ЧАСТЬ 2

Открыв рубочный люк, Михаил выбрался на мостик и с удовольствием вдохнул свежий морской воздух. Хоть «Косатка» сейчас и недолго пробыла под водой, но все равно каждое всплытие и первый выход на мостик давали необъяснимое чувство эйфории. Следом выбрался вахтенный офицер — прапорщик Емельянов и двое сигнальщиков. Сигнальщики сразу стали осматривать каждый свой сектор горизонта, а Михаил долго смотрел в направлении, куда ушли японские миноносцы.

— Вот так, Петр Ефимович. Еще один щелчок по носу адмиралу Камимуре. Сейчас растягиваем антенну и попробуем установить связь.

— А если миноносцы вернутся, Михаил Рудольфович?

— А что им тут делать? Людей они подобрали, кто уцелел. И хорошо знают, что ничего сделать нам, когда мы под водой, не могут. Даже если и надумают вернуться, то мы всегда успеем убрать антенну и погрузиться.

Следующие несколько минут трое матросов устанавливали антенну под руководством радиотелеграфиста, и вот он скрылся в радиорубке. Михаил терпеливо ждал на мостике, оглядывая горизонт. Погода была тихая, волнение отсутствовало практически полностью. Легкий ветерок тянул со стороны корейского берега, видневшегося на горизонте, и небо очистилось от туч. Начинался новый весенний день. Какие новости принесет он «Косатке»? Все надеялись, что будет получена какая-то информация от Макарова.

«Косатка» следовала на юг вдоль берега самым малым ходом на одной машине и пока никуда не торопилась. Возможно, она срочно понадобится командующему, и тогда придется идти полным ходом на север, вдогонку за японским флотом. Михаил, как и все остальные, не сомневался, что флоты двух противников встретились. Либо этой ночью, либо рано утром. Камимура шел как раз в направлении Чемульпо, где должны были находиться русские корабли. Как там все получилось? Удалось ли заблокировать Чемульпо? И была ли уже встреча с главными силами Камимуры? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Между тем из люка высунулась голова Кроуна.

— Разрешите нам всем составом, Михаил Рудольфович?

— Прошу, прошу, Николай Александрович. Поднимайтесь.

Кроун, Колчак и оба корреспондента поднялись на мостик, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Первая подводная атака дала всем массу впечатлений. Корреспондентов интересовали подробности, ведь они не видели в перископ самого момента, предшествующего пуску торпеды, поэтому пристали с расспросами. Пришлось популярно объяснять, но Михаил специально немного исказил информацию. Немирович-Данченко свой, а вот мистеру Лондону знать все подробности совершенно необязательно. Перемешивая русскую речь с английской, Михаил с улыбкой предупредил на русском, чтобы не воспринимали сейчас его слова буквально. То, что не предназначено для ушей мистера Лондона, он им потом подробно объяснит. А пока пусть слушает «морские рассказы».

За «морскими рассказами» прошло около часа, и Михаил стал уже беспокоиться. Наконец из люка показался унтер-офицер Мошкин.

— Ваше высокоблагородие, нет связи с эскадрой. Всех по очереди вызывал, но никто не отвечает.

— А вообще в эфире что-нибудь слышно?

— Есть работа чужих аппаратов, видимо — японцы. Передают каким-то шифром. Наших не слышно.

— Жаль… Хорошо, братец, слушай дальше. Антенну пока убирать не будем. Появятся японцы, тогда уберем. Вот и все, господа, здесь нам больше делать нечего. Поэтому сменим район охоты. Сейчас мы тут никого не поймаем.

— И куда же теперь, Михаил Рудольфович?

— В Корейский пролив. Наши крейсера оттуда ушли, поэтому сейчас там очень много непуганой дичи. Вот мы и должны эту несуразность устранить…

«Косатка» увеличила ход, взяв курс в сторону Корейского пролива. Горизонт был пустынен. Японские главные силы остались где-то позади. Но без связи со своей эскадрой придется блуждать по морю наугад без всякой гарантии обнаружить корабли противника. А если даже и удастся обнаружить, то не факт, что удастся их атаковать. Поэтому остается заняться тем, чем, в общем-то, и занимались подводные лодки. И в чем они показали себя с наилучшей стороны. А именно — охота на вражеских коммуникациях. А там доступной и ценной дичи очень много…

Кэптен Харрис вошел в кабинет первого лорда Адмиралтейства с бланком телеграммы. И сэр Уильям Уолдгрейв понял по выражению лица своего помощника, что дело дрянь. Но вида не подал, поинтересовавшись для приличия.

— Какие-то новости, мистер Харрис?

— Да, сэр. И новости, вынужден вас огорчить, весьма неважные.

