Глава 5
— Домой, только домой, — приговаривала Зина, ведя машину, — ты выпить хочешь? Я ужасно хочу! Коньяку. Ну и денек. У меня до сих пор руки трясутся.
Заиграл мобильник.
— Да! Не, Лидок, не могу. Не могу и все, занята, — её голос звенел от раздражения. — Ты в своем уме? Кого ты слушаешь?! Подруга называется! Да, завтра дежурю. Все, мне некогда, я за рулем, пока. — Бросила трубку и с досады стукнула по баранке. — Вот что значит бабский коллектив, у всех языки чешутся!
— Про меня?
— Больше про меня.
Я не стал уточнять, и так ясно.
От коньяка Зину повело. После наскоро выпитой стопки она приготовила закуску и мы продолжили снятие стресса. Девушка налегала на напиток и много курила, я почти не пил. Вскоре возникли пьяные разговоры, перешедшие в рыдания. И жизнь тяжелая, и с мужиками не везет, и снова с бандитом связалась и как не хватает мамы и все в таком роде. Плакалась мне в жилетку.
— Зина, у тебя интернет есть?
— За кого ты меня принимаешь?! Конечно! Не хуже, чем в вашей Москве!
— А где компьютер.
— У меня ноутбук. В моей комнате. Но тебе я его не да-ам, — сказала, хитро покачивая пальцем перед моим носом, — у меня там мои маленькие женские секреты…
— Поставь пароль на себя и открой гостя.
— Да??? А так можно?! Не-е, ты хитрый, пароль подсмотришь…
— Не буду, честное слово!
— Я не умею, — вздохнула девушка, — давай, завтра, а? Я такая пьяная…
— Неси бук, я тебе помогу.
— Что?
— Ноутбук принеси на кухню, я помогу на него пароль поставить.
— А ты умеешь?! Я сейчас… это интересно… и меня научишь, — прокричала уже из спальни.
"Что-то долго её нет", — подумал я, вздохнул и пошел в её комнату.
Зина в домашнем халате лежала на заправленной кровати и мирно спала. Ноутбук призывно стоял на столе. Я накинул на девушку конец покрывала, и вышел, не взяв компьютер. Не хотелось обманывать девочку еще и в этом. Секретики у неё, видите ли.
Выключил радио, оравшее чуть не на полную, провел полноценную тренировку и завалился на кровать. Телевизор смотреть не хотелось, отвык. Погулял по астралу. Девочки действительно зашевелились! На меня пока не реагировали, но скоро "проснутся" окончательно, чувствую! Сумерки плавно перешли в ночь, и я заснул.
Проснулся мгновенно, от тревожного предчувствия. Потолок спальни яркого освещался автомобильными фарами. Не думая, скользнул сознанием во двор. Мужик под тридцать с намечающимся брюшком открыл калитку и, слегка пошатываясь, не торопясь пошел по дорожке к веранде. Пес тихо тявкнул и завилял хвостом. Мужик остановился возле него. Машина тихо урчала. Я заглянул в неё — пусто. Внимательно разглядел ночного визитера, давно догадавшись, кто это. Чем-то он походил на Сергея, только потолстевшего: такой же здоровый, черноволосый с короткой стрижкой и… еще чем-то труднообъяснимым. Самое обычное типично славянское лицо с крупными чертами.
Сидя на корточках, он любовно трепал пса:
— Соскучился, Шарик? Хозяйку, небось, редко видишь? Извини, старик, скоро еще реже видеть будешь. Заберу я её отсюда, силком заберу, раз сама не хочет, запомни мои слова, псина ты эдакая. На вот тебе колбаски. — Я слышал эту речь через открытую форточку "обычными" ушами. "Свободным сознанием" эти же слова воспринимались как бульканье испорченного радиоприемника.
Славик, неудобно раскорячившись, вытащил из кармана домашних эластиковых трико кусок копченой колбасы и сунул её псу. Шарик аккуратно взял лакомство. Бывший муж Зины встал, поскользнулся на траве (он был обут в домашние тапочки), с трудом, пьяно взмахнув руками удержался, и с криком: "Зинка, открывай, муж пришел!", — направился к дому.
Пьяный вопль порвал ночную тишину, как крепкую ткань, — с треском. Куски материи хлопнули по ушам, глуша все звуки.
Я мгновенно вернулся в тело. Быстро натянул Серегины треники и с мыслью: "Не дай бог Зину разбудит", — выскочил на улицу.
