гарнир – зеленый салат и спаржу. Джеффри Арчер, который обедал за столиком в противоположном конце зала, послал им бутылки вина. Катринка, которая несколько раз встречала его на различных мероприятиях, ответила ему благодарной улыбкой и попросила старшего официанта, ведающего винами, поблагодарить его. К счастью, в ресторане никого из знакомых не было.

Во время обеда они потихоньку, так, чтобы никто не мог подслушать их, обсуждали, что Натали должна сделать. Настроение у них постоянно менялось. В какой-то момент они чувствовали себя зрелыми женщинами, которым нужно разрешить трудную, почти невыполнимую проблему, затем вдруг они вели себя, как школьницы, задумавшие проделку, или воришки, обстряпывающие очередное дельце, и порой совершенно забывали о серьезности положения, целиком охваченные возбуждением.

К моменту окончания обеда план действий был уже вчерне готов.

Не желая тратить целую неделю на посещение скачек в Аскоте в ущерб работе, Адам и Катринка запланировали посетить их только дважды. В день открытия скачек они вместе с Гудменами, Дэйзи и Бьерном Линд-стремом должны были присоединиться к Натали и принцу Халиду в их ложе. В другой раз они были гостями лорда Крайтона, главы коммерческого банка «Соммерхил Райс», на трибуне, принадлежавшей фешенебельному мужскому клубу «Уайт». Чета Кавалетти все дни скачек должна была провести с Натали и принцем Халидом в их ложе. Халид считал Ника занимательным собеседником, и его совершенно не волновали окружавшие его слухи, кроме того, ему нравилась Лючия, она сделала художественное оформление яхты, которую Адам строил для него.

Натали и Катринка не могли сразу решить, посвящать ли Лючию в свои планы, но потом решили этого не делать. Они подумали, что вовлекать ее в это будет не совсем честно. Они также не стали говорить об этом Адаму, который мог бы посчитать, что в его интересах сообщить Халиду о планах Натали. После длительного обсуждения день открытия скачек в Аскоте был выбран как «день икс».

Вернувшись в свой офис, Катринка позвонила Жан-Клоду Жилетту в Париж. Его секретарь ответила ей, что он путешествует, и не пожелала раскрыть подробности его маршрута. Но привыкшая добиваться своего, Катринка продолжала поиски, и к концу дня ей удалось настичь Жан-Клода в Торонто. Она быстро объяснила ему в чем дело, он слушал, не прерывая, только время от времени бормоча что-то по-французски. Когда Катринка попросила его дать Натали его личный самолет, чтобы она могла вылететь в Лос-Анджелес, он сразу согласился. Он по-прежнему любил Натали, но, что более важно, был рад, что оказался прав. Он с самого начала считал, что их брак был ошибкой.

– А когда ты бросишь своего ужасного мужа, дорогая? – спросил он, когда они обо всем договорились.

– Жан-Клод, у меня нет времени, чтобы выслушивать твои глупости, – сказала Катринка. – Пожалуйста, проследи, чтобы твой самолет был в Хитроу в четверг.

Жан-Клод рассмеялся и пообещал, что с его стороны все будет сделано, как надо.

Робин сопровождала в этой поездке Грэхемов, как всегда, когда Катринке нужна была ее помощь в Европе, и Катринка попросила ее позаботиться об остальных деталях. Именно она наняла машину для «побега», и под предлогом того, что она собиралась вернуть в «Хэрродс» кое-какие покупки, сделанные Натали, ей удалось потихоньку вывезти из дома на Чейн-уок часть одежды и драгоценностей Натали, а также ее паспорт.

В назначенный день Катринка проснулась даже раньше, чем обычно, и, лежа тихонько, чтобы не разбудить Адама, который спал рядом, еще раз «прокрутила» весь план, стараясь найти в нем возможные изъяны. Но ни одного так и не обнаружила. Проблемы могли возникнуть только, если удача отвернется от них.

Пока Адам был в душе, она позвонила Робин, чтобы в последний раз уточнить детали, и Натали, чтобы подбодрить ее. Как обычно, за завтраком выпили только чашечку черного кофе, но даже этого ей было достаточно, чтобы почувствовать приступ тошноты и понять: она очень взволнована тем, что предстоит сделать. Неожиданно вся эта эскапада показалась ей чистым безумием, и она почувствовала искушение позвонить Натали еще раз и все отменить. Но сдержалась. На карту была поставлена не ее жизнь, а жизнь Натали, и только она имела право решать, что делать. Как подруге, и притом лучшей, Катринке ничего не оставалось делать, как помогать ей.