— Что же такого случилось? Снова наш неуловимый мистер Корф на своей «Косатке» что-нибудь натворил? Так он вроде бы вышел в море без торпед? Или он своей единственной пушкой перетопил оставшийся японский флот? Я уже ничему не удивляюсь, если в деле фигурирует мистер Корф.

— Не совсем так, сэр. Все гораздо хуже. Только что получена телеграмма из Токио. Русский флот нанес удар по Чемульпо. Уничтожил там все, что было. А после этого заблокировал фарватер, ведущий в бухту, затопленными судами и минами. Пострадали также и английские суда, находившиеся в порту.

— Вот как?! Честно говоря, не ожидал от русских такой прыти. И они, сами того не желая, сделали нам прекрасный подарок. Подняли руку на британский флаг. Теперь у нас есть хороший повод вмешаться в этот конфликт, если вдруг возникнет в этом надобность. Так что новость не такая уж и плохая. Или есть еще что-нибудь?

— Да, сэр. «Косатка», как нам было известно, вышла из Порт-Артура без торпед, загрузив чуть ли не двойной боекомплект снарядов к орудию. Русские, благодаря саботажу или обычному разгильдяйству, отправили предназначавшиеся для нее немецкие торпеды вместо Порт-Артура во Владивосток. Вот адмирал Макаров с мистером Корфом и не стали ждать, отправив «Косатку» в море без торпед. Очевидно, посчитали, что для крейсерских операций на японских коммуникациях ей и одного орудия хватит. Что, в общем-то, имеет под собой веские основания. Но «Косатка» сразу же идет в Циндао. Да не одна, а в сопровождении четырех крейсеров.

— Я это знаю, мистер Харрис. Субмарина заходила для ремонта радиотелеграфной установки, поскольку на ней установлен немецкий аппарат «Телефункен».

— Я тоже поначалу так думал, сэр. Но сейчас получено сообщение: «Косатка» уничтожила торпедами два японских крейсера! Броненосный «Токива» и бронепалубный «Сума»!

— Что-о?! Бред какой-то!!! Откуда она могла взять торпеды?!

— Не знаю, сэр. Напрашивается вывод, что торпеды погружены в Циндао. После Циндао «Косатка» ни в один порт не заходила, это мы бы сразу узнали.

— В телеграмме не могли напутать? Может, японцы на минах подорвались?

— Нет. Японцы утверждают, что видели след от торпеды. Погода была тихая и видимость хорошая. Это подтвердили и несколько человек, спасшихся с «Токивы», и команды миноносцев, которые сопровождали крейсера. Ошибиться они не могли.

— Прямо мистика какая-то… Если только немцы в Циндао вместе с мистером Корфом не обвели вокруг пальца абсолютно всех и каким-то непостижимым образом все же смогли доставить на «Косатку» торпеды. Но ведь у нас есть точная информация, что в Циндао к «Косатке» никто, кроме небольшого катера, на котором просто невозможно доставить торпеды, не подходил. И простояла она там очень недолго… Странно…

— Как бы то ни было, сэр, факт остается фактом. «Косатка» снова в море и снова громит японский флот, который не может с ней ничего поделать. Если так пойдет и дальше, то через месяц у японцев кроме канонерок и миноносцев ничего не останется. Их «Косатка» пока что игнорирует. Возможно, просто из-за того, что есть более привлекательные цели. А не станет броненосцев и крейсеров, тогда и за миноносцы с канонерками возьмется.

— Так это же хорошо, мистер Харрис! Это просто прекрасно, что «Косатка» снова в море и мистер Корф раздобыл где-то торпеды! Значит, он начнет топить не только японские военные корабли, но и торговые. И не только японские.

— Сэр… вы настаиваете на этом?

— Да, мистер Харрис, настаиваю. «Косатка» обязана утопить торпедами из-под воды безоружное английское судно. Причем так, чтобы этому была масса свидетелей. А недалеко, по счастливому стечению обстоятельств, оказался британский крейсер. Но крейсер не сможет прийти на помощь сразу. И часть команды и пассажиров английского судна может погибнуть, став невинными жертвами зарвавшихся русских. Сейчас разговор идет уже не о «Косатке». Даже если она внезапно погибнет, это уже ничего не изменит. Джинн вырвался из бутылки, и обратно его не загнать. Поэтому сейчас стоит задача — создать крупный инцидент, способный бросить тень на Россию и обвинить ее во всех смертных грехах. Развить конфликт между ней и остальными странами Европы, чтобы приструнить ее. А то если так пойдет и дальше, то Японии просто будет нечем воевать через месяц-другой. В смысле — ее армии в Корее. А нам очень нужно сохранить Японию как серьезный противовес России на Дальнем Востоке. Признаться, я не ожидал такого хода войны. А как все было красиво в первоначальных планах… Теперь, разумеется, о победе Японии речи нет. Надо помочь ей хотя бы выйти с наименьшим ущербом из этой войны, и чтобы она не превратилась в подобие Кореи, которую и за государство-то никто не считает. Иначе Россия будет безраздельно господствовать в этом регионе, проводя свою политику. И тогда ни немцы в Циндао, ни французы в Индокитае, ни мы ничего с ними поделать не сможем без риска открытого вооруженного конфликта. Что, сами понимаете, нам совершенно не нужно.