Мы столкнулись возле распахнутых дверей веранды. Его глаза не успели округлиться, как я с силой толкнул его назад. Он упал, пару раз перекувыркнулся и ловко поднялся, для пьяного неожиданно резво. Застыл возле пса. Тапочки куда-то улетели. Глаза Славика, типично по-бычьи, за секунду налились кровью:
— Убью, — сквозь зубы прошипел он и в это легко верилось.
— Шарик, взять, — скомандовал я.
Пес вздыбил шерсть, оскалил клыки и злобно зарычал на Славика.
— Да я тебя, — замахнулся бывший муж на новую угрозу.
Шарик прыгнул, вцепился в руку и повалил человека на тротуар. Большой пес с силой мотал руку вместе с тяжелым телом, не обращая внимания на сыпавшиеся на него удары.
— Пусти, падла! — вопил Славик.
Я заткнул человека ударом в челюсть.
— Шарик, фу. Молодец, хороший пес, — похвалил, потрепав кобелю загривок.
Он сел и, тяжело дыша открытым ртом, преданно посмотрел на меня.
Я отволок вырубленного Славика к машине и полусидя прислонил к задней двери с водительской стороны. На его правую руку страшно было смотреть: рваные вывернутые раны, сочащаяся из них темная кровь. Проверил кости — целые. Заживет, кровопотеря небольшая. Жаль, аурной диагностикой владею в самых общих чертах. Сорвал со Славика майку и обмотал ей руку. Сойдет. Похлестал по щекам. Глаза стали медленно принимать осмысленное выражение.
Когда он окончательно пришел в себя, я слегка ударил его поддых. Славик согнулся и схватился здоровой рукой за живот. Я за волосы поднял его голову. Как трудно это оказалось сделать! Пришлось буквально щипать за короткие волосы. Ничего, так больнее.
— Слушай ты, урод, если подойдешь к Зинаиде Ивановне ближе, чем на десять метров, я тебя убью. Ты меня понял? — проникновенно прошипел я.
Он посмотрел на меня с такой лютой ненавистью, что не повидай я ранее и более тяжелые взгляды, то кровь застыла бы в жилах. Наверное.
— Да пошел ты… колдун…
С чего бы это? И тут я представил:
Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки, простите, нет. Я стою над полулежащим человеком, который видит голого по пояс длинноволосого бородатого полуседого мужика, склоненного над ним. Седые пряди ниспадают на лицо, глаза горят. Это я образно. Не хватает еще вспышки молнии и грохота грома. Собака, опять же, кинувшаяся на хозяина.
Я захохотал. Негромко, но как можно более демонически. Славик вздрогнул. Я резко прервал смех и зловеще прошипел:
— Езжай, лечись, пока я душу твою не выпил.
Он испугано вздрогнул, дернул правой рукой и скривился от боли. Посмотрел на пропитанную кровью тряпку, недавно бывшую майкой, и простонал. Развернулся и левой рукой, неуверенно скользя пальцами по непослушной ручке, открыл водительскую дверь. Мне пришлось выпрямиться. Вдруг меня как током ударило:
— Замри! — скомандовал ему.
Он замер. Я отошел на пару шагов и демонстративно сел в позу лотоса. Быстро выскочил "свободным сознанием" и буквально пропахал машину насквозь. Есть! Над рулевой колонкой, под приборной панелью был скрыт хитрый ящичек с пистолетом внутри, с воспетым в сагах о благородных киллерах легендарным "ТТ". Патрон в стволе, обойма в магазине и рядом запасная. Славик уже отошел от испуга и медленно потянул левую руку в сторону ящика.
Я вскочил, одним прыжком оказался рядом и хлопнул его по кисти:
— Ай-я-яй!
Щелкнул замком и забрал пистолет с обоймой. Снова склонился на своей жертвой, едва не касаясь губами его уха, и опять зловеще прошептал:
— Со мной шутить нельзя…
Славик, воя от страха и злости, вскарабкался в машину. Прогазовал, воткнул левой рукой заднюю скорость и только после этого яростно выпалил, выглянув в открытую дверную форточку:
— Я тебя пришибу, колдун, и Зинку тебе не отдам ни живой, ни мертвой, — сказал, впрочем, не особо грозно, скорее для собственного успокоения, и сразу, с пробуксовкой, рванул задним ходом. Развернулся, с секунду постоял, переключаясь, и с визгом шин ушел в точку.
Хорошая у него машина, шустрая. БМВ из дорогих. По-моему, семерка, но… не специалист.
