Глава 8
Новое знакомство
Почти сразу после ухода владельца харчевни подали горячее кушанье: этакая смесь первого и второго блюда, сделанная на основе сразу трёх сортов мяса и с множеством овощей.
Поэтому некоторое время новые знакомые насыщались, перебрасываясь короткими комментариями о вкусовых ощущениях да восторженно причмокивая. От такого ужина никто бы не смог отказаться, будучи в здравом уме и в здравом теле.
Но, когда окончили кушать, Тронко поблагодарил и признался:
– Шикарное блюдо! Жалею, что до сих пор ни разу его не едал! – и тут же, словно мимоходом, добавил: – Сколько бы оно ни стоило, я за себя заплачу.
– Что ты, геер дон! – Труммер старался улыбнуться, хотя внутреннее сразу насторожился. – Я угощаю! В честь нашего знакомства.
– Да ладно тебе, – отмахнулся бывший консул. – Титулы и чины в отношении меня уже неуместны. И я прекрасно понимаю, что ты не настолько богат, каким хочешь казаться. Ну а самое главное, чем тебя наверняка расстрою, так это своим заверением. Ни я, ни кто другой тебе помочь в этом мрачном деле не сможет.
– Как же так?! – совсем растерялся парень. А сердце у него заныло от самого плохого предположения. – Неужели Галлиарда уже убита?
Прежде чем отвечать, Большой Тронко тяжело вздохнул и принялся массировать свою квадратную челюсть с нескрываемой досадой.
– Убийство – это ещё не самый худший вариант. По крайней мере твоя подруга долго бы не мучилась. Но дело в том, что я по долгу службы знал об этом Барине, именующем себя Белым. И знаю, что он живёт на улице Бравурная, семь. Гнусный и мерзкий тип, который занимается организацией похищений в иных секторах. Заметь, не убийств, а похищений.
– Раз он не убивает, то?..
– Именно! Его отряд поступает ещё хуже: по распоряжению Азнары Ревельдайны они сдают похищенных людей на Полигон своего сектора. В лаборатории. А оттуда уже либо никто не выходит, либо их никто не узнаёт. Да и они сами, если выживают, никого не помнят. Редкие счастливчики только и годны для войны в иных мирах, где и погибают в конце концов.
От таких утверждений Труммера пробило на дрожь. Потом он покраснел от прилива крови и невероятного жара, потом у него вообще на минуту перехватило дыхание. Настолько стало страшно за свою лучшую подругу, которая ему казалась родней всех остальных на свете, вместе взятых. Лабораторий боялись все. О них ходили самые невероятные слухи, нелепее один другого. Ими – пугали детей. Про них сочиняли жуткие истории. О них нормальные обыватели вообще старались во время разговоров не упоминать. И Полю прежде всегда казалось, что подобная беда его не коснётся, обойдёт стороной, а оно вон как всё обернулось.
Только и удалось из себя выдавить:
– Что же теперь делать?
– Крепись, парень. Ну и надейся на чудо, – сочувственно кивал Большой Тронко. – Только оно может помочь.
– Чудо?.. Чудеса нам недоступны, – задумался поощер, вспоминая своё магическое умение убирать усталость. – Разве что самые мизерные… Но вот если попросить тех, кто может всё?
– Имеешь в виду дэмов? Ха! По тебе не скажешь, что ты служишь у кого-то из них старшим консулом или управляющим. А и служил бы, никто за твою подругу не заступится, сам ведь знаешь, что мы для них значим. Мало того, в особенности никто из них не захочет общаться с Коброй.
– Почему же? Галлиарда – чуть ли не лучшая теннисистка нашего сектора, Прогрессор мог бы и заступиться за неё.
– Для него это естественные потери. Словно одна из засохших яблонь в садах Ро́змора. Даже будь она его любимой фавориткой, только и решил бы отомстить дэме Ревельдайне чем-то подобным. И не забывай, только в одном случае из тысячи просьба к властителю не заканчивается смертью просителя.
