Глава 7. Компра на кандидата
Клеопатра Зиновьевна любила самостоятельно ходить на рынок, хотя эта процедура не составляла для нее ни обязанности, ни необходимости. Действительно, сейчас настали такие времена, когда достаточно лишь позвонить по телефону и заказать любые продукты. Или, еще проще, дать указания домработнице. И то и другое было для их положения элементарно. Возможно, именно поэтому она и выполняла еженедельный обряд.
Кумировой нравилось подойти к рынку, на глазах у суетящихся людей барственно раздать милостыню нищим, пройтись вдоль рядов, полюбоваться цветами и фруктами. Она старалась являться сюда без охраны, на присутствии которой почему-то все чаще настаивал Игорь Семенович. Вот и нынче она наказала телохранителям оставаться дома (который, кстати, в двух шагах от рынка), чтобы не превращать ее в музейную ценность, а сама с плетеной корзинкой наперевес (в этом Клеопатра также находила особую прелесть) отправилась, как она выражалась, цитируя свою покойную мамочку, «прицениться».
— Здравствуйте, Клеопатра Зиновьевна! — Женщина услышала мужской голос за своим затылком. Она не спеша оглянулась и встретилась с немного одутловатым усатым лицом. — Я уполномочен предложить вам неофициальный, но вполне серьезный разговор относительно вашего супруга. Вот, возьмите, пожалуйста, конверт. В нем — фотография из нашего досье на Игоря Семеновича. Незаметно откройте и посмотрите. Напротив рыночных ворот запаркован серый микроавтобус. Если я вас немного заинтересовал, будьте любезны в него зайти, там и побеседуем. Постарайтесь, чтобы на вас не обращали внимания, а если вам удастся что-нибудь заметить, пожалуйста, сохраните этот момент в вашей памяти.
Мужчина повернулся и направился к центральным воротам. Своей мешковатой одеждой он походил на пугало. На нем было светло-песочное длиннополое пальто, застегнутое, кажется, только на верхнюю пуговицу и оттого расходившееся книзу в разные стороны.
Клеопатра Кумирова отошла от торговых рядов и направилась к контейнерам, где складировали свой товар рыночные торговцы. Здесь обычно бывало достаточно пустынно, и женщина рассчитывала спокойно ознакомиться с содержимым бумажного конверта. На фотографии она увидела Игоря и Мстислава, с разных полюсов обрабатывающих молоденькую мулатку, похожую на одну знаменитую певицу с плаксивой мордашкой. Клеопатра бросила фотографию на дно корзинки и направилась к центральным воротам, в которых уже исчез незнакомец.
То, что ждало Кумирову внутри автобуса, оказалось для нее полной неожиданностью. Собственно, когда незнакомец деликатно прикрыл за ней дверь, она даже не сразу поняла, куда попала. Действительно, ей бы, наверное, никогда не пришло в голову, что в подобном задрипанном автомобиле может скрываться целая лаборатория. Осматриваясь, она постепенно, словно во сне, узнавала различные предметы: мониторы, компьютеры, видеомагнитофоны. Все это шипело, шуршало, даже как бы помигивало разноцветными огоньками. На одном из мониторов женщина узнала ворота рынка, на другом… окна собственной квартиры.
— Здравствуйте, уважаемая Клеопатра Зиновьевна. — Это произнес уже второй мужчина, обладающий необычными глазами: его веки были похожи на два спущенных воздушных шарика, так они одновременно и вздулись и сморщились. Он указал Кумировой на кресло, привинченное к полу. — Садитесь, пожалуйста. Вам здесь будет удобно и все видно. Меня зовут Нестор Валерьевич Загубин, а моего коллегу — Илья Титанович Брюкин.
— Спасибо. Все так странно. — Клеопатра устроилась в кресле, а корзинку поставила себе на колени. — Никогда не думала, что стану героиней детектива про собственного мужа.
Для вас, конечно, представит серьезное испытание узнать горькую, но полноценную правду о человеке, с которым вы столько лет бескорыстно прожили вместе, но нам кажется, что в раскрытии его тайной, простите меня, сугубо порочной и криминальной жизни давно настала необходимость. Одним словом, уважаемая, мужайтесь! — Нестор внимательно и вдумчиво всмотрелся в лицо слушательницы, цвет его одутловатого лица при этом изменился от желтого к пунцовому. — Если вас интересует компромат, которым мы располагаем, то мы готовы представить вам целый архив документов, убедительно доказывающих, что ваш муж — опасный преступник, виновный во многих злодеяниях, в том числе и в гибели вашей сестры, ее мужа и детей. Вы извините, за ради Господа, что я так на вас все оптом вываливаю, но, поверьте профессионалам, время, как говорится, не терпит. А для начала давайте посмотрим то, что называется «хоум видео». Запускай, Илья Титанович!