— Понимаю. А что вы говорили о джинне, сэр?

— Мистер Харрис, у нас ведь уже был этот разговор. Как это ни парадоксально звучит, но Британия — единственное государство, которое не заинтересовано в развитии подводных лодок. Пока их воспринимали как игрушку или самоходный торпедный аппарат у ворот военно-морской базы, еще куда ни шло. Но «Косатка» доказала: подводная лодка — очень эффективное оружие для действий на морских коммуникациях, которое в состоянии легко уничтожать как грузовые суда, так и броненосцы. И в данный момент мы ничего не можем с этим поделать! А не вам говорить, насколько Британия зависит от морских коммуникаций. До недавнего времени мы считали, что надежно контролируем морские пути и сможем устранить угрозу для них, исходящую от флота любой страны. А можем ли мы сейчас утверждать подобное? Если в океанах появятся стаи таких «Косаток»? Не можем. И все государства в мире, а не только Россия, это прекрасно поняли. Особенно немцы и французы. И сейчас тоже бросятся строить подводные лодки. Конечно, это было бы просто счастьем, если бы удалось поставить подводные лодки вне закона как варварское и бесчеловечное оружие и запретить их строительство, очернив «Косатку» всеми возможными способами. И наши дипломаты попытаются добиться этого. Но я реалист, а не пустопорожний мечтатель. И прекрасно понимаю, что после таких ошеломительных успехов «Косатки» это уже не удастся. И Германия, и Франция, да и все остальные начнут эксперименты с подводными лодками. А Германия, так та нас даже слушать не станет. Для них это — сущий подарок. Тем более многие комплектующие для «Косатки» поставлялись из Германии. И немцы приложат все силы, чтобы скопировать «Косатку» и начать делать субмарины поточным методом. Что, кстати, уже начала делать Россия, несмотря на отчаянные попытки нашей дипломатии добиться отмены этого строительства. Сообщу также неприятную вещь, мистер Харрис: в свете последних событий стало окончательно ясно, что Россия больше не воспринимает наши требования всерьез. Если раньше она пыталась найти компромисс, чтобы не раздражать нас очень сильно, когда мы начинали что-то требовать от русских, то теперь нас просто вежливо игнорируют. Странная метаморфоза с русским царем, раньше такой твердости в его действиях не было. А это очень нехороший симптом, мистер Харрис. И чем скорее мы загоним Россию туда, где она должна быть, тем лучше…

Шипит вода за бортом и разбегается волнами в стороны от форштевня, рассекающего гладь моря. Стоит тихая погода, солнце ярко светит с безоблачного неба, и вокруг картина удивительного спокойствия. Как будто не идет где-то война, не гремят выстрелы, и флоты двух противников не пытаются уничтожить друг друга, хорошо понимая, что сейчас на карту поставлено все. И от того, кто выйдет победителем из этого смертельного поединка, будет зависеть исход этой войны. Но всего этого рядом пока нет. Корейский пролив на удивление пустынен, если не считать вездесущих джонок, которые появляются временами на горизонте и также быстро исчезают. Что несколько удивило Михаила, ожидавшего застать в этом районе интенсивное движение. Значит, японцы что-то придумали. Осматривая в бинокль горизонт, он удивленно пожал плечами.

— Странно. Никого. Одни джонки, а на них японцы ничего серьезного не перевезут.

— А может, они теперь будут крупные конвои формировать? Под прикрытием крейсеров? Ведь «собачки» у них еще остались, мы не всех встретили.

Старшего офицера, как оказалось, тоже настораживала данная ситуация. С самого рассвета «Косатка» патрулирует в Корейском проливе и до сих пор не встретила ни одного судна. На предыдущее патрулирование в этих местах было совершенно не похоже.

— Ладно. В конце концов, мы только первый день в Корейском проливе. Знать бы, когда Камимура вернется, можно было бы подготовить ему торжественную встречу на входе в Сасебо. Но там можно прождать неделю и больше. А японцы тем временем будут спокойно доставлять грузы.

— А может, их тут владивостокский отряд разогнал?

