– Что с тобой? – спросил Григорий Шехтер, когда через два дня она вызвала его за час до прибытия броневика с ювелирным товаром из Бостона.

– Ничего. А что?

– Ты какая-то другая…

Она и сама знала, что двадцать два безумных часа со Стэнли сделали ее другой. Так, получив сольную партию, балеринки из кордебалета обращаются в прима-балерин, так кизиловые деревья за первые теплые апрельские сутки превращаются в пышные розовые шары. При этом Валенсия даже от себя скрывала эту метаморфозу и постоянно хмурила брови, стараясь вернуться в прежний образ деловой и бесполой бизнес-леди.

Но и когда они с Григорием раскладывали в витринах – наружной, в окне, и внутренней, на прилавке – все эти бархатные коробочки и футляры с изящными золотыми и платиновыми колье, браслетами, кольцами, перстнями и серьгами, когда писали к ним ценники и складывали остальной товар в сейф, – даже в эти, безусловно, ответственные рабочие моменты ей вдруг виделись миражи их со Стэнли схваток на этом прилавке, у этой стены или на полу у кондиционера, где они пытались остудить друг друга перед новым соитием. Словно энергия их сексуальных баталий, как шаровая молния, еще носилась в воздухе магазина. И даже поздно вечером, когда она покидала свой магазин, шумно закрывая скрипучие стальные шторы уличной витрины и стальную решетку входной двери, ей казалось, что там, за дверью, два призрака еще занимаются любовью…

И теперь по ночам яростная жажда новых сексуальных потрясений так захватила ее сны, и этот Стэнли выделывал с ней такое, что, просыпаясь, она бежала в душ и там пальцами и теплыми струями воды доводила себя до оргазма – но только для того, чтобы, уснув, снова оказаться в мощных руках Стэнли и ощутить в себе его огромную, горячую и всепроникающую власть. Эти муки вожделения затмили даже торжественный момент открытия магазина и традиционную, как ей объяснили соседи-хасиды, вечеринку с одной-единственной бутылкой шампанского, которым нужно было побрызгать тут все углы. Даже радость от первой – на почин – и чрезвычайно выгодной продажи молодоженам-индусам сразу двух колье и четырех браслетов не избавила Валенсию от этих сладостных ночных кошмаров, после которых она вставала разбитая и не выспавшаяся.

Нет, с этим наркотиком по имени Стэнли Бронштейн нужно что-то делать, и она знала что. Он же не звонит ей, мерзавец, уже пошла вторая неделя после тех двадцати двух часов, а он даже ни разу не позвонил, сукин сын! А она ждала, да, она знала, что не должна, не имеет права думать о нем и ждать его звонка. И все-таки она ждала, себе-то в этом можно признаться. А он не звонит! А, как тот орангутанг, просто трахнул ее, отбросил и забыл…

Что ж, ему же хуже! Ведь не для торговли же этими браслетами и сережками она открывала свой магазин!