На экране одного из мониторов возникло несколько обнаженных мужских и женских тел. Представшие Кумировой в большинстве своем оказались переплетены в различных хитроумных композициях на фоне искусственных гротов и пальм. На пластиковых столах, да и просто на кафельном полу мерцали разнокалиберные бутылки, дымились шашлыки и гордились своей зрелостью заморские фрукты. Объектив камеры продвинулся вперед к краю бассейна и коснулся воды цвета медного купороса. Там, на покрытом кафелем дне, сквозь серебристо-изумрудную воду можно было различить довольно крупного и полного мужчину с острой бородкой и очень смуглую, вполне изящную женщину, очевидно мулатку. Несмотря на водную рябь, Клеопатра Зиновьевна сразу поняла, в чем состоит обоюдорадостное занятие этой пары. Узнала она, конечно, и участников: это были ее законный супруг, Игорь Семенович Кумиров, и отвергнутая Игорем Семеновичем подруга их сына Сашеньки, мулатка легкого поведения Наташа Бросова.
«Идиотка, слепая курица! — Клеопатра чувствовала, даже видела, как ее лицо заливается сквозь пудру густым кармином. — Я не должна выдавать этим подонкам свое состояние! Зачем они компрометируют Игоря? Какая же я была дура! Сколько же он за эти годы… А все эти поездки! И эту шлюшку он же сам приказал Сашеньке бросить и никогда не вспоминать. Что он, ревновал ее? В какой же грязи я живу! Что они хотят: поссорить нас, развести? Как я обойдусь без Кумирова? На что буду жить? Неужели для меня это главное? Может быть, я просто с собой покончу? Или с ним? Интересно знать, а меня оправдают? Я вроде бы слышала какую-то историю, когда одну женщину, довольно зверски казнившую своего мужа за измену, признали невиновной?»
Изображение остановилось на самом откровенном кадре.
— Я понимаю, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, ваше теперешнее состояние. Вне всяких сомнений, увиденная вами сейчас съемка — страшный, нечеловеческий удар, и в самое, понимаешь, бескорыстно любящее женское, так сказать, сердце. Это ведь буквально смерти подобно — узнать истинный облик человека, с которым связана лучшая часть жизни. К тому же общие дети… — Лицо Нестора стало огненно-рыжим, а глаза воспалились. Казалось, он сейчас заплачет. — Простите нас, если сможете, но у нас имеется для вас еще кое-какая информация. Илья Титанович, стартуй, голубчик!
На другом мониторе возникла голова бизона: она двигалась, продираясь сквозь ветки. Масштаб головы стал уменьшаться, и ее продолжением предстала человеческая фигура, бегущая среди деревьев. На экране начался хаос: очевидно, камера искала другой объект. Вот объектив уперся в странный инструмент, в котором Клеопатра узнала арбалет, похожий на тот, что висел в суздальском особняке ее мужа. Оружие держал мужчина в охотничьем костюме. Господи, да это же опять ее Кумир! Охотник с улыбкой прицеливался в отслеживаемую лишь им одним дичь. Экран заполнил наконечник стрелы, который внезапно исчез. В объективе пронеслись неопознаваемые лесные виды и вдруг возникла человеческая фигура с нахлобученной бизоньей головой. В левое плечо человека вонзилась арбалетная стрела, — он продолжал двигаться, но уже не бегом, а несколько рассеянно, словно во сне, и, наверное, был на грани обморока, но держался из последних сил. Тело человека вдруг сотряслось, словно его ударило током. Кумирова различила стрелу, которая пронзила жертву в правой части груди и пригвоздила к березе.
Женщина ощутила себя в оболочке умирающей жертвы и очутилась вдруг в полной темноте. Провал в небытие длился недолго. По крайней мере, так считала Клеопатра. Во всяком случае, ей казалось, что она тотчас пришла в себя, хотя все окружение представало перед ней словно через полиэтиленовую, несколько влажную пленку — обычно такую вешают в ванной.
— Отставить, Илья Титанович! — Резкий, несколько истеричный голос Нестора еще ближе подвинул женщину к реальности. На экране застыло кровоточащее тело. — Извините, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, такая уж у нас работенка. Может быть, прервать?
— Может быть… — немного сонно повторила Кумирова вслед за хозяином проклятого фургона. — Это не монтаж?
