Глава 13

Шишов не обманул. Билеты для них в кассе вокзала Адлера были приготовлены. Мало того, они были в купейный вагон, а в купе, кроме них двоих, никого не оказалось!

– Молодец, Леня, слово держит! – скупо похвалил Миронов.

Штефырца скептически промолчал, ведь места им достались в последнем вагоне.

– Ничего, – ободрил его Евгений, как в свое время жену. – Зато в Ставрополь первыми войдем и по перрону тащиться не придется.

Багажа большого они с собой не взяли. У каждого через плечо сумка с оружием, запасной одеждой и на скорую руку собранные продукты на дорогу. На границе кое-какие чемоданы просвечивали, но с этим обошлось, потому что Мишка пошептался о чем-то со служащим и тот милостиво кивнул: проходите!

Поезд тронулся вовремя, в купе работал кондиционер, и они по старой русской традиции тут же развернули на столике припасы, достали бутылку коньяка и принялись за еду. Потом заказали проводнику чая и наконец позволили себе расслабиться. Евгений, памятуя о своем приключении по дороге в Абхазию, дверь закрыл на замок и предупредил Штефырцу, что курить будут ходить только по двое. В туалет, кстати, тоже. Один справляет нужду, второй снаружи охраняет дверь. Черт его знает, этого Тупикова, может, он и в этот поезд какого-нибудь киллера ухитрился посадить.

Но, вопреки опасениям, ночь прошла спокойно и утром они уже были в Ставрополе. Поселиться решили в доме у матери Миронова, благо места там хватало, телефон имелся, да и старушке развлечение. Зная характер своей маменьки, Евгений предполагал, что голодать они там не будут, более того, кормить мама станет как на убой. И опять пожалел: «Портоса нет!»

Мама встретила их с радостью, но и с удивлением.

– А где же супруга твоя, сынок?

Миронов сообщил, что Наташка осталась в Абхазии, а они сюда приехали по срочным делам и тоже скоро вернутся в Ткуацунду. Мать поджала губы и покачала головой:

– Не дело это, сынок, чтобы молодая жена одна на курорте отдыхала! Мало ли что…

Евгений искренне рассмеялся:

– Ма, ну какая же она молодая жена! У нас сын уже военное училище заканчивает!

– Все равно непорядок, – не сдалась мать.

Старых знакомых у Евгения в Ставрополе практически не осталось. Ведь он как уехал поступать в училище, так с тех пор бывал в родном доме только наездами. Но все же кое-кто здесь жил.

Он покопался в записной книжке и сел у телефона. Имелся у него номер Сашки Фролова, полковника ФСБ, бывшего одноклассника, с которым иногда перезванивался по большим праздникам. Уж этот-то должен был знать все и обо всех в городе и крае.

Сашка обрадовался, стал зазывать на вечер к себе в гости, но Евгений прервал его словоизвержение и предложил встретиться через часок в городском парке «по серьезному делу». Фролов немного подумал, и было слышно, как он шуршит на столе бумагами. Наконец послышалось:

– Ну, давай, раз уж ты такой серьезный.

И зазвучали гудки отбоя.

На встречу решили идти вдвоем. Мать всполошилась:

– Куда это вы? Только приехали – и сразу убегать!

– Ма, – нетерпеливо сказал Евгений. – Мы же по делам приехали. Вот и придется побегать. А будем с Наташкой возвращаться – подольше погостим.

– К обеду-то вас ждать? – опустила она руки.

– Как получится. Я позвоню.

В центральном городском парке на теплое время года раскинулось много пивных заведений, но поскольку сегодня день был рабочий, большинство из них пустовало. Это к вечеру народ начнет собираться и веселиться. Фролов стоял у входа в парк и Миронов не сразу узнал его. Солидный такой дядечка в белой рубашке с короткими рукавами, но при галстуке, в руках свернутый в трубочку журнал. «Как в кино: встреча с резидентом!» – восхитился Евгений. И не удержался от того, чтобы тихо подойти сзади и заговорщическим шепотом спросить:

– Товарищ, не подскажете, как пройти в библиотеку?

К чести полковника, ни один мускул не дрогнул на его загорелом лице. Он спокойно ответил:

– Знаете, не подскажу. Здесь рядом была когда-то детская библиотека, но она давно переехала. Ну что, Миронов, правильный отзыв?

Повернулся и обнял его за плечи.

