Проводив взглядом уходившую в сторону Чемульпо эскадру, Михаил оставил мостик на вахтенного офицера и со спокойной совестью ушел в каюту. Противника не видно, а наверху сейчас и без него народу хватает. Прапорщик Емельянов — офицер толковый, справится. В случае возникновения опасности вовремя заметит и предупредит. А для Кроуна, Колчака и обоих корреспондентов это самое настоящее приключение, мало отличающееся от плавания на «Наутилусе». Они сейчас во все глаза смотрят. А ему надо ознакомиться с содержимым пакета. Войдя в каюту и еще раз удивившись размерам пакета, Михаил вскрыл его. На стол выпали аккуратно сложенные пять карт и лист бумаги. С первого взгляда стало ясно, что эти карты — трофейные. Хоть они и были отпечатаны в Англии, но по пометкам, нанесенными японскими иероглифами было ясно, что их забрали с какого-то японского судна. И самое главное, на них были нанесены границы минных полей на подходах к японским портам возле Корейского пролива! Осмотрев карты, Михаил взял лист бумаги и углубился в чтение. Это была инструкция Макарова, носившая рекомендательную форму. Командующий давал ему максимально возможную свободу действий, ограничиваясь лишь общими указаниями.

Ну дела! Ай да Макаров! Действительно, ценная помощь. Внимательно ознакомившись с картами, Михаил понял, что появление возле японских портов теперь возможно. Вряд ли японцы быстро выставят дополнительные заграждения. Сначала надо просто понаблюдать за судами противника. Выяснить их маршруты движения возле подходов к портам. А потом… Ох, Мишка!!! Снова в тебе фрегаттен-капитан Михель Корф проснулся?! Слава Гюнтера Прина покоя не дает?! А ведь если глянуть на карту… Да еще безлунной ночью… За этим занятием его и застал старший офицер, постучав в каюту.

— Прошу прощения, можно?

— Заходи, заходи, Василий! Ты только посмотри, какой подарок от Макарова мы получили!

Старший офицер оглядел все карты и удивленно посмотрел на Михаила.

— А не может это быть фальшивкой, которую нам специально подбросили?

— Вряд ли. Ведь по информации от Макарова, карты с точно такими же районами минных полей обнаружены и на других японских судах. Вряд ли японцы рассчитывают, что наш флот будет штурмовать их порты. Обрати внимание — все минные поля расположены только возле подходов к портам. Видно, мин у японцев не очень много. И поскольку японцы никак не могли предвидеть разгром конвоя с его частичным захватом, то и не позаботились о том, чтобы предпринять все меры по недопущению попадания этих карт в наши руки.

— Хочешь, угадаю, о чем ты думаешь?

— И о чем же?

— Да все о том же, герр фрегаттен-капитан! Думаешь, не вижу, как глаза разгорелись? Хорошо помню, как ты мне о Гюнтере Прине рассказывал и о его визите в Скапа Флоу!

— А почему бы и нам это мероприятие не провести, друг ты мой Василий? Что нам мешает?

— Ну герр фрегаттен-капитан!!! У меня слов нет… И что же у нас намечается вместо Скапа-Флоу?

— Сасебо. Главная база японского флота. В нее ведет довольно широкий и удобный пролив. Глубины позволяют нам погружаться, чтобы избежать столкновения с судами как в самом проливе, так и в обширной бухте за ним. И в самом проливе, как видишь, минных полей нет. Не стали японцы рисковать. И поскольку им и в страшном сне не может присниться, что мы можем заявиться к ним в гости, то они нас там и не ждут.

— Но почему ты так уверен в этом?

— Во-первых, потому, что японцы не считают нас самоубийцами. Ведь никто не допускает мысли, что на подводной лодке можно безнаказанно пробраться во вражескую базу, нашкодить и благополучно выбраться из нее. И мы никогда не пойдем на риск потери такого уникального корабля. А во-вторых, японцы проанализировали нашу тактику предыдущих действий. Мы оперировали в Корейском проливе, рядом с Сасебо, но не сделали ни одной попытки проникнуть туда. Когда мы поймали «Ниссин» и «Кассуга» на входе в Токийский залив, то тоже не сделали попыток проникнуть внутрь. Хотя, без сомнения, нашли бы там много привлекательных целей. Из всего этого японцы могут сделать правильный вывод — «Косатка» оперирует только на открытых морских пространствах, где она не стеснена в возможности маневра. И избегает закрытых заливов, способных стать ловушкой. В общем-то вывод верный, но до определенной степени.

— И ты хочешь воспользоваться именно этой определенной степенью?

— Вот именно. Использовав в полной мере фактор внезапности. И это мы сможем сделать только один раз. Единственное, что нам может помешать, это отсутствие японского флота в данный момент в Сасебо. А если нас обнаружат, то вся работа впустую, даже если нам и удастся благополучно уйти. Японцы предпримут все доступные меры по недопущению следующих попыток проникновения в Сасебо.

— И когда же мы туда направимся?

— Пока давай дождемся выхода Макарова из Чемульпо. А там видно будет…

День проходил без происшествий. Желтое море оставалось пустынным, если не считать корейских джонок, время от времени возникающих вдали, возле берега. «Косатка» патрулировала в назначенном районе, двигаясь самым малым ходом, экономя топливо. Вахта на мостике уже сменилась, «пассажирам» тоже надоело торчать наверху, когда ничего не происходит, и они спустились вниз. Кроун и Колчак с интересом изучали «Косатку», а корреспонденты засели за написание статей. Михаила старались без нужды не дергать, но кое в чем, в роли преподавателя, приходилось выступать именно ему. Особенно это касалось вопроса торпедных стрельб. Решив использовать благоприятный момент, он собрал вместе старшего офицера, Кроуна и Колчака. Надо же когда-то начинать учиться. Узнав о причине сбора, все трое с интересом поглядывали на командира. Михаил оглядел своих «студентов», из которых только один был его ровесником, и начал.

— Значит так, господа. Начнем учиться тому, для чего, собственно, и предназначена подводная лодка. А именно — атака минами из-под воды кораблей противника. Для Василия Ивановича дело вообще новое, поэтому ему будет несколько проще. А вот вам, Николай Александрович и Александр Васильевич, придется пересмотреть многие концепции на то, чему вас учили в Морском корпусе. Потому что ни в одну эту концепцию подводная лодка не вписывается совершенно…

Последовавшая лекция настолько захватила слушателей, да и самого лектора, что он несколько раз чуть не сорвался и не выболтал источник своей поразительной осведомленности, перейдя на описания знаменитых атак Веддигена, Арнольда, Тизенхаузена, Прина, Кречмера и многих других, которые когда-то вошли в историю. Но если старший офицер, уже знавший, откуда ветер дует, относился к этому спокойно и просто внимал с интересом, то для Кроуна и Колчака это было чем-то вроде божественного откровения. Когда первое занятие закончилось, они никак не могли успокоиться. Их просто распирало любопытство.

