Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка "Воронеж". Северная Атлантика, у берегов полуострова Лабрадор.
Они наверху, мы внизу. Наверху шлепает винтами "Локса", американский "либертос" под нашим флагом, мы в глубине неслышно скользим. Охраняем старых знакомых - поскольку индивидуальный акустический портрет этого транспорта по чистой случайности оказался у нас записан, срисовали в марте возле Мурманска. Неужели наш Лаврентий Палыч ничего не забывает, должность такая - "опознать можете, не всплывая?". Судно опять же новое, не совсем "либерти" а более поздняя версия, "виктории", может выдать восемнадцать узлов. Так что погрузка в Нью-Йорке, и приказ нам - время выхода, время и место встречи. А у американских берегов даже под перископ всплывать, теперь возможны проблемы - там янки порядок уже навели, не то что год назад, и катера-охотники бегают стаями, этих "110-футовых" в нашей истории строили многосотенными тиражами, и только нам по ленд-лизу передали семьдесят штук, а еще "сражающейся Франции" полсотни, и еще прочим желающим, вплоть до бразильцев - и на каждом стоит "мышеловка", ранняя версия противолодочной РБУ, и сонар, так что толпой могут любую лодку запинать - и нас, если обнаружат, конечно, но ведь не обнаружат! Тихие мы очень, и на большой глубине. Всплываем под перископ лишь на время сеансов связи.
В двадцать первом веке было иначе. На глубине выстреливается буй, таща за собой к поверхности кабель. Сигнал, что антенна наверху - и в эфир на спутник выстреливается сжатый шифропакет, меньше чем за секунду. Так же принимается ответ, затем буй отделяется и тонет, а кабель быстро втягивается назад в лодку. Но нет спутников, а до береговой станции в этом режиме не достать, диапазон УКВ не подходит. Потому, ночью выставляем антенну, и также отправляем сообщение, сжатое и закодированное аппаратурой ЗАС (сколько трудов стоило обеспечить, чтобы предки могли это принимать, используя наши компы и изготовленную здесь радиоаппаратуру). Несколько секунд еще ждем ответа - поскольку у нас нет фиксированного времени, когда мы слушаем, не на глубине, то передачи с берега к нам идут ответами на наши послания. Есть, принято! Уходим на глубину, и читаем свежие новости, как сводку штаба об обстановке на театре, так и Совинформбюро.
Запеленговать и перехватить наш сигнал, теоретически можно. Хотя тоже вопрос - сейчас, когда мы сопровождаем "Локсу", скорее подумают, передатчик у нее на борту (а частоту, вступив в сопровождение транспорта, мы сменили). Но вот расшифровать послание, обработанное компами двадцать первого века - ну, тратьте время своих дешифровальщиков, если оно у вас лишнее есть! "Энигма" дает миллионы вариаций - три, четыре ротора, то есть число букв латинского алфавита, двадцать шесть, в третьей или четвертой степени (цифры писались словами)? Ну а в компьютере длина "ключа" может быть и тридцать, и сорок символов - то есть количество вариаций равно числу букв алфавита плюс десять цифр, и все это в сороковой степени - поверим ученым математикам, что расшифровать такое вручную в принципе невозможно. Даже будь ты математическим гением из "команды Рошфора", взломавшим японский код накануне Перл-Харбора...
Гидрология здесь конечно адова. Холодное Лабрадорское течение, от Гренландии вдоль американского побережья на юг, сталкивается здесь бок о бок с Гольфстримом, так что распределение теплых и холодных слоев воды по глубине непредсказуемо - и с гидроакустикой творится невесть что. Успокаивает лишь, что и нас здесь обнаружить было бы непросто даже техникой двадцать первого века, да и нет пока лодок-охотников... ну если только тот сон не был вещим и сюда еще и "Вирджиния" не провалилась, нам в противовес? Но сам Лаврентий Палыч, к этому предположению отнесшийся предельно серьезно, заверил, что наша разведка никаких признаков базирования атомарины в портах США не обнаружила - а благодаря нам, "судоплатовы" очень хорошо знают, что им искать, какое береговое обеспечение для атомной лодки требуется. Да и наши источники в "Манхеттене" бы тоже что-то знали, хоть какое-то "прогрессорство" у американцев в этом варианте должно быть! А нет такого - следов не обнаружено, даже косвенных. Значит считаем, что "Вирджинии" нет. Ну а обычную подлодку этих времен мы по-всякому засечем, даже в здешних адских условиях.
