— Что за страна, — брюзжал Скидан. — На тебя охотится банда, а полиция выясняет, не ты ли убил бандитов.

— Скажи спасибо, что оружие разрешено, — насмехался Краснов. — Как говорил этот, как его, ну, лысый-то в очках! — общество равных шансов.

— Пар-родия на общество, — скрежетал Скидан. — Природосообразие по-резерватски — побеждает сильнейший.

— А что, — издевался Краснов, — это вполне спортивный девиз.

Пестрый автопоезд пришельцев резво катился по хорошему шоссе, обгоняя очередной железнодорожный состав. Беззаботно бросая баранку, чтобы пожестикулировать, веселая Васса вмешалась в разговор:

— Вам, братья, вредно смотреть политические передачи.

— Это почему? — оба хором.

— А вы делаете однобокие выводы.

— Мы — народ, — веско заявил Скидан. — Наши выводы — это выводы народные.

— Спасибо, признал, — сказал ему негромко Краснов.

— Чего? — Скидан не понял.

— Я говорю: спасибо от бывшего "врага народа"! Ты ж меня народом признал!

— Язва ты, — Скидан сморщился. — Без ехидства не можешь.

Васса хохотала, незаметно поглядывая в зеркало заднего вида.

— А не включить ли нам элевизор? — спросил проснувшийся Кросс.

— Потом, — быстро ответила Васса. — Оружие к бою!

Краснов тихо выругался и снял автомат с предохранителя.

— Кто там еще?

— Похоже, что сам, — Васса, не сбавляя скорости, внимательно смотрела в зеркало. — На белом "Финише". Фарами сигналит. Дай-ка мину.

Скидан расконтрил и вложил в протянутую ладонь бандитскую нажимную мину. Сказал:

— Последняя.

При ударе о твердое эти мины хорошо взрывались. Удачно брошенные, они легко переворачивали обгоняющую машину любого класса.

Проверяя свой ТТ, который Краснов охотно вернул ему в обмен на превосходный "швец", Скидан прикидывал: первую машину они подорвали еще позавчера, со второй попытки; две следующих вчера; неужто сам босс, не сделав никаких выводов, так примитивно ищет смерти?

Васса опустила боковое бронестекло и приготовилась бросить мину.

— Не стреляйте в парламентера! — ворвался в окно далекий металлический голос. — Остановитесь. Имею важное поручение!

— Попробуем? — Васса отдала назад мину, высунула в окно руку и показала, что можно обгонять. Но не остановилась, а лишь сбавила скорость.

Белый "Финиш" промчался рядом, удалился на сотню метров и резко остановился. Мгновенно откинулась крышка багажника, и там сверкнуло. Эту секунду Васса успела употребить на то, чтобы дать полный газ, резко вывернуть баранку и крикнуть "Держись!" Сверкнуло сбоку, ударило сзади.

Васса дернула какой-то рычаг, и машина, будто потеряв вес, прыгнула вперед, через глубокий кювет, и понеслась, давя дикие травы, по целине, навстречу косым вспышкам, которые хлестали из белого лимузина.

— Поздно, поздно, гады, — она подняла стекло и, почти поравнявшись с "Финишем", повернула на шоссе.

Был удар, еще несколько выстрелов, короткая погоня, затем раненого и связанного "босса" бросили рядом с его бездыханными помощниками и поспешили к зажженному гранатой вагону.

Автоматическая система тушения спасла "Палитру", но мойка была выжжена совершенно, в стене кухни зияла дыра, все внутри кухни и обоих тамбуров покрывала копоть.

— Легко отделались, — подытожил Кросс.

Они бросили "босса" на кучу трофейных автоматов, себе под ноги, прицепили вагон к машине, отъехали пару километров до ближайшей грунтовой дороги и свернули в лес. "Арлекином" управлял Кросс. Васса отдыхала после гонки и тарана, безучастно глядя, как Скидан с Красновым, развязав пленного, пытаются его допрашивать.