— Михаил Рудольфович, но откуда вы знаете все это?! Ведь это переворот в тактике ведения морского боя! Аналогично тому, как адмирал Ушаков поломал в свое время линейную тактику!

— Ну-у-у, господа, до Федора Федоровича мне далеко! А что касается применения подводных лодок, то ведь это тот же миноносец. Но только обладающий небольшой скоростью и хорошей скрытностью, что позволяет ему заранее занять удобную позицию и ждать свою добычу, как хищник в засаде. У него только одна попытка. И если он промахивается, то дичь убегает. Догнать подводная лодка под водой никого не сможет.

— А на поверхности?

— А на поверхности — только транспорты. И вот среди охотников на эту дичь ей нет равных…

Жизнь на «Косатке» шла своим чередом, день клонился к вечеру, и Михаил подумал, что ничего интересного за сегодня больше не случится. Японцы получили хорошую встряску и вряд ли быстро придут в себя. После ухода эскадры надо будет наведаться в Корейский пролив. Посмотреть, что творится там… Михаил колдовал над трофейными картами, когда неожиданно был потревожен матросом, посланным вахтенным офицером.

— Ваше высокоблагородие, дымы на горизонте с зюйда! Много!

— Понял, иду.

Поднявшись на мостик, Михаил убедился, что его худшие опасения оправдались: в южной части горизонта появились многочисленные дымы. Вахтенный старший офицер рассматривал открывшуюся картину в бинокль. Сюда же поднялись все «пассажиры»: новость мгновенно облетела лодку.

— Михаил Рудольфович, только что появились. Такое впечатление, что впереди идут четыре быстроходные цели переменными курсами. А за ними еще кто-то.

— Вижу… Очень может быть, что адмирал Камимура пожаловал собственной персоной. Быстро растягиваем антенну, надо сообщить Макарову. По готовности доложить.

Вскоре удалось разобрать, что впереди идут четыре «собачки». Скорее всего, почти все, что осталось быстроходного у японцев во главе с «Читозе», сумевшим удрать от русских крейсеров. А дальше шли главные силы. Пять броненосных крейсеров и один броненосец. Вокруг сновали миноносцы. Все, что осталось в распоряжении Камимуры. Значит, он все-таки решился. Ситуация складывалась не очень удачная. Главные силы противника должны были пройти несколько в стороне от «Косатки», а сближаться чрезмерно нельзя. Если японцы заметят лодку, то обойдут этот район стороной. Составив радиограмму, Михаил отдал ее радисту, велев отправить с пометкой «Срочно». Сейчас счет шел уже на минуты. Давать ход дизелями, чтобы попытаться перехватить эскадру, оказавшись у нее на пути? Возможно, но очень велик риск обнаружения передовым отрядом крейсеров. Уж очень быстро идут японцы. И тогда главные силы противника просто изменят курс, даже не войдя в зону поражения. Сразу же, как радиограмма ушла, свернули антенну. И Михаил решил не рисковать.

— Всем покинуть мостик. Приготовиться к погружению.

Вахтенные быстро исчезли внутри лодки, «пассажиры» сделали это несколько позже. Михаил стоял и ждал, пока на мостике не останется он один. Бросив взгляд на приближающиеся главные силы противника, оценил шансы на успешную атаку. Они невелики. Но если попытаться сблизиться в надводном положении, то «собачки» могут обнаружить «Косатку». Ничего плохого ей сделать не смогут, но сорвут атаку. А так можно попробовать…

Когда все скрылись в люке, Михаил нырнул следом. Команда на погружение. Шипит выходящий из балластных цистерн воздух, и «Косатка» делает бросок вперед, дав полный ход электродвигателями. Минута с небольшим, и волны смыкаются над ней, надежно укрыв от взоров противника. Погрузившись на перископную глубину, Михаил приказал следовать курсом на перехват эскадры. Электродвигатели выли на полных оборотах. «Косатка» выжимала все свои семь узлов подводного хода, надеясь перехватить врага.

В боевой рубке — командир, старший офицер, «пассажиры» и прапорщик Емельянов, вводящий данные в механический вычислитель торпедной стрельбы. Тесно, но Михаил разрешил присутствовать всем. Сейчас все решится. Никогда еще «Косатка» не ходила под водой длительное время полным ходом, разряжая аккумуляторы почти до нуля. Но сейчас нет выбора. Иначе противник может ускользнуть. Очень на короткое время поднимается перископ, и Михаил сообщает параметры цели. Уже ясно, что атаковать головные корабли вражеской эскадры не удастся. Целью выбран последний двухтрубный броненосный крейсер в колонне. Все корабли отчетливо видны на фоне освещенной западной части горизонта. Головным идет броненосец «Сикисима» под адмиральским флагом, удалось разглядеть его раньше. Значит, Камимура решил перейти на него с «Идзумо». Далее следуют кильватерной колонной все уцелевшие пять броненосных крейсеров. Никого из них перехватить не удается, разве только самого последнего — либо «Токива», либо «Асама», издалека не разобрать. И то крейсер будет на пределе зоны поражения. Параметры движения цели уже определены. Данные для стрельбы получены. Теперь остается только ждать.

Вот прошумели недалеко японские миноносцы. Четыре бронепалубных крейсера уже ушли вперед, не обнаружив «Косатку». Хорошо, что погода благоприятствует, и перископ трудно обнаружить среди гребней волн. Вот «Косатка» уже внутри периметра охранения кораблей эскорта, если таковыми считать миноносцы. Аккумуляторные батареи порядком разрядились, но лодка еще движется вперед, надеясь не упустить добычу. Никто из находящихся в рубке не мешает командиру, все понимают важность момента. Вот предпоследний крейсер, скорее всего — «Ивате», вышел из зоны поражения. Концевой крейсер типа «Асама» приближается, но дистанция выстрела составит порядка пяти кабельтовых. С таких дистанций «Косатка» еще никогда не стреляла, это почти на пределе дальности хода русских торпед Уайтхеда. Да и цель движется быстро, порядка восемнадцати узлов. Японцы опасаются атаки вышедшей в море «Косатки» и надеются, что на такой скорости она просто не сможет поразить цель. Но противолодочный зигзаг японцам до сих пор неведом, и это здорово помогает. Малый ход, на короткое время перископ вверх, и последняя проверка положения цели. «Косатка» до сих пор не обнаружена, все японские корабли следуют, не меняя курса. Концевой крейсер приближается к точке выстрела. К сожалению, эти торпеды не позволяют стрелять веером, поэтому придется выпускать их просто с интервалом по времени.