Так что, "не поход боевой, а шикарный круиз". На взгляд берегового. Потому что под килем тысяча метров воды, и труд любого из офицеров, несущих вахту в ЦП сродни авиадиспетчеру, что-то упустишь, и все, песец! Нервный напряг страшный, но не дай бог, восприятие притупится, тогда случись что-то важное, отреагировать не успеешь. Понятно вам теперь отчего сауна и бассейн у нас на борту, это не роскошь а необходимость? Как еще в промежутке между вахтами усталость сбросить и работоспособность в полной мере восстановить?
Даже "жандарм" Кириллов этим проникся. Поскольку у нас по уставу, каждый должен владеть полезной специальностью, нет у нас "освобожденных", наш "комиссар" Григорьич может сработать за штурмана, а особист (из нашего времени, по прозвищу Пиночет) ранее служил в БЧ-5 - ну и Кириллова туда же, нашему меху Сереге Сирому под начало. И Александр Михайлович в процессе обучения труд атомных подводников сильно зауважал. Хотя мы особенно его и не напрягали, так, "курс молодого спеца", самое элементарное, и вахту нести, когда рядом двое опытных товарищей настороже, чтобы возможную ошибку исправить. А у американцев, говорите, "Трешер" и "Скорпион" так гробанулись, и у нас три лодки (хотя с "Курском" непонятка, уу, счет же у меня к вам, пиндосы - жаль что "Айову" не я тогда добивал!). И как быть - очень просто, товарищ комиссар третьего ранга, надо не экономить, а в придачу к боевым лодкам построить еще и тренажер на берегу, но с полным моделированием, и гонять на износ, чтобы у личного состава все действия на рефлексах были. Кириллов обещал, что не забудет, и когда дойдет до строительства советского атомного флота, этот вопрос непременно поднимет.
А это будет гораздо раньше чем в нашей истории. Поскольку план соблюдается неукоснительно - и строго по нему, еще когда мы уходили, на Севмаше уже заложили первую подлодку новой серии. Нет, пока еще дизельную, но "проекта 613", решили все же сохранить этот исторический номер, хотя вышел в итоге интересный гибрид, имеющий схожесть и с немецкими "XXI", и с 613-ми, и даже с их дальнейшим развитием, 633-ми - но на голову превосходящий субмарины этих времен, причем особое внимание уделено малошумности. Первая, предсерийная - чтобы, выловив "детские болезни", после загрузить массовой постройкой ленинградские и черноморские заводы, а возможно, и верфи будущей ГДР - а Севмашу отработать технологию корпусных конструкций. Да и сами 613-е для внутренних морей, вроде Балтики и Черного, очень даже ничего, в строю стояли еще в семидесятые, к восьмидесятым уже устарели, тогда уже "Варшавянки" в серию пошли. "Панельные" лодки, ускоренно собираемые из секций, их больше двухсот было построено в труднейшие послевоенные годы, с конца сороковых, больше чем всего подлодок в СССР до войны - в этой истории, надо полагать, их сделают не меньше.
Ну накаркал, полундра, выдал пеленг акустик! Цель, надводная, пеленг 290, предположительно подлодка на дизелях. Сигнатура опознана, британец, тип "Тритон", "Темпест", или "Тюдор". В принципе одно и то же, модернизации и развитие удачного проекта большой подлодки (крупнее чем наша "эска", но меньше "катюш"). Глубина погружения от девяноста до ста пяти, и надводная скорость подкачала, всего пятнадцать узлов - зато достаточно хорошая, для этого времени, гидроакустика, и десять торпед в носовом залпе (шесть аппаратов в корпусе, как на "катюшах", еще два в бульбообразной наделке наверху, и два у основания рубки, все стреляют вперед, правда к наружным аппаратам в походе доступа нет). И шестьдесят человек экипажа (плюс-минус один-двое у разных версий). И шумность конечно - поскольку проект еще довоенный.
Может, они ни при чем, мимо идут? Смотрю на Кириллова, тот кивает - действуйте по приказу и инструкции, Михаил Петрович. То есть, при опасном сближении и угрожающих маневрах, топить без колебаний. Уж больно груз ценный (как я понял по намекам, что-то важное для нашего "манхеттена", оборудование, закупленное за золото), так что если они и случайно, будем считать, что не повезло кому-то. Тем более, что нас тут нет.
