Глава 14

На ночь двери и окна заперли накрепко, но дежурство решили не организовывать. Какое нападение, они что, на вражеской территории? Хотя пистолеты под подушки положили. И спокойно проспали всю ночь, никто их не потревожил.

Умылись, позавтракали. Поскольку вчера не особенно и выпивали (только Мурашову подливали), головы были свежие.

После завтрака не спеша перекурили, сидя на крылечке и любуясь небольшим садиком, что был при доме. Яблони в нем росли какие-то особенные, плоды у них были темно-красными как снаружи, так и изнутри. Евгений помнил, что в детстве мать называла такой сорт «китаянкой», и есть яблоки полагалось с солью, потому что кислые они были до невозможности.

– Ну что, – сказал Евгений, – пора, пожалуй, звонить нашему бравому капитану.

– Домой или на службу? – уточнил Штефырца.

– Час ранний, домой, наверное.

Миронов нашел в блокноте номер домашнего телефона Мурашова, набрал его. После серии гудков трубку подняли и раздался напряженный женский голос:

– Вас внимательно слушают!

Несколько ошарашенный таким ответом, Евгений на секунду замялся, и голос повторил вновь:

– Вас внимательно слушают! Говорите!

Миронов справился с собой:

– Доброе утро! Простите, нельзя ли услышать Вячеслава Васильевича?

– В данный момент – нет! – отрезал голос.

– А почему, простите? – осмелился задать вопрос Евгений.

– Потому что ваш любезный Вячеслав Васильевич вчера нажрался, как свинья, и сейчас еще не проснулся. Попробуйте перезвонить часа через полтора.

На другом конце провода бросили трубку.

– Н-да, судя по всему, супруга у нашего капитана – не сахар, – констатировал Мишка, прижимавшийся во время разговора ухом к тыльной стороне трубки.

– Откуда мы знаем, может, он вчера буйствовал во хмелю, – рассудительно сказал Миронов. – Ладно, попробуем звякнуть через полтора часа.

Но через полтора часа тот же злобный женский голос сообщил им, что Мурашова срочно вызвали на службу и он уехал туда.

– Вот «железный Феликс»! – восхитился Штефырца. – С бодуна – не с бодуна, а партия, то есть начальство, сказало: «Надо!», Мурашов ответил: «Есть!»

– И с опухшей мордой понесся на службу, – добавил Миронов. – Ох, и нагорит ему за такой внешний вид!

– Откуда ты знаешь? – не согласился Мишка. – Может, у них там сейчас порядки либеральные и толерантные, не то что во времена Советского Союза. Или средство секретное имеется – против похмелья. Таблетку проглотил или пузырек выпил – и, как огурчик, сколько бы вчера на грудь ни принимал.

– Фантазии это все, скополамин из Стругацких. Нет таких лекарств, чтобы действовали мгновенно.

– А никто и не говорит о мгновенности. Пока до работы доедет, оно и сработает, рассосется в организме.

– Вот интересно, доехал ли он уже до работы? Дадим ему еще полчаса на посещение начальства и звякнем на служебный телефон.

Но и через полчаса капитана найти не удалось. Только спустя некоторое время отозвался сотовый.

– Приходите на лавочку! – буркнул Мурашов и отключился.

Миронов посмотрел на часы. До встречи с Фроловым оставалось достаточно времени, чтобы перед этим переговорить с капитаном.

– Все, Мишка, по коням!

И они поскакали. То есть выбежали на улицу и стали ловить такси или частника. Бежать по Кавалерийской после вчерашнего обстрела что-то не хотелось.

Капитан уже ждал, сидя на той же скамейке, нервно курил, часто затягиваясь. Вопреки ожиданиям лицо у него совсем не было опухшим. Видно, прав был Штефырца в своем предположении: появилось в арсенале действенное средство от похмелья.

Они сели по бокам Мурашова, тот покосился, но возражать не стал.

– Любезнейший! – начал Миронов. – А кто это по нам вчера стрельбу устроил? Уж не ваши ли собратья? Что же так неумело? Попасть как следует не могли…

– Мои, – кивнул капитан. – Это те двое, которые вместе со мной следили за вами. Я их отправил докладывать, а сам пошел вас пугать. Они вернулись, меня не нашли и кинулись искать по городу. Телефон я отключил, дозвониться они не могли. Потом случайно увидели вас, «сели на хвост», обогнали на такси и устроили засаду. В вас они не стреляли, только имитировали попытку покушения. Сами решили припугнуть, не дожидаясь меня.