Толчок, и первая торпеда покидает аппарат. Через несколько секунд вторая, а за ней и третья. Залп произведен с учетом возможных погрешностей в определении параметров движения быстроходной цели и стрельбы с большой дистанции. Поэтому остается надеяться, что хоть одна торпеда попадет.

— Самый малый вперед.

Теперь торопиться некуда. Перископ убран, и «Косатка» медленно движется на перископной глубине. Все, что могла, она сделала, больше от нее ничего не зависит. Три стальных сигары прошивают толщу воды и стремительно несутся вперед. Томительно долго тянутся секунды, отсчитывая время хода торпед. Михаил смотрит на свой секундомер, захваченный с борта U-177 из 1942 года. Он всегда был с ним во всех походах в Атлантику. И вот теперь он снова — его верный помощник. Первая торпеда — время вышло. Промах. Вторая торпеда… Взрыв!!! Громовое «Ура!!!» прокатывается по отсекам. Перископ вверх, и вот хорошо видно, как чуть позади миделя крейсера взметнулся в небо столб воды. Крейсер продолжает движение вперед, но уже получил небольшой крен. Третья торпеда — время вышло. Промах…

Полный ход, и горизонтальные рули на погружение. Больше пока тут нечего делать. «Косатка» погружается на сорок метров и выравнивается, сбрасывая ход до самого малого. Аккумуляторные батареи почти полностью разряжены, а надо обязательно отползти в сторону. На поверхности уже гремят взрывы — японские комендоры пытаются уничтожить «Косатку». Сверху проскочили несколько миноносцев, но лодка, надежно укрытая от посторонних глаз толщей воды, потихоньку уходит.

— Поздравляю, господа. Одна из трех мин все же попала с пяти кабельтовых. Если бы цель не была такой быстрой, то погрешности были бы поменьше, и могли попасть две…

— Михаил Рудольфович, с пяти кабельтовых?! Кто?!

— Двухтрубный броненосный крейсер. То ли «Асама», то ли однотипный «Токива», издали не разобрал. Имел ход порядка восемнадцати узлов…

Дальнейшие слова Михаила утонули в овациях присутствующих. Броненосный крейсер, идущий полным ходом, да еще и с пяти кабельтовых?! Это было просто немыслимо по современным меркам. Но когда страсти улеглись, всех стало интересовать, а что же дальше?

— А дальше, господа, будем добивать подранка. Далеко он не уйдет. Сейчас ход у него упадет до десяти узлов, если не меньше. Вряд ли Камимура будет рисковать остальными кораблями ради его спасения. Сейчас он знает, что «Косатка» находится здесь, и мины у нее имеются. То ли она ими в Циндао разжилась, то ли еще где. И единственный способ избежать повторной атаки — срочно покинуть этот район. А поврежденный крейсер может отправить под охраной миноносцев и одной-двух «собачек» обратно в Японию.

— А если он не станет бросать крейсер?

— Тогда ему придется подстраиваться под его скорость хода и не удаляться слишком далеко, рискуя подставить под удар неповрежденные корабли. А потом мы сможем заняться сразу несколькими «подранками». Но не думаю, что Камимура так поступит. Слишком велик риск…

Спустя некоторое время «Косатка» снова всплыла под перископ, и Михаил осмотрел поверхность моря. Его предположения подтвердились. Японская эскадра уходила полным ходом. Поврежденный крейсер уже сильно отстал и в окружении нескольких миноносцев уходил ближе к берегу. К нему спешил один бронепалубный крейсер из передового дозора. Значит, Камимура не отказался от боя с русским флотом и отправил поврежденный крейсер обратно. Потому что если он встретится с русской эскадрой, то добить его — дело времени.

— Вот и все, господа. Камимура уходит. Поврежденный крейсер пытается выйти из опасного района. Прошу взглянуть.

Все по очереди приникли к перископу. Японские корабли были уже далеко и не представляли угрозы. Михаил не торопил. Он прекрасно понимал чувства всех, кто сейчас находился рядом с ним. Первая атака вражеского боевого корабля. И причем успешная атака, выполненная в очень сложных условиях. Даже корреспонденты прониклись ситуацией и, поглядев в перископ, дружно начали писать что-то в блокнотах. Старший офицер обсуждал с Кроуном и Колчаком особенности атаки, но всех интересовало дальнейшее продолжение.

— Михаил Рудольфович, а не уйдет? Может, догоним и еще пару мин в него всадим?

— Не волнуйтесь, господа, куда он денется. Былой резвости у него уже нет. Под водой мы его никак догнать не сможем, аккумуляторные батареи сильно разряжены. Но скоро стемнеет. Всплывем и догоним его на дизелях. В любом случае в таком состоянии дать более пятнадцати узлов он никак не сможет…

Солнце уже скрылось за горизонтом. Тьма быстро укутывала все своими покровами, и уже трудно было разобрать группу кораблей, уходящих в сторону берега. Поверхность моря раздалась, и из нее вынырнуло стальное морское чудовище, стряхивая с себя потоки воды. Из открывшегося люка тут же выбрались на мостик командир, вахтенный офицер и сигнальщики. Западная часть горизонта еще подсвечивалась последними солнечными лучами, а восточную уже поглотила тьма. Загрохотали дизеля, и «Косатка» бросилась вдогонку за ускользающей добычей.

Вскоре почти полностью стемнело, но силуэты японских кораблей угадывались в ночи по изредка вылетающим искрам из труб. Очевидно, поврежденный крейсер пытался выжать из уцелевших кочегарок все, что можно. Михаил решил пока повременить с зарядкой аккумуляторов, и оба дизеля работали в режиме полного хода только на движение лодки. Одновременно дано распоряжение растянуть антенну и снова выйти в эфир с пометкой «срочно». Надо сообщить Макарову о месте нахождения и курсе японского флота. А также о том, что он уменьшился на один поврежденный торпедой броненосный крейсер, преследованием которого и занята в данный момент «Косатка». А также на одну «собачку» и несколько миноносцев, которые попытаются этот броненосный крейсер от «Косатки» защитить.

Расстояние постепенно сокращалось. Не приближаясь близко, чтобы не столкнуться с кружившими рядом миноносцами, подлодка вышла на траверз японского отряда. Михаил вглядывался в бинокль. Его предположения подтвердились, поврежденный крейсер шел со скоростью хода порядка семи-восьми узлов. Облачность не была сплошной, и между тучами иногда проглядывала луна, освещая все вокруг призрачным светом. Грохотали дизеля, и «Косатка» выжимала свои пятнадцать узлов, стараясь занять позицию впереди японцев. Взвесив все за и против, Михаил решил не рисковать атаковать и пока не подходить слишком близко. Вокруг поврежденного крейсера крутится на небольшом расстоянии то ли пять, то ли шесть миноносцев. Еще дальше по кругу бегает какая-то «собачка», постоянно меняя курс. Камимура извлек уроки из предыдущих атак «Косатки». Понимает, что единственное, чем он может помочь поврежденному кораблю, это максимально затруднить повторную атаку хаотичным движением миноносцев и поскорее покинуть опасный район. Ну-ну…

— Михаил Рудольфович, разрешите?