– Все так же дурака валяешь, старый таракан?

– Почему это «таракан»? – обиделся Евгений. – У меня и усов-то нет!

– Ну, ладно, будь старым крокодилом, – покладисто согласился Сашка.

– А покрасивее зверь тебе на ум не приходит? Я хоть и не Ален Делон, но и не Квазимодо.

– Хватит обижаться! Пойдем пивка тяпнем.

Миронов представил ему Мишку:

– Штефырца, мой бывший сослуживец и товарищ.

Фролов внимательно осмотрел молдаванина, пожал ему руку. По роду своей деятельности он наверняка знал, чем занимался его одноклассник в засекреченной организации СОБ – Службе общей безопасности. Но виду не подавал. Хотя задал вопрос уже за столиком, когда им принесли по первой кружке и тарелочку сушеных кальмаров:

– Чем сейчас-то занимаешься?

Наверняка знал и это! Но Евгений все же ответил, продолжая игру:

– Да так, мелкий бизнес…

– Но на жизнь хватает?

– Вполне, еще и остается.

– Ну, молодец!

Отхлебывая из кружек пиво, они еще немного поговорили на общие темы: о семьях, детях, оставшихся в живых одноклассниках (многие уже ушли, ох, многие), и наконец Фролов спросил как бы невзначай:

– Так что там у тебя за «серьезное» (Миронову показалось, что Сашка сейчас тоже пошевелит в воздухе согнутыми пальцами, обозначая кавычки) дело?

И правильно, какое еще серьезное дело может быть у отставного военного и мелкого бизнесмена? Это у них в ФСБ – дела, а у него – так, делишки.

Евгений немного обиделся на тон приятеля, но спросил напрямую:

– Знаешь такого человечка – Тупикова?

Фролов зримо напрягся.

– Почему спрашиваешь?

– Да так… – усмехнулся Миронов. – Слышал кое-что про него, вот и захотелось узнать поподробнее. А кто еще может подробности про кого угодно знать?

– Ну, ты и скажешь: «Про кого угодно»! – покачал головой Сашка.

– Но про этого что-то знаешь?

– Ну, знаю… – нехотя сказал Фролов и припал к кружке. Потом отставил ее в сторону и со вздохом сказал: – Только не лез бы ты в эти дела, Женюра! Не по зубам тебе этот дядька. Он и нам-то не по зубам, а уж тебе…

– Я все же хотел бы попробовать, – не отставал Миронов.

Полковник еще раз вздохнул, махнул официанту, жестом показывая, что пришла пора для второй кружки. И покосился на Штефырцу.

– Он полностью в курсе, – успокоил полковника Евгений. – Ну, слушай…

Просидели они еще два часа, наливаясь пивом и разговаривая. Миронов ничего не стал утаивать, кроме своей службы в СОБ и той операции по перевозке чилийца. Незачем Фролову было об этом знать.

Наконец, словно подводя итог, Сашка хлопнул ладонью по столу.

– Поговорили – будет! Тупикова я знаю, но сам им не занимался. Посоветуюсь с компетентными людьми, поспрашиваю как да что. Завтра встретимся здесь же, часиков в двенадцать. Идет?

– Вполне, – согласился Миронов.

На том и расстались. Полковник вернулся в свое управление, которое, кстати, находилось неподалеку от парка, а Евгений с Мишкой отправились бродить по городу. Домой возвращаться не хотелось, погода стояла чудесная, и Миронов позвонил матери, сообщив, что дела их задерживают и к обеду они не успевают. Решили, что перекусят в каком-нибудь кафе, благо их развелось в городе много. Не так, как в Москве или на Кавказском побережье Черного моря, но тоже в изобилии.

Стоял сентябрь, и этот город по красоте, наверное, не уступал какому-нибудь занюханному Парижу. Вот, правда, машин стало многовато. Плотность почти как в столице. Но тут улицы были несравнимы с московскими по ширине и качеству покрытия, и оставалось только жалеть местных автовладельцев. Впрочем, их, казалось, такие проблемы, как пробки и разбитое дорожное полотно, ничуть не беспокоили и тревожных звуков клаксонов практически не раздавалось. Не то что, к примеру, в Ростове-на-Дону. Там стоит лишь чуть зазеваться, как тут же за спиной возникает разъяренный хор сигналов. Евгений пару раз бывал в том городе и поражался: что это они все такие нервные?