— Возможно… Очень возможно… Ладно, прогуляемся к японским берегам. Может быть, там что найдем…

«Косатка» рассекала спокойные воды Корейского пролива, но через пару часов на горизонте появился дым. Лодка тут же дала полный ход и бросилась на перехват. Михаил, вызванный на мостик, разглядывал в бинокль незнакомца, который явно направлялся к японским берегам. По мере приближения стало ясно, что это грузовое судно, причем явно английской постройки. С него тоже заметили «Косатку» и увеличили ход, повернув ближе к японскому берегу. Из трубы парохода валил густой дым, кочегары не жалели угля, пытаясь выжать из машины несколько лишних оборотов, но тягаться в скорости с подводной лодкой грузовому пароходу — дело изначально провальное. Вскоре стал различим английский флаг на мачте, и можно было прочитать название с портом приписки — «Ниагара», Ливерпуль. Михаил со старшим офицером переглянулись.

— Михаил Рудольфович, опять ряженый?

— Не похоже… На палубе ничего, где можно было бы замаскировать орудия, нет. За таким фальшбортом их тоже не спрячешь. Установить в твиндеке и сделать открывающиеся порты? Возможно… Зайдем со стороны солнца. Тогда оно будет сильно мешать наводчикам этой «Ниагары», если они там есть.

Слегка подправив курс, чтобы зайти со стороны солнца, «Косатка» настигала «Ниагару». Сыграна боевая тревога, и экипаж разбежался по боевым постам. «Пассажиры» попросили разрешения быть на мостике. Комендоры уже стоят у орудия и выстроена цепочка матросов для подачи снарядов на палубу. Заодно на мостик вынесен и установлен пулемет на турели. Что-то подсказывало Михаилу, следившему в бинокль за беглецом, что без стрельбы не обойдется. Внимательно осмотрев борт и надстройки беглеца, хорошо освещенные солнцем, он убедился, что скрыть орудия на нем будет очень трудно. Скорее всего, им действительно попался английский «купец», везущий военную контрабанду. Иначе какой смысл ему удирать?

Когда дистанция между лодкой и сухогрузом сократилась, на съемной мачте лодки взвился сигнал по международному своду, требующий остановиться.

— Холостым — огонь!

Грохает палубное 120-миллиметровое орудие. Однако никакого эффекта ни выстрел, ни флажный сигнал не производят. «Ниагара» продолжает удирать полным ходом. Значит, английский капитан не воспринимает «Косатку» всерьез. Ну тем хуже для него…

— Боевым впереди по курсу — огонь!

Снова гремит палубное орудие. Снаряд падает в воду в сотне метров перед пытающимся скрыться пароходом. Глядя на эту картину, Михаил подумал, что история повторяется.

Потомок (или предок?) грозной немецкой «девятки» неумолимо мчится вперед. Расчеты конструкторов подтвердились — «Косатка» является хорошей орудийной платформой для такого орудия. А это значит, что для японских транспортов, а возможно, и вспомогательных крейсеров, настали черные дни. Как настали они когда-то для многих в Атлантике в 1914 году, когда немецкие лодки нанесли торговому флоту стран Антанты страшные потери именно применением палубной артиллерии. И если так пойдет дальше, то успехи «Косатки» в этом деле могут затмить даже успехи U-35 Лотара фон Арнольда. Главное, чтобы японских транспортов в качестве целей хватило.

Однако на «Ниагару» и это не производит никакого эффекта. Усиленно дымя, пароход стремится уйти к японскому берегу, уже появившемуся на горизонте.

Англичанин не сбавлял хода и уходил, игнорируя сигнал. Это начинало раздражать. В любой момент могли появиться японские крейсера или миноносцы, и тогда придется прекратить преследование и погружаться. А пароход, похоже, удирает не просто так…

— Боевым под нос — огонь!

Орудие заряжено, и артиллерийский унтер-офицер Фокин тщательно выверяет прицел, чтобы случайно не зацепить беглеца. Снова грохот выстрела раскалывает воздух, и перед самым носом «Ниагары» встает всплеск воды от упавшего снаряда. На палубе и на мостике парохода начинается беготня, но вскоре все затихает, и «Ниагара» как ни в чем не бывало продолжает уходить. Это уже неслыханная наглость. Все присутствующие на мостике удивлены и искоса поглядывают на Михаила, особенно Кроун с Колчаком и корреспонденты. Лондон прекрасно видит английский флаг, но даже его коробит подобное пренебрежение к приказам военного корабля. Что же предпримет командир? Михаил сжимает зубы. Если дать англичанину уйти, то это создаст очень плохой прецедент…

— Фокин, зарядить практическим!

— Есть, ваше высокоблагородие!