Маленький босс был ранен навылет в мягкую ткань бедра и получил квалифицированную помощь (Краснов даже помог ему натянуть дважды пробитые пулей "швеца" штаны), однако никакой признательности за сохранение собственной жизни не выражал и желания отвечать на вопросы не обнаруживал в весьма вызывающей форме: смотрел в темный угол, при толчках презрительно морщился и часто сплевывал на пол. Отказался даже назвать свое имя.

— Хорошо, — сказал Краснов. — Гномом будешь. Надо же тебя как-то называть…

Когда шоссе исчезло за деревьями, Кросс на первой же удобной поляне развернул свой автопоезд и остановился:

— Ну, братья артисты, как будем его казнить?.. Предлагаю костер.

Глаза пленного испуганно метнулись. Но только на миг.

— Космачи порхатые, — сказал он спокойно. — Вы меня не пугайте. Я знаю, что вам от меня нужно. И вы знаете, что нам от вас… Но вы отказались, и вас все равно уберут. Я уже ничего не значу.

— Тем более, — сказал Кросс, поворачиваясь вместе с сиденьем. — Мы бы не прочь узнать о ваших там планах, но раз не хочешь… — Он встал. — Пойду готовить костер.

И вылез из машины.

— Но сначала, — заявила тут же Васса, — мы будем пытать его электричеством.

— Не имеете права, — пленный выдал свой испуг слишком поспешным возражением.

Васса едко засмеялась.

— Непонятно ты, Гном, говоришь. Какое право?

— Пытать не имеете!.. Ты ведь женщина…

— О, сколько собрал! И права, и женщины… А тебе, значит, все можно? И людей убивать… И даже женщин…

Гном не думал ни секунды:

— А вы не люди! Вы — космачи порхатые! У вас тело прозрачное — вон, краска на лице стерлась! Вам чего у нас нужно?..

Он проворно подхватил с пола один из автоматов, но был тут же оглушен, обезоружен и опять связан.

— Пытать, пытать, — приговаривала Васса, вытаскивая из-под Скидановой лавки какие-то провода. — Что костер… И так до смерти задергаем…

— Ладно, упросили, — процедил Гном. — Боюсь тока. Спрашивайте.

Его развязали и посадили на лавку, отпихнув подальше автоматы.

— Спрашивайте, — повторил Гном.

Васса молча втирала в кожу лица какую-то мазь, пристроившись у настенного зеркальца. Еще до окончания этой процедуры она спросила, не оборачиваясь:- Что знаете о нас?

— Мы видели вашу тарелку, — сказал Гном.

— Какую?

— На которой вы летаете. Вроде стеклянной линзы. Все прозрачное.

— Что еще?

— Что вот эти двое служат вам, — пленный презрительно кивнул на Скидана и Краснова.

— Гм, — Васса усмехнулась. — Дальше.

— Видите в темноте, — начал тот перечислять, — читаете мысли, стреляете без промаха даже на звук, летаете без крыльев, не боитесь яда, вообще бессмертны, но вас…

— Ну-ну!

— Можно убить…

— Ну же!

— Серебряной пулей, — договорил Гном. — Но я в это не верю.

— Гм, — повторила Васса. — Все? Все давай.

— …Что вы хотите захватить всю планету!

— Вот теперь все! — Васса откинулась в водительском кресле. — Вот это и есть главное!

Гном молчал и смотрел на нее с забавным выражением страха, ненависти, надежды и восторга. Васса, как показалось Скидану, не оценила это выражение никак, даже не заметила. Она продолжала допрос:

— Кто стоит за тобой?

Вернулся Кросс. Протянул Вассе расплющенный кусок металла:

— Угадай, что это?

— Это серебрянная головка гранаты, — ответила Васса, поглядев только мельком. — Они считают нас нечистой силой.

— Правильно делают, — Кросс усмехнулся. — Однако о кумулятивном заряде тоже не забыли. — Кросс посмотрел в глаза пленнику. — Твоя работа?

— Идея, — ответил Гном.

— Вот и будешь нам все оттирать.

— Сами ототрете.

— Про электричество не забывай, — напомнила Васса. И повторила вопрос: — Так кто стоит за тобой?

— Большие люди стоят. Бежать вам надо.

— Кто такие?

— Вы их не знаете.