– Ты что, плохо себя чувствуешь? – спросил Адам, когда Катринка никак не могла справиться с застежкой жемчужных бус. – Дай-ка я помогу. – Он взял из се рук прекрасно подобранную нитку жемчуга, закрепил ее на шее Катринки и отступил, чтобы полюбоваться ею. На Катринке был новый розовый полотняный костюм от Валентино, жакет которого плотно облегал фигуру, а цветочный рисунок материала, которым были отделаны лацканы, перекликался с рисунком материала туфель и отделкой ее розовой соломенной шляпы. – Ты выглядишь великолепно, – сказал он, в то же время с тревогой вглядываясь в ее лицо.

– И ты сегодня очень красивый, – сказала Катринка, – любуясь его черным фраком и серо-голубым жилетом. Протянув руку, она поправила узел его красного шелкового галстука. Она тешила себя надеждой, что он не очень рассердится, когда узнает, что она сделала. – Мы с тобой отличная пара.

– Самая лучшая, – быстро согласился он, взяв свой цилиндр и слегка хлопнув по нему, чтобы он раскрылся. Затем он надел его и посмотрел на себя в зеркало. – Я все-таки ужасно нелепо чувствую себя в этой штуке.

– Зато выглядишь таким аристократом.

– Преуспевающим и богатым? – Катринка кивнула, и Адам рассмеялся. – Отлично. Пошли, уже пора. Мне бы не хотелось заставлять лорда Крайтона ждать. Я должен занять у него денег.

Как это часто случается в Лондоне в июне, тяжелые черные тучи, грозя дождем, медленно двигались по голубому небу, то закрывая, то открывая солнце. В Аскоте вереницы машин двигались к многочисленным стоянкам у входа на ипподром. Из машин выходили пассажиры – мужчины в цилиндрах и фраках, с плащами и зонтами в руках, дамы – в шелковых платьях или летних костюмах и в шляпках самых причудливых форм.

Посыпанный гравием двор за главным входом был полон народа: одни входили и выходили из зеленых кабинок слева от входа, где проверялись приглашения, уплачивался взнос и выдавались разрешения на вход, другие останавливались у киосков, чтобы купить программу скачек. Кое у кого охрана проверяла кошельки и карманы: охранники были, как правило, плотными, невысокого роста мужчинами в котелках или пожилыми женщинами в шелковых платьях и симпатичных соломенных шляпках.

В парке толпы людей, демонстрируя свои пышные наряды, направлялись через зеленую лужайку к своим ложам, местам на трибунах и буфетам, где продавались клубника и шампанское.

– О Боже, – пробормотала Александра, – там Сабрина.

Гудмены приехали вместе с Грэхемами на их лимузине, Дэйзи и Бьерн взяли отдельную машину, а Ник и Лючия приехали с Натали и Халидом. Они все должны были встретиться в ложе Халида сразу же после ленча.

– Где? – спросила Катринка, осторожно оглядываясь вокруг. Меньше всего в этот день ей хотелось бы общаться с Сабриной. – Кошмар! – произнесла она, когда увидела низкую полную фигуру в желто-лимонном костюме, который страшно не шел к цвету ее лица. – Почему она всегда надевает то, что на ней смотрится хуже всего!

– Ради Бога, уведи Дэйзи подальше от нее, – сказал Адам.

Дэйзи была очень расстроена статьей, которую Сабрина недавно написала о Стивене.

– Дэйзи сама сможет справиться с Сабриной, – сказала Александра.

– С ней можно справиться, только придушив ее, – заявил Нейл, глядя с отвращением на лимонно-желтую фигуру. Он периодически встречал свое имя в колонке Сабрины вместе со злобными инсинуациями по поводу его деятельности.

К тому времени, когда вошли Грэхемы и Гудмены, Дэйзи и Бьерн уже прибыли и сидели в баре вместе с лордом Крайтоном, его женой и некоторыми другими посетителями. Щегольски одетый, лорд Крайтон и его жена, без единой морщинки на лице, были толстыми, пожилыми людьми. Рядом с ними стоял человек, которого Катринка сразу же узнала. Она подтолкнула Адама, который едва сдержал улыбку. Это был друг Шугар, герцог Кембрийский, который чувствовал себя явно неловко, представляя их своей жене, высокой женщине с длинным лошадиным лицом. Как только позволили приличия, герцог увел ее, чтобы присоединиться к другой группе. К его большой радости, они в тот день не были гостями лорда Крайтона.

