Палаточный городок был разбит на поляне, на берегу небольшой стремительной таежной речки. От ближайшей деревни – Нижней Семеновки, археологов отделяло несколько десятков километров. Тайга, раскинувшаяся на многие километры во все стороны от лагеря, в эту пору была особенно чудесна. Кристально чистый воздух был пронизан необыкновенной свежестью, косые лучи яркого сентябрьского солнца тут и там пронзали навесу из тяжелых сосновых лап, речки и ручьи звенели прохладной прозрачной водой, и наслаждаться их звоном не мешали ни раздражающий писк комаров, ни многоголосое жужжание прочих насекомых, как это происходит, скажем, в июне-июле.

Весь оставшийся день археологи занимались благоустройством территории. Организовали кострище, установили тент над столом, приладили тут и там фонарики, работающие от громоздких аккумуляторов, и, наконец, бросили все мужские силы на сооружение небольшого пирса. Вбили колья, сделав перила, вырыли и укрепили ступеньки, а затем сколотили из привезенных досок, небольшую, два на полтора метра, платформу. Чтобы закрепить ее двум смельчакам пришлось около получаса провести по пояс в холоднющей речной воде.

Когда начало смеркаться, шестнадцать участников экспедиции собрались вокруг большого костра. Ванштейн, его помощники «Чук и Гек», доктор Смирнов и охранник Николай Федорович сидели чуть в сторонке, за бутылкой французского коньяка.

Остальные сидели кружком и пели под едва слышный за нестройным хором юных голосов аккомпанемент Гришиной гитары. Сидели обнявшись, с наброшенными на плечи осенними куртками, передавая по кругу бутылки с водкой и вином, жадно затягиваясь сигаретами. Сидели, образовав живой круг, и пели звонкими, счастливыми голосами, упиваясь своей молодостью и бесконечной свободой, которую дарили всполохи костра, разведенного посреди бескрайней сибирской тайги.

Даже на губах повидавшего так много на своем веку профессора Ванштейна, иногда поглядывавшего на компанию своих подопечных, можно было заметить улыбку.

Прозвучали последние слова песни, гитара замолчала, а парни и девушки, радостно смеясь, поаплодировали сами себе. Гриша отложил инструмент и тоже улыбнулся. Рыженькая пятикурсница Света, симпатичная, если не обращать внимание на чересчур большой нос, встала и направилась к деревьям:

– Я попудрить носик.

Сидевший рядом здоровый, молчаливый парень Егор в смешной желтой панаме тут же вскочил:

– Я провожу.

– Обещаешь не подглядывать? – засмеялась рыженькая.

– Да ни ни! – и они скрылись в темноте.

– Далеко не уходите! – скорее для проформы крикнул им вслед старший из помощников Ванштейна (Гек).

– Глубоко не засадите! – тут же в рифму добавил Антон, достаточно громко, чтобы его услышали почти все сидевшие в кружке. Ребята рассмеялись.

Докурив сигарету, Гриша наплескал себе в пластиковый стакан. Отложил гитару и поднялся:

– Друзья, – прогремел он своим мощным голосом, – Предлагаю выпить за человека, благодаря которому была организована эта экспедиция. За человека, чье имя уже вписано в историю археологической науки золотыми буквами, но которому, и я в этом ничуть не сомневаюсь, еще предстоит сделать множество интереснейших открытий. За Вас, Яков Абрамович! – Гриша повернулся к профессору с поднятым стаканом, увидел как тот благосклонно кивнул, поднимая рюмку с коньяком, и одним залпом заглотил водку под одобрительный гул компании.

– Нуты могешь! – ткнул севшего на место Гришу Антон.

– А то!

Из леса в обнимку вышли Света с Егором. Девушку заметно покачивало от выпитого. Они подошли к костру, и заняли свои места в живом кругу.