А кто есть? Помните, как год назад мы сами радио с немецких лодок перехватывали, расшифровывали? Так предки теперь это дело поставили на широкую ногу: есть теперь на СФ серьезная служба радиоразведки, которая ловит эфир, все там просеивает, расшифровывает, пеленгует. И у нас сейчас есть записи перехвата разговоров немецких лодок в Северной Атлантике, их частоты, позывные, шифры (как общий, для разговоров субмарин между собой, так и индивидуальные для каждой, для связи с берегом), а также их предположительное местонахождение. Так что после нам придется найти "жертвенного барашка", потопить, а затем передать в эфир, его позывными и шифром, на его волне, о якобы одержанной победе. После чего их лодка "пропадет без вести", растворится в океане, и гадайте, что случилось, даже если после войны будут сличать список потерь и побед с обеих сторон, мало ли что могло произойти, море шутить не любит? Но это будет уже потом - сейчас надо с британцем разобраться.
Что это были британцы, а не янки, меня не удивило, после беседы с Кирилловым, разъяснившим, что такое американская бюрократия с демократией. У американцев очень многое решается "на личном уровне", без бумаг, но только не там, где дело серьезно пахнет керосином, и встает вопрос, в случае чего, кто будет крайним? И ФБР и спецслужбы еще не имеют такого влияния на армию и флот - так что даже сам Гувер не может приказать командиру лодки стрелять по союзнику. Командир законно пошлет его подальше, не из любви к русским, а из нежелания после идти под трибунал - и потребует письменного приказа от своего, флотского начальства. А флотским тоже нет интереса, чтобы на них потом повесили всех собак - так что нужно, чтобы сам президент Рузвельт вызвал бы к себе адмирала Локвуда, командующего их подводными силами, и убедил бы что это нужно для Америки, и заверил, что после не будет претензий, и адмирал бы написал приказ... Нет, конечно возможно, как в романах Клэнси, что ФБР имело бы на некоего флотского офицера сверхубойный компромат, например о связи с мафией, и сумело бы обеспечить назначение этого офицера командиром одной из новых подлодок, какие сейчас массово вступают в строй, тип "Балао" - но эта игра долгая, а оттого маловероятная. Ну а внаглую наезжать на кого-то из флотских, это значит нарываться на крупные неприятности, ведь адмиралы Нимиц, Кинг и Локвуд были не последними людьми по власти и влиянию, и далеко не факт что в сваре с ними спецслужбы взяли бы верх. А уж шума было бы - наши точно бы знали!
А вот у британцев с их традициями аристократических клубов, как раз можно было все решить келейно. Когда офицера-подводника вызывает для конфиденциальной беседы некий Чин и ставит задачу. Как в романе Дженкинса "Берег Скелетов", изданном у нас в семидесятые - Кириллов прочел и сказал, да, так могло быть. Это нужно Британии - значит, будет сделано. Вот только мы в этом раскладе не учтены.
Я надеюсь, что так. Потому что теоретически, зная бы о нашем присутствии, британцы могли бы послать двух охотников. Один шумнет вдали, выдергивая нас на перехват, второй уже ждет по курсу транспорта под водой в малошумном режиме (правда, первый при этом смертник, без вариантов, да и второй вряд ли уйдет). Хотя это уже паранойя - но береженого бог бережет. На глубине триста даем ход в двадцать пять узлов, обгоняем транспорт, внимательно слушаем море с носовых курсовых углов, чисто! Заодно успели по изменению пеленга рассчитать расстояние до британца, тринадцать миль. Подвсплываем, поднимаем антенну, радируем на "Локсу" по УКВ, изменить курс вправо. Все ж не до конца верю я здешним противолодочным торпедам - лучше застать британца еще до погружения, до момента собственно атаки, ну а теперь ему придется догонять, если он на своем радаре видит цель. Точно - доклад с ГАКа, цель прибавила скорость, ее курс близок к курсу перехвата нашего транспорта. Ну значит, моя совесть чиста - не случайный прохожий, а наш клиент. По совету Кириллова, делаю отметку о том в журнале - мало ли что, когда будем разбираться на берегу? Отмазывайся потом - это третий уже британец выходит, убиенный нами? Первого потопили, когда захваченный "Шеер" вели, второй осенью у Киркенеса подвернулся. Второй звался "Трайдент", с него мы и записали сигнатуру, "акустический портрет". Еще там были восемь выловленных англичан, которых мы честно сдали в Полярном нашей Конторе, об их дальнейшей судьбе ничего не знаю.