– Дураки! – зло сплюнул Штефырца. – У вас что, все там такие «инициативные»? Так можешь им напомнить старую мудрость: «Инициатива – наказуема!» В следующий раз они так легко не отделаются…

– Ладно, с этим разобрались, – подвел черту Миронов. – Есть новости?

– Кое-какие. Один из телохранителей Тупикова проболтался, что его шеф завтра встречается с каким-то важным иностранцем. Телохранитель случайно подслушал часть телефонного разговора. И при этом упоминались ваши фамилии.

– Что это тебе бодигард кинулся докладывать? – с подозрением спросил Мишка.

– Да мы с ним давние приятели, даже какие-то дальние родственники. Он знает, что его шеф поручил мне вас, вот и решил доброе дело совершить. А вдруг я чем отблагодарю?

– Отблагодарил? – как бы между прочим спросил Евгений.

– Так обошлось, он мне еще и должен.

– Держи, ему передашь, пусть дальше слушает, – протянул Миронов тоненькую пачку пятитысячных купюр. – Он-то не из любви к искусству работает.

Мурашов деньги взял, но так посмотрел на них, что Евгений усомнился: дойдут ли эти пятитысячные до телохранителя Тупикова?

Распрощались по-деловому, капитану было велено внимательнее наблюдать за всем, что связано с Василь Василичем и постараться выяснить, что за иностранец объявился в Ставрополе. Они будут регулярно позванивать.

Теперь предстояла встреча с Фроловым. Что-то он сообщит?

Оказалось, не так уж много. Это раньше Тупиков был фигурой публичной, даже, кажется, в местном университете на факультете журналистики лекции читал. Сейчас же, после того как его выперли из окружения губернатора, он глубоко ушел в тень и руководил своими людьми тайно. Ну, как тайно? Все вокруг знали, что есть такой человек, что он бандит, самый крупный в городе, а то и в крае. Но прижать его на чем-нибудь не получалось никак. Обычная история. В свое время Аль Капоне, бандита из бандитов, американскому правосудию удалось прижучить только за неуплату налогов. Остальные его преступления были просто недоказуемы.

Так и здесь. Когда он был помощником губернатора, то почти не скрываясь творил свои темные делишки и никто ему был не указ. Теперь же управу на него, наверное, можно было найти, но то ли соответствующие органы не очень старались, потому что многие их сотрудники были в свое время куплены этим мафиозо местного разлива, то ли просто боялись, что однажды вечером где-нибудь в переулке ударит выстрел или блеснет лезвие ножа, и чересчур активный правдоискатель отправится вместо поиска «на Сажевый» – так в просторечии называлось местное кладбище. Подобное случалось, и не раз.

– Вот если бы, – сказал полковник Миронову, – к нам попали прямые и недвусмысленные доказательства его преступной деятельности, мы действительно смогли бы прижать его к ногтю. А там, понемногу, осторожно потянув за ниточку, размотать весь клубок. На местную милицию и прочие правоохранительные органы надежды мало. Да и у нас довольно унылое настроение. Хотеть мы хотим, да руки коротки.

– Американцы и прочий западный мир до сих пор считают вашу организацию самой сильной и жестокой… – не преминул подколоть школьного приятеля Евгений. Фролов поморщился.

– Знал бы ты, какие штормы у нас бушевали еще совсем недавно и сколько отличных специалистов они погубили! А сейчас работать почти не с кем. В общем, так, Женюра! Сумеешь что-нибудь серьезное накопать на этого упыря – милости просим к нам, встретим с распростертыми объятиями. Понадобится в процессе какая-нибудь техническая или информационная поддержка – обращайся ко мне. Чем смогу – обязательно помогу. А пока – не обессудь. Я вот тут папочку тебе приготовил с выдержками из досье на этого Тупикова. Может, что и пригодится.

– Ну, что же, и на этом спасибо, – вздохнув, сказал Миронов. – Попробуем действовать своими силами. Да, вот еще что. Люди Тупикова следили за нами с момента приезда в Ставрополь. Нашу с тобой прошлую встречу тоже видели, правда, как они утверждают, разговор не записывали. Но, учитывая цель нашего визита, догадаться, о чем и о ком шла речь, совсем не сложно. Ты бы поберегся, полковник, тут могут развернуться вполне себе военные действия…

Выражение лица Фролова сильно изменилось. Не сказать, чтобы он испугался, но серьезно озаботился.

– Я что-нибудь придумаю.

– Придумай, придумай, – не без малой толики злорадства сказал Миронов.