В Ставрополе дошло до того, что на центральной площади с неснесенным памятником вождю мирового пролетариата устроили платную автостоянку. Миронову показалось это правильным. При таком засилье транспорта, когда машину приткнуть практически негде, огромное пространство пустует. Раньше здесь хоть по «красным» дням проходили демонстрации, подвыпивший народ размахивал флагами и транспарантами, кричал «Ура!» в ответ на патриотические призывы диктора, а с трибуны у ног каменного и бессмертного людям приветливо махали вожди местного разлива. А сейчас (то есть до организации автостоянки) катались на роликовых коньках и скейтбордах немногочисленные мальчишки и девчонки, да бродили полусонные голуби.

Цены в кафе, которое они облюбовали, не уступали, честно сказать, московским, а кое в чем и превосходили. Бывший командир и бывший подчиненный все же решили обосноваться здесь. Что они, нищие, что ли? Но потом пожалели о своем решении. Официанты совсем не спешили выполнить заказ, а то, что они наконец принесли, оказалось «условно съедобным». Водка – и та была теплой.

В общем, ругаясь про себя, вышли на улицу и сели на лавочку в скверике – покурить.

– Черт знает что! – возмущался Штефырца. – Если у меня в кафе хоть раз бы такое случилось – повыгонял бы виноватых на фиг! И безо всякого выходного пособия. А тут, кажется, это в порядке вещей! Ну не безобразие ли?

И заметив выражение лица Миронова, добавил:

– Но город у вас красивый! Душа отдыхает!

– У нас? – с нажимом переспросил Евгений. А про себя подумал, что родной город стал ему и вправду чужим. Так, один из многих в России. Если бы тут не жила мама, он вообще не стал бы приезжать сюда. Махнули бы с Наташкой поездом или самолетом прямо до Адлера, не заезжая в Ставрополь.

Лавочка стояла в тени большой липы и им, несмотря на жару, было вполне комфортно. Вот и еще один любитель пеших прогулок приблизился и уселся на другом конце скамейки, даже не спросив, ради соблюдения приличий, позволения. Это был крепкий мужчина с какими-то резкими, словно высеченными в камне, чертами лица и широкими плечами. Прямо находка для женщины.

Если бы не глаза. Глаза у него были, как у больного чем-то серьезным человека. И тоска во взгляде чувствовалась. Короче сказать, снаружи он был кремень. Но внутри…

Одет человек был несколько не по погоде: в легкую замшевую курточку, на голове замшевая кепочка. Синие джинсы – знак времени и тяжелые ботинки. Не походил он на праздношатающегося горожанина.

Миронов и Штефырца спокойно курили, не обращая на соседа внимания, и Евгений уже искал взглядом урну, в которую можно было бы отправить окурок, как вдруг мужчина негромко, но так, чтобы они слышали, сказал:

– Ехали бы вы отсюда, граждане!

Оба бывших «собовца» удивленно повернули к нему головы.

– Это с какой стати? – поинтересовался Мишка.

– Не рады вам здесь, – коротко ответил незнакомец.

Миронов откинулся на спинку скамейки, оперся о нее раскинутыми в стороны локтями, спросил развязным тоном:

– Объяснись, дорогой! Кто это нам не рад и почему? Разве мы кому-то мешаем? Сидим вот, курим, разговариваем. Что случилось? Почему такие угрозы?

– Это не угроза, а предупреждение, – поправил мужчина. – Нечего вам в этом городе делать. Уезжайте!

– И что будет, если мы не послушаемся? – все таким же тоном вопросил Евгений.

– Плохо будет, – пообещал мужчина. – Так плохо, что вы сильно пожалеете!

– Ух ты! – воскликнул Миронов и толкнул Штефырцу в плечо. – Слышал, он нам все-таки угрожает!

– Конечно, слышал, – кивнул Мишка и вдруг мгновенно оказался перед незнакомцем. Колено его наступило тому на промежность, а пальцы стиснули горло. Когда надо было, Штефырца мог быть очень сильным.

Мужчина попытался дернуться, сбросить руку Мишки со своей шеи, но добился лишь того, что от резкого тычка в предплечье его правая рука оказалась парализована, а железные пальцы еще сильнее сжали кадык.