Идет мимо нас, как подставляясь под выстрел. Бьем как на полигоне, в последний момент вроде услышал что-то - но гидрология не только нам мешает, ни увернуться, ни погрузиться не успел. Два попадания, цель тонет, звук разрушения корпуса.
-Михаил Петрович, если обстановка позволяет, просил бы вас всплыть под перископ - говорит Кириллов - важно, есть ли живые?
Нашему НКВД еще и "языки" нужны? С ГАКа доклад, вокруг все чисто, кроме "Локсы", вон она, на удаляющемся курсе, в пятнадцати милях шумит. Решаемся подвсплыть, и вроде бы в перископ наблюдаем что-то вроде плотика в волнах, видно очень плохо. Всплывать совсем? Нет, говорит Кириллов, радируйте на "Локсу". А нас тут не было и нет.
Ладно, вам виднее. Как понимаю, важно не только этот конкретно транспорт прикрыть, но схватить британцев за руку, взяв с поличным, как они союзников пытались потопить? Не случайно ведь транспорт не американский а наш, и на борту наверняка, спецгруппа, как тогда на "Краснодоне" была? Если они с нами на связи, значит знают, что тут есть кто-то еще? Вот только мы ли, К-25 - или кто-то другой, да хоть подводная лодка мифической "свободной Германии"? Так что, не показываемся, нарезаем круги. Точно, плотик, может и рядом еще кто-то, но тех в расчет брать не надо, мертвецы, уж больно вода холодная. А "Локса" приближается, вот уже видим ее в перископ.
-Сигнал самолетной антенны! Быстро приближается!
Это еще откуда? Ныряем на двести, и дальнейшую картину можем наблюдать лишь по акустике. "Локса" доходит до точки чуть в стороне от нас, стопорит ход. Наверное, спускает шлюпку, чтобы подобрать англичан? Через какое-то время снова слышим шум ее винтов, транспорт ложится на прежний курс, мы быстро его догоняем, идем в охранении снизу, как раньше. Два часа ничего не происходит, наверху должно уже стемнеть.
-Множественные шумы винтов пеленг 190, эсминцы!
Уже по корме. И по изменению пеленга, идут полным ходом в тот район, где мы потопили лодку. Интересная получается игра - а если проверить? Риск - но не успеют британцы ничего сделать, даже если их самолет рядом, еще не изобрели буи РГБ, вот самонаводящиеся авиаторпеды уже могли появиться, но кидали их, целясь визуально, по только что погрузившейся лодке, а перископ и антенну разглядеть сейчас с самолета невозможно, темно. Снова подвсплываем, слушаем.
-Сигнал самолетной антенны, слышимость пять баллов! Еще один, слабее.
Самолеты, и прямо над нами? Так быстро? Значит, мы все же были в расчетах? Или не мы - ищут-то явно по корме? Тактика знакомая - самолеты висят над районом предполагаемого места подлодки, исходя из времени ее атаки и скорости - загоняют лодку под воду, не дают заряжать батареи. Ну а эсминцы методично прочесывают "гребенкой", строем фронта с интервалом в дальность обнаружения гидролокатором. И лодку скорее всего возьмут измором, ей не хватит электричества, всего восемьдесят миль хода под аккумуляторами, на самом экономичном режиме, у стандартной немецкой "семерки", и шестьдесят у "девятки", правда у "двадцать первой" триста сорок, но этот противник союзникам еще не знаком.
Ну а нам тем более на эти старания наплевать. Ведь мы можем вообще не показываться наверху. И хорошо слышим их, имеющих на поверхности максимум двадцать узлов (если быстрее, то будут глушить винтами свою же акустику), а мы на глубине можем дать и тридцать, легко уклонившись от встречи. И нас не услышат, мы намного тише лодок этой войны. Нас не засекут локатором этих времен, из-за покрытия на корпусе. Тем более здесь - я говорил уже про отвратительные гидрологические условия в этих местах, для тех кто ищет (а для тех, кто хочет скрыться, как раз лучше и не придумать) - и не изобрели еще буксируемых антенн, опускаемых под слой термоскачка.