— Прошу, господа. Вам как раз будет интересно.

На мостик поднимаются «пассажиры». Они старательно пытаются разглядеть японцев в ночной тьме, но с непривычки это удается не сразу. Поскольку скорость японского отряда невелика, то можно один дизель использовать только для зарядки аккумуляторов. После непродолжительного обмена мнениями все уставились на Михаила. Командир принимает решение.

— Михаил Рудольфович, а что предпримем дальше? Ведь японцы пока уходят.

— Не волнуйтесь, господа. Далеко не уйдут. Поврежденный крейсер держит ход порядка семи или восьми узлов. Очевидно, часть кочегарок, а возможно и правая машина у него затоплены. Могли применить контрзатопление отсеков левого борта для уменьшения крена. В общем, ситуация напоминает атаку «Якумо» возле Владивостока. Он тоже получил одну мину и частично потерял ход. Но «Якумо» — крейсер немецкой постройки, а немецкие корабли имеют гораздо лучшую живучесть, чем английские. И если бы мы его не добили, то я не сомневаюсь, что он дошел бы до Японии. А вот в отношении этого чуда английского судостроения у меня такой уверенности нет. И поэтому вполне допускаю, что наше дальнейшее вмешательство не потребуется.

— То есть хотите сказать, что он утонет и без нашей помощи?

— Вот именно. Но пускать дело на самотек мы не будем. Если наш «подранок» окажется достаточно живучим, то истратим на него еще одну мину. Больше, думаю, не понадобится.

— А что же вы хотите предпринять, Михаил Рудольфович?

— Пока будем следовать на одной машине, стараясь зайти в голову японского отряда. Вторая машина используется для зарядки аккумуляторных батарей. Если скорость японцев не вырастет, на что я очень надеюсь, то погрузимся и постараемся атаковать «собачку», выбрав удобный момент…

— «Собачку»?! А как же броненосный крейсер?! Ведь ему, по идее, и одной мины должно хватить!!!

— Правильно. И если мы его утопим, то «собачка» сбежит, предоставив миноносцам возможность спасать команду крейсера. Думаю, японцы не забыли «Якумо» и «Иосино». Ведь «Иосино» остановился именно для оказания помощи и получил мину в борт. Поэтому останавливаться в случае гибели броненосного крейсера «собачка» теперь ни за что не станет. И правильно сделает. Ну а миноносцы нас не боятся. Очевидно, считают, что недостойны нашего внимания. Опасное заблуждение. А вот после «собачки» можно будет заняться и «подранком». Все равно он никуда не денется…

Время шло. Японский отряд подошел ближе к берегу и теперь двигался вдоль него на юг. Похоже, дела поврежденного крейсера плохи, так как его ход упал еще больше и теперь составлял не более четырех-пяти узлов. «Косатка» шла несколько впереди, но не отрывалась далеко. На крейсере иногда мелькали какие-то огни на палубе, из труб вылетали искры, поэтому следить за ним особого труда не составляло. Гораздо большую опасность создавали миноносцы, двигающиеся хаотически переменными курсами возле крейсера. Если попытаться сблизиться в надводном положении, то не исключена возможность, что «Косатку» обнаружат и попытаются таранить. А если подойти на перископной глубине, то надо тщательно следить в перископ за поверхностью, чтобы избежать столкновения. А ночь темная, миноносец можно обнаружить слишком поздно. Э-э-х, акустика бы сюда…

Какой именно способ атаки избрать, Михаил еще не решил, и внимательно наблюдал за этим «броуновским движением». Однако спустя четыре часа «броуновское движение» миноносцев неожиданно прекратилось. Японцы, похоже, окончательно успокоились и считают, что опасность миновала. А поврежденный крейсер уже вообще еле плетется. Если так пойдет и дальше, то, возможно, японцам придется вести его на буксире, если не утонет. Можно было бы остаться в надводном положении и выпустить пару торпед с предельной дистанции по тихоходной цели, а после этого сразу удрать. Экономить торпеды больше нечего. Если бы не настырная «собачка», которая не переставала кружить вокруг отряда, дразня и маня. Уж очень велик был соблазн отправить на дно два корабля за одну атаку, а не один…

Ветер стих, волна улеглась, и лодка, тихо урча дизелями на малом ходу, шла впереди японцев. Небо затянуло тучами, и темнота надежно укрывает «Косатку». Уже ночь, но никто не спит. Все знают, что сейчас должен начаться финальный этап охоты. Экипаж верит своему командиру. И знает, что «Косатка» не упустит свою добычу… Осмотрев все еще раз и прикинув период «обращения по орбите» бронепалубного крейсера, кружившего вокруг, Михаил принял решение.

— Полный вперед. Пора начинать. Работаем из позиционного положения…

Все на лодке приходит в движение, экипаж разбегается по своим постам. «Косатка» делает рывок вперед и разворачивается, занимая позицию для атаки. Если японцы не изменят генеральный курс, то бронепалубный крейсер, описывающий круги вокруг своего поврежденного собрата и миноносцев, должен пройти на расстоянии порядка четырех кабельтовых от «Косатки». Ближе лучше не приближаться. Лодка к этому времени уже перешла в позиционное положение, уйдя в воду почти по самую палубу. Михаил и вахтенные к этому уже привыкли, а вот на «пассажиров», также находившихся на мостике, это производило жутковатое впечатление. Когда стоишь на крохотном мостике, невысоко возвышающемся над морем, и буквально в двух шагах уже плещется вода. Они даже поинтересовались у Михаила.

— Михаил Рудольфович, а не утонем? Ведь корпус, считай, весь под воду ушел!

— Господа, не волнуйтесь, люк задраен. И даже если нас неожиданно накроет большая волна, то лодка не утонет.

— А мы?!

— А мы искупаемся. Шучу, шучу. То положение, в каком сейчас находится «Косатка», называется позиционное. Когда корпус погружен почти по самую палубу и запас плавучести минимален. Это позволяет сделать нас практически невидимыми на поверхности моря ночью. Правда, движение в этом режиме требует большой осторожности из-за уменьшенной остойчивости. Но погода сейчас тихая, качки почти нет. И из позиционного положения мы сможем погрузиться гораздо быстрее. Ведь японцы, несомненно, сразу начнут нас искать.

— Так мы сначала все же атакуем «собачку»?