Не отступит. Бычья упорность, гордость, честь, стыд, любовь в конце концов — не позволят. Да и марку перед "пацанами" держать надо. Надеюсь, постарается завалить меня лично, помощи у своих не попросит. Так что пусть пока лечится, а там…
И тут ребром встает вопрос: если я на днях отбуду домой, то как же Зина? Славик не отстанет…
По пути к дому потрепал Шарика, гоня от себя неприятные мысли:
— Спасибо, друг. Честно говоря, я сомневался: вдруг не послушаешься? Но ты послушал. Интересно, почему? — пес предано смотрел в глаза, всем видом отвечая: "Неужели не ясно?".
— Представь себе, пес, не ясно. "Девочки" спят… ну да ладно, спасибо еще раз. А колбасу доешь, она вкусная. Это ничего, что из рук врага, именно эту — можно, но больше от него — ни-ни. Ясно?
Шарик в ответ гавкнул. Ясно, мол.
В спальне я засунул предварительно разряженный трофей под подушку и долго ворочался.
Цепочка "случайных совпадений" сложилась, очередной "квест", похоже, определился. До чего же мерзкое это "проведение"! Я чувствовал, что Стихии вот-вот проснутся, и тогда дорога в Эгнор, куда меня тянуло чуть ли не физически, как наркомана к дозе, — откроется. Однако, уйти я не решусь. Пусть Зина как-то жила и до меня, пусть у ней брат — следователь, а значит, защитить сестру и от бывшего мужа, и от мести сегодняшних отморозков теоретически он способен. Но в том-то и дело, что только теоритически: мне совесть не позволит оставить её на произвол судьбы. Но как все-таки со стороны "проведения", которое по словам Рона и есть Творец всего сущего, все это мелко! Подло даже. И как воротило от необходимости "геройствовать", кто бы знал…
"Сразу надо было убить поганца…", — мелькнула досадная мысль и я погрузился в пучину сна. Сожаление, впрочем, было несерьезным, грех на душу брать не хотелось.
На тренировку, несмотря на короткий сон, чтобы успеть в душ первым я встал пораньше. Но снова опоздал.
— Я завтракать не буду, — заявила Зина, зайдя на кухню с обмотанными полотенцем волосами, — я только кофе. Фу, ну и навонял, меня от одного запаха мутит.
Пахло обычной вкусной яичницей.
— Ты чего так рано? — поинтересовался я.
— На дежурство к восьми, времени в обрез, — ответила, глотая горячий кофе, — я вчера ничего такого не наговорила? — поинтересовалась осторожно, заранее испытывая чувство раскаяния, готовясь либо извиняться, либо защищать свою неправую позицию.
— Нет, Зин, все нормально, — я старательно избегал шуток и намеков, — разрешишь мне попользоваться интернетом?
— Конечно! Бери ноутбук. Нет, я сама его тебе принесу. У меня вай-фай, проводов не надо.
— Спасибо.
— Да не за что… — Зинав вдруг задумчиво нахмурилась. — А-а-а ночью… ты хорошо спал?
— Как младенец. А что? А! Если ты о своей чести…
— Да иди ты! — ругнулась она беззлобно и поспешила в свою спальню.
Бук передала уже будучи полностью одетой и накрашенной. Когда успела? Волосы высушить, наложить макияж и одеться — не шутка. Конечно, Лиза собиралась еще быстрей, но она и косметикой почти не пользовалась. А вот Ольга Ивановна, моя первая, помню, копушей была страшной. Лучше на работу опоздает, чем не наштукатуренной из дома выйдет.
— У тебя там ничего секретного нет? — уточнил, беря компьютер.
— Я что, в ЦРУ работаю? Но ты все-таки сильно не ходи по моим документам, хорошо? Там фотографии могут попасться не очень. Не хочу.
— Не буду, — честно ответил я. — Кстати! Я, надеюсь, не на домашнем аресте?..
— Ах, да! — Зина хлопнула себя по лбу и метнулась в комнату. Быстро вернулась и протянула ключи. — Держи, разберешься. Все, я побежала.
— Счастливо!
Девушка развернулась на пороге:
— Мой сотовый на телефоне записан, — сказала, кивая на городской аппарат. — Пока!
Только после её ухода я пошел в ванную.
Интернет порадовал своей пестротой. Как я по нему соскучился! Походил по сайтам, тупо разглядывая яркие картинки, не читая. С удовольствием посмотрел смешные ролики. Похохотал от души. Тянул время перед неизбежным. Вздохнул — выдохнул и зашел в почту.