Значит, в планах англичан был кто-то - но не мы. А скорее, стандартная субмарина этой войны, ну трудно предположить характеристики "вероятного противника" на порядок выше существующих? Однако выходит, британцы своих подводников посылали наживкой, на убой? Вот только как узнали - хотя могли дать четкую инструкцию, при торпедировании успеть отправить кодовый сигнал? И самолеты уже были наготове, и корабельная поисковая группировка, судя по акустике, не меньше пяти эсминцев, ждали под берегом - так что капкан сработал четко, только мы оказались не по зубам.
-Множественные шумы винтов, пеленг 315, эсминцы.
Еще одна группа? Это мне уже не нравится. Нас вряд ли засекут, а если "Локсу" задержат? А там и спасенные англичане, и среди экипажа посвященные есть. И ведь не перетопить всех - и много, и их берег рядом, а наш далеко.
-Не думаю - говорит Кириллов - скорее всего, эти у англичан в суть операции не посвящены. А имеют лишь приказ, найти и потопить немецкую субмарину, убийцу их "Тритона", или как он там назывался?
Успокаивает. Надеюсь, эти хоть настоящих немцев не пропустят? Пока что, эсминцы выходят с "Локсой" на параллельный курс, и наверное, сейчас обмениваются сигналами? Но остановиться не требуют, раз транспорт хода не сбавляет. Хотя кто будет останавливаться в зоне возможной подводной опасности?
Так и идем, будто совместно с этими сопровождаем транспорт. Еще час, второй, третий. Ход семнадцать узлов, мы на двухстах пятидесяти. Ой, только бы техника не подвела! Мне неспокойно, а каково сейчас Сирому?
Наверху уже утро. Чувствую, как я устал, больше двенадцати часов прошло, как мы потопили подлодку, и все это время быть в готовности один, по боевой тревоге? Пожалуй, можно готовность снизить, раз непосредственной угрозы нет, не обнаружат нас, вот только сюр будет, если появится настоящая немецкая лодка, и эсминцы прохлопают, и топить придется нам? Но пока этого нет, можно немного отдохнуть. Сам пока остаюсь в ЦП, мне так спокойнее. Дремлю в кресле, через четыре часа меня будит выспавшийся Петрович - командир, отдохни!
Эсминцы оставили нас у входа в Датский Пролив. А еще через час мы подвсплыли, подняли антенну, и доложили на берег обстановку. И получили кодовый ответ - немедленно возвращайтесь. Быть у Нарвика к такому-то сроку. И все - что там случилось, черт побери?
А транспорт? Хорошо, наш путь домой как раз по курсу, через Датский пролив, так что если впереди караулит фриц, обязательно заметим, нам как раз "барашка" ответственного за все не хватает. Но вообще-то возле Рейкъявика немецкие лодки не появляются, союзники и здесь сумели порядок навести. Так что будем считать, это задание мы выполнили успешно.
И курс к Нарвику. Придем, разберемся, что там случилось. А я пока посплю.
Яковлев Н.Н., Крах фашистской агрессии. М.,1994г. Нарвикский рейд. (альт.ист.)
Десантную операцию в Норвегии в 1943- м году западные историки именуют "Нарвикским рейдом" по аналогии с" Дьеппским рейдом" во Францию в 1942-м. Хотя сейчас буржуазная историография представляет его как "диверсионную операцию с целью отвлечения сил Еврорейха от Португалии"(Л.Гарт), истинный замысел был иным. Уже с середины 1943 западных союзников серьёзно тревожили успехи Советского Союза на Восточном фронте. В высших правительственных кругах Англии и США развернулась ожесточённая дискуссия о средствах и возможностях союзников не допустить Красную Армию в европейские страны. "Мы должны остановить этот варварский поток. Будет величайшей катастрофой, если орды азиатских варваров захватят и разрушат европейскую культуру" (У.Черчилль в письме Рузвельту в мае 1943г) Составлялись различные прожекты, но в реальности всё решалось на Восточном фронте. В итоге было решено осторожно прозондировать намерения СССР на Московской встрече министров иностранных дел СССР Англии и САСШ, состоявшейся в октябре 1943 года. Официальной целью её было "согласование и уточнение вопросов по ленд-лизу" и подготовка Ленинградской конференции 1943 года.
