ГЛАВА 11

Как только дверь за спиной с шорохом закрылась, Айсель, благоразумно помалкивавшая на публике, привычно придралась:

— Ты снова кокетничала с ним! Пусть неосознанно, но все же… это небезопасно!

Шанель мысленно грустно усмехнулась: «Ошибаешься, сестра, я вполне сознательно флиртовала сейчас с Кайреном».

Стоило ей увидеть этого мужчину не зажатым узкими рамками этикета, отгородиться от него стеной отчуждения она, сколько ни настраивалась заранее, не смогла. В категорическом нежелании уступать место шустрому чужаку он походил на первобытного шейта, который защищал все свое: пещеру, добычу и женщину.

Очарованная девушка тихонько вздохнула, невольно вспомнив, как сверкали сумеречные, почти прозрачные глаза Кайрена во время конфликта. Ей тогда опять показалось, что черный зрачок блеснул красноватым отсветом. Но потом шейтинка списала это на обман зрения или игру искусственного освещения в ресторане.

— Ты меня слушаешь или снова грезишь о нем? — недовольно спросила Айсель.

— Да слушаю, слушаю… — отозвалась Шанель, снимая сафины с головы.

— Я не понимаю, что ты в нем нашла? Невзрачный, весь какой-то бесцветно-серый: глаза, волосы, брови… Только смуглая кожа и спасает.

Шанель удивленно посмотрела на сестру и с обидой выпалила:

— Ты шутишь? Невзрачный?! Мне кажется, он намеренно не выделяется среди остальных. Я тебе уже говорила. Да, он не красавец! И тем не менее в нем все кричит о том, что он настоящий мужчина — сильный, уверенный в себе, ни в чем не уступающий кому бы то ни было. И я даже думаю, что во многом — лучший из большинства. В нем нет ничего среднестатистического…

Айсель сокрушенно покачала головой:

— Все-таки Кайрен сильно зацепил тебя! Но у вас ничего не выйдет, сестричка. Он…

— Почему, Айсель? Он краммер, и пока мы летим, я, вероятно, смогу…

— Очнись, Шанель! Что в нем от краммера? Внешне, может быть, похож, но внутренне… О-о-о, семя Великого Шейтина, мне кажется, он слишком походит на этих квестов. Ведет себя здесь как хищник среди жертвенных, блеющих от страха креков. Ты вспомни, как флибустьеры шли по станции — закованные в кандалы, окруженные охраной, но так, словно они захватили корабль. Да у меня до сих пор внутри все дрожит от страха. И этот твой фен Драм такой же. Хозяин положения и жизни!

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, Айсель.

— Да уж, уверена, тебе так гораздо проще думать!

— О чем ты? — настороженно спросила Шанель.

Разумом она все понимала и была согласна с сестрой, но вот сердце… сердце меняло ритм и билось неровно, стоило фен Драму появиться рядом. А надежда на неожиданное счастье, на редкость некстати пустившая ростки в душе, не хотела умирать. Боролась за свой шанс.

— О том, что я все понимаю. Мы обе чудом избежали приговора. Кому хочется стать женой лорда Уаро? Сбежали в последний момент, а сейчас… рядом молодой сильный мужчина, который тебе нравится. Все твои чувства обострены, да и мои тоже. Если бы не эта ситуация, я, может, еще пару лет мучила бы Эдериза, а так… нам обоим повезло. Ты же остаешься одна и на острие кинжала. Конечно, может показаться, что фен Драм — твое спасение… но ты ошибаешься. Уж он точно не спасатель!

— Ты пристрастна! — уже почти шепотом произнесла Шанель. А потом быстро добавила с явной надеждой в голосе: — Ты же видела, как он чуть не подрался за место рядом со мной! Я уверена, что нравлюсь ему, чувствую это…

Айсель тяжело вздохнула, подошла к сестре и, обняв ее за плечи, устало ответила:

— В том-то и дело, что я беспристрастна, в отличие от тебя. Не возражаю, что за тот несчастный стул он, действительно, готов был убить. Но по другой причине. Кайрен ответил абсолютно честно, когда заявил, что жадность и повышенное чувство собственности — это отличительная черта его народа. А вот твои наивные вопросы вызвали у него усмешку.

— Но я думала…

— …что он хотел остаться с тобой рядом? Не стоит, родная, это не так. А вот мои наводящие вопросы вызывали нехороший блеск в его глазах. Да и комплимент нашей красоте был немного наигранным. Он его так произнес… словно заученную годами фразу выдал.

— Но ведь он дипломат, Айсель. Для них естественно льстить, говорить комплименты…

— Эх, Шанель, Шанель… Как же все не вовремя с этим замужеством, пусть будет проклято семя Уаро… Ты не доучилась на последнем курсе Высшей школы. А я, в отличие от тебя, окончила его блестяще. Меня хорошо научили чувствовать полутона, интонации, подтекст, больше слушать, чем говорить, и вычленять самое главное в разговоре. Ты забыла, что я выбрала экономическое направление?