А почему бы ему не позлорадствовать? Полковника такой мощной организации, наверняка сидящего на высоком посту, беспокоит факт его встречи со школьным товарищем. Точнее, не сам факт встречи, а то, что о нем узнал какой-то подпольный бандит. Смешно и грустно одновременно…

Гораздо конкретнее и резче высказался Штефырца, когда они, распрощавшись с Фроловым, не спеша брели по местному проспекту Октябрьской революции. Вот еще парадокс! Большинство населения России сейчас считает тогдашние события никакой не революцией, а просто переворотом. И тем не менее памятники вождю переворота стоят повсеместно, улицы не переименовываются. Даже центральный проспект города носит имя Карла Маркса. Какое отношение к Ставрополю имеет эта личность? Разве что выходец отсюда, некий Лопатин, стал первым переводчиком толстенного труда Карла на русский язык. Вот уж попотел, наверное…

Так почему не переименовывают? Кто-то надеется, что старое вернется, будут опять лозунги, субботники, праздничные демонстрации и прочая мишура? Или все проще: денег жалко на переименование, лучше их в свой карман положить? Двух проворовавшихся мэров одного за другим уже посадили…

Они шли в тени развесистых деревьев, сентябрьское солнце пригревало, и, словно подпитываемый эти теплом, кипятился Мишка:

– Ну, у тебя и одноклассники, командир! И главное, полковник ФСБ! Человек, который по определению не должен никого бояться! Тем более, какого-то провинциального бандюгана! А тут – страх в глазах, дрожащие руки… «Я что-нибудь придумаю…» Как же, придумает он! Наверное, сейчас уже чемоданы пакует и машина под окнами с работающим мотором – в аэропорт ехать. Там на самолет – и куда подальше отсюда! На Аляску, на Новую Землю, в джунгли Амазонии! Лишь бы его не достали! А вы тут, ребята, разберитесь, пожалуйста, у нас, видите ли, руки коротки… «Найдите на него компромат, вот тогда мы и примемся за дело». Да хоть какой компромат найди, самый убойный, я более чем уверен, что они и пальцем не пошевелят!

– И охота тебе, Мишка, разоряться? – лениво сказал Евгений. – Мы ведь в ситуациях и похуже этой бывали. Только вспомни!

– Ну, не в аналогичных, но, действительно, было и хуже… – начал остывать Штефырца. – Но, согласись, обидно ведь!

– Конечно, обидно, – кивнул Миронов. – Ладно, не бери в голову, сами как-нибудь разберемся.

А на душе у него скребли кошки. Дело, которое поначалу казалось пустяковым, приобретало размах и глубину. Что же за человек этот Тупиков, если при упоминании его имени шарахаются матерые волки, к которым, несомненно, принадлежит и Фролов? Ничего, познакомимся поближе, там и разберемся…

Тут, наверное, стоит наконец сделать маленькое отступление от сюжета нашей истории. Непосвященному читателю, не знакомому с группой бывшего майора СОБ (Службы общей безопасности) Евгения Миронова, скорее всего непонятна та простота, с которой они решают самые сложные задачи. Словно не над их головами свистят пули, словно не к ним подсылают наемных убийц. Игра какая-то, да и только!

Но за всей этой легкостью и простотой скрыт профессионализм, долгий опыт боевых операций и многолетняя дружба. Не зря в свое время группа Туриста (боевой псевдоним Миронова) считалась самой везучей в Службе. За все время ее работы только один человек был ранен – Толик Монастырев, он же Портос. И произошло это в ходе последней операции группы в Анголе. Тогда они, совместно с кубинским спецназом, ликвидировали секретную лабораторию ЮАРовцев, разрабатывавшую биологическое оружие. В остальных рейдах никто из группы не получил даже царапины. Хотя побывать пришлось практически во всех странах Латинской Америки, и не по одному разу. Действовать группе приходилось не только в джунглях, но и во вполне городских условиях. Они превосходно умели убивать и выживать, добывать информацию и совершать диверсии. Они были, наверное, лучшими бойцами в мире, что бы там ни трепались американцы про свои «зеленые береты». Потому что и «беретам», случалось, «мироновцы» давали по носу. Делая это, заметим, не без удовольствия.

Да, страна оказалась к ним несправедлива. Службу общей безопасности в смутные времена распустили, предложив ее сотрудникам или отставку, или должность в какой-нибудь весьма отдаленной воинской части. Россия – она большая.

Кто-то согласился продолжать служить в качестве обычного пехотного офицера, но большинство, в том числе и группа майора Миронова, предпочли уйти с гордо поднятой головой.

И вот теперь, встретившись почти случайно, они ощутили тот дух, который царил в былые времена, то единство, что делало группу целостным организмом. Им не нужно было много слов, чтобы понимать друг друга. А зачастую слова и вовсе не требовались. Взгляд, движение бровей, взмах руки – и все ясно.