— К сожалению, нет. Вам дать нашатыря или валидола? Вы в состоянии продолжать нашу встречу или мы пригласим вас в другой день? Вы курите? — Нестор протянул гостье пачку заморских сигарет. — Кофе, коньяк? У нас тут, видите, все удобства, — что значит частный бизнес!
— Если не трудно, дайте мне воды. — Кумирова внимательно слушала собственную речь, полагая, что произнесла очень банальную фразу, которую сама не раз слышала во многих дешевых фильмах. Да, но ей сейчас действительно хочется именно воды — простой, чистой, прохладной!
— Будьте любезны. — Илья Титанович в меру изящно предлагал ей стакан прозрачной жидкости. — Держите? Не спешите!
— Спасибо. — Клеопатра сделала несколько глотков и почувствовала, как отступает пугающее, но тем не менее чем-то приятное чувство обморока. Она нервно достала из сумочки коробочку с таблетками, высыпала в мелко дрожащую ладонь две желтые таблетки размером с душистый перец и втянула их в рот крупными губами. Мужчины быстро переглянулись. Женщина посмотрела в мутно-зеленые глаза Нестора. — Вы меня не отравите? Да, пожалуй, так оно и лучше!
— Клеопатра Зиновьевна! О чем вы говорите?! Окститесь! — Нестор улыбнулся, оголив крупные желтые зубы. — Поймите меня правильно: если бы мы хотели вам что-нибудь причинить, то не устраивали бы никаких церемоний и просмотров. Мы же профессионалы! Во внутренних органах, худо-бедно, до пенсии дослужились! И звания высокие имеем, и награды правительственные! Так уж судьба сложилась, что мы тут с вами вынуждены в такое болото окунаться!
— Да, это я уже поняла. Простите, я так, просто еще не сообразила, как женщины ведут себя в подобных ситуациях. — Кумирова глубоко вздохнула. — Теперь все? Я свободна?
Даже не знаю, как вас к этому подготовить, но у нас осталось для вас еще одно сообщение, которое, может быть, окажется тяжелее всего предыдущего. — Нестор Валерьевич посмотрел на женщину с сочувственным выжиданием, вдруг выкатил глаза, округлив красноватые белки, и резко втянул в себя слюну. После этого мужчина сделал судорожный глоток и, не разжимая губ, негромко рыгнул. — Илья Титанович, у нас питьевая сода имеется? Не в службу, а в дружбу, оформи мне стаканчик, а то что-то изжога одолела после этих гамбургеров с Макдональдсами!
— Давайте закончим, и я пойду домой, а то у меня коты не кормлены. Хотите ягод? — Клеопатра водрузила на стол корзинку, в которой краснела рыночная клубника. — Только помойте, а то мало ли какая зараза пристанет.
— Мы вот, простите за такие интимные темы, должны вам сообщить про болезнь, которая… — вкрадчиво начал обитатель микроавтобуса, — как бы вам грамотно сказать, да так, чтобы в полный шок не ввести?
— Если вы о СПИДе, то я знаю и про болезнь, и про лечение. — Кумирова извлекла из корзинки пластиковую упаковку с ягодами и поставила перед мужчинами. — Покушайте. При вашей работе это полезно. Я постоянно общаюсь с его лечащим врачом. А про меня он написал, что мы уже несколько лет живем в формальном браке. Я пойду?
— Спасибо за угощение. — Нестор Загубин осторожно потянул наиболее крупную клубничину за черенок, привлек ее, внимательно осматривая, ко рту и аккуратно надкусил неровными зубами с налетом. — Видите ли, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, — продолжил он, прожевывая ягоду, — у следственных органов имеются определенные указания на то, что Людоед Питерский и ваш супруг — одно и то же лицо.
— Представляете, в какой опасности находитесь вы и ваши дети? — Илья выбрал по виду наиболее спелую ягоду и с наслаждением размял ее во рту.
— Игорь? Людоед? — Женщина, очевидно, уже справилась с постигшим ее потрясением, к которым, как могли догадаться мужчины, она уже научилась относиться в своей совместной жизни с господином Кумировым как к чему-то неизбежному. — Ребята, а вы не увлеклись своим шпионажем? Что ему, еды, что ли, не хватает? Он, знаете ли, может себе такое позволить, о чем вам, не в обиду будь сказано, и не мечталось!
Простите меня, но мы ведь вам не сказали, что вина вашего супруга доказана, — продолжил первым справившийся с ягодой Илья Брюкин. — Как всем нам известно, вину человека может доказать только суд, и то ведь бывает, что людей через полвека оправдывают. Что делать, правосудие устанавливают люди, а истина существует в природе!