— Да. И посмотрим, как поведут себя японцы…

«Косатка» лежала в дрейфе, поджидая добычу. На мостике идет неспешный разговор, Михаил объясняет своим «студентам» особенности ночной атаки из надводного положения, пока ситуация позволяет. Оба корреспондента тоже здесь. О таком обилии материала они даже не мечтали. И поскольку в темноте писать нельзя, вглядываются в ночную тьму, чтобы запомнить все подробности. Но вот наступает ответственный момент. Японский бронепалубный крейсер завершает очередной круг и вскоре пойдет на следующий. Хорошо, что он следует более-менее постоянным курсом, а не противолодочным зигзагом. Поэтому можно прогнозировать его поведение.

В бинокль хоть и с трудом, но удается разглядеть двухтрубный силуэт. Крейсер следует ходом порядка двенадцати узлов и выполняет роль эскорта. Во всяком случае он так считает. Японцам еще невдомек, что подобный «эскорт» сам представляет лакомую цель для субмарины. И подобное маневрирование вокруг поврежденного корабля особого толку не дает. Михаил усмехнулся. Японцам придется осознать это гораздо раньше, чем англичанам в 1914 году. Но это произойдет не сейчас. А пока все лишнее в сторону. Все находящиеся на мостике это понимают и не мешают командиру. Михаил изредка обменивается короткими репликами со старшим офицером, контролируя движение цели. Вот крейсер подходит к точке выстрела. Его курс и скорость не меняются…

Толчок, и одна торпеда выходит из аппарата. Через три секунды за ней устремляется вторая. Лучше не рисковать и исключить возможные погрешности в определении параметров движения цели в темноте, а также возможность ее внезапного маневра. Томительно долго тянутся секунды, отмеряемые секундомером из будущего. Все молчат и смотрят на темный силуэт, движущийся в ночи. Время хода первой торпеды вышло…

Сильный грохот раскалывает ночную тишину, и возле борта крейсера взлетает столб воды. «Ура!!!» гремит и на мостике «Косатки», и внутри ее отсеков. Через несколько секунд гремит второй взрыв! Обе торпеды попали в цель! Но задерживаться на месте нельзя. «Косатка» дает полный ход дизелями и быстро удаляется в сторону от места атаки. На крейсере зажглись огни на палубе, и видно, как он останавливается, имея уже значительный крен. К нему спешат два миноносца, включив прожектора и обшаривая лучами поверхность воды. Прогремело несколько выстрелов, сделанных наугад. Отойдя в сторону, «Косатка» снова направилась вперед, стараясь зайти в голову японского отряда. Позади миноносцы пытались спасти людей с обреченного корабля. Две торпеды для бронепалубного крейсера типа «Сума» — это очень много. Японцам еще повезло, что они не повторили судьбу экипажа «Иосино», на котором от взрыва торпеды детонировал боезапас…

— Вот и все, господа. Угробили мы «собачку». Две мины для крейсера типа «Сума» — этого больше чем достаточно.

— Но как это удалось, Михаил Рудольфович?! Обе мины в цель! И японцы ничего не заметили!

— Они просто успокоились и не ждали нападения. Следовали на этом участке с постоянным курсом и скоростью, поэтому просчитать элементы движения цели не составило большого труда. Шаблон, господа, — это очень опасная вещь. К тому же мы практически незаметны на поверхности воды. Так что никакой мистики. Простой расчет и малость везения.

— Михаил Рудольфович, так, может, давайте их всех перетопим? И оставшегося недобитка, и миноносцы?

— Не удастся. После уничтожения нашего «недобитка», как вы его назвали, японцы подберут из воды, кого смогут, и сбегут. А догнать их на своих пятнадцати узлах мы никак не сможем.

— Жаль… Очень жаль…

— Не жалейте, господа! Дичь у нас еще будет. Миноносцы — это не наша добыча. Пусть на них «Новик» и «Боярин» охотятся!

Между тем получивший две торпеды бронепалубный крейсер уже скрылся под водой, не продержавшись на поверхности и десяти минут. Миноносцы медленно ходили в месте его гибели и светили прожекторами, поднимая людей из воды. Поврежденный броненосный крейсер еле двигался, имея ход не более пяти узлов. Все понимали, что его судьба решена, если только не случится чудо, которое помешает «Косатке». Теперь было ясно, что она никуда не уходила, а все время оставалась поблизости и выбирала момент для нанесения удара, чтобы покончить с обоими крупными кораблями. Миноносцы развили бурную деятельность, маневрируя в непосредственной близости от крейсера, освещая прожекторами поверхность воды и стреляя из орудий туда, где им чудился перископ. Никто не мог понять, что «Косатка» уже давно покинула это место в надводном положении. Михаил посмотрел в бинокль на возобновившееся «броуновское движение» со стрельбой и принял решение.

— Отбой тревоги. Всем свободным от вахт отдыхать. Пусть японцы успокоятся, а то еще не хватало на шальной снаряд нарваться. Надолго им такой активности все равно не хватит…

Перейдя снова из позиционного положения в надводное, «Косатка» продолжила путь во главе поредевшего японского отряда. Морская хищница неторопливо скользила по поверхности моря, окутанная ночной тьмой. Ее добыча уже никуда не денется. И надо просто выбрать удачный момент, чтобы атаковать и уничтожить цель с минимальным риском для себя. А пока добыча пусть считает, что ей снова удалось ускользнуть от охотника. И хотя вокруг добычи вьется несколько небольших, но кусачих и опасных миноносцев, это ничего не меняет. Потому что сейчас здесь только один охотник. И только он принимает решение…

Однако, вопреки надеждам Михаила, бешеная активность японских миноносцев продолжалась довольно долго. Они крутились вокруг ковыляющего крейсера на большой скорости, освещая прожекторами поверхность моря вокруг и стреляя в подозрительные места. Стоило признать, что такая тактика противолодочной обороны была наиболее эффективной в создавшейся ситуации. Миноносцы своим хаотическим движением в зоне дальности торпедного выстрела создавали угрозу столкновения при попытке атаки из подводного положения. Поэтому он решил не торопиться. Даже если придется прождать до рассвета. В крайнем случае, если совсем рассветет, заранее погрузиться и занять позицию, контролируя положение миноносцев. А поскольку ход крейсера не превышает пяти узлов, да и маневренность в этом состоянии оставляет желать лучшего, то никуда он не денется. Даже если и обнаружит торпеды вовремя, то уклониться все равно не сможет. Дав указания вахте на мостике следить за обстановкой, Михаил спустился в каюту. Пока есть возможность, надо отдохнуть.

Отдыхать, как это ни странно, пришлось довольно долго. Японцы не жалели угля и снарядов, пытаясь своими маневрами и стрельбой отпугнуть «Косатку». И только к рассвету их беготня начала стихать. Михаил, вызванный на мостик, долго всматривался в бинокль. Японцы шли позади, так и не сумев ночью обнаружить лодку. Но скоро рассветет, и атаковать из надводного положения уже не получится. Поэтому придется погружаться.