Они не боялись никого. Привыкли рассчитывать только на себя. Не останавливаться перед препятствиями. Смотреть врагу в глаза и не отводить взгляда. И нажимать на курок первыми.

А кроме того, сейчас они не были связаны никакими инструкциями и приказами. Не было у них начальства, некому было одернуть и окоротить. Они могли рассчитывать только на себя. С одной стороны, тылы – дело немаловажное. Но с другой, когда знаешь, что спину твою прикрывают только близкие друзья, такие же бойцы, как и ты, которым нечего терять, кроме жизни, на душе становится спокойнее.

Сейчас Мишка, ругаясь, просто отводил душу, потому что искренне не понимал, как может человек с опытом, в чинах и званиях, бояться какого-то бандита-кровопийцу? Сам же параллельно думал о том, что следует предпринять в создавшейся ситуации в первую очередь и как все же достать этого Тупикова?

В том же направлении двигались и мысли Миронова. Но он не расходовал энергию на злые высказывания в адрес полковника ФСБ, а одновременно с размышлениями зорко поглядывал по сторонам. И ему удалось все-таки засечь «хвост», который тянулся от самого парка. Два человека следовали за ними. Вроде бы и порознь идут, а знающему человеку понятно, что они составляют следящую пару. Сменяют друг друга, то один выйдет вперед, то другой. Идут, как и Евгений с Мишкой, не спеша, прогуливаясь. Очевидно, это те, кто стрелял по ним вчера из леса, «пугая», – подчиненные капитана Мурашова.

Он обратил внимание Штефырцы на слежку. И у того «взыграло ретивое». Ему надо было куда-то выплеснуть накопившуюся после встречи с Фроловым злость.

– Командир! – сказал он. – А давай им что-нибудь этакое устроим? Чтобы неповадно было.

Миронов немного посомневался, потому что отдавало это все каким-то ребячеством. Словно пацанят в песочнице обижать. Но, понимая Мишкино состояние, он все же согласился. А почему бы и нет? И дуракам урок будет, и самим не вредно размяться.

– В парк вернемся или подальше уведем? – спросил он у Штефырцы.

– А что у нас на сегодня еще запланировано? – деловито поинтересовался молдаванин.

– Хочу с папкой поработать, что полковник дал, и в зависимости от результатов придумать план дальнейших действий.

– Ну, значит, смысла далеко вести их нет, – резюмировал Мишка. – Наверное, лучше в парк вернуться. Там сейчас народа немного, стрельбу эти придурки поднимать не станут. А место укромное найти вполне реально.

Так и решили.

Для начала присели на скамейку, покурили, лениво щурясь на солнце и перебрасываясь короткими, незначительными фразами. Потом, как бы придя к определенному решению, поднялись и пошли в обратную сторону, направляясь ко входу в парк. Дескать, решили еще по пивку вдарить. Денек хороший солнечный, наверное, один из последних теплых. Так отчего не посидеть на веранде с кружечкой «Варштайнера»?

«Хвосты» немного задергались, но Евгений с Мишкой обошли их стороной, чтобы не спугнуть. Подчиненные капитана Мурашова потолклись на месте и опять пристроились сзади. Может, и они пива хотят, кому какое дело?

На ту веранду, где они сидели с Фроловым, не пошли, двинулись дальше – парк был буквально набит такими заведениями. Ничего, скоро холодно станет и все это благолепие прикроется до следующей весны. Сейчас народа и вправду было немного, люди начнут подтягиваться к вечеру. Вот интересно, а ночью какие-нибудь точки здесь работают?

Выбрали небольшой павильончик в глубине парка, там, где заросли кустарника были погуще, сели за столик и действительно взяли по кружке «Варштайнера». Естественно, разливного немецкого здесь не было, в кружки переливали из бутылок и не настоящее, а сваренное в России. На вкус Евгения, отличалось оно от оригинала, как… да и сравнения-то такого не найти. Если честно, не такое уж плохое было пиво, но против оригинального немецкого совершенно не тянуло. Ладно, как говорится, нет гербовой, будем писать на простой…

Некоторое время посидели, отхлебывая и покуривая. «Хвосты» устроились в соседней кафешке и тоже взяли пива, искоса поглядывая на тех, за кем следили.

– Ну что, начнем? – негромко спросил Штефырца.

Миронов молча кивнул.

Мишка поозирался по сторонам, словно в поисках чего-то, потом махнул рукой и, встав, направился к кустам. Ну, приперло человека, а туалета поблизости не наблюдается. Придется кустиками воспользоваться.

Если честно, то он кустиками действительно воспользовался, раз случай подвернулся. А потом затаился в зарослях и стал терпеливо ждать.