Дэйзи была совершенно поглощена беседой с крупным, широкоплечим человеком, похожим на медведя, о сединой в волосах и бороде, и, казалось, даже не заметила, что прибыли ее друзья. Она выглядела гораздо лучше, чем несколько дней назад, как будто ей наконец удалось выспаться.

– С кем это Дэйзи разговаривает? – спросила Катринка Бьерна.

– С каким-то скульптором, – ответил Бьерн небрежно. – Итальянец. Его зовут Риккардо Донати. Я никогда не слыхал о нем, а вы?

Катринка призналась в том же, но когда Александра услышала это имя, она сказала:

– О Боже, это Донати? Я должна пойти поздороваться с ним. Хотя ее специализацией была голландская живопись семнадцатого века, она старалась быть в курсе всего, что происходило в мире современного искусства, и в Италии Донати был определенно явлением. Дэйзи была очень недовольна, когда Александра прервала их беседу, с изумлением отметила для себя Катринка, а Бьерн с унылым видом переключил свое внимание на одну из некрасивых, но чрезвычайно богатых дочерей лорда Крайтона.

Катринка всегда получала удовольствие от посещения Аскота, его великолепия, необычных правил и даже формальностей, которые англичане не просто терпели, а, казалось, любовно сохраняли. И хотя вначале ей нужно было делать усилия, чтобы чувствовать себя нормально, позже, несмотря на волнение, она получала истинное наслаждение от этого мероприятия. Она беседовала с друзьями и знакомыми в баре, изучала программу скачек, прислушивалась к советам и делала ставки на тотализаторе, а когда сидела рядом с лордом Крайтоном за обеденным столом, была с ним очень любезна, и вовсе не потому, что Адам хотел взять крупный кредит в его банке. После первого блюда все вышли из-под тента, чтобы поприветствовать сопровождаемую всадниками процессию открытых автомашин, в которых королевская семья и их гости проследовали через парк из Виндзорского замка. Катринка с улыбкой наблюдала, как дамы сдержанно аплодировали, когда королева проезжала мимо, а мужчины слегка приподнимали цилиндры. Все это было так по-английски!

Как только обед закончился, гости лорда Крайтона временно разбрелись: одни направились посмотреть заезды, другие побеседовать с друзьями. Катринка и Адам вместе со всей своей компанией отправились под мелким частым дождем в ложу Натали и Халида. Вместе с ними пошел, к великому неудовольствию Бьерна, и Риккардо Донати, который, как оказалось, знал Лючию и Ника по Флоренции, где у них был дом во Фьезоле.

В ложе Халида собралось множество гостей, как приглашенных, так и тех, кто просто зашел поздороваться. Грэхемы почти со всеми встречались раньше, и посещение ложи Халида растянулось по времени, поскольку все вспоминали предыдущие встречи, обменивались впечатлениями о лошадях, а их бокалы постоянно пополнялись превосходным «Кристалом» из личных запасов Халида. Понимая, как волнуется Натали, Катринка безуспешно пыталась поторопить свою компанию, но ей никак не удавалось оторвать Дэйзи и Риккардо от Ника и Лючии, а Адама от одного араба, которого интересовали танкеры. Только Бьерн, казалось, стремился улизнуть. В конце концов, Катринка предложила посмотреть лошадей в паддоке перед следующим заездом, и Натали сразу согласилась, в то время как Адам и остальные с неохотой присоединились к этому предложению. Компания Грэхемов очень медленно начала двигаться к выходу. Как позже вспоминали, Натали перед уходом подошла поцеловать Халида, но он был так занят обсуждением шансов своей лошади в предстоящем розыгрыше «Золотого кубка», что, казалось, был даже раздражен ее неуместной нежностью и быстро сказал:

– Да-да, очень хорошо. Не задерживайся.