— А все-таки?

— Вам до них не добраться.

— Ага-а, — протянула Васса и взяла в руки свои провода, — значит, не хочешь говорить?..

Пленный задрожал, но зажмурился, оборол ужас и мелко-мелко замотал головой.

— Ладно тебе, — Кросс улыбнулся, — брось ты эти провода. — Он похлопал пленного по напряженной спине: — Все, очнись, Гном. Мы никого не пытаем, это нам не нужно. Мы и твое имя знаем, и твоего Большого Босса — вы ведь так его называете? Ну-ну, не дрожи. Мы тебя не продадим. Мы — не вы… Твой Большой Босс — ага, ББ его зовут! — работает ночным диспетчером Якутского горотдела полимилиции… Что? Ну да, "желтеньких". Верно?

Пленный, закусив нижнюю губу и, вероятно, язык тоже, смотрел глазами затравленного хищника, выбирающего, кому из врагов во что вцепиться, чтобы отдать жизнь не даром.

— Ну-ну, расслабься, — продолжал Кросс. — И не бойся: насчет костра мы тоже пошутили. И вагон нам мыть не будешь: нечего тебе там толочься. Отпустим хоть на все шесть. И всего с одним предупреждением: в случае твоего личного участия против нас ББ немедленно узнает, кто нам его продал.

— Да вас убьют любой ценой! — Гном пришел в себя и в порыве какой-то смеси благодарности с великодушием решился приоткрыть карты. — Вот если бы я сейчас приехал вместе с вами в одно место и оттуда сообщил ББ, что вы согласны, тогда бы это задание отменили.

— И дали бы другое, — подхватил Кросс.

— Нам служить, — сказала Васса.

— Да, — Гном кивнул. — Вы читаете мысли, теперь верю… Но в ваше бессмертие — нет! Вы уязвимы даже для ножа. Это — все. А во-вторых…

— Что же?

— Да что, вы и так слышите…

— Смотреть программу "Жизнь", — подтвердила Васса. — Ну и что?

— Там сегодня будет о вас. Поймете, что вас ожидает.

— Что же нас ожидает? Ах, сам не знаешь… Ну, ладно. Поехали.

Они высадили бандита и уехали.

Накрутив несколько километров на запад по шоссе, нашли еще одну малоезжую дорогу в лес, углубились по ней до ближайшего ручья и разбили лагерь.

Вся утварь из захваченных пожаром помещений была вынесена на траву, рассортирована и отчищена. Кое-что пришлось тут же без почестей похоронить. До самой темноты скребли и ремонтировали "Палитру", закрашивали прозрачные места, где обгорела роспись, возвращали утварь на свои места.

На всякий случай стволы постоянно держали наготове и оглядываться по сторонам не ленились.

Ужинать сели, когда стемнело. Закрылись в "Палитре" и включили элевизор — как раз поспели к программе "Жизнь".

…Как и во все вечера, когда удавалось посмотреть "Жизнь", события и комментарии подавались в строго установленном порядке. Прежде всего дикторы — средних лет мужчина и строго красивая дама вне возраста — вкратце изложили новости о перемещениях и встречах политических лидеров — то, что Васса равнодушно назвала "придворными сплетнями". Затем дали несколько фрагментов правительственного заседания с избранными отрывками разных выступлений — мужественнолояльных или умеренно-критических. Затем был репортаж с митинга так называемых неофициалистов, которые выкрикивали что-то неотчетливое. Можно было только разобрать "долой" и "в отставку", а лозунги, поднятые над толпой, опытный оператор снимал так, что их никак было не прочесть. Когда шеренга рулевых двинулась на толпу, съемка прекратилась и появился диктор: "Полимилиция взяла площадь в режим и через полчаса распустила этот неутвержденный митинг".

— Нашли словцо! — крякнул Краснов. — Сказать бы прямо: "Рулевые разогнали народ".

— Растешь, — заметила Васса.