— Всем покинуть мостик! Приготовиться к погружению!

Быстро пустеет мостик. Шипит воздух, выходящий из балластных цистерн, «Косатка» дает ход электромоторами и начинает погружаться. Вскоре волны смыкаются над ней, укрывая от взглядов японских сигнальщиков, до боли в глазах вглядывающихся в ночную темень. Они знают, что этот страшный морской демон, легко пожирающий броненосцы и крейсера, где-то рядом. Он не может уйти просто так, отказавшись от своей добычи. Все его предыдущие действия говорят об этом. Но… Только серая поверхность моря, озаренная первыми лучами восхода и покрытая рябью небольших волн, открывается их взорам. Демона нигде не видно. И никто не знает, когда он нанесет очередной разящий удар из-под воды…

«Косатка» маневрировала малым ходом, занимая удобную позицию. Уже почти полностью рассвело, и открылась удручающая картина. Крейсер сильно осел в воду и имеет крен на правый борт. Его ход упал еще больше. Очевидно, японцы не справляются с поступлением воды. И в связи с этим они могут попытаться довести его хотя бы до ближайшего корейского порта, чтобы произвести там хоть какой-то ремонт, а иначе крейсер может просто не дойти до Японии. Но они уже не успеют это сделать. «Косатка» заняла позицию и ждет, когда добыча сама придет к ней…

Михаил внимательно смотрел в перископ. Крейсер медленно ковыляет на юг вдоль корейского побережья. Рядом с ним — пять миноносцев. Уже не бегают, как угорелые, а идут параллельным курсом. Видно, за ночь сожгли почти весь уголь. Крейсер, если не изменит курс, должен пройти в четырех кабельтовых. Вот уже окончательно рассвело, и при увеличении изображения в перископе можно разобрать мелкие детали и название на носу. Михаил вспоминал иероглифы, заученные наизусть, и выяснил, что перед ним «Токива». Броненосный крейсер, систер-шип «Асамы». Но это уже, в конце концов, и не важно…

«Токива» очень медленно приближается к точке выстрела. Японцам пока везет, что стоит тихая погода. Поэтому нельзя долго держать перископ над водой. «Косатка» замерла, поджидая добычу. Миноносцы идут рядом, не обнаруживая перископ, иногда показывающийся на поверхности. И вот время… Толчок, и торпеда вылетает из аппарата. Сразу полный ход и рули на погружение. Надо срочно уходить из этого места, так как след торпеды будет сразу обнаружен. Едва «Косатка» двигается с места, как на поверхности моря гремят взрывы. Японские комендоры пытаются достать своего смертельного врага за те секунды, которые судьба отвела для жизни «Токивы». Пока торпеда мчится под водой к цели и еще не ударила в его борт…

«Косатка» погружается на сорок метров и отворачивает в сторону, уменьшая ход. Секунды бегут, отсчитывая время хода торпеды. Что творится наверху, неизвестно. И тут гремит очень сильный взрыв. Лодку тряхнуло. В отсеках снова раздается громкое «Ура!!!», а в рубке «пассажиры» поглядывают на командира, не решаясь задать вопрос. Приходится разъяснить.

— Не волнуйтесь, господа. То, что мы только что слышали, — попадание мины. По времени соответствует времени ее хода до цели. И по силе взрыва очень похоже, что на «Токиве» детонировал боезапас. Поэтому надеюсь, что сейчас он отправится в свое последнее плавание — на дно Желтого моря.

— В перископ глянуть можно?

— В данный момент пока нет. Все равно кроме воды мы там ничего не увидим. Нужно всплыть на перископную глубину, а вот тогда и посмотрим. Но надо отойти подальше от места атаки, чтобы японцы не обнаружили перископ…

«Косатка» отходила малым ходом в сторону моря, Михаил продолжал лекцию о различных методах атак из надводного и подводного положения, а на поверхности разыгрался финальный акт драмы.

На «Токиве» хоть и заметили вовремя след от торпеды, но предпринять ничего не смогли. Крейсер глубоко осел в воду, большая часть топок затоплена, и переборки плохо держат воду. Водоотливные помпы не справляются с откачкой воды. Работающие котлы с трудом могут обеспечить ход не более трех узлов. Крейсер был обречен, и его командир, капитан первого ранга Ёсимацу Мотаро, это прекрасно понимал…

Сначала все было хорошо, они наконец-то вышли из Сасебо, чтобы дать бой русским. Но потом все пошло наперекосяк. После прохождения Корейского пролива встретились со своими миноносцами, от которых узнали о разгроме конвоя, идущего в Чемульпо, а также о гибели «Ицукисимы» и «Хасидате». Оказывается, русские вышли из Порт-Артура в полном составе и дошли почти до Корейского пролива, чего до сих пор не было. В проливе заметили только отряд русских крейсеров, на поимку которых, собственно, и вышла эскадра из Сасебо. А тут, оказывается, Макаров привел всех, которые ждали в стороне от пролива и никак себя не обнаруживали. И снова в море вышел этот хищник — русская субмарина «Косатка», разрази ее демоны. Правда, сначала была получена информация, что в море она вышла без торпед, взяв только большой запас снарядов к пушке. Хвала богам, русские из-за своего головотяпства отправили немецкие торпеды, предназначенные для «Косатки», во Владивосток, а не в Порт-Артур. Поэтому оставалась надежда на то, что она собирается заняться исключительно охотой на транспорты. И вдруг как гром среди ясного неба. «Косатка», сопровождаемая четырьмя русскими крейсерами, заходит в Циндао! Зачем?! В то, что субмарина якобы заходила исключительно для ремонта радиотелеграфной установки, никто не поверил. Кто станет заходить в нейтральный порт именно для этих целей? Если бы русских так прижало, что захотели обязательно оборудовать «Косатку» радиотелеграфной установкой взамен пострадавшей при пожаре, то вполне могли бы снять ее с «Цесаревича», «Ретвизана» или «Паллады», стоящих в Порт-Артуре на ремонте. А за время ремонта привезли бы из Петербурга новую. Значит, какой напрашивается вывод? «Косатка» зашла в Циндао для погрузки торпед, что бы там ни отрицали немцы. В общем-то ничего удивительного в этом нет, и предъявлять немцам претензии глупо. Другой вопрос, что этот подводный демон снова стал опасен для боевых кораблей. Именно поэтому эскадра после выхода из Сасебо шла, не снижая хода. Впереди идут бронепалубные крейсера адмирала Дева. Вернее то, что собрали из уцелевших бронепалубников. По бокам шныряют миноносцы. Хоть это и приводит к большому расходу угля, но деваться некуда. Уже выяснено, что артиллерийский огонь против русской субмарины, когда она под водой, совершенно неэффективен. Остается надежда отпугнуть «Косатку» угрозой тарана. Да и попасть по крейсеру, идущему восемнадцатиузловым ходом, тоже проблематично. Поэтому взрыв, прогремевший вчера вечером и потрясший «Токиву», был для всех полной неожиданностью. Сначала все посчитали это подрывом на мине, так как вахтенные не обнаружили ни перископ субмарины, ни след от торпеды на воде. Но командир «Токивы» не обольщался. Как можно умудриться подорваться на мине, когда ты идешь строго в кильватер последним, а перед тобой это место прошли еще пятеро? Ход сразу упал, и крейсер начал принимать воду. Доложили на «Сикисиму» командующему и получили приказ возвращаться в Сасебо. «Токиву» будут сопровождать крейсер «Сума» из отряда адмирала Дева и пять миноносцев. На предложения офицеров застопорить ход, чтобы попытаться завести пластырь на пробоину, Ёсимацу ответил категорическим отказом. Минная версия его не убедила совершенно.