Писем было не очень много, ожидал большего. Ах, да, здесь же и месяца не прошло. От друзей и тем более спам проигнорировал. Те, прежние мои интересы стали казаться мелочными. Смотреть сообщения о новых "неимоверно крутых" программах, о легких самых верных способах заработать "не выходя из дома"; читать приглашения на пикник, на встречу по поводу какой-нибудь даты, обращать внимание на чужое бахвальство и прочие глупости от "друзей", которые по сравнению с теми, с обретенными в Эгноре, были в лучшем случае "товарищами", не хотелось совершенно. Вот, наконец, родительские.
"Сынок напиши, позвони, свяжись, куда пропал? Мы тебя любим!" — Ком подкатил к горлу, сердце защемило. Как и я вас люблю, родные мои и соскучился неимоверно!
Еще письма. То же самое. Опять похоже. А вот новое, успокаивающее: у нас все хорошо. Как же! Мечетесь, не зная куда приткнуться. Вот лично от отца… ага, ага… стоп!
"Был у тебя дома, смотрел по твоему компьютеру кино. Ничего не понял, но мне понравилось. И зачем ты на него почти весь винчестер убил? Сегодня приходили из милиции, ищут злодея, который в парке какого-то парня угробил. Говорят, похож на тебя, но я-то тебя знаю, ты не мог. А что пропал после этого — это просто совпадение, правда? Ответь, когда сможешь, а лучше не отвечай, я и так в тебя верю. Ты у меня самый умный и все понял".
Нет, это ты умный! Спасибо, отец. Так, посмотрим в местной прессе. Есть! Во время драки в парке погиб подросток. Ничего себе подросток! Разборки скинхедов. Хм, так даже лучше. Следующая дата. Другая статья. Есть подозреваемый в убийстве скинхеда. Объявлен в розыск. В интересах следствия имя не разглашается. Я в розыске, как и предполагал. А пальцы? Меня наверняка в больнице откатали… надо будет у Зины уточнить, пусть она у Сергея проконсультируется. А это что за… "убит скинхед — сатанист"?!
Я чуть на пол не сполз. А я-то голову ломал, почему на земле отделяющуюся от тела "душу" я увидел, а в Эгноре мог наблюдать "отлет" души исключительно от чернокнижников, в момент гибели. Оказывается, и здесь я нарывался на типа, отдавшего свое посмертие (сам того наверняка не ведая) в руки… кого? Сатаны?! Чушь! Там был мелкий божок, Вартараар, который питался душами собственных жрецов так же, как и их жертвами, причем предварительно, перед употреблением, "обрабатывал" душу в каком-то демонском мире, а Сатана — это… вроде и не бог вовсе. Антипод какой-то.
Да, боги существуют. Но они любят проявлять себя явно — хлебом не корми! Они иначе не могут, по Эгнору выучил. На Земле, насколько я знаю, ничего подобного не наблюдается… Или? Надо в церковь сходить, посмотреть "благодать": сходит на прихожан — не сходит. Сегодня же. На эту, как её… обедню. Главное, на молитву попасть.
Вызвал такси. Предварительно пришлось выйти во двор, чтобы посмотреть номер дома и название улицы.
Церковь была маленькой, старинной. Фрески, иконы, царские врата пред алтарем, свечи. Народу мало. Преобладали старушки. Одна на меня цыкнула за что-то. Священник зычным голосом читал нараспев молитвы на церковно — славянском. Я, глядя на всех, крестился в нужных местах, кланялся и ждал прихода "благодати". Когда уже потерял надежу, дождался. Священник в последний раз пробасил нараспев "ами-и-инь", перекрестил всех, и сверху нас накрыла легчайшая светло-серая пелена. Нет, больше подходит "покров": она медленно и ласково, точно покрывалом, именно накрыла всех людей в храме. Ответный отток энергии не последовал. Я внимательно прислушался к ощущениям: на душе стало легче и… все.