Об этом а'перв не забывал никогда. Основной закон ДОМА: ничего не проси у властителя. Он вбивался в сознание всем детям с пелёнок и каждому иностранцу с первого разговора. Смерть забирала к себе всех просителей, невзирая на ранги, должности, титулы или прежние заслуги. Что самое смешное, дэмы никогда никому не запрещали обращаться к ним с просьбами. Опять-таки если желающий сумел добраться до местного бога и уговорить его слушать. Да и много иных оказий случалось, когда властители секторов оказывались где угодно на пространствах ДОМА и с поощрительной улыбкой спрашивали у окружающих:
– Ну что, есть какие-нибудь просьбы ко мне? Или жалобы?
Жалоба приравнивалась к просьбе и рассматривалась соответственно. То есть дэм мог выполнить всё, восстановить правосудие, казнить истинно виновных, но только после исполнения его задания. И проще было сразу стать самоубийцей, чем выполнить приказ. Именно приказ, отказ от которого чаще всего заканчивался показательной горсткой пепла, остающейся от просителя. Реже просто пропажей отказавшегося выполнить приказ. И тоже не было тайной, что «пропадали» неосторожные просители именно в лаборатории.
Вдобавок Поль с досадой припомнил, как сравнительно недавно его друг Вак Лейзи по прозвищу Сосулька раскритиковал его намерения. Он утверждал, что любое предложение всё равно трактуется дэмами как просьба. Или как начавшаяся торговля о милости. И никакой отказ от заслуженной, в данный момент ожидаемой награды не изменит основного закона. Казуистика, утверждал Вак, работающая на властителей.
Но Сосулька, хоть и опытный менталист, много знающий, много видевший и прекрасно разбирающийся в законах, никогда не общался с дэмом. Личного контакта не имел. Даже никогда рядом с вершителями судеб гигантского мира не оказывался.
А тут рядом человек, который общался со своим опекуном многие годы. Наверняка встречал и других. Знает много об их отношениях. Потому сразу и высказался категорически, что ничего в плане спасения Галлиарды не получится. Но ведь он ещё не в курсе многих деталей, не в курсе всех странных, но уже сложившихся отношений между скромным, никому не ведомым а’первом и хозяином шестнадцатого сектора, Бенджамином Надариэлем. Если ему приоткрыть завесу тайны? А уже после этого спросить дельный совет?
Вот Поль и решился:
– Ещё и суток не прошло, как я покинул нашего дэма после успешного окончания очередной миссии. И мне было приказано явиться за наградой через десять дней.
– Хм! Однако! – Большой Тронко выпучил глаза от удивления. – За три года моей службы подобное случалось только два раза. И эти люди в данное время одни из самых богатых, знатных и титулованных в семнадцатом секторе. Как тебя только угораздило настолько отличиться?
– Если кратко, то повезло. А если долго, то сумел быстро бежать, не умер при этом и не бросил бесценный груз.
Так как тайны в этом не было, то он бегло пересказал о лесе Креатур в мире драйдов. Живописал страшные возможности тамошних колдунов и оружейников. Признался, как страшно и злобно по ним стреляли то ли из крупнокалиберных пулемётом, то ли из зенитных пушек. И наконец, объяснил свою идею, которую решительно отверг Вак Лейзи:
– Никто и никогда из сопровождающих не желает вновь лезть туда, где существует подобная опасность. Вплоть до того, что готовы стать горсткой пепла, но не сдвинутся с места. А я не только готов побывать у драйдов, но даже хочу предложить устроить им акцию мщения. Дескать, не имели они права продолжать огонь, рассмотрев божественную сущность посетившего их властелина. И за подобное надо наказывать.
Бывший консул хмурился в раздумье:
– Но ведь сам факт твоего появления в первый день – это уже чуть ли не насмешка, нонсенс. Как же твоя награда?
– Она тоже важна. Потому что я от неё откажусь сразу, – заявил Поль. – Ещё до того, как выскажу предложение о мести.
– Это уже выходит за все рамки исторических прецедентов, – признался Тронко. – Ни разу о таком не слышал… Но если подумать… Хм! То ты как бы хочешь одарить властелина? А потом ещё и сам напроситься на смертельно опасное задание?
– Угу! Очень, очень смертельное задание.