Он отлично представлял, что происходит на соседней веранде. Сначала на отлучку одного из «объектов» не обратили особого внимания. Справит человек малую нужду и вернется, обычное дело.

Но время шло, а «объект» не появляется. За это время он и «по большому» мог вполне сходить. Что-то тут неладно… Наконец после короткого совещания один из пары поднимается и не спеша отправляется в сторону кустов, вроде бы тоже по нужде.

Мишка услышал впереди шорох и попытался что-нибудь разглядеть сквозь переплетение веток. Ага, вот и он, родимый! Ну, иди сюда, к папочке…

Когда Штефырца вернулся в кафе, Миронова он там не нашел. Увидел он его на той самой веранде, где прежде сидели оба «хвоста». Теперь остался один, и с ним беседовал о чем-то бывший командир группы СОБ. Со стороны это действительно выглядело как дружеская беседа, «хвост» даже пытался улыбаться, но улыбка его была похожа на болезненный оскал, и сам он выглядел очень бледным. Видимо, Миронов для начала приложил немного физического воздействия на организм этого шпика – в целях приведения к покорности. А потом уже начал разговор.

Штефырца забрал обе кружки, свою и командирскую, кинул буфетчику полтинник, в двух словах объяснив, что временно они перебазируются во-от туда, там приятель объявился. Но посуду обязательно вернут. И подсел с другой стороны болезненно морщившегося «хвоста».

– Ну, как дела? – деловито осведомился он, в упор разглядывая того, кто таскался за ними вот уже второй день. Кивнул Миронову, мол, с другим все в порядке.

– Не хочет гражданин рассказывать, кто его послал и зачем, – сообщил Евгений, отхлебывая из кружки. – Молодец, что пиво принес, а то у меня от этих разговоров в горле пересыхать начало.

– А нам нужны его откровения? – задал риторический вопрос Мишка. – Мы ведь и так все знаем. И кто послал, и кто у них за старшего. Кстати, где это он, почему подчиненных не бежит спасать? Так я о чем? Зачем к человеку приставать, коли ничего нового он сообщить не может? Сейчас посидим чуток да и пойдем. А он здесь останется. Навсегда. Как и его товарищ там, в кустах.

У шпика затряслись губы. Штефырца говорил равнодушно, спокойно, но от его тона действительно, как выражаются классики, «веяло могилой». Этот хитроумный молдаванин, когда хотел, мог такого страха нагнать на человека, что у того порой и штаны мокрыми становились. Хотя в обычной жизни был Мишка человеком мирным и незлобивым.

Чтобы унять дрожь пальцев, «хвост» ухватился за край стола и выдавил:

– Что вы хотите знать?

– О, заговорил! – обрадовался Штефырца. – А я уж думал, что нам немой попался.

– Да нет, до твоего прихода он пытался хорохориться, утверждал, что они с другом отдохнуть сюда заглянули, – сказал Миронов. – Пришлось вразумить немного, чтобы врал, да не завирался.

И, обращаясь к пленнику, заботливо спросил:

– Ну что, болезный, полегче стало? Говорить можешь? Глядишь, в живых оставим.

Тот кивнул, все еще прижимая руки к животу.

– Отлично! – повеселел и Евгений. – Давай-ка пропой нам свою арию, подтверди наши подозрения. Мы хоть и знаем все, но в некоторых деталях сомневаемся.

И шпик «запел, как по нотам». В одном месте, правда, попытался соврать, но Штефырца был начеку и легонечко прищемил ему некую чувствительную точку на руке. Возникший было вой заглушил, прижав ладонь к губам корчившегося от боли человека.

– А не ври, милок, не в твоих это интересах.

В общем-то, практически ничего нового «хвост» не сообщил. Все основное днем раньше рассказал его непосредственный начальник, капитан Мурашов. Но были и кое-какие детали, которые заставили Евгения и Мишку задуматься. Что-то капитан не договаривал. Причем не только им, но и своим подчиненным. Чувствовалась отсутствующая деталька в этом конструкторе. Надо будет при личной встрече Мурашова прижать…

Пиво они допили, шпика выжали досуха. Пора было уходить. Прощаясь, Мишка сказал:

– Начальству своему передай, чтобы прекратили эти идиотские игры со слежкой. Плохо они кончатся. А тебя персонально предупреждаю: еще раз мне на глаза попадешься – пеняй на себя, ни начальство, ни семья тебя уже не дождутся. И плевать мне на то, что ты не можешь не подчиняться приказам! Тебе что важнее: расположение начальства или жизнь? Смотри, тебе выбирать…

И, уходя, добавил:

– Дружка своего забери, он там, в кустах, валяется. Через полчасика в себя придет.