Миронов быстро огляделся по сторонам. Аллея в этот обеденный час была совершенно пуста. Ни одного человека не было на немногочисленных лавочках вдоль нее. И куда они все подевались? Идеальные условия для допроса среди белого дня почти в центре города. Как специально! Он подвинулся ближе к незнакомцу и Мишке.

– Вот теперь, надеюсь, мы можем и поговорить. Только не советую суетиться или выхватывать оружие. Мы действуем очень быстро. Останешься сидеть здесь с сердечным приступом. Ни один врач не откачает. Все понятно? Мишка, отпусти его горло немного, а то он и говорить не сможет.

А сам тем временем быстро ощупал курточку, удовлетворенно кивнул, достав «макаров» и какое-то удостоверение. Пистолет сунул в задний карман своих джинсов, потом раскрыл красную книжечку с гербом на обложке.

– Та-ак, что же мы тут имеем? Ага, оперативный отдел, капитан Мурашов Вячеслав Васильевич. Я-то думал, бандюган какой-нибудь, а тут целый капитан… И кто тебя, капитан, навел на нас? Кто послал предупреждать-угрожать? Миш, ослабь пальцы, задыхается ведь человек.

Мурашов закашлялся, сплюнул и потянул из кармана курточки носовой платок, чтобы стереть слюну с подбородка. Миронов напряженно следил за каждым его движением, готовый в любое мгновение пресечь попытку освободиться. Но капитан, видимо, понял, что проиграл, и попыток таких не делал. Тем более что теперь мог дышать свободно.

Наконец он посмотрел на Миронова и хрипло спросил:

– Что вам от меня нужно?

– Вопросы ты слышал. Мы ждем ответа.

– Не буду я отвечать, – тоскливо сказал Мурашов и посмотрел в небо, как будто оттуда могло прийти спасение. Судя по всему, он считал, что попал в лапы безжалостных убийц и действительно останется сидеть на скамейке с остановившимся сердцем.

– Это почему же? – вкрадчиво осведомился Штефырца и чуть сильнее нажал коленом на то, во что оно упиралось.

– Мне теперь по-любому хана. Не вы, так он убьет.

– Стесняюсь спросить, – продолжал ерничать Мишка, – он – это кто?

Капитан поморщился от боли, но не закричал и даже не застонал. Большой силы воли был человек.

– А то вы не знаете… – сказал, как плюнул, Мурашов.

– Представь себе, – вклинился в диалог Миронов. – Не имеем ни малейшего понятия.

– Имя назови! – велел Штефырца и вновь нажал коленом. – Честное благородное, тебе за это ничего не будет.

– Ну, Василий Васильевич, – нехотя выдавил пленник. – Легче вам стало?

– Ничуть! – честно сознался Евгений. – Какой еще Василий Васильевич? Фамилия его как?

– Тупиков…

– Тогда понятно… – протянул Миронов. – Что же это он в который раз лопухнулся, тебя, неумеху, послал? И как ты только до капитана дослужился с такими навыками рукопашного боя? Или привык, чуть что, сразу за пистолет хвататься?

Такого оскорбления опер стерпеть не мог. Он все же предпринял попытку вырваться из плена. Но Штефырца был начеку. Короткий удар по шее, и тело Мурашова обмякло, голова откинулась назад.

– Мишка! – возмутился Миронов. – Ты зачем человека убил?

– А чего он дергается? – пробурчал Штефырца, вытирая ладони о джинсы. – Да и не убил я его, так, вырубил слегка, минут через десять очухается.

– Все равно плохо! У нас такой шанс появился все про этого Тупикова узнать, каждая минута на счету, а ты размахался руками, каратист проклятый…

– Ну, извини, командир, – понурился молдаванин. – Ничего не мог с собой поделать – рефлексы.

– Так, – озаботился командир, – надо его быстренько в себя приводить. Где бы водички раздобыть, на морду побрызгать?

– Воды нет, – сообщил Штефырца. – Но есть кое-что покрепче. – И он выудил из заднего кармана небольшую плоскую фляжку, обтянутую кожей. – Вот, коньяк!

– Так ты это прятал? А мы вынуждены были теплой водкой в кафе давиться…

– Но со своим ведь нельзя в подобные заведения? – резонно заметил Мишка и наклонился над бесчувственным капитаном.

Бесчувственный-то он был, бесчувственный, но хороший коньяк распробовал сразу, как только первые капли попали ему в рот. Тут же зачмокал, присасываясь к фляге. Жестокий Штефырца горлышко выдернул и крышку завернул.