Потом пошли комментарии к очередной забастовке шахтеров. Заместитель министра объяснял политологу, почему забастовка наносит вред экономике, политолог объяснял заместителю министра, чем забастовка вредит идеологии, а сошлись они на том, что если каждый гражданин Резерватара, независимо от того, какой пост он занимает, сделает все от него зависящее на своем месте, то в стране уже через полтора-два года может наметиться тенденция к определенному снижению темпов спада экономики…

— Идиоты, — прокомментировал Кросс.

— Отнюдь, — возразила Васса. — Это умные негодяи, и они отвечают за каждое свое слово.

— Да там не за что отвечать! — воскликнул Краснов.

— Я и говорю — растешь! — Васса улыбнулась.

На экране тем временем пошли новости культуры. Первенство Резервата по ритмическому вождению мяча. Мастера статического танца. Переговоры о закупке новых лабирийских элевезиров в обмен на никель и медь. Короткое интервью с элепсихолекарем: "Да, я лечу всех от всех болезней. В доказательство моей силы сейчас у всех, кто смотрит эту передачу, станут горячими уши". И уши у Скида вдруг действительно стали горячими. Он мельком взглянул на Краснова: уши у того красными не были. "Может, они не краснеют, — подумал Скидан, — только теплеют?" Краснов взглянул на Скидана и усмехнулся. Из глубины опустевшего экрана, увеличиваясь, как локомотив, на них бросилось слово "ВДРУГ!". И исчезло. И так несколько раз. Потом появился мужчина в желтой форме с офицерскими знаками различия. Мужчина смотрел в объектив сурово и бесстрашно. Камера отъехала и показала рядом с ним еще двоих. В середине сидел ведущий программы "ВДРУГ!", а третьим был некто в штатском.

— Что тревожит нас сегодня? — заговорил ведущий тоном задушевного друга. — Как вы знаете, некоторые, наиболее развитые, национальные территории Резервата в частности — на юге и на границе с Уралом находятся под угрозой отделения в самостоятельные малые государства, и первые шаги в этом направлении кое-где уже сделаны. Однако такого, о чем мы сейчас услышим, в нашей стране еще не бывало. Мой собеседник справа — министр порядка…

Ведущий назвал имя, и министр порядка поведал о том, что ему вот только что представили результаты референдума, проведенного в Новониколаевской территории. Результаты референдума можно сразу аннулировать, поскольку само это мероприятие не было санкционировано или хотя бы утверждено правительством, однако провели его столь уважаемые с стране депутаты и оформили столь убедительно, что приходится считаться. Что же это за результаты? Они показывают, что подавляющее большинство Новониколаевской территории желает отделения этой внутренней территории от Резерватора с целью образования самостоятельного государства. Столицей этого государства, естественно, должен стать Новониколаевск. Но как же тогда быть со столицей Резервата, если она с незапамятных времен и по сегодняшний день тоже находилась в Новониколаевске? На этот вопрос участники референдума ответили единодушно: пусть так и остается. Но возникает новый вопрос: как управлять страной из столицы, которая находится в столице другого государства? По поводу этого политического парадокса завтра соберется экранная правительственная комиссия.

— Идиотизм какой-то, — повторил Кросс.

— Либерализм, — поправил Скидан. — Нет крепкой руки.

— У них когда-то была крепкая рука, — начала Васса, но тут ведущий перешел ко второму вопросу, и она замолкла.

Ведущий назвал желтого офицера. Это был ночной диспетчер горотдела полимилиции города Якутска. Это был ББ!

— Три дня назад, — начал он, — в нашем городе закончились гастроли цирковой пары "Васса и Кросс" — акробатика, метание ножа, угадывание мыслей. Мне хотелось бы после этих слов воздать хвалу артистам и пожелать им счастливого пути. Однако вынужден говорить о другом. Накануне отъезда, по неизвестной причине, сгорел деревянный амфитеатр, в котором выступали Васса и Кросс (более подробно их имен мы, к сожалению, не знаем), при этом, во время пожара, таинственная смерть постигла четверых студентов технического училища, которые по неизвестным причинам оказались рядом с цирком. По ряду признаков, убийство совершено одной опытной рукой… Сейчас трудно делать окончательные выводы и, тем более, что-то предполагать, но сразу после убийства, еще до окончания пожара, артисты на своей машине с фургоном поспешно покинули Якутск, и после этого никаких известий о них не поступало.