Какое-то время они шли молча, потом Штефырца спросил:

– Командир, мне одному показалось, что капитан тот чего-то нам не договаривал?

– Не одному, – кивнул Миронов. – Ничего, встретимся – потрясем. А пока… Мишка, как ты думаешь, не пора ли нам пообедать?

– Да я давно уже к урчанию в своем животе прислушиваюсь! Куда пойдем?

– Даже не знаю… Может, в тот подвальчик, что нам Мурашов показал? По-моему, готовят там вполне прилично. Заодно в тишине и досье просмотрю.

– Принимается! – с энтузиазмом откликнулся Штефырца. Видимо, вправду есть хотел. Мишка никогда не «делал из еды культа», не то что Толик-Портос, мог довольствоваться малым, и даже длительное время. Были случаи, когда во время очередной операции съестного просто не имелось и приходилось голодать несколько суток, довольствуясь только водой из фляжки. И ничего, Мишка не жаловался. Справедливости ради надо сказать, что никто в группе не жаловался, включая и Толика Монастырева. Он только худел быстрее всех.

Кабачок был открыт и, хотя время стояло обеденное, не заполнен и наполовину. Им достался уютный столик в самом дальнем конце зала с низким потолком. Официантка, миленькая девушка с почему-то очень сонным лицом, принесла меню и ушла, еле волоча ноги. Создавалось впечатление, что она пару суток не спала. Впрочем, может быть, так и было. Кто их знает, молодых?

– Тут раньше купеческие подвалы были, тянулись вдоль всего проспекта под домами, – сообщил Штефырце Миронов. – А потом чего только из них ни делали. И пивные, и закусочные, и просто магазинчики галантерейные. Один даже под секс-шоп приспособили.

– Ну, этот погребок – не самое худшее применение купеческому подвалу, – одобрил Мишка. – Одно плохо – второго выхода нет на всякий случай.

– Думаю, есть. Ведь продукты должны через какую-нибудь дверь загружать?

– И то верно…

Тут «спящая красавица» соблаговолила подойти и поинтересоваться, что именно хотят граждане. Поскольку Штефырца, учуяв вкусные запахи, плывущие с кухни, шумно сглатывал слюну, Евгений решил не мелочиться. Заказал два харчо, большую сковороду селянки, кувшин пива и зелени всякой.

Мишка разочарованно вздохнул.

– Ну, что это за еда? На один зуб!

Миронов усмехнулся:

– Погоди, ты еще не видел размеров местных блюд.

И действительно, то, что с трудом принесла официантка, едва уместилось на столике. Тарелки с харчо были такими большими, что есть из них нужно было, наверное, не ложками, а совковыми лопатами. Сковорода с селянкой имела размеры чуть меньше тележного колеса. Кувшин оказался вместимостью литров в пять, зелени же разнообразной, как это принято на Кавказе, навалили очень приличную горку.

– Н-да… – сказал Штефырца. – На что мы, молдаване, слывем обжорами, но против вас мы – люди, сидящие на строгой диете!

– Не преувеличивай. Это просто плотный обед.

– Значит, плотно пообедаем, – восхитился Мишка и взялся за ложку.

Мало того, что в этом подвальчике хорошо готовили, здесь даже курить разрешалось! Немного осоловевшие, откинувшись на спинки диванчиков, они со вкусом затягивались, выпуская дым в потолок. Думать ни о чем не хотелось.

– Да, – сказал Штефырца. – Если б нас захотели шлепнуть или хотя бы повязать, то лучшего момента, чем сейчас, злыдни не могли бы выбрать. Я даже сопротивляться как следует не смог бы.

– Не накаркай, – предупредил его Миронов. – Хотя, по идее, рановато им к совсем уж активным действиям переходить. На что-то еще надеются. Ты же слышал, что нам и Мурашов, и этот шпик говорили? Вчерашний обстрел был личной инициативой «хвостов» и старались они нас только напугать, а не убить. Но в одном ты прав – нельзя так наедаться!

– Да уж больно вкусно готовят, собаки… Разве удержишься? Эх, Портоса бы сюда! Борька не очень пожрать любит, но и он не устоял бы. Как-то они там, в Аргентине?

– Если они в Аргентине, – внес поправку Евгений. – А могут быть еще в Германии или в Анголе.

– Как «в Анголе»? – поразился Штефырца.