Никакого сравнения с молитвой Спасителю: там я чувствовал радость, чуть ли не до эйфории. У других похмелье снималось или исцелялись недуги неподвластные магам-целителям, но это очень редко случалось и всегда на глазах у других. Бог словно хвастался. Могущество демонстрировал, мол, смотрите, как я могу! И энергию души, некоторые теологи называли её праной, забирал в ответ на каждую "благодать" — я видел. Правильно высказывался о Спасителе Рон: "Подлый мелкий божок, строящий из себя добряка только лишь для того, чтобы люди к нему тянулись, кормили его. Не только после смерти, но и при жизни частью своей души лакомили". Исключительно в близком кругу говорил, потому что было чревато. Ересь в наших раздробленных государствах, объединенных по сути одной лишь общей церковью, преследовалась жестоко. Служители Спасителя и деятельность магов старались отслеживать, потому как чародеи (особенно древние, знания которых усиленно разыскивались) могли противостоять Силе Спасителя, коей некоторые монахи наделялись.
Итак, что мы имеем? Да ничего. Вернее, два воочию подтвержденных факта: во-первых, Бог у нас есть; во-вторых, он "работает" скрытно. Надо будет еще в мечеть на намаз сходить. Да, пелена, сошедшая с рук батюшки, по цвету напоминала ту, которая вылетела от меня во время разгона "Шествия Спасителя", но только по цвету. Других общих свойств я не нашел. Еще… что-то важное… точно! Скрытно — значит, практически без явной помощи. И что?.. А с Сатаной как быть, если он есть? Он вроде как падший ангел, до бога далеко… Эх, надо было библию почитать!..
— Молодой человек, вы так долго крестик выбираете, может вам помочь? — спросила женщина за прилавком на выходе из храма.
— Что? — переспросил я и обнаружил себя стоящим перед лотком с крестиками, иконками и свечами.
— Вы крещеный?
— Да.
Меня окрестили в детстве под влиянием новой моды. Серьезно о вере я никогда не задумывался.
— Вот этот, пожалуйста, — показал на первый попавшийся серебряный крестик на обычном шнурке.
— Они все освященные, — привычно сказала женщина, подавая мне крест, — храни вас Господь.
— И вас. До свиданья.
Крестик тут же я надел и снова обратился к женщине:
— А где можно записать имя за упокой?
— Я и записываю, — достала тетрадь, — говорите имя.
— Рон.
Записала точно, не переспрашивая. "А ведь в святках его нет, — удивился я, но промолчал. И засомневался. — Откуда мне знать? Может есть".
— Еще?
— Нет, спасибо.
— В ближайшую заупокойную его помянут, не переживайте. Он там, — женщина кивнула наверх, — будет очень рад.
— Надеюсь, — пробубнил я, отсчитал деньги, — спасибо, до свиданья.
— Храни вас Господь.
Уже выйдя из храма, я поймал себя на том, что думаю об этой женщине. Какой-то она показалась мне странной…
"Нет, это от голода. Где тут можно перекусить?", — с этой мыслью и со спокойным сердцем отправился искать заведение общепита. Я испытывал редкое для себя чувство умиротворения.
Нашел неподалеку от церкви кафешку, пообедал и задался извечным русским вопросом: "Что делать". Не в глобальном смысле (это и так ясно — домой в Эгнор быстрее возвращаться, неизвестно еще как поступит время при обратном прохождении портала: вдруг, там годы пройдут? Все возможно), а в чисто конкретном — чем заняться?
К Зине домой, к инету вернуться? Неохота в доме сидеть. Решил погулять по городу. Купил дешевый мобильник. Надо было видеть лицо девицы, когда я показал свою справку. Позвонила менеджеру, но симку все же продала. Я мило улыбался и следил за ней с нескрываемым интересом. Она смущалась. Сел на скамейку в бульваре и стал тупо изучать настройки. Позвонить можно было только Зине. Я автоматически запомнил её номер, когда такси вызывал. Ну и родителям… нет, пока не время. Симка засветится и вообще… "Маму не хочу расстраивать… — оправдал я собственное малодушие. Что я им расскажу? — месяц терпели, еще потерпят. Отец, вон, понимает…".
— Простите, разрешите присесть на скамейку, — услышал я знакомый молодой мужской голос и оторвался от телефона. Верес! Собственной персоной.
— О! Мы вежливые слова знаем? — ответил я, незаметно озираясь. Взвинтившееся восприятие молчало: особого внимания ко мне не проявляли, движения вокруг были относительно неторопливыми.
В который раз пожалел о спящих "девочках" и отсутствии силы. Ни "нормального" чувства опасности, ни сторожки, ни щитов, ни "нормального" ускорения. Снова почувствовал себя беззащитным.
— Я один пришел.
— Садись, коли пришел. А как ты меня нашел? Только не говори, что случайно встретил.
Не гнать же его? Тем более он тогда меня заинтересовал, высказывался против драки. Правда, чуть не подрезал, но… если честно, мне было скучно.