– И надеешься, что взамен тебе самому предложат выбрать награду?
– Точно!
– М-да! – Громадный мужчина, наверняка е’втор, если не и’трет по своим умениям, чётко видел: его собеседник искренен и не врёт. И уж тем более ни о каком розыгрыше или провокации тоже речи не шло. Тем не менее, прежде чем ответить, шумно выдохнул, печально покивал головой и только потом стал объяснять: – Вся беда в том, что Кобра, услышав просьбу Прогрессора, сделает всё возможное, чтобы в ответ унизить его и смешать с грязью. Затем ещё больше ужесточит последние часы жизни твоей подруги. А потом ещё и на тебя самого объявит охоту. И вряд ли ты от её наёмников где-нибудь спрячешься.
Он окончил говорить и расставил в стороны свои громадные ладони. Это смотрелось как вопрос: «Ну что, всё понял?» Но Труммер не хотел понимать очевидное и только рассердился:
– Как не понять! Но чем тогда спасти Галли? На какое ещё чудо мне понадеяться? Может, всё-таки этот Белый Барин держит пленниц у себя в подвале? И стоит организовать налёт на его особняк?
– Насколько я знаю, – отозвался Тронко, – этот тип весьма и весьма осторожен и никогда даром не рискует. Похищенных людей сразу доставляет на Полигон.
– А сколько понадобится людей, чтобы сунуться туда?
– О-о! Никакой награды тебе не хватит, чтобы собрать армию безумцев, которые решатся штурмовать лаборатории, святая святых каждого дэма.
Это Поль и сам знал. И настолько пригорюнился, что отставной консул решил утешить парня:
– Ничего не поделаешь, этот мир живёт по законам дэмов. Мы в нём ничего изменить не в силах.
– Неправда! – вспылил а'перв. – Знаю, что ты сделал этот мир чище, уничтожив мерзкую гадину! И если кто-то зачистит дом от такого, как Барин, нам здесь станет жить легче. Если ещё кто до Кобры доберётся…
– Тише, тише, тише! – зашипел на него Большой. – Следи за языком-то, что он мелет! Самому жить надоело, так хоть остальных не подставляй!
Пришлось Труммеру замолкнуть, угрюмо оглядывая зал и с мрачным удовлетворением отмечая, что народа в нём почти нет. Ибо и такой закон существовал: «Любой, кто возжелает смерти дэма, сам смерти предан будет!» Как ни воевали между собой властители, как ни оскорбляли и как ни ненавидели порой друг друга, все равно этот закон свято блюли. Сами – в первую очередь. И могли казнить на месте любого человека из своего ближайшего окружения только за словесно высказанные намерения уничтожить любого иного дэма.
Минуты три сидели в молчании, после чего Поль пустился в печальные рассуждения:
– Галли для меня, наверное, больше, чем сестра, мать и подруга, вместе взятые. И когда-то поклялся приложить все силы, чтобы сделать её счастливой. А уж защищать её от всяких напастей – это мне самой Судьбой назначено. Так что пока вижу только один выход из создавшейся ситуации: поспешить к Бенджамину. Ну разве что ещё час здесь посижу в ожидании. Может, кто-нибудь из моих друзей явится с доброй новостью…
– Чем они сейчас занимаются? – не преминул поинтересоваться Тронко.
– Пытаются выследить того самого Барина Белого. Если удастся его взять и допросить, они ни перед чем не остановятся.
– Хм! Хорошие у тебя друзья, завидую, – признался бывший геер дон. – За меня перед дэмом никто, кроме жены, не заступился. Хотя я даже рад, что всё случилось именно так, а не иначе. Наверняка дольше проживу, чем в том серпентарии. Кстати, раз у нас ещё час времени, не расскажешь ли мне о своей подруге? Точнее, как вы познакомились и почему ты готов за неё жизнь отдать?
Труммер глянул на часы:
– Почему бы и нет? – подлил себе из кувшина квас в кружку и приступил к рассказу. Ему самому захотелось словно заново пробежаться по самым памятным моментам своего детства, юности и отрочества, в которых почти постоянно присутствовала Галлиарда.