Несколько минут уходит на то, чтобы подать снизу практический снаряд и перезарядить пушку. Михаил предвидел подобные фокусы со стороны нейтралов и поэтому специально распорядился захватить пару десятков практических снарядов — обычных железных болванок, применяемых во время учебных стрельб. В случае чего удар такой болванки действует очень доходчиво, а люди не пострадают. Если только не умудрятся оказаться на пути снаряда. Но вот орудие заряжено, а «Ниагара», не снижая хода, продолжает уходить в сторону японского берега. «Косатка» подворачивает и приближается к пароходу, ложась на параллельный курс в паре кабельтовых. На носу «Ниагары» никого нет, команда столпилась на палубе перед надстройкой.

— По палубе на баке — огонь!

Снова гремит пушка. Снаряд бьет в фальшборт парохода на баке и прошивает его насквозь. На пути снаряда оказывается брашпиль, и тяжелая болванка, выпущенная почти в упор, срывает его с фундамента и разламывает на куски.

Обе якорные цепи перебиты, и якоря с грохотом летят в воду. Унтер-офицер Фокин лишний раз доказал, что он — прекрасный наводчик.

Это наконец-то возымело действие. Пароход застопорил машину и поднял флажный сигнал, извещающий об этом во избежание продолжения обстрела. Весь народ на англичанине как ветром сдуло с палубы, а на крыло мостика выбежал человек и начал размахивать руками.

— Молодец, Фокин! Отличный выстрел!

— Рад стараться, ваше высокоблагородие!

— А теперь, господа, посмотрим, что же этот англичанин убегал. Досмотровой партии приготовиться. Второго офицера — на мостик.

Вскоре на мостике показался прапорщик Померанцев, и Михаил сразу наметил задачу.

— Андрей Андреевич, берете досмотровую партию, переройте этого англичанина сверху донизу, но найдите причину, почему он убегал. Проверкой грузовых документов не ограничивайтесь, проверьте трюмы. Держите наготове оружие. Задача ясна?

— Так точно! Но, Михаил Рудольфович, а как же мы на англичанина попадем? Будем вплотную к борту подходить?

— Да, погода позволяет. В случае чего не церемониться…

Держа «Ниагару» под прицелом орудия и пулемета, «Косатка» осторожно подошла к борту остановившегося парохода. Поданы швартовные концы с носа и кормы. С палубы смотрит команда парохода, а на крыле мостика стоит человек и настороженно глядит на подошедшую лодку. На требование подать трап никто не возражает. Все понимают, что игры кончились. Неожиданно человек, стоящий на мостике «Ниагары», подает голос.

— Господин капитан, как прикажете понимать ваши действия? На каком основании вы открыли огонь по английскому торговому судну в нейтральных водах?

— Вы капитан?

— Да, я капитан «Ниагары» Джеймс Блэквуд. И я заявляю протест против ваших незаконных действий.

— Почему вы проигнорировали наши сигналы, господин капитан? Каков ваш груз и порт назначения?

— Порт назначения — Нагасаки, а груз — оборудование. Никаких сигналов мы не видели.

— Даже когда снаряды стали падать у вас перед носом?

Михаил усмехнулся. Ясно, что на «Ниагаре» не все чисто. Тем временем досмотровая партия из пятнадцати матросов, вооруженных карабинами и револьверами, возглавляемая прапорщиком Померанцевым, оказалась на палубе парохода. Быстро взяв под контроль рубку, остальные занялись досмотром трюмов. Померанцев представился английскому капитану и попросил предъявить судовые и грузовые документы, на что снова услышал поток бурных протестов, но нужные бумаги мистер Блэквуд все же принес. Впрочем, они и не понадобились. Едва Померанцев начал знакомиться с ними, как поднявшийся на мостик матрос досмотровой партии доложил.

— Ваше благородие, пушки в трюмах. И какие-то ящики, еще не открыли. Меня боцман срочно послал доложить.

Померанцев усмехнулся.

— Специфическое оборудование у вас на борту, господин капитан. Я доложу командиру, а он уже примет решение. Но на всякий случай я бы посоветовал вам готовить шлюпки к спуску.

— Послушайте, господин офицер! Может, давайте договоримся? Вам-то какая разница, что у нас за груз на борту? Неужели вы не деловые люди?

— Увы, господин капитан. Разница большая. Поторопитесь со шлюпками.

Оставив англичанина скрипеть зубами и ругаться в полголоса, Померанцев покинул мостик и спустился на палубу, где уже его ждал боцман Евсеев с несколькими матросами.

— Проверили все трюмы, ваше благородие. Везде — полевые пушки и ящики со снарядами.

— Ясно, Иван Сидорович. Пойдемте, посмотрим, каким «оборудованием» англичане японцев снабжают…

Осмотрев трюмы лично, Померанцев убедился, что состав «оборудования» соответствует заявленному. Михаил стоял на мостике и ждал результата. Если на пароходе не окажется военной контрабанды, то скандал гарантирован. Но доклад Померанцева с палубы «Ниагары» сразу поднял ему настроение.