"Ого! Ничего себе, у него аура, как у начинающего ученика магии жизни, откуда!?", — скуку как рукой сняло. Я даже вздохнул полной грудью, будто свежий ветер глотнул.
— Я с утра за Зининым домом следил, — признался он, уточняя: — Один, без приказа.
А я ночью обещал себе быть настороже! В первый же день прокололся. Не выйдет из меня Бонда. Как я раньше жил без магии? Удивительно.
— Седой, это отец Толяна, в ярости. Но он с кандачка ничего не делает. Сейчас через милицию вас пробивает. А Толяну сказал, что так ему и надо, умнее будет.
— А он поумнеет?
— Горбатого могила исправит, — брезгливо ответил Верес.
— Ты понимаешь, что только что предал своих друзей? — спросил я в лоб и посмотрел ему прямо в глаза.
Верес отвел взгляд. Смутился:
— Не предавал я. Это не секретно и не друзья они мне. Понимаете…
— Стоп! Прежде чем исповедоваться, ответь: зачем я тебе нужен, — сказал я, чеканя каждое слово.
Парень помялся и выдал на одном дыхании давно обдуманную фразу:
— Станьте моим тренером! — Увидев мои удивленно поднятые брови, быстро продолжил. — Вы двигались очень быстро, я не успевал за вами уследить. Меня легко вырубили, а я начеку был. После я обдумал ваши действия: вы уводили нас от Зинки, простите, Зины. Специально Толяня оскорбили, чтоб мы все побежали. Никто не рискнет остаться, если старший догонять бросился.
— Ты пытался меня убить.
— Я защищался! Когда вы Толику руку сломали и Мокрого уронили, я подумал — насмерть. Вот и ударил. А так не собирался, зуб даю! Наоборот, я хотел Толяна остановить. Я и раньше его останавливал, а то он совсем псих. По-моему, Седой за этим меня к нему и приставил.
— С трудом вериться.
— Я правду говорю! Мы с мамой три года, как в Закуток переехали. Из Крупинска. Там для мамы работы совсем нет, — он все-таки начал исповедь. — Я здесь в колледж поступил на механика горно-обогатительного оборудования и на секции каратэ и самбо пошел. А дома ушу с боксом занимался.
— Всем сразу?
— Здесь да, они в разные дни идут, а дома сначала боксом, а потом ушу. Кхм, — кашлянул и, немного подумав, продолжил. — На секции меня Седой и приметил. Тогда я не знал кто он такой на самом деле — депутат и все. Предложил поработать в его охранном агентстве, я согласился. Вот, до сих пор работаю, — последнее сказал, криво усмехаясь.
— Не нравится, что ли?
— Нет. Поначалу вроде как понравилось: долги выбивать, с барыг за крышу бабло брать — святое дело. Деньги свои появились, человеком себя почувствовал. А потом пару раз пацанов за просто так избили и чуть не зарезали — они Толяну не понравились. Я его тогда еле остановил, чтоб не насмерть. А в последний раз девчонку по кругу пустили. Не проститутку, насильно…
И выдавил из себя:
— А я просто ушел. Что я мог сделать?
С надеждой посмотрел на меня.
— Уйти совсем, — подсказал я, пожимая плечами. Элементарный же выход.
— Как?! Оттуда так просто не вырвешься!
— У вас прямо мафия, — я усмехнулся с издевкой.
— Конечно, — твердо сказал Верес. — Если уходишь — докажи, что не расскажешь, а это кровью повязаться надо. Иначе — везде достанут.
— Неужто везде? Седой киллеров по всей стране нанимать станет?
— Зачем? У него связи в ментовке и у блатных по всей России. Найдут обязательно! Тогда он кого-нибудь из своих пошлет. Говорят, у него спецы есть — любого киллера за пояс заткнут. Да и куда я поеду?
Я позволил себе усомниться. Отдавала его речь каким-то мальчишеством, со страстью к тайнам. Или сериалом:
— Так он у вас Аль Капоне! Если не круче.
— Да, — убежденно подтвердил "мафиози". — А та девчонка мне по ночам снится, — почти прошептал, сжимая кулаки от досады.
Я сидел расслабленно, с закинутыми за спинку скамейки руками. Думал. Вернее, ни о чем не думал. Неохота было влезать в местные дела, но уже увяз по уши. Странная аура у парня опять же интересовала.