Черчилль выступал за сокращение поставок СССР, упирая на необходимость направить ресурсы на новую стратегическую операцию для "отсечения русских от Европы". Он писал Рузвельту: "До сих пор кампания на Восточном фронте была весьма неблагоприятна для Гитлера, но теперь она становится неблагоприятной для нас". Одновременно из Лондона и Вашингтона поступали послания, ломившиеся от хвалебных слов. Черчилль и Рузвельт соревновались по части эпитетов и превосходных степеней.
Усилия премьера Англии и президента САСШ были замечены и отмечены в Москве. В августе Сталин сообщает Майскому для ориентировки:-" у нас у всех в Москве создаётся впечатление, что Черчилль обеспокоен нашими успехами, и лихорадочно пытается уговорить Рузвельта оказать совместный нажим, с целью получить гарантий на немедленное возвращение наших войск на территорию СССР после капитуляции Германии". Это подтвердилось на Московской встрече, где союзники впервые открыто выказали озабоченность послевоенным положением в Европе.
Пока союзники занимались подковёрными интригами, Красная Армия выполняла священную миссию по избавлению мира от фашистской чумы. Народы освобождаемых стран, вдохновлённые успехами Советского Союза, желали установить у себя более справедливый общественный строй, чем был ранее, а в дальнейшем и вступить союзными республиками в СССР. Фашистские палачи и их прислужники, не успевшие сбежать, подвергались народному суду. Рузвельт и Черчилль пытались добиться от Сталина хотя бы согласия на раздел Европы по сферам влияния. Но советская позиция была непоколебима - никаких разделов! Сначала освобождение Европы, а затем пусть народы сами выбирают свой путь. Документы Ленинградской конференции полностью не рассекречены, но не вызывает сомнений, что Советский Союз ни в коей мере не предлагал установить границы сфер влияния по линии, до которой дойдут наступающие войска. Советские представители лишь потребовали безусловного наказания всех виновных в приходе нацизма к власти и активно сотрудничавших с ним. Союзники ничего не могли противопоставить этой справедливой позиции. Видя это, Черчилль забросал Рузвельта паническими посланиями о" угрозе большевизации Европы". Одновременно он напирал на необходимость яркого военного успеха союзников перед предстоящей встречей. В качестве цели он предложил Нарвик. Черчилль рассчитывал договориться с шведскими правительственными кругами о заключении тайного союза и переброски союзнических войск на юг и высадку в Дании при помощи шведского флота. Ну а затем, вторжение в Германию, и дальше на юг, создавая в Европе новый "санитарный кордон" против коммунизма.
Но Гитлер не дремал. Нацисты имели разветвленную структуру своих сторонников в Швеции и от них не укрылись контакты союзнических эмиссаров. Пусть и не полностью, но фашисты раскрыли замыслы союзников. Гитлер был в бешенстве. 29 сентября он вызвал шведского посла и в ультимативной форме потребовал прекратить все контакты с союзниками. Одновременно в Данию были переброшены 11 дивизий и дополнительно сформированы ещё пять из Датского корпуса. В обстановке нарастающей паники шведское правительство решило обратиться к англо-американским союзникам за помощью.
Черчилль был в восторге." Благодаря содействию достойнейших представителей Шведского королевства, мы в кратчайшие сроки сможем выйти на берег (Каттегатского) пролива ,и легко перепрыгнув его, закрепиться в Дании. Датчане будут всячески поддерживать нас и мы вспоров брюхо гитлеровской свинье, не дадим русским занять Германию" - писал он Бивербруку. Замыслы эти отдавали безумием, носили химерический характер, но времени не было. Надо было начинать немедленно, сейчас.