Не обращая внимания на необыкновенные наряды и экстравагантные шляпки и пытаясь не выдать свое волнение, Катринка и Натали отправились вместе со всеми в паддок, где королева, чья лошадь тоже участвовала в заезде, наблюдала за парадом лошадей вместе с герцогом Эдинбургским и королевой-матерью. Дождь прекратился, и Грэхемы и их друзья поднялись на переполненные трибуны, чтобы какое-то время понаблюдать за скачками. Затем Натали прошептала что-то, нагнувшись к Катринке, и стала пробираться вниз через плотную толпу к выходу. Катринка, в свою очередь, шепнула что-то Дэйзи и последовала за Натали. Дэйзи коротко объяснила остальным, что Натали неважно себя почувствовала и Катринка пошла проводить ее обратно в ложу. Никому это не показалось странным.

Как только они выбрались из паддока, Катринка и Натали, моля Бога, чтобы им не встретился по дороге кто-либо из знакомых, быстро пошли через лужайку к главному выходу и столкнулись лицом к лицу с Марком ван Холленом.

«По крайней мере, это не Сабрина», – подумала Катринка, даже с некоторым облегчением.

– Рад тебя видеть! – сказал Марк.

Катринка представила его Натали, которая выглядела совершенно больной от волнения.

– Что-нибудь случилось? – спросил Марк, который не мог не заметить возбуждения Натали.

– Да, – сказала Катринка, – Натали не очень хорошо себя чувствует.

– А я вас задерживаю своими разговорами. Прошу прощения. Я был так рад встретиться с тобой. Может быть, я чем-нибудь могу помочь? – спросил он любезно.

– Нет-нет, ничего не нужно. Спасибо, – сказала Натали, оглядываясь, как будто боялась преследования.

– Вы просто хотите, чтобы я вам не мешал, правда? – сказал Марк, уступив дорогу и грустно улыбнувшись.

– Надеюсь, мы увидимся позже, – сказала Катринка с благодарностью в голосе.

Натали быстро попрощалась и помчалась дальше к главному выходу. Катринка устремилась за ней, а Марк продолжал стоять, глядя им вслед и недоумевая, что же, черт возьми, происходит. Натали показалась ему не столько больной, сколько очень взволнованной. Он пожал плечами и направился к трибунам.

– Добрый день, господин ван Холлен, – сказала Сабрина, поравнявшись с ним.

– Привет, Сабрина. Надеюсь, у тебя был удачный день? Не очень много проиграла?

Она рассеянно кивнула, сказав, что пока что выиграла только один раз, и сразу приступила к делу.

– Я видела, что вы разговаривали с госпожой Грэхем, не так ли?

– Да, – коротко ответил Марк.

– И с женой принца Халида?

– Да. – Хотя он хорошо понимал, какое значение имеет Сабрина для принадлежащих ему газет, и платил ей колоссальные деньги, чтобы показать, как он ценит ее способности, он не любил ее и отвергал все попытки выудить у него какую-нибудь информацию.

– По-моему, они очень торопились куда-то.

– Разве? – спросил Марк. – Я этого не заметил. Извини меня, но мне нужно вернуться к друзьям. Не скучай, Сабрина.

– Я никогда не скучаю, – возразила она. Сабрина постояла, глядя ему вслед какое-то время, а затем заковыляла на своих слишком высоких каблуках к выходу, поспев как раз вовремя, чтобы увидеть отъезжающий от края тротуара черный лимузин и Катринку, которая шла обратно по покрытому гравием двору ипподрома.

– Уходите так рано? – спросила Катринка любезно. Она знала, что все равно не смогла бы избежать орлиного глаза Сабрины.

– Нет-нет, – сказала Сабрина. – Мне никогда и в голову бы не пришло уйти до окончания скачек. Кто знает, что я могла бы пропустить? Это принцесса Халид была в лимузине?

– Да. Она себя не очень хорошо почувствовала. Жаль, что она пропустит розыгрыш «Золотого кубка». Вы знаете, лошадь принца Халида участвует в этом заезде. Но я уверена, что он ее простит. Только никому не говорите, – сказала Катринка тихим конфиденциальным шепотом, – я думаю, что она опять беременна.

Маленькие глазки Сабрины заблестели от удовольствия. Конечно, это была не Бог весть какая новость, но все-таки кое-что.

– Действительно? Какая радость для нее и для принца. А сколько сейчас ее малышу? – спросила она.