— Допустим, стану я с тобой заниматься. Как на это твое начальство посмотрит? И все равно тебе из вашей "мафии" уходить придется, и я тебе в этом непомощник.
— Начальство не узнает, — оживился фанат единоборств, — а уходить… не знаю. Я по любому отсюда сваливать решил, только не думал так скоро. А меня могут и просто так отпустить, я ничего секретного не знаю.
Сам себе противоречит: свидетель группового изнасилования, где замешан сын босса — не секретные сведения? Вроде не глупый, но пацан пацаном или… не хочется думать, что подослан.
— Что ты знаешь про Славика? — спросил, сам от себя того не ожидая.
— Зинкин муж?
— Бывший.
— Разве? Пацаны Зину его женой считают. Не в обиду вам. Так, сплетни разные ходят о том, что злится на свою бабу, вроде как поссорились и разъехались.
— Конкретно о нем: кто, чем занимается, характер.
— Откуда я знаю, чем занимается? Он под Паровозом ходит. Бригада у него. На стрелки ездит. Что интересно, у всех его пацанов джипы, а он один на простом бумере. Наши его жадным считают, на бензин, мол, тратиться жадничает. Вроде, все.
— Характер, — напомнил я.
— Безбашенный он, злой. Боксом занимался, перворазрядник. Выше бы поднялся, если бы голову не терял. Говорят, в ринге дуром пер, о защите забывая. Будто пелена ему на глаза падала. Но в удары вкладывался и соперников садил часто. Себе на уме, ни с кем толком не общается. Всегда со стволом ездит. А! Он собачник! На собачьи бои своих питбулей куда-то в другую область возит.
— Ну вот, хоть что-то, — теперь слово "колдун" стало еще понятнее. Натравить пса на собачника — чудо. То, что упертый — плохо, что не общительный — хорошо, один станет действовать, как я и предполагал. Те более развод в секрете держит.
— Хорошо, с этим Славиком с грехом пополам разобрались. Как думаешь, что он предпримет.
— Если о вас с Зиной узнает? Прибить может. И вас и Зину. Я так думаю.
Я помолчал, барабаня пальцами по спинке лавки.
К сожалению, придется в местные дела углубиться. Если Славик такой, каким его описал Верес, то оставлять Зину тем более нельзя… Но как не хочется в эти дрязги вникать! Так же мерзко, как в паучью банку лезть. Надеюсь, это последнее "задание" "проведения", чтоб ему пусто было…
— Ответь еще на один вопрос: ты, случаем, не экстрасенс?
Верес вздрогнул. Глаза вылезли из орбит. Потом он отстранился и уставился в землю. Сказал со злостью:
— Посмеяться хотите?
— Ни в коем случае! Наоборот, мне интересно с чего это у тебя началось и в чем проявляется. — Сказал, как можно серьезнее.
— Серьезно?! Вы верите!?
— Более того, я сам экстрасенс. — Этой фразой, произнесенной железобетонным тоном, я его добил.
Парень вскочил, походил туда-сюда, успокаиваясь, сел. Поборолся с собой, вороша пятерней волоса, решаясь чуть ли не на самую интимную откровенность, и начал рассказывать, все еще подозрительно на меня поглядывая — не засмеюсь ли.
— Когда я на ушу перешел, то тренером у меня стал Равиль Шамсутдинович. Он в Китае это искусство изучал, много техник медитации оттуда привез, и не только гимнастике учил. Даже не столько связкам, ударам, упражнениям, как управлению энергией "Ци", а для этого и нужны медитации. Мне больше всего понравилась техника "созерцание мира". Это надо в тайге сидеть и просто наблюдать. За травой, деревьями, муравьями. Слушать пение птиц, ощущать как ветер шумит, дышать правильно. Объять все, что видно и слышно, что чувствуется кожей и что ловит нос, объединить мысли, открыться миру, впитать его в себя и себе ему отдать. — Парень говорил все вдохновенней и вдохновенней, впервые рассказывая о самом Главном. Он уже не поглядывал на меня так открыто, как вначале речи.
— Попытаться слиться со всем окружающем и с самим собою, стать одним целым. Тогда мир примет тебя. Ты станешь быстрее, сильнее и ловчее. Что удивительно — мир действительно помогал, но не всем. Как карта ляжет. Это мне тренер так объяснял, я не сам придумал, — оправдался для большей убедительности. — Мне "флеш-рояль" выпал, — выдал, не скрывая гордости, и, будто опомнившись, смутился. — Мастер так сказал, он любил покер.