— Михаил Рудольфович, досмотр проведен. Груз — полевые орудия английского производства с боекомплектом. Другого груза на борту нет.

— Отлично, Андрей Андреевич! Просто отлично! Передайте этим мореплавателям — у них есть тридцать минут, чтобы покинуть судно. После этого оно будет потоплено.

— Есть!

Когда Померанцев скрылся за фальшбортом, Кроун, стоявший рядом, удивленно посмотрел на Михаила.

— Михаил Рудольфович, а куда же мы всю эту ораву денем? Ведь их там человек пятьдесят, не меньше! Больше, чем нас на «Косатке»!

— То есть как, куда? В шлюпки, конечно.

— А потом? Ведь по нормам призового права мы должны снять команду с судна, уничтожаемого за перевоз военной контрабанды.

— Так мы и снимаем. В шлюпки. А потом отбуксируем шлюпки поближе к берегу.

— К какому берегу?! Ведь рядом только Япония!

— Так в Японию и отбуксируем. Когда мили четыре до берега останется, отдадим буксир. Погода хорошая, дальше сами доберутся.

— А если японцы появятся?!

— А это смотря какие японцы. Если транспорт, то утопим и его без всяких досмотров. А если военный корабль, то отдадим буксир и погрузимся. Пусть японцы англичан на борт берут.

— Ну непривычно как-то…

— Привыкайте, господа. Специфика действий подводной лодки отличается от действий надводного военного корабля. И применять свое право досмотра судов в море для нее довольно проблематично. Кстати, не хотите ли присоединиться к досмотровой партии и посмотреть все своими глазами?

Два раза предлагать не пришлось, и вскоре оба офицера вместе с двумя корреспондентами оказались на борту «Ниагары». Михаил сделал это специально. Для господина Немировича-Данченко и мистера Лондона и так сегодня материала уже — девать некуда, но вот если они своими глазами увидят английские орудия и снаряды, доставляемые в Японию английским судном, то это будет просто прекрасно.

Когда досмотровая партия покинула «Ниагару», «Косатка» отошла в сторону. С борта парохода спускают шлюпки, и экипаж срочно покидает его. Дождавшись, когда шлюпки окажутся на безопасном расстоянии, Михаил дал команду открыть огонь.

Грохнул выстрел, и снаряд угодил в борт в районе миделя. Сверкнула вспышка взрыва, и тяжелый фугасный 120-миллиметровый снаряд разворотил в обшивке порядочную пробоину. Совсем не то что старые снаряды с «Маньчжура». Громыхнул второй выстрел, и второй снаряд тоже поразил цель. Унтер-офицер Фокин старался бить в район машинного и котельного отделения, чтобы не вызвать случайно детонацию снарядов в трюмах. «Ниагара» уже заметно накренилась и осела в воду. Третий выстрел поставил точку, разворотив обшивку в районе ватерлинии. Пароход лег на борт и перевернулся вверх килем. Продержавшись в таком положении меньше минуты, он скрылся под водой. Вверх вырывались пузыри воздуха и всплывали деревянные обломки. Шлюпки тем временем удалялись в сторону берега. Английский экипаж здраво рассудил, что брать их на борт никто не будет. Но берег виден на горизонте, добраться до него несложно. Каково же было удивление англичан, когда после уничтожения парохода «Косатка» догнала шлюпки и предложила отбуксировать их ближе к берегу. Предложение было немедленно принято, и вскоре караван из подводной лодки и двух шлюпок двинулся в сторону видневшейся на горизонте Японии.

— Поразительно, Михаил Рудольфович! И именно так вы и топили японцев?!

— Да, Николай Александрович, так именно и топили. Из той самой пушечки, которую вы нам любезно предоставили в Шанхае. Для подобных целей она — в самый раз. Когда не нужна ни большая дальность стрельбы, ни высокая скорострельность, а нужен хороший фугасный снаряд, который разворачивает в небронированном борту дырки подходящих размеров. Именно поэтому мы сейчас и поставили стодвадцатимиллиметровку. У нее снаряд значительно более мощный, да и дальнобойность намного выше. Уверен, что теперь японцы будут вооружать свои транспорты. Качество артиллерии будет, конечно, аховое. Если только англичане не подсуетятся. Но теперь нам надо привыкать вести огонь с дальних дистанций. Таких стрельб, как на учениях, что были раньше, уже не будет.

— А как же вы судно-ловушку от простого «купца» отличили?