Времени не было, потому что в отношениях Швеции как с Германией, так и с СССР возник серьезный кризис. До того, с самого начала войны, Шведскому королевству удавалось соблюдать нейтралитет - даже в период наибольших успехов Гитлера Швеция не присоединилась ни к германским планам экономического сотрудничества в рамках "нового порядка", ни к Тройственному пакту. В стране сохранился буржуазно-демократический режим. Деятельность Коммунистической партии была ограничена, но не запрещена; стеснения свободы печати оставались сравнительно умеренными, и часть газет продолжала, хотя и в осторожных выражениях, помещать антифашистскую информацию. Хотя после нападения Германии на СССР в Швеции развернулась фашистская пропаганда, призывавшая присоединиться к "крестовому походу против коммунизма", Швеция сохранила нейтралитет, взяла на себя представительство интересов СССР в Германии, не отказалась от торгово-кредитного соглашения с СССР. В то же время были сделаны значительные уступки Германии - так, был разрешен беспрепятственный транзит немецких войск и военных грузов через шведскую территорию, и почти вся шведская внешняя торговля была перенесена в страны "оси". Немецкие транспортные суда везли войска и грузы в Финляндию и Норвегию (через порт Лулео, и дальше по ж/д до Нарвика), укрываясь в территориальных водах Швеции, причем до зимы 1942/43 г. их сопровождал конвой шведских военно-морских сил. Швеция по-прежнему была основным поставщиком железной руды в Германию. Также, самая разнообразная помощь, от оружия и боеприпасов до продовольственных посылок, поступала из Швеции в Финляндию. И эта позиция в целом устраивала Рейх, хотя существовал немецкий план "Песец", оккупации Швеции - реализовать его предполагалось после победы над СССР, когда нейтральная Швеция будет Гитлеру уже не нужна.
Однако же, после Сталинграда, шведские фирмы отказали Германии в дальнейших кредитах, а шведский военный флот - в конвое. Шведское правительство прекратило немецкий военный транзит по шведским железным дорогам. В сентябре 1943 г., после переговоров в Лондоне, было подписано экономическое соглашение с Англией и Соединенными Штатами о резком сокращении в течение 1943-1944 гг. торговли с Германией - первое подобное соглашение союзников с европейским нейтральным государством. Со шведской территории осуществлялась теперь переброска крупных партий оружия для сил Сопротивления в обеих оккупированных Скандинавских странах. Швеция дала приют тысячам беженцев и беглецов из Дании, Норвегии и других стран, а также бежавшим из немецкого плена советским военнопленным и обязалась не укрывать фашистских военных преступников. Все это вызывало бешенство в Берлине - но с осени 1943 сложившаяся ситуация перестала устраивать и СССР.
Швеция оставалась для Еврорейха основным поставщиком высококачественной железной руды с высоким содержанием никеля (в отличие от лотарингской). Именно за счет увеличения шведских поставок был в значительной степени устранен "никелевый кризис" в германской военной промышленности, после потери Петсамо, когда немецкие танки, изготовленные в первые месяцы 1943 года, имели отвратительное качество брони. Также Швеция поставляла Еврорейху шарикоподшипники, станки, высокопрочный инструмент - товары, весьма нужные и на советских заводах. Отчасти такая позиция имела оправдание, так как Швеция не могла полностью обеспечить себя продовольствием, и ввозила недостающее из стран Еврорейха. И СССР мирился с этим, до сентября 1943, когда Финляндия вышла из войны, впустив на свою территорию советские войска, предоставив базы, порты и аэродромы советскому флоту и авиации. А фронт стремительно катился на запад, уже были освобождены вся Украина, Белоруссия, большая часть Прибалтики - и ясно уже было, что дни Рейха сочтены. Теперь СССР имел силу и возможность разговаривать со Швецией по-иному. И не желал дальше терпеть, что из шведской стали изготовлена и броня всех немецких танков, и каждый третий немецкий снаряд.
Уже с конца сентября авиация Балтийского флота начала атаковать транспорта с рудой, идущие из Лулео. До 1 октября было потоплено восемь судов, причем три под шведским флагом, и без оглядки на шведские территориальные воды. На все шведские ноты Сталин отвечал требованиями немедленно прекратить поставку в Рейх стратегических военных материалов. Пользуясь предоставленным финнами правом на военный транзит, советские дивизии начали сосредотачиваться на шведско-финской границе, всего в ста километрах от Лулео - и это были те же части, что три месяца назад прорвали на Карельском перешейке тщательно подготовленную оборону финнов. Было очевидно, с чем соглашались сами шведы, включая командование армии, что в случае начала русского наступления удержать позиции не удастся, численность и боевой опыт шведской армии были явно недостаточны, а вооружение в большинстве устаревшим.
Однако даже намеки на то, что русский ультиматум будет принят, вызывали в Берлине в адрес Швеции ругань и угрозы. Так, на упомянутой встрече со шведским послом, Гитлер прямо спросил, желает ли Шведское королевство полномасштабной войны на своей территории? Известно ли Их Величеству, что одних лишь сил люфтваффе, дислоцированных в Дании и южной Норвегии, достаточно, чтобы превратить Стокгольм и Гетеборг в подобие Варшавы? Подготовка к вторжению велась немцами практически открыто. В Стокгольме в эти дни была паника, все были уверены, что Швеция стоит на пороге войны.