– Почти два. А теперь мне, к сожалению, надо спешить. Я не хочу пропустить следующий заезд. Пока, Сабрина. – Ей было даже страшно представить, что Сабрина сделает с ней в своей колонке, какие ужасные истории напридумывает, когда узнает, что Катринка солгала ей. Но, может быть, она ни о чем и не узнает, подумала Катринка, надеясь на лучшее.

Робин сама приехала на лимузине в Аскот, чтобы убедиться, что шофер не разминется со своим пассажиром. Она привезла с собой чемоданы, в которые были упакованы вещи для Натали и Азиза, драгоценности и паспорт. Пока все шло гладко. Робин была довольна собой, хотя вполне могло еще что-то случиться, да и Натали, казалось, была не в лучшей форме. Беглянка смотрела в заднее стекло на удаляющийся ипподром и повторяла по-французски: «Что я делаю, я сумасшедшая, что я делаю?»

Хотя Робин не понимала точно значения слов, она уловила их общий смысл. Она нагнулась к Натали и заговорила с ней как можно более бодрым голосом:

– Если вы передумали, ничего страшного. Мы найдем какой-нибудь выход.

– Нет-нет, – сказала Натали. – Нет, я не передумала.

Открыв бутылку шампанского, Робин налила бокал и предложила его Натали, которая с благодарностью выпила холодный напиток. Она сняла шляпу, провела рукой по своим белокурым волосам и откинулась на кожаное сиденье, закрыв глаза. Она начала тихо плакать, бормоча что-то по-французски и даже не осознавая того, что говорит вслух. Робин взяла ее за руку и не отпускала ее.

Няне Азиза сказали, чтобы она пошла с ним в парк Баттерси, который находился прямо напротив Чейн-уок на противоположной стороне реки, и велели привести его домой к половине четвертого. Когда лимузин подъехал ко входу в парк и Робин велела шоферу остановиться, было уже три часа.

Натали больше не плакала. Наклонившись вперед, она с волнением смотрела в окно. Это был как раз тот момент, когда весь их план мог разрушиться. Робин попросила у шофера телефон и передала его Натали, которая позвонила домой и попросила позвать к телефону няню Азиза.

– Она еще не вернулась, – сказала Натали, возвращая телефон Робин. Слава Богу, хоть в этот раз она делает то, что ей велели. Натали ни за что бы не осмелилась похитить Азиза на глазах у всей домашней челяди принца.

Натали взяла свою сумочку, достала украшенную драгоценными камнями пудреницу и стала поправлять потекший от слез грим. Несколько минут спустя из парка вышла няня, толкая перед собой прогулочную коляску, в которой сидел Азиз. С ней был охранник. Надев темные солнечные очки, чтобы скрыть покрасневшие от слез глаза, и изобразив на своем лице улыбку, Натали вышла из машины и пошла им навстречу. Она что-то сказала им по-арабски, сумев как-то успокоить их, взяла на руки Азиза и пошла обратно к машине. Шофер закрыл за ней дверь, она опустила окно, крикнула что-то няне и охраннику, помахала им рукой и, повернувшись к шоферу, сказала нетерпеливо: «Поторопитесь».

– Отвезите нас в Хитроу, – сказала Робин.

Шофер не сумел удержаться от быстрого любопытного взгляда на Натали, потом завел машину. Что бы там ни происходило, решил он, это не мое дело.

Остаток дня прошел для Катринки в каком-то тумане. Вернувшись в «Уайт», она обнаружила, что все только что приступили к чаю, и спокойно сообщила друзьям, что Натали почувствовала себя плохо и решила вернуться домой. Халид поинтересовался, как она вернулась домой, и Катринка с невинным видом сказала, что видела, как она уезжала в лимузине. Была ли это одна из его машин? Видя, что Халид весьма озабочен случившимся, Катринка испытала почти непреодолимое желание выпалить ему всю правду. Но она не сделала этого, сказав только, что она уверена, что с Натали все в порядке. Письмо, которое Робин пошлет с нарочным Халиду, как только Натали благополучно вылетит в Лос-Анджелес, все объяснит ему.

Но дело, конечно, на этом не закончилось. Как только Халид вернулся домой и не обнаружил Натали и Азиза, он тут же позвонил Катринке и попросил объяснить ему, что происходит. Позже, когда он получил письмо от Натали, он снова позвонил.

Адам был в гостиной и просматривал бумаги, когда зазвонил телефон. Он поднял трубку, поговорил немного с Халидом и затем позвал Катринку, которая пыталась немного вздремнуть, прежде чем поехать вместе с Гудменами в театр. Она с неохотой подняла трубку параллельного аппарата.