Шанель отрицательно покачала головой, ощущая, как внутри все холодеет от слов сестры, а Айсель продолжила:

— Это ты, сестренка, выбрала художественное: дизайн, уют и живопись, домоседка ты моя… Экономика сродни политике! За каждым словом может скрываться фальшь и проверка на слабость. Уловил ложь в словах соперника — выиграл, пропустил мимо ушей — проиграл! У меня недостаточно опыта, чтобы утверждать, но почти уверена, что фен Драм не краммер, — таинственно понизив тон до шепота, добавила Айсель, — а может, и не дипломат вовсе! Подозрительный он какой-то…

Шанель отстранилась от сестры, избегая любого прикосновения, ощущая себя опустошенной и выстуженной почти так же, как после сообщения родителей о ее скором замужестве со стариком.

— Хорошо, Айсель, я поняла, что ты имеешь в виду. И больше не питаю напрасных надежд.

— Шанель, послушай, я не хочу, чтобы ты…

— Не надо, Айсель, ничего говорить. Ты моя сестра, я доверяю твоему мнению. И ты права — я пристрастна… в этом вопросе. Папа часто повторяет, что одна голова хорошо, а две лучше. Поверь, я тоже почувствовала в Кайрене фальшь, но не хотела замечать.

Айсель с облегчением выдохнула и заискивающе предложила:

— А давай позанимаемся? Танцы неплохо отвлекают тело и душу приводят в порядок…

Шанель грустно усмехнулась, но согласно кивнула. Переодевшись, девушки включили музыку и окунулись с головой в чарующие звуки и пластику танца.

…Приняв душ, Шанель стояла у огромного зеркала в ванной и рассматривала себя. Волосы она высушила, тщательно уложила, и сейчас пальчиками обводила высокий лоб, прямой нос и правильной формы овал лица, большие глаза насыщенного фиолетового цвета, скулы и щеки, на которых после душа остался слишком яркий румянец, чувственные полные губы…

Критично осмотрела свое обнаженное тело и крикнула в приоткрытую дверь сестре:

— Тебе было больно, когда ты проходила процедуру совершеннолетия?

Айсель заглянула в ванную, бегло окинув взглядом сестру, пожала плечами и ответила:

— Думаю, как и всем. Тетя Шей сказала, что эта боль символизирует подготовку к слиянию. И каждая девушка, достигшая двадцати двух лет, должна быть готова терпеть ее. Поэтому процедура остается неизменной несколько веков, и до сих пор используют воскер.

Шанель вспомнила, как год назад, когда стала совершеннолетней, проходила полную эпиляцию всего тела, кроме головы, и непроизвольно передернулась. Правда, взглянув на свою гладкую нежную розоватую кожу без единого волоска, удовлетворенно вздохнула:

— Да уж… Свой двадцать второй день рождения я не забуду никогда. С меня воскер сдирали, как шкуру заживо, а потом обработка, чтобы волосы больше не росли… Ощущения — еще те. Врагу не пожелаешь!

Айсель хмыкнула понимающе, а потом, нахмурившись, поделилась своими страхами, глядя, как сестра надевает халат:

— Знаешь, я после той грандиозной эпиляции подумала: если эта боль лишь подготовка к той… во время слияния, то предстоит — ужас! И вообще, как ее пережить?

Теперь пришла очередь Шанель с пониманием ухмыляться:

— Я спрашивала маму об этом, сразу после… как «повзрослела». Знаешь, она даже непроизвольно содрогнулась от воспоминаний. А потом усиленно пыталась уверить меня, что все не так страшно…

Айсель обняла себя руками, вышла из санблока и, не оборачиваясь, поведала:

— Признаться, я слышала ваш разговор, поэтому тогда отказала Эдеризу, да еще в такой резкой форме. Я так боялась… боли.

— А сейчас уже не боишься? — тихо спросила Шанель, присаживаясь перед сестрой на кровать.

— А сейчас я просто хочу жить! С Эдеризом, долго и счастливо. И ради этого готова стерпеть и жуткую боль, и само слияние.

— Знаешь, — Шанель весело хмыкнула, — судя по тому, как часто мама таскает папу в свои покои сливаться, ей это очень нравится! И боли она явно больше не испытывает! Так что все, чему нас учили в учебных заведениях, правда! Главное, правильно услужить своему хозяину, и тогда он сделает все, чтобы ублажить тебя! Ведь твое удовлетворение — это его удовольствие!

— Не знаю, не знаю! — тоже хихикнула Айсель, а потом уже грустно добавила: — Благодаря экономическому образованию я привыкла во всем сомневаться и не принимать на веру. Боль испытывают все — это доказанный факт! А вот удовольствие… у всех же не спросишь… Да и старик Уаро вряд ли способен доставить удовольствие жене, лишь поддержать ее жизнеспособность на определенном уровне, я думаю. И то — недолго!

Веселье Шанель испарилось так же быстро, как и началось. А вот страх, что догонят наемники Аэрил и доставят на Шейт, прямо в лапы Уаро, остался — мерзкий, удушающий, мешающий разумно мыслить.

Девушки, подхватив планшеты, решили почитать, посмотреть новости и просто развлечься в обширной информационной сети. Когда пришло время, сходили на обед, но, к своему удивлению, Кайрена в ресторане не увидели. Впрочем, как и на ужине. Шанель расстроилась и одновременно насторожилась.