Миронов совсем забыл рассказать соратникам о мешочке с алмазами, спрятанном в ангольских лесах бывшим сотрудником СОБ, а потом контрабандистом Сергеем Ступиным. И о том, что тот вместе с тоже сотрудником СОБ, но не бывшим, а живущим в немецком городе Гота, засекреченным агентом Алексеем Васильевичем Симоновым, собирался этот мешочек добывать. А Симонов звал с собой Монастырева и Оруджева. Поехали они или нет и чем вообще вся эта история закончилась, Евгений не знал, потому что из Италии вернулась жена и они улетели домой, в Москву. Никто, разумеется, ему не написал и не позвонил. Но он надеялся, что все там кончилось хорошо. Ребята из его группы были людьми опытными, Симонов тоже отсутствием опыта не страдал, а уж Ступин, носивший в Германии фамилию Стайниц, вовсе был пройдохой из пройдох. Та еще подобралась компания.

Вот теперь, восполняя пропущенное, Миронов и поведал товарищу об этой истории. Мишка подумал и сказал:

– Зная парней, могу сказать с уверенностью: они в такую авантюру точно вписались. Вот только что теперь в Анголе происходит?

О том, как был уничтожен главарь оппозиционной группировки УНИТА, много лет раздувавшей военные действия в стране, «доктор» Жонас Савимби, Евгений сообщать не стал. Не его была эта тайна и не вправе был он ее разглашать, хотя никаких подписок и не давал. Тогда они вместе с Симоновым (хотя операция была международной, совместной с американскими и португальскими спецназовцами) спровоцировали перестрелку в лагере мятежников. В результате которой свои же и убили главаря, а заслугу присвоили себе вооруженные силы правящей партии МПЛА. Кстати, ни американцы, ни португальцы в деле не участвовали, поэтому считали, что в действительности все было так, как сообщали официальные источники.

Миронов сказал только, что гражданская война там закончилась, народ пытается строить цивилизацию на развалинах бывшей португальской колонии. Ну, а насколько это у них получится – время покажет.

Во время обеда Евгений просмотрел документы, хранившиеся в той папке, что передал ему Фролов. Действительно, это были выдержки из досье на Тупикова. Н-да, личность вырисовывалась довольно мрачная, хотя на всех фотографиях, приложенных к делу, обширная рожа бандита была украшена широкой улыбкой. Ну, прямо рубаха-парень, с которым легко работать в одной бригаде на заводе, а после смены выпивать по паре кружечек пивка и слушать свежие анекдоты, которые он рассказывает.

В действительности же «добряк», не моргнув глазом, мог отправить «на убой» проштрафившихся подчиненных или просто неугодных ему людей, совершить самое гнусное преступление, но при этом считать себя честным человеком. Разобравшись с материалами и просмотрев фотографии, Миронов понял, что никаких договоров с этим подонком не получится, и единственное, что его может остановить в стремлении уничтожить бывшего майора СОБ и его бывших же подчиненных – пуля в лоб. А лучше две или три.

Но сначала нужно было выяснить, почему началась эта охота, чем бывшие спецназовцы так разозлили бандита, что он стал рассылать во все концы наемных убийц. Правда, не считая снайпера, остальные были какими-то уж очень непрофессиональными. Других под рукой не нашлось? Сомнительно. Не давала Евгению покоя такая несуразность, вот и собирался он прежде, чем убрать, допросить Василь Василича или хотя бы поговорить с ним. А так чего бы проще: выследить, прицелиться и нажать на курок. Дело пары дней.

– Ну, отдышался? – спросил Евгений Мишку. – Тогда подъем – и вперед! Предстоит разведка местности.

Адрес Тупикова они знали. Нужно было найти этот дом и осмотреть окрестности. Не очень мозоля глаза охранникам, которые наверняка там имеются. И не стоят на виду, а следят за происходящим вокруг дома с помощью камер наблюдения.

Улицу и дом нашли быстро. Улочка была узкой, но асфальт на ней лежал ровный и чистый, на удивление. Это при общей-то раздолбанности городских магистралей?

– Наверняка отремонтировали, когда клиент советником губернатора был, – заявил Штефырца, и Миронов с ним согласился.

Участок выглядел настоящей крепостью. Стены желтого кирпича метров в шесть высотой. Ворота стене под стать, металлические и глухие, ни намека на калитку, глазок или переговорное устройство. Из-за стены был виден только самый кончик крыши дома.

– А камер-то понатыкано!.. – сказал Мишка.

Действительно, устройств наблюдения имелось в избытке. Там, где можно было обойтись одной, стояло три. И не в единственном месте.

– Куда ему столько? – удивился Миронов.

– Боится, наверное.

– Чего ему бояться? – не понял Евгений.