Этот очень простой вопрос Кроуна поставил Михаила в тупик. Что не укрылось от всех остальных, находившихся на мостике. А ведь действительно — как? Не будешь же всем рассказывать о «кью-шипах»…

— Как вам сказать, Николай Александрович… Уж очень много несуразностей было в этих «купцах»… Каждая по отдельности особого подозрения не вызывала, но все вместе… В общем, решил не рисковать и проверить, сделав выстрел мимо. Вдруг у него нервы не выдержат? И действительно — не выдержали…

Михаил постарался изменить тему разговора, начав очередные «морские рассказы», рассчитанные больше на корреспондентов. Кроун понял, что командир не хочет говорить об этом при посторонних, и углубляться в дальнейшие расспросы не стал. И так сегодня он стал свидетелем того, о чем раньше даже не мечтал. И нисколько не пожалел о том, что решил связать свою дальнейшую службу с подводным флотом.

Когда до берега осталось порядка четырех миль, «Косатка» отдала буксир и предоставила англичанам возможность следовать дальше самостоятельно. Напоследок Михаил не отказал себе в удовольствии подойти вплотную к шлюпкам и произнести настоящую речь в присутствии обоих корреспондентов.

— Джентльмены, приношу свои извинения за доставленные неудобства и надеюсь, что по прибытии на берег ваши неприятности закончатся. Впредь рекомендую вам воздерживаться от найма на суда, подобные «Ниагаре», занимающиеся перевозкой военной контрабанды. Понимаю, что вашей вины в этом нет, и вы просто выполняли свою работу моряков. Но передайте всем своим знакомым, что в случае задержания торгового судна с военной контрабандой его постигнет судьба «Ниагары», независимо от флага. Надеюсь на ваше благоразумие и благодарю за сотрудничество, что вы не оказали бессмысленного сопротивления. До свидания, и желаю удачи, джентльмены!

Дав ход, «Косатка» стала удаляться от шлюпок. Джек Лондон, ставший свидетелем этого спича, только развел руками.

— Сэр, вам бы адвокатом в суде выступать. Военный корабль задерживает судно, уличенное в перевозке военной контрабанды, уничтожает его, а потом буксирует шлюпки к берегу и еще извиняется за доставленные неудобства? В моей газете в это могут даже не поверить.

— Пусть не верят, мистер Лондон. Но то же самое будут писать и другие газеты. Думаю, вы знаете, что на «Косатку» вылили много грязи до этого. Теперь можете убедиться сами — мы не воюем с простыми моряками. Более того, мы оказываем помощь и отпускаем даже экипажи японских транспортов, не причиняя им вреда. Разумеется, если они не окажут сопротивления. Впрочем, скоро у вас будет возможность в этом убедиться. Видите дым на горизонте? Скорее всего — японец. И если это не военный корабль, а транспорт, и у него хватит ума не оказывать сопротивления, то я вам обещаю: никто из его экипажа не пострадает. Хотя само судно мы утопим в любом случае…

«Косатка» выжимала из своих дизелей все проектные пятнадцать узлов, чтобы побыстрее перехватить появившуюся цель. Все-таки близость японского берега действовала на нервы. Хоть обстрела можно было и не опасаться с такого расстояния, но информация о «Косатке» уже могла быть передана. И скоро можно ждать появления вражеских миноносцев. Пожалуй, на сегодняшний день это чуть ли не единственный класс кораблей японского флота, который не опасается «Косатки». Их экипажи понимают, что представляют для лодки очень трудную цель, не имеющую особой ценности. Надо бы это несоответствие устранить…

Дальнейшее было обычной рутиной, ничем не отличающейся от предыдущей охоты в Корейском проливе. Встреченный пароход оказался небольшим японским сухогрузом дедвейтом даже менее тысячи тонн. Там заметили «Косатку» и сразу остановили машину, начав спускать шлюпки. Моряки японского торгового флота выполняли негласный уговор: они не оказывают сопротивления и покидают судно, а «Косатка» не чинит им в этом препятствий и отпускает на все четыре стороны после уничтожения судна. Оба корреспондента находились на мостике и были свидетелями, что «Косатке» даже не пришлось давать предупредительный выстрел. Авторитет в японском торговом флоте она уже имела непререкаемый. Когда шлюпки отошли от борта и направились к берегу, Михаил подождал, пока они удалятся на безопасное расстояние, и приказал открыть огонь. Первый же снаряд поразил цель, ударив в район машинного отделения. Второй разворотил борт в районе носового трюма. Пароход стал крениться на борт и оседать носом. И тут снова появились дымы на горизонте. Послав на всякий случай еще один снаряд в борт японцу, чтобы тонул быстрее, «Косатка» направилась в сторону обнаруженных целей. Михаил довольно потирал руки и предвкушал продолжение охоты, так удачно начавшейся сегодня, но вскоре понял, что его «браконьерству» пришел конец. Во всяком случае на сегодня. Навстречу «Косатке» полным ходом неслись два японских миноносца. Очевидно, береговые посты ее обнаружили и связались со своим начальством. Расстояние было еще большим для открытия огня, поэтому они и не тратили снаряды. Но оставаться на поверхности и вступать с ними в артиллерийскую дуэль совершенно не хотелось. Окинув взглядом горизонт, на котором снова появились дымы, но уже позади, Михаил вздохнул.