— Нет. «Косатка» только этого и ждет, чтобы мы остановились. Вспомните «Иосино». То, что мы не смогли обнаружить «Косатку», это еще не значит, что ее здесь нет. Наше единственное спасение — срочно покинуть этот район. Подводная скорость русской субмарины невелика. Это косвенно подтверждает то, что она атаковала именно «Токиву», а не «Сикисиму», идущего головным под адмиральским флагом. Очевидно, русские были далеко от нас и заметили слишком поздно. Поэтому попытались перехватить, идя полным ходом в подводном положении. Если бы у них была возможность в выборе цели, то они, несомненно, атаковали бы «Сикисиму», наш последний броненосец. А так они атаковали то, что смогли.

Возразить против такой логики было трудно. Крейсер отвернул в сторону берега. Вначале удалось поддерживать ход до двенадцати узлов, но дальше становилось все хуже. Крейсер медленно погружался. Все меры, предпринятые для уменьшения течи в смежные отсеки, оказались малоэффективны. Водоотливные помпы не справлялись, вода стала подступать к топкам котлов. Но остановиться хотя бы на время — значило сделать из себя неподвижную мишень для русской субмарины. Поэтому Ёсимацу пытался выжать из работающих котлов все, что можно. Но пара не хватало, топки гасли одна за другой, и ход крейсера уменьшался все больше и больше. И командир, и другие члены экипажа «Токивы» убеждались, что крейсера английской постройки, несмотря на свои эффектные данные вроде скорости и вооружения, отличаются крайне низкой живучестью. Если так пойдет и дальше, то до Японии они не доберутся. Надо зайти в ближайший корейский порт и хоть как-то подлатать корабль. Старший механик, докладывающий командиру ежечасно о состоянии крейсера, был непреклонен.

— Господин капитан первого ранга, в таком состоянии ни до одного японского порта мы не дойдем. Команда делает все, что может, но корабль все равно медленно тонет. Нам еще помогает то, что стоит хорошая погода. Иначе вода бы уже залила все топки, и мы потеряли ход.

— Сколько мы еще сможем продержаться в таком состоянии?

— Не более двенадцати часов. Если не ухудшится погода.

— Ясно. Делайте, что сможете. Наша задача — спасти корабль любой ценой. Их не так много у нас осталось…

Отпустив стармеха, Ёсимацу задумался. То, что экипаж делает все возможное и невозможное для спасения корабля, он знал. Но не все зависит от людей. Проклятая субмарина русских может кружить поблизости, выбирая подходящий момент, хоть остальные и надеялись, что она ушла, отказавшись от повторной атаки. Скорее всего, погналась за японской эскадрой, плюнув на поврежденный крейсер. Русские прекрасно понимают, что «Токива» больше не боец, вот и надо заняться «Сикисимой» и остальными. Но Ёсимацу не обольщался на этот счет. В памяти постоянно всплывали «Якумо» и «Иосино». Сейчас ситуация повторялась почти один к одному. С той только разницей, что в его распоряжении находились пять миноносцев, пока что успешно играющих роль сторожевых псов. Надо признать, что их хаотичное перемещение вокруг «Токивы» должно создать большие неудобства «Косатке», если она решится атаковать. А «Сума» бегает дальше, вокруг всего отряда. Поскольку ничего не происходило, Ёсимацу стал надеяться, что пронесет. Ведь «Косатка», в конце концов, могла просто потерять их в темноте. Поэтому надлежит сосредоточиться на борьбе с водой. Ход упал до шести узлов и скоро упадет еще больше. За отведенные старшим механиком двенадцать часов они не дойдут ни до одного порта. Значит, придется выбрасывать корабль на берег. Возможно, потом и удастся спасти его. Заделать кое-как пробоину, откачать воду и отвести на буксире в Японию для ремонта…

Грохот взрыва неожиданно привлек его внимание. А через несколько секунд — второй. Несмотря на то что была ночь, удалось рассмотреть два столба воды, поднявшиеся над крейсером «Сума», находившимся в этот момент как раз на траверзе справа. Все встало на свои места. «Косатка» не стала гнаться за эскадрой. Она осталась возле своей добычи и желает заполучить ее во что бы то ни стало. Она давно могла бы уничтожить «Токиву», но командир русской субмарины захотел выжать максимум полезного из создавшейся ситуации. Он просто усыпил их бдительность, создав видимость кажущейся безопасности. И ждал подходящий момент, чтобы поймать «Суму». И он его все-таки поймал. Даже двух торпед не пожалел, подстраховался. Знает, что такой верткий и быстроходный противник для него — очень сложная цель. Не то что еле ковыляющий «Токива». И теперь для него расправиться с «Токивой» проще простого…

Два миноносца сразу бросились к торпедированному «Суме», а остальные снова стали маневрировать рядом. Но Ёсимацу понимал, что это начало конца. Даже если командир субмарины и не решится подходить сейчас на дистанцию торпедного выстрела, то это не сможет продолжаться до бесконечности. Запас угля на миноносцах не такой уж и большой. И вскоре поневоле придется прекращать эту беготню, а то придется снабжать миноносцы углем прямо в море. На радость «Косатке»…

Но, как это ни странно, остаток ночи прошел спокойно. Командир так и не покинул мостик, не сомкнув глаз. Всем мерещилась в темноте неуловимая и грозная «Косатка». И все были в некоторой степени удивлены, когда после гибели «Сумы» повторного нападения субмарины не последовало. После того как забрезжил рассвет, у всех отлегло от сердца. При дневном свете опасность, грозящая из-под воды, уже не казалась такой страшной. Да и перископ можно было заметить в таких условиях на поверхности воды заранее. Так же, как и след от торпеды. Миноносцы уже порядком израсходовали запасы бункера и шли рядом параллельным курсом, экономя уголь. Уже окончательно рассвело, и по левому борту хорошо был виден берег Кореи. Даже если они и не смогут дотянуть до порта, то эти несколько миль до мелководья «Токива» как-нибудь преодолеет. Ёсимацу облегченно вздохнул и решил пойти отдохнуть. Если «Косатка» никак не проявила себя за ночь, то, возможно, она ушла? Что-то ей помешало? Но это было бы слишком хорошо для правды…

Неожиданно на мостике показался старший механик. По его виду командир понял, что дела плохи. На вопрос о состоянии корабля стармех не стал темнить.