– Хватит! – заявил он. – В себя пришел – и довольно. Продолжим, командир?

Миронов легонько похлопал по щекам пленника.

– Эй ты, капитан задрипаный! Открывай глаза, разговаривать будем!

Мурашов застонал и отверз вежды. Потом сел прямо и потер горло. Сказал сипло:

– Зачем вы так? Убить же могли!

– Очень даже спокойно, – пожал плечами Евгений. – Тебя предупреждали, если помнишь. Ну что, состоится беседа? Убегать и не думай. Во-первых, догоним. А во-вторых, твои табельное оружие и служебное удостоверение находятся у меня. Знаешь, что за утерю и того, и другого бывает?

Капитан потерянно кивнул.

– Вот и славно… Давай поговорим, пока обеденный перерыв не кончился и люди мимо нас шляться не начали. Ни к чему им на насилие смотреть. Тем более, если оно будет кровавым.

– Я мало что знаю. Так, в общих чертах. Меня, правда, только предупредить послали. Ну, и попугать немного. Он ведь в вас силу не видит.

– Откуда он узнал о нашем приезде?

– Как я понял, звонок ему был. Мы вас от самого вокзала вели. И как с полковником ФСБшным разговаривали, видели.

– Записывали разговор? – встревожился Миронов.

– Нет, задачи такой не было, только наблюдали.

– Выходит, ты здесь не один? Чего же товарищи за тебя не вступились?

– Да нет их сейчас, – нехотя сказал капитан. – Я отправил докладывать первые результаты наблюдения. А сам решил вторую часть задания выполнить…

– Вот и выполнил, – жестко констатировал Штефырца. – Ты понимаешь, что с тобой этот Тупиков сделает, если узнает о нашем разговоре? Заметь, я сказал «если». Просчитываешь варианты?

– Пытаюсь… – качнул головой пленник. – Значит, есть шанс из этого дерьма вылезти и живым остаться?

– Вполне, – кивнул Мишка. – Если будешь хорошим мальчиком и станешь себя примерно вести.

– Вы меня что, перевербовываете? – оживился вдруг капитан. – Так мне Василий Васильевич хорошие деньги платит!

– Нет, дружок, – ласково улыбнулся Мишка. – На нас ты будешь работать за идею. Вернее, за свою жизнь. Нас убить очень сложно. Твой Василь Василич уже в этом убедился, потому и не киллеров опять послал, а тебя – предупредить и попугать. Он думает, что раз на своей земле находится, то царь и бог и никто ему не указ. Но и царей, и богов свергали, есть исторические примеры. Он ведь, простая душа, не догадывается, с кем связался. Это не пустые слова, поверь. Те, кто пытался это проверять, давно уже к тем самым свергнутым богам отправились.

Мишка опять улыбнулся, теперь уже хищно оскалившись, с задумчивым видом, словно вспоминая тех, кого отправил на тот свет. Судя по лицу Мурашова, у него от этой улыбки мурашки по коже побежали.

– Можно еще немного коньяка? – попросил он. – Голова кружится.

Штефырца с видимой неохотой полез за фляжкой, буркнув в сторону что-то вроде «Добро переводить…» Капитан сделал пару солидных глотков и сам вернул хозяину флягу. Отер губы ладонью и сдавленным голосом сказал:

– Теперь спрашивайте…

Домой они вернулись ближе к вечеру. Поднявшись со скамейки, для начала увели Мурашова в какой-то подвальчик, который он сам же и показал. «Недорого и готовят хорошо. Напитки – в изобилии». А потом долго и подробно расспрашивали. Капитан не врал, отвечал честно, они это чувствовали. И многое узнали, хотя, конечно, далеко не все. Опер действительно не знал всех подробностей жизни и деятельности всемогущего (как все вокруг считали) Тупикова. Ну, да, вышел из комсомольских работников, какое-то время подвизался в журналистике, потом пропал и вдруг неожиданно объявился в качестве помощника губернатора и одновременно босса местной мафии. Правда, в отличие от итальянской или американской мафий, где всем заправляют семейные кланы, в местной семейственностью и не пахло. Все решал единолично босс, остальные были просто пешками. Каким-то образом он умел подминать под себя людей, ломать их, делать послушными механизмами. Повиновались ему беспрекословно. Он отдавал приказы, карал и миловал, приближал к себе фаворитов и подвергал опале неугодных. Правда, опала чаще всего кончалась исчезновением (читай – смертью) этих неугодных. И очередное исчезновение только заставляло остальных еще больше повиноваться.