— Все, господа. Наша браконьерская охота в чужих угодьях временно приостанавливается. Егеря появились.

— Так, может, разделаем их, Михаил Рудольфович?! Ведь у нас стодвадцатимиллиметровка, а у них — только «семьдесят пять»!!!

Кроуну и Колчаку, воодушевленным предыдущими победами «Косатки», не терпелось повоевать. Находившийся на мостике старший офицер только снисходительно улыбнулся, а Михаилу пришлось давать объяснения.

— Нет, господа. Артиллерийская дуэль с миноносцем для нас — крайний случай. Когда стоит вопрос «или — или». Потому что одна пробоина в прочном корпусе, и мы не сможем погрузиться. А добить лодку на поверхности — это дело времени. Даже если мы выйдем победителями из этой дуэли. А посему — всем покинуть мостик! Приготовиться к погружению!

Мостик быстро опустел. Михаил бросил взгляд на приближающиеся миноносцы, оглянулся на дымы, появившиеся на горизонте, и тоже скрылся в люке. И откуда черти принесли этих двух «егерей»? Не побраконьеришь тут теперь. Ну ничего. Будет день, будет пища… Люк захлопнулся, зашипел воздух, и «Косатка» стала погружаться. И вскоре исчезла с поверхности моря. Два миноносца, стремившиеся поймать ускользающую добычу, остались ни с чем. Видя, что лодка погружается, они дали залп из носовых орудий, но снаряды упали с большими недолетами. А когда подошли ближе, перед ними расстилалась только гладкая поверхность моря, освещенная теплым весенним солнцем. А грозный морской демон, наводящий страх на весь японский флот, снова исчез без следа.

— Вот так, господа офицеры. На сегодня нам дальнейшую охоту сорвали, а скоро стемнеет. Не нравится мне это отсутствие активности. Раньше место было гораздо более оживленное. А посему наведаемся-ка мы в гости к господину Камимуре. В замок его забираться пока не будем, но у ворот подежурим. Может, что интересное увидим. Да и по времени скоро он возвращаться должен. Думаю, огребли японцы неприятностей полные карманы после встречи с нашей эскадрой. Валерий Борисович, можем мы рассчитывать на наши семь узлов подводного хода? И на три узла экономического до полного разряда батарей?

— Можем, Михаил Рудольфович. Машина в полном порядке.

Михаил снова собрал на совет в свою каюту обоих посвященных — старшего офицера и старшего механика. По крайней мере не надо ни от кого таиться. Может, дельным советом помогут. Ибо сложное дело предстоит…

— Значит, слушайте, друзья мои. Не сегодня — завтра должен возвращаться Камимура с тем, что у него осталось после встречи с Макаровым. Полностью его разгромить не удастся, так как у японцев значительное преимущество в скорости. И если запахнет жареным, то он всегда сможет уйти. А уходить ему, кроме Сасебо, некуда. Вот там мы его и будем ждать.

— Так мы заберемся прямо в бухту? Как U-47 Гюнтера Прина в Скапа Флоу?

— Пока нет. Карта минных полей у нас есть, поэтому будем поджидать японцев неподалеку. Заодно и систему дозоров разведаем. Но в бухту нам пробираться все равно придется. Потому что в момент возвращения японской эскадры мы сможем атаковать только одного. Остальные загонят нас на глубину и не дадут всплыть под перископ. Думаю, миноносцы у Камимуры должны остаться.

— А в самой бухте как мы их достанем? Если еще удастся туда пролезть?

— Думаю, удастся. До противолодочных сетей и донных мин японцы вряд ли додумались. До асдика и глубинных бомб — тоже. Поэтому у нас есть неплохие шансы проникнуть в Сасебо и атаковать японцев на якорной стоянке. Не думаю, что они будут стоять там с противоминными сетями. И если это будет так, то мы сможем отправить на дно еще три корабля, выпустив торпеды… то бишь мины Уайтхеда по неподвижным мишеням. Вот перезарядить аппараты и повторить атаку уже вряд ли получится, надо будет уносить ноги. Как вам план? Что скажете?

— Как там по-твоему? Дас ист фантастиш, герр фрегаттен-капитан? Ты случайно с самим Прином знаком не был?

— Нет, не довелось. Мы были в разных флотилиях. И его U-47 исчезла в марте сорок первого в Атлантике. Скорее всего, погибла со всем экипажем.

— А сейчас он где?

— А он еще не родился. И дай бог, чтобы не пришлось ему снова прорываться в Скапа Флоу…