— Мы тонем. Помпы не справляются. Большая часть топок залита водой, а остальные котлы не могут обеспечить больший ход. Если все останется как есть, то через три-четыре часа все топки будут залиты, и мы лишимся хода.

— Значит, надежды нет?

— Увы, господин капитан первого ранга, нет. Если только не произойдет чудо. Я и так удивлен, что кораблю удалось продержаться столько времени.

— Значит, придется выбрасываться на берег. До него не более трех миль. Выберем место получше, чтобы можно было потом снять крейсер с мели после ремонта и отбуксировать в Японию…

Командир подошел к карте и стал выбирать место на побережье, укрытое от штормов и с ровными глубинами без скал. Если выбросить корабль на песок, то он особо и не пострадает. И тут по его нервам ударил истошный крик сигнальщика.

— Торпеда с правого борта!!!

— Лево на борт!!!

Тут же последовала команда вахтенного офицера. Но все понимали, что это бессмысленно. Набравший сотни тонн воды крейсер, едва передвигающийся со скоростью в три узла, представлял для русской субмарины практически неподвижную мишень. Выскочив на крыло, Ёсимацу увидел пенистый след на поверхности воды, быстро приближающийся к борту корабля. Несмотря на переложенный на борт руль, крейсер реагировал очень медленно. И было ясно, что вскоре торпеда ударит в борт в районе носовой башни…

В носовой части «Токивы» проснулся вулкан. Вспышка пламени и клубы дыма окутали крейсер. Огненный смерч пробил палубу и устремился в небо. Носовую восьмидюймовую башню главного калибра сорвало с погона и сбросило в воду, как пустую бочку. Взрыв торпеды вызвал детонацию носовых погребов. Нестабильные шимозные снаряды нашли очередную жертву…

Взрыв полностью разворотил носовую часть крейсера, и он быстро погружался. Пострадал также один из миноносцев, оказавшийся очень близко от носа «Токивы». Очевидно, он тоже заметил торпеду и попытался ее перехватить, подставив свой собственный корпус, но торпеда прошла у него под килем и поразила крейсер. Близкий взрыв снес с миноносца мачту, трубы и мостик, разворотив корпус. «Токива» быстро погружался носом вперед, одновременно заваливаясь на правый борт. Корабль, уже и так набравший до этого порядочное количество воды, недолго продержался на поверхности. Оставшиеся четыре миноносца бросились к нему в надежде спасти людей. Но «Токива» погружался и переворачивался так быстро, что мало кто из его экипажа успел выбраться на палубу. Когда крейсер исчез с поверхности моря, миноносцы подобрали из воды только двадцать восемь человек. В основном тех, кто находился в момент взрыва на верхней палубе…

«Косатка» тем временем уже отошла на безопасное расстояние и осторожно всплыла на перископную глубину. Приподняв перископ невысоко над водой, Михаил внимательно осмотрел поверхность моря. «Токивы» уже не было. Один миноносец стоял без труб и мачты, глубоко осев в воду. К нему подошел другой. Три оставшихся миноносца кружили на одном месте и подбирали людей из воды. Больше до самого горизонта не было видно ни одного дымка. Корейский берег тоже выглядел пустынным.

— Вот, господа, полюбуйтесь на результат нашей работы. «Токива» уже утонул. Взрыв его погребов повредил один из миноносцев, очевидно, оказавшийся слишком близко. Судя по его виду, он уже никуда не уйдет. Прошу!

Старший офицер, Кроун, Колчак и оба корреспондента по очереди с интересом прильнули к перископу. Когда любопытство всех было удовлетворено, Михаил убрал перископ и подвел итог.

— Истрачено шесть мин. В цель попали четыре. Уничтожены один броненосный крейсер и один бронепалубный крейсер. Тяжело поврежден один миноносец. Правда, в этом нашей заслуги нет. Бедняга просто оказался в неподходящий момент в неподходящем месте. И думаю, если он не утонет, то японцы добьют его сами. Хотя они такие упертые, что могут попытаться увести его на буксире. Иными словами, господа, за эту ночь «Косатка» добилась неплохих результатов…

— Неплохих?! Михаил Рудольфович, вы шутите?! Да о таких результатах за одну ночь ни один миноносец или крейсер даже мечтать не может!!!

— Ну «Косатка»-то — не миноносец. И не совсем крейсер. Но, в общем-то, вы правы. Радует то, что мы хоть в чем-то смогли помочь нашему флоту. Интересно, как там у Макарова все прошло?

— А дальше что делать будем, Михаил Рудольфович?

— Нужно всплыть и срочно связаться с Макаровым. Сообщить ему последнюю информацию и сказать, что флот микадо уменьшился на два крейсера. Может быть, и мы что-то интересное от него узнаем. Но пока всплывать нельзя, японские миноносцы рядом. Подождем, когда они уйдут.

— А этого «контуженного» добивать не будем? Ведь он вроде бы ход потерял и увернуться от мины не сможет.

— Можно, конечно. Хоть и мину на него жалко. Но что-то мне подсказывает, что японцы его сами добьют, если не утонет…

Как предполагал Михаил, так оно и получилось. «Косатка» уходила самым малым ходом в сторону моря, приподнимая временами перископ и осматривая поверхность. Один японский миноносец попытался завести буксир на своего тяжело поврежденного собрата, но из буксировки ничего не получилось. Миноносец тонул. Японцы сняли с него остатки экипажа и добили артиллерией. Когда миноносец скрылся под водой, остальные дали ход и направились вдоль берега на юг. Больше им тут было нечего делать.

А «Косатка», оставаясь на перископной глубине, никем не замеченная уходила все дальше и дальше на запад, в открытое море. До тех пор, пока побережье Кореи не превратилось в полоску на горизонте, а дымы уходящих японских миноносцев не исчезли вдали. И только после этого снова забурлила поверхность моря, и в белой пене показалась серо-полосатая морская хищница. Она одержала очередную победу в этой ненужной России войне. И сколько таких побед у нее еще впереди? Чуждая этому времени, она всколыхнула своим появлением весь мир и уже направила Историю по другому пути. По какому именно, пока не ясно. Но то, что именно по другому, не подлежит сомнению…