Но, как видно было из примера того же Мурашова, оплот Тупикова рушился при первой же решительной атаке, люди могли предать его и перебежать к более сильному противнику, если такой объявится.

Сейчас Тупиков был не у власти. Точнее, не у официальной. Президент назначил нового губернатора и тот попер помощника бывшего со страшной силой. Может быть, он не знал, с кем имеет дело, а может, ему просто было наплевать. Но мафиозный босс утерся и ушел в тень, никак не отреагировав на наглую выходку какого-то там губернаторишки. Все вокруг очень удивлялись, но впрямую задать боссу вопрос не решались. А он никак не комментировал выброс своего тела из местного Белого дома. Молчал, и все.

Почему этот бандит из бандитов привязался к ничего не подозревающим и знать не знающим Тупикова людям из группы Миронова (а также к нему самому), капитан не ведал. Ну, вот не ведал, и все! Он даже плакать пытался пьяными слезами в рубашки Миронова и Штефырцы, доказывая свою некомпетентность в этом вопросе. Не разжалобил, но все же убедил.

Наконец, поняв, что большего пока из этого пьяного идиота сейчас получить не удастся, они вытащили его из подвальчика, поймали такси и отправили домой спать, предварительно озаботившись получением его координат, как то: адреса и номеров телефонов – домашнего, мобильного и служебного. А сами отправились пешком по Кавалерийской, странной улице, ведущей прямо из центра города в нужный им отдаленный район. Улица была очень крутой, сначала резко шла вниз, а потом, также резко – вверх. Городской транспорт по этой улице не ходил, и Евгений в молодости часто возвращался домой со свиданий этим путем. А что, пятнадцать минут энергичного шага, порой переходящего в бег (под горку – чего же не бежать?) – и ты на месте. В то время обычный путь троллейбусом, а затем автобусом занимал едва ли не час. А то и больше. Вот такой парадоксальный город – Ставрополь…

После крутого, извилистого спуска они прошли мимо дамбы, за которой скрывался единственный в городе водоем – Комсомольское озеро. Справа и слева был лес. Только слева – обычный, смешанный. А справа возвышались столетние дубы так называемой Бибердовой дачи. Купец, кажется, такой был в свое время, засадил молодыми дубками участок. Вот они и вымахали.

За стволами этих дубов и пришлось укрываться Миронову и Штефырце, когда вдруг из зарослей леса по ним ударили два ствола. Хорошо еще, что не очередями. Судя по звуку, это были обычные «макаровы». А как известно, пистолет это очень надежный, но попасть из него в цель, да еще на приличном расстоянии, могут только считанные стрелки. Ну, и всякие супермены из советских боевиков.

Но тут ведь и цели не стояли на одном месте! При первом же выстреле они, не сговариваясь, бросились под прикрытие дубов и затаились там.

– Командир, – сказал Мишка, выглядывая из-за ствола, – совершенно не понимаю, как ты ухитрился здесь всю свою молодость провести и уцелеть.

– Знаешь, – задумчиво ответил Евгений, выглядывая из-за дерева с другой стороны, – тогда у народа на руках меньше оружия было. Да и люди не такие агрессивные.

– Притягиваем мы их, что ли? Медом намазаны? – возмутился Мишка.

– Михаил Штефырца как персональный магнит, – тихонечко сказал Миронов, вспомнив почему-то в этот момент рассказ О. Генри.

– Что? – не понял Мишка.

– Да так, ерунда… – отмахнулся Евгений. – Как думаешь, кто это по нам палить надумал?

– Ума не приложу. Тупиков этот вроде бы пока не собирался на нас охоту устраивать, припугнуть велел. Если, конечно, верить капитану. Может, еще кто-нибудь объявился, жаждущий нашей крови?

– Что-то хреново они жаждут! Сплошные непрофессионалы… Или здесь, в провинции, все так? Лишь бы, лишь бы. Обозначение деятельности. Получится – хорошо. Не получится – хрен с ним. Один этот Серега-снайпер был еще более-менее на уровне. Остальные ведь – дилетанты! Взять хотя бы вот этих, что палят по нам из леса. Кто же на такое дело с «макаровым» идет? На что они надеялись?