— Мы считали своим профессиональным долгом обеспечить вас объективной информацией, а также ознакомить с некоторыми предположениями наших специалистов. — Загубин поднес ко рту перезревшую, красно-черного цвета ягоду и, опасаясь быть обрызганным переполнявшим ее соком, стал подсасывать губами ее раскисший бок.
— Хорошо, я понимаю, что вы пригласили меня в свой штаб не ради знакомства. — Кумирова передернула плечами, обозначая свою готовность покинуть микроавтобус. — Что вы от меня хотите? Чтобы я его сдала, отравила, подставила?
— Уважаемая Клеопатра Зиновьевна, решение вопроса, конечно, остается за вами, единственное, что мы обязаны предпринять, — это обеспечить вам безопасность. — Нестор Валерьевич отвел руку вместе с надкушенной ягодой в сторону и стал мелко трясти ею, словно настраивая никому не видимый инструмент. — Как вы уже знаете, мы установили за вашей квартирой, да и другими местами обитания Игоря Семеновича стационарное наблюдение. Но это, знаете, может и не оказать желаемого эффекта. В практике встречаются настолько кошмарные случаи проявления психозов у маньяков, каким, возможно, — простите, я подчеркиваю, возможно, — является ваш законный супруг, что никакая профилактика не может сработать. — Говорящий скорбно уставился на Брюкина, словно ожидая от него продолжения.
— Был такой случай. Жили муж и жена. Жили довольно-таки долго и очень дружно. Двое детей. Сыновья. Два и четыре года. И вот мужчине кто-то вдруг позвонил и сказал, не то чтобы очень конкретно, а, скорее, просто намекнул на то, что его добрейшая жена ему уже давно самым бессовестным образом с кем-то там, довольно абстрактным, изменяет. — Илья не решался во время речи обременить свой рот ягодой, и у него их оказалось уже две — по одной в каждой руке. — Мужчина выслушал, повесил трубку и как бы не придал этому звонку никакого значения. Прошло какое-то время — неделя-месяц, — в подобных историях срок особого значения не имеет. Однажды семья в полном составе сидит дома: все тихо-мирно. Дети то ли уроки учат, то ли телевизор смотрят. Папаша прессу просматривает. В общем, идиллия. Матушка говорит: схожу-ка я за хлебом. Хорошо, сходи. Вышла. Ну сколько до булочной дойти и обратно вернуться? Минут десять? Ну пятнадцать. Возвращается. Муж лежит на диване, спит. А дети кусками по квартире развешаны.
Мужчины с деланной робостью посмотрели на Клеопатру: она замерла, не пытаясь смести с лица угольные ручьи слез, стекающие с ее обильно покрытых тушью ресниц.
— Еще раз извините нас, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, за наше, как выражаются, некорректное вмешательство в вашу личную жизнь. — Загубин посмотрел на свои мелко подрагивающие круглые колени. — Для вашей же безопасности и, скажем так, для снижения активности вашего супруга мы хотим предложить вам взять у нас один препарат, по сути — лекарство. Чтобы Игорь Семенович был спокойнее, добавляйте ему два раза в день по одной таблетке в питье или пищу.
Нестор протянул Кумировой крохотную пластмассовую баночку, в которой просматривались совсем уж микроскопические таблетки серебристого цвета.
— Только учтите один нюансик, Клеопатра Зиновьевна. — Мужчина заботливо заглянул в ее покрасневшие желто-карие глаза. — Старайтесь не превышать дозу. Это может вызвать непредсказуемые последствия. Вы меня понимаете?
Когда Кумирова отдалилась от машины, а Брюкин вернулся в салон и захлопнул дверь, Загубин победно пожал ему руку.
— Ты заметил, Илья Титанович, что она заглотила? — Нестор с хитрецой смотрел на собеседника.
— Сердечное, наверное. Шутка ли, мы ее с тобой с утра пораньше так контузили! Оглушили, можно сказать, как рыбу динамитом! — Брюкин упаковывал кассеты и наводил порядок на раскладном столе. — Мы можем ехать? Давать команду?
— Давай-давай! — безразлично махнул рукой Загубин и крикнул, покраснев: — Сердечное?! Да от такого сердечного можно на Марс без скафандра улететь, понимаешь! Я, между прочим, с наркотой десять лет проработал! Эх, знал бы я раньше! Она бы у нас с тобой тут как болонка танцевала!
— А что? Ты бы ее под колпак взял? — Илья постучал ладонью в переборку: — Поехали!
— Да все что угодно! Понимаешь ты, все что угодно!
Нашатырь, как за глаза звали Нестора, капризно сложил на груди руки и бросил подбородок на грудь, отчего его желто-лиловый зоб расплылся по аккуратному белому шарфу.
Автобус мягко двинулся с места.