Чувствуя, что Халид в панике, разрываясь между жалостью к нему и страхом за Натали, Катринка какое-то мгновение молчала. А что, если Натали ошибалась и Халид позволил бы ей взять себе Азиза? Но в то же мгновение она поняла, что это было невероятно.

– Прости, Халид, – сказала она. – Мне нечего тебе сказать. – Как бы ни было это трудно для него, Катринка не представляла себе ничего более страшного для женщины, чем потерять своего ребенка. Она не могла позволить, чтобы это произошло с Натали.

– Ты должна мне сказать, – умолял он.

– Если я что-нибудь узнаю, я сообщу тебе, – пообещала она, собираясь сдержать свое слово. По крайней мере, она могла сообщить ему, что у них все в порядке.

– Если получишь от нее известие, передай ей, чтобы она позвонила мне.

– Хорошо.

– Мне нужно поговорить с ней.

– Я скажу ей, я обещаю.

Она повесила трубку и увидела, что Адам стоит в дверях, наблюдая за ней. Он с самого утра подозревал, что она что-то затеяла.

– Так это ты организовала все это? – спросил он. – Не пытайся отрицать это, – продолжал он, прежде чем она смогла произнести хоть слово. – Это видно по твоему лицу.

– Я не собиралась лгать. Тебе, – добавила она.

– Но ты не собиралась и рассказывать мне тоже.

– Это не имеет никакого отношения к тебе.

– Никакого! Я уже наполовину построил яхту для этого человека, – сказал он сердито. – Ты знаешь, во сколько мне может обойтись этот твой фокус?

– И это все, что тебя волнует? Во сколько это тебе обойдется?

– А что же еще должно меня волновать?

– Натали? Может быть, Халид?

– Если их брак развалился, это их проблема. Моя проблема – удержать на плаву свой бизнес.

– А как наш брак? Как насчет этого?

– Какое это имеет отношение ко всему произошедшему?

– Мы никогда не разговариваем, Адам.

– Верно. Иначе ты бы мне сказала, что вы задумали.

– Мы не разговариваем о вещах, которые имеют значение для нас.

– Чушь собачья. Разве я не ездил с тобой в Довиль? Разве мы не провели бездну времени, обсуждая, покупать тебе этот чертов отель или нет? И все остальные твои отели?

– Бизнес! – бросила Катринка, не в состоянии скрыть отвращение в своем голосе.

– Ты знаешь, сколько жен сейчас во всем мире умоляют своих мужей поговорить с ними о делах? Сколько мужей считают своих жен тупицами? На что тебе еще жаловаться? По крайней мере, я признаю, что у тебя есть голова на плечах. То есть я так считал до сегодняшнего дня. О чем ты думала, черт тебя возьми?

– Халид отнял бы у Натали ребенка, если бы она сказала, что уходит от него.

– Ну и что?

– Как я могу позволить этому случиться?

– Это не твое собачье дело.

– Натали – моя подруга.

– А я – твой муж. Прежде всего ты должна быть предана мне. А если из-за тебя я потеряю заказ Халида, клянусь Богом, Катринка, ты мне за это заплатишь.

«Бесполезно, – подумала она. – Он никогда этого не поймет». Громадная волна усталости накатила на нее.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала она огорченно. – Натали улетела на самолете Жан-Клода. Халид во всем обвинит его.

Какое-то мгновение Адам молчал. Затем улыбнулся.

– Это тоже была твоя идея? – Катринка кивнула, и он громко расхохотался. Теперь, когда он был вне опасности, его гнев уступил место радости. Приятно было думать, что вся вина за поступок Катринки падет на Жан-Клода. Он подошел к постели и сел рядом с ней. – Я же сказал, что у тебя есть голова на плечах. – Наклонившись, он обнял ее. – Ты действительно необыкновенная.

Лежа неподвижно, она позволила ему прильнуть губами к ее шее, но когда он попытался поцеловать ее в губы, она положила руки ему на плечи и отстранила его. Впервые, по неясной еще ей самой причине, у влечения, которое она испытывала к нему, появился оттенок неприязни.

– Сегодня был ужасный день, – сказала она. – Я так устала. Мне нужно отдохнуть, прежде чем мы встретимся с Гудменами.