– Командир, а если это тоже часть операции по запугиванию? – предположил Штефырца.

– Не лишено смысла, – согласился Миронов. – Но тогда они просто плохо нас знают. И не сделали выводов из результатов прошлых попыток.

– Кстати, уже и не стреляют. Точно, попугать хотели!

– А высовываться пока не стоит. Посидим еще малость, покурим, подумаем. Ты, кстати, выглядывай изредка. Вдруг какой супостат подобраться вздумает?

Они действительно посидели еще с полчаса, прикидывая разные варианты, но ничего не придумав, осторожно выбрались из-за дерева и направились к тому месту, из которого, как им показалось, вели огонь.

Далеко идти не пришлось. Вскоре обнаружилась лежка, если так можно было назвать небольшой пятачок, вытоптанный в траве. Тут же валялось несколько гильз, действительно от «макарова». Стрелков, естественно, и след простыл.

– Наверное, ты прав, – кивнул Миронов. – В принципе, им можно было подойти поближе и все-таки нас если не уложить, то хотя бы подранить. А так – палили в белый свет, хотя и в нашу сторону, чтобы свист пуль был слышен. Точно – пугали. Ну и ладно, пошли домой, маменька уже заждалась, наверное.

– Кстати, о маменьке, командир. Тебе не кажется, что лучше было бы переехать в гостиницу? Чтобы не подвергать ее риску. Мало ли что может случиться. Район тихий, милиция далеко. Могут и налет устроить.

Евгений поморщился.

– Думал я уже об этом. Но если за нами следили с момента приезда, то мамин дом наверняка засекли. И если она будет хотя бы часть времени под нашей охраной, это сильно снизит возможность причинить ей вред. Взять, к примеру, в заложницы, чтобы на нас повлиять.

– Так чего проще! Отправить ее куда-нибудь на то время, что мы тут шуруем!

– Не знаешь ты мою маму, Мишка, – скупо усмехнулся Миронов. – Да ее бульдозером с места не сдвинешь, если упрется на своем. Тут деликатность и хитрость нужны. Я над этим думаю.

И деликатность, и хитрость ему очень понадобились, когда он взялся уговаривать мать уехать хоть на пару деньков. Он вертелся, как в этих краях говорят, «словно ужака на сковородке». Вообще-то, в России принято другое: «Как уж под вилами». Но здесь, на Ставрополье, выражались порой очень странно. И кому пришла в голову идея жарить живую змею?

В конце концов ценой неимоверных усилий и чудовищной лжи мать удалось уговорить поехать дня на три в Спицевку, село отдаленное, к каким-то родственникам, которых Евгений уже и не помнил. А у него самого сложилось впечатление, что мама уезжает в твердой уверенности, что в семье сына не все гладко (приехал-то без жены!), и он, в отместку супруге, собирается учинить в доме выпивку с неизвестными ей девицами. Короче – разврат.

Вызвали такси, и мать, наскоро собравшись, отбыла на автовокзал, откуда в Спицевку ходили автобусы и маршрутные такси едва ли не каждый час. Провожать ее никто не поехал, чтобы не привлекать внимания противника. Напоследок она обняла сына и шепнула ему на ухо:

– Вы уж тут не сильно гуляйте, сынок. Соседи все видят.

А Евгений потом долго кряхтел, в смущении потирая шею, и старался не смотреть на Штефырцу, которого откровенно веселила создавшаяся ситуация. Наконец не выдержал и рявкнул:

– Ну, чего лыбишься?

Мишкина улыбка стала еще шире и он сказал:

– Я вот думаю, командир, а действительно, не заказать ли нам баб по телефону?

И еле увернулся от пущенной в него подушки.

– Я тебе дам баб! Ишь, разгулялся…

А потом уже обычным голосом Миронов добавил:

– Но вот выпить не мешает. У тебя коньяк только во фляжке был?

– Обижаешь, командир! Есть еще «Белый аист» – две бутылки. Зря, что ли, я сумку из самой Ткуацунды тащил?

– А зачем в Абхазии тираспольский коньяк? – удивился Миронов.

– Э, чего там только нет! – сказал Мишка, копаясь в своей сумке.

И вечер они провели достойно. Сидели за кухонным столиком, слегка выпивали и вспоминали былые времена. Не без скрытой мысли случайно вспомнить что-то важное, связанное с той операцией, что так отзывалось сейчас, много лет спустя.