— Извините, — с готовностью вмешался ведущий. — А нет ли здесь связи с недавним побоищем между двумя враждующими группировками рэкетиров, которые не поделили сферы влияния на…

— Одну секунду, — остановил его ББ. — Ваши слова надо понимать так, будто бы у нас есть организованная преступность?..

И он дружески улыбнулся, глядя ведущему в самую душу.

— Да нет, конечно! — Ведущий улыбнулся еще дружелюбнее. — Я ведь имел в виду…

— Я так и понял, — засиял ББ. — И обещаю вам, что к следующей нашей встрече столь внезапно исчезнувшие артисты найдутся. Для тех граждан Резервата, которые пожелают помочь нам в поисках, сообщаю приметы пропавших…

— Силен, — сказала Васса. — Даже не стесняется.

— А ему нечего стесняться, — сказал Кросс. — Он знает политику… Лучше обрати внимание: он так нагл в присутствии своего министра, откуда следует — что?

— Либо министр — пешка, — ответил вдруг Краснов, — либо они хлебают из одного корыта.

— Скорее, и то и другое вместе, — сказала Васса. — Но нам это уже второстепенно. Нам, ребятки, надо "линзу" вызвать, потому что на нас объявлена охота.

— Ну, не охота, — возразил Скидан. — Просто ищут.

— Вот именно, — Васса весело подмигнула, — просто ищут. И в каком виде отыщут, в таком и ладно. Мы ведь можем до этого сгореть, утонуть, перестрелять друг друга, правда?

— Да правда, правда, — сказал Краснов. — Интересно, почему о нас со Скиданом ничего не сказали?

— И это нормально, — сказала Васса. — Вас вообще не должно быть. Зачем Резервату международный скандал? Вы занимаетесь какими-то своими делами и никому не подотчетны. А когда вас найдут вместе с нами, можно будет всплеснуть руками: "Кто бы мог подумать?" И послать соболезнование Лабирии. А то и ноту: "Ваши граждане нарушили…" А что нарушили, найти нетрудно.

— Ты права, — Кросс поднялся. — Пойду, включу маячок.

"Еще увезут с Земли", — подумал Скидан, забыв, что его слышат.

— Не бойся, — сказала Васса без всякого раздражения, — не увезем. Но отсюда вытащить мы вас обязаны… Вообще, знаешь, убивание себе подобных нашей культурой не предусмотрено. Очень тяжело переносим. Надо нам отсюда убираться. Толку от нас тут нет. — Она помолчала и добавила: — Освобождение народа — процесс бесконечно длительный. И состоит он единственно в разъяснении позорных признаков рабства.

— Но здесь нет рабства, — возразил Скидан. — А что бардак, так где его нет… Тот не ошибается, кто не работает.

Васса молча глядела в пол и качала головой.

— А по-моему, — сказал Краснов, — ваше дело вообще безнадежное. В каждом рабе прячется рабовладелец, в каждом рабовладельце притаился готовый раб — их не освободишь друг от друга.

— Ах, Саша! — Васса вскинула голову. — Да вот ты! Ты на моих глазах стал свободным, и ради одного тебя стоило сюда лететь!

Краснов смотрел на нее странным взглядом, на что-то решаясь. А когда решился, она не дала ему говорить.

— Прости за обман, но так было удобнее работать. Я не женщина. Разве ты послал бы женщину на такую опасную работу?

Вернулся Кросс.

— Ну вы даете! — Краснов приходил в себя.

— У нас женщины, — сходу включился Кросс, — вообще в космос не летают. Разве ненормально?

— А равноправие? — Скидан подал голос.

— Ах, Вася, — сказала (сказал!) Васса уже другим тоном. — Равноправие хорошо там, где нет обязанностей. Краснов расхохотался.

"Неуютно с ними, — подумал Скидан. — Как голый". Не глядя на пришельцев и опасаясь ответа, он встал: — Пойду огляжусь. — И покинул вагончик.

Следом за ним со сходни спрыгнул Кросс.

— Василий! Не отходи далеко. Наши могут уже быть на подлете.