Верес расслабился, видя, что я не улыбаюсь, удобней устроился на скамье, закрыл глаза и продолжил:
— Однажды лес меня за своего принял. Это было красиво, офигеть как! Вокруг всех живых букашек и деревьев увидел оболочку. Она переливалась всеми цветами, и я как в натуре полетел — такая легкость во всем теле! Потом это прошло, но я действительно стал быстрее и выносливее, особенно когда в лесу помедитирую. Мастера иногда побеждать получалось…
Верес с сожалением вздохнул:
— Он уже планы на меня строил, а нам пришлось уехать. В Закутке ушу нет, пришлось на каратэ идти.
Парень замолчал. Он ждал моей реакции на сказанное и не решался сказать еще что-то важное.
— Смелее, Саша. Вижу, что это не все.
Он кивнул и с облегчением продолжил:
— Я ауры, это те оболочки так называются, в момент опасности вижу. У вас тогда она была очень яркой, почти слепила. Никогда такой не видел. Собственно, это основное, почему я вас разыскал. Не разыскал, это не сложно было, а подошел. Теперь все. И, конечно, приемы у вас необычные, и скорость. Но главное — аура. Вы — такой же, как я, — закончил он утвердительно.
— Спасибо, что не убил, — сорвалось с языка. На самом деле я думал о другом.
— Да испугался я! — с отчаянием возопил Верес.
— Не кричи, и так люди обращают на нас внимание, — сказал я задумчиво. — Понял я. Помолчи, дай подумать.
Как я раньше не догадался! В Эгноре леса — естественные аккумуляторы "силы жизни", иначе — маны, преобразованной для использования стихией Жизни. Оказывается они не просто "форматируют" сырую манну, то есть общую, если можно так сказать — естественную, но и сами её вырабатывают. Впрочем, как и все остальные живые существа, только лес — это огромная "фабрика". Нет, целый комбинат! Мне надо просто зайти в ближайший и потянуть манну. Синя (моя стихия жизни) проснется и остальных разбудит. Надо в лес, срочно! Стоп. Маги могут делиться Силой, а рядом со мной… человек с запасом маны жизни в ауре и он ничего о ней не знает, а значит, не может ей управлять, в том числе и удержать не сможет. Ну-ка…
Было немного стыдно, но, в конце концов, не жизненные силы забираю! Да это и невозможно без искреннего согласия донора или без ритуала жертвоприношения и там она с силой смерти смешивается и душа может отдать часть праны…
"Стоять!!! О чем я думаю?!". — Я мысленно вздрогнул. Вроде обычные рассуждения, но… я не знал этих сведений!
Побледнел, покрылся холодным потом, во рту пересохло.
— Что с вами? — воскликнул Верес.
Я успокаивающе поднял руку. Сердце потихоньку переставало ломиться наружу, кровь возвращалась на периферию.
Стоило подумать о воровстве силы — иначе не назовешь, как мысли скатились к жертвоприношению. Наследие Вартараара, больше неоткуда взяться этим знаниям. Сволочь он. Отомстил, так отомстил. Слава богу, желания резать не возникло. Господи помилуй! Поневоле взмолишься. Что-то я религиозный сегодня, пора завязывать. Все, воровство отменяется, иду в лес. Больше никаких таких мыслей!
— Смотри-ка, вечереет. Семь вечера. Расходиться пора, Саша.
— Ну… да. А-а… когда мы встретимся?
— Созвонимся, — я покачал телефоном, окончательно успокоившись, — делай дозвон.
— Вы мое имя в правах подсмотрели, когда деньги забирали? — поинтересовался Верес, не отрываясь от набора номера.
— Ты поразительно догадлив, друг мой. Надеюсь, без претензий? Это не грабеж, это честно заработанные трофеи.
— Что вы, какой базар, что я — не понимаю! Вы были в своем праве.
— Вот и славно. Расходимся. Не следи за мной больше, хорошо? — одновременно подписал вызов — Саша.
— Заметано! Я позвоню.
— Звони, когда найдешь место для занятий. Я, сам понимаешь, не местный. Время любое. Разумеется, не ночь. До пятницы я совершенно свободен. Да, меня Егором зовут.
— Найду обязательно! До свиданья. — Он смотрел в телефон, но даже в профиль я заметил его глаза, сверкнувшие радостью.
— А отчество? — спросил, забив имя.
— Ронович.
— Как? — недоуменно переспросил Верес.
Я не стал повторять. Мы разошлись.