– Вот если бы ты, командир, убивал людей без счета, хапал обеими руками и вообще жил в роскошном особняке, который наверняка имеется за высоченной стеной, ты бы понял, чего может бояться такой человек, – наставительно сказал Штефырца. – Всего и всех он боится! На нем столько крови, что я сильно удивлюсь, если узнаю, что по ночам к нему души убиенных не являются.

– Он же не собственноручно убивал? К Гитлеру ведь никто не являлся?

– Откуда ты знаешь? – ответил Мишка, одним вопросом дав ответ на оба вопроса Евгения.

Они наблюдали за домом издалека, из-за угла, с помощью бинокля. Машины здесь ездили редко и каждый раз, когда появлялась какая-нибудь, друзья делали вид, что просто стоят и разговаривают, покуривая. А сами тем временем осматривали окрестности, выискивая место, с которого можно было бы увидеть все поподробнее.

– Как же нам туда заглянуть, во двор? – пробормотал Штефырца.

– Есть одна мысль, – хлопнул его по плечу Миронов. – Поехали!

Еще с утра он приметил в городе заведение под вывеской «Компьютерный клуб». Сюда в основном приходил народ молодой, чтобы резаться по Сети в разнообразные «стрелялки», отсылать и получать электронную почту, просто лазить по Интернету. Своеобразная здесь царила атмосфера.

На их счастье, свободный компьютер нашелся. Евгений с минуту раздумывал, а потом нашел в паутине сайт «Гугл – Земля» и быстро определился со Ставрополем. Теперь на экране был город, видимый сверху, из космоса.

– Вот эта улица, вот этот дом, – пробормотал Миронов и увеличил изображение.

Качество было неплохое, но, конечно же, могло быть и лучше. К сожалению, в их распоряжении не имелось компьютеров хотя бы ФСБ, с их доступом к секретным спутникам, которые с орбиты могли бы различить даже номер автомобиля. Приходилось довольствоваться тем, что удалось достать. К Фролову Евгений и не подумал обратиться. Скорее всего бравый полковник действительно сейчас спешно ехал или летел куда-нибудь подальше от Ставрополя, как предположил Штефырца.

Выбрав масштаб покрупнее, но чтобы это не шло в ущерб качеству изображения, он распечатал снимки. Мишке наставительно сказал:

– Учись, сынок! В двадцать первом веке живем, ничего скрыть нельзя от чужих глаз.

На что Штефырца презрительно фыркнул, но промолчал. Крыть ему было нечем.

В каком-то ларьке купили лупу. Она была большой, но качество линзы, что называется, хромало.

– Конечно, китайское барахло! – презрительно сказал Мишка. – Сюда бы настоящую, цейсовскую.

– У меня дома есть, – вздохнул Евгений. Когда-то он попадет домой? И Наташка уже, наверное, волнуется… Надо поскорее заканчивать дела здесь и возвращаться в Абхазию.

Они долго рассматривали участок, на котором стоял дом Тупикова. Это было почти поместье с хозяйственными постройками, лужайками, бассейном и садом. Земли все занимало порядочный кусок. И это почти в центре города! Ну, в десяти минутах езды от центра. Так ведь ерунда при нынешних скоростях.

– Хорошо он хватанул землицы, – со вздохом прокомментировал Штефырца. – Барин, да и только! Наверное, и крепостные имеются…

– Как не быть! – в тон ему сказал Миронов. – За всем этим хозяйством ухаживать надо. Значит, есть и садовник, и горничная, а если дворник не умеет с бассейном обращаться, то и какой-нибудь бассейничный.

Мишка захихикал. Улыбнулся и Евгений.

– Давай-ка прикинем, как эту крепость взять можно. Смотри, стена идет по всему периметру. Есть только двое ворот. Надо полагать, задние выглядят так же, как и передние. То есть высокие и закрыты наглухо.

– А по стенам не только камеры, но и сигнализация, – добавил Мишка. – И, насколько мне известны нравы современных богатеев, сигнализация присутствует на всей территории участка, включается в ночное время. Мышь не проскочит, птица не пролетит.

– То есть ты хочешь сказать, что соваться туда нам не следует? – посмотрел на сослуживца Миронов.

– Ну почему – не следует? При наличии определенной аппаратуры…

– А где мы ее возьмем?

– Но ведь это твой родной город, командир! Неужели никого из друзей не осталось?

– Был родным, да весь вышел. Я отсюда восемнадцатилетним пацаном уехал в училище поступать. С тех пор только короткими наездами и бываю. Какие уж тут друзья! Вот, был один, аж целый полковник ФСБ! И где он? Я пробовал звонить ему. Телефон не отвечает.

– Я же говорил, что он деру даст!

– И оказался прав. Но где нам необходимое снаряжение раздобыть?