Скидан следом за Кроссом влез в машину. Голубая лампочка маяка сложно мигала, дублируя сигналы вызова.

— Не думай, что мы злые, — сказал Кросс. — В нашей культуре злоба подлежит подавлению. Кто не подавил, того в космос не пускают… Мы для вас — просто непривычные.

Скидан молча наблюдал за голубой лампочкой. Она вдруг перестала мигать и загорелась ровно и ярко. Кросс тоже это заметил.

— Ну, вот и все, — сказал он, — пошли за ребятами.

Они вернулись в "Палитру", Васса понял все сразу и положил руку на плечо Краснова:

— Идем, Саша. Наши близко.

Над поляной, медленно вращаясь, уже висела искрящаяся спираль, похожая на галактику из школьного учебника астрономии. Искры мигали, суетились и потрескивали. Это совсем не походило на "летающую шляпу" из Светкиного сна.

— Возьмите свои вещи, — напомнил Кросс. — И сумку с продуктами — в холодильнике.

Открылся люк. Спустили трап. Сбросили толстый трос, зацепили крюком за форкоп автомобиля.

— Утащим на весу, — объяснил Кросс, — а в Лабирии погрузим в корабль. Давайте наверх!

Прозрачный люк задвинулся за ними, таежная, залитая туманом поляна пошла вниз и вбок, звезды и Луна завертелись, пока не обозначился курс.

— Смотри! — толкнул Скидана Краснов.

Цепочка автомобильных фар сворачивала с шоссе на ту дорогу, по которой они въехали в лес.

— Ушли от боя, — Васса обнял их за плечи и залился своим сногсшибательным смехом.

…Через полтора часа прозрачные члены экипажа и Васса с Кроссом, сохранившие косметику до прощания, пожимали руки землянам на лабирийской земле. В полукилометре светилась платформа монорельса, к которой уже скоро (видели сверху) должен был подойти вагон.

— Вы улетаете совсем? — спросил Краснов старшего из прозрачных.

— Нет, мой брат, Лабирия больше всех готова к контакту, и мы с вами скоро увидимся.

Пришельцы занялись погрузкой машины и прицепа.

Скидан с Красновым пошли к платформе.

— Какие, оказывается, чудеса — обыкновенные, — пробасил Краснов.

Скидан не ответил.

— А, начальник? — Краснов толкнул его плечом. — Небось, ты в свой лагерь бы сейчас не вернулся?..

Скидан молчал.

— Или скучаешь? А, Васька? Герр лагерфюрер!

— Отстань, капитан, — тихо сказал бывший Краснов. — Паршиво мне.

Он и в самом деле думал сейчас о своем лагере. Пришельцы, как нарочно, высадили их рядом с той самой платформой. Только с другой стороны от входа в тоннель. Сашка, конечно, не помнит этого места, его подобрали без памяти на полпути сюда. А Скидан узнал сразу, даже в темноте.

— Какой родной запах, — гудел Краснов. — Точно, где-то здесь… Начальник, слышь… Почти год, как мы познакомились, помнишь?

— Если бы не ты, — сказал Скидан, — я бы не верил самому себе.

— А я — реалист, — заявил Краснов. — Нам, зекам, не до романтики. Я все помню и во все верю. Может быть, мы в каком-то будущем. Это терпимо. Но если мы действительно в параллельном времени, то это значит, что сейчас вот здесь же, на этом месте, или совсем близко, бьют кого-то беззащитного прикладом по башке!.. Это невыносимо. Мне кажется, что я сплю. Вот дали на прииске по башке, и я сплю и вижу все это во сне. И я не хочу просыпаться, потому что ТАМ я знаю тебя другого, и я сделаю все, чтобы ТОГО тебя… в общем, убить как можно скорее.

Показался прожектор вагона.

— Что ж, — сказал Скидан, — давай спать дальше. Мне просыпаться тоже неохота.

Низко над платформой проплыла гигантская спираль космического корабля. Хорошо освещенные, Кросс и Васса, все еще не смывшие грима и не снявшие земных одежд, оторвались от возни со своими машинами и махали дружно двум землянам.