И в этой ситуации, 1 октября правительство Швеции обратилось к США и Британии, с просьбой о посредничестве с СССР и помощи против Еврорейха. Было ясно, что с Гитлером невозможен никакой договор, "или вступление в Еврорейх, по примеру Дании, во избежание дальнейших недоразумений, или война". Датский пример был очень нагляден: гибель датского корпуса в Прибалтике под натиском русского стального катка - и шведские газеты открыто спрашивали, где Гитлер найдет "исконно шведские земли", наверное, Петербург? Если называть вещи своими именами, Швеции пришлось выбирать, чья оккупация предпочтительнее, русская, немецкая, англо-американская? Выбрали третье.
Таким образом, желание к заключению шведско-англо-американского союза было полностью взаимным. Однако же Швеция была отделена от своих будущих союзников территориями, занятыми немецко-фашистскими войсками. И Нарвик здесь представлялся наиболее удобным местом, находясь всего в двадцати километрах от шведской границы, и в то же время связанный железной дорогой с Лулео, тем самым "яблоком раздора" с СССР. По секретному соглашению, заключенному в Лондоне, шведская сторона гарантировала беспрепятственную переброску англо-американских войск по своей территории, со всяческим содействием - требовалось лишь разбить немцев в Нарвике, затем быстро занять Лулео, не допустив вступление в Швецию советских войск, и двигаться на юг, к Датским проливам.
Шведы не знали, что стали разменной монетой в большой политической игре - потому что в военных планах союзников допускалось, что немцы, имея несравненно лучшие исходные позиции для развертывания, начнут вторжение. Сорри, джентльмены, воюем за свой интерес до последнего шведа - ну что нам с того, что Стокгольм немножко разбомбят, а в Гетеборге порезвятся головорезы Каминского и Краснова? "В крайнем случае, можно пригласить и русских поучаствовать - с тем, чтобы после настоять на их уходе, на законных основаниях, ведь именно мы а не Сталин заключили со шведами договор" - эти слова Черчилля, сказанные на заседании Комитета Начальников Штабов крайне точно характеризуют британскую политику: добиться чтобы кто-то сделал за них грязную работу, и самим воспользоваться ее плодами.
Проблема была лишь в том, что действовать надо было не просто быстро, а чрезвычайно быстро. В Лондоне были уверены, что "советского или германского вторжения в Швецию следует ожидать со дня на день", и чрезвычайно важно было опередить. Оттого план Нарвикской операции носит следы чрезвычайной поспешности, не было времени на тщательную подготовку (тут очень уместна была бы пословица "дорога ложка к обеду"). В то же время, по сравнению с Дьеппом, соотношение сил было намного более благоприятным для союзников, задача же представлялась гораздо легче, так как Нарвик практически не связан сухопутными дорогами с остальной Норвегией, и усилить свою группировку, подвезти подкрепления, в условиях господства союзников на море, немцы не могли. На бумаге же англо-американский перевес в силах выглядел подавляющим.
ВМС США выделяли эскадру в составе новых авианосцев "Лексингтон" и "Йорктаун", линкора "Алабама", тяжелых крейсеров "Бостон", "Балтимор", "Уичита", легких крейсеров "Билокси" и "Окленд", двенадцати эсминцев. С британской стороны были привлечены линкоры "Ривендж", "Роял Соверен", крейсера "Шеффилд" и "Белфаст", девять эсминцев. Только палубная авиация, должная сыграть роль непосредственной поддержки, составляла сто восемьдесят самолетов, а задействованы были и значительные силы тяжелых бомбардировщиков с баз в Британии. Сухопутные войска (имеется в виду лишь первый эшелон, должный захватить Нарвик), были представлены 28й американской пехотной дивизией, 23м полком американской морской пехоты, частями 11й английской танковой дивизии, имеющей на вооружении новейшие танки "Кромвель", а также отдельными полками и даже батальонами американских и британских войск - что говорит о крайней спешке, выдергивали и грузили подразделения, оказавшиеся под рукой; всего же силы десанта были примерно эквивалентны пяти полнокровным дивизиям, имели около 80 танков. Сильной стороной было наличие большого количества десантных кораблей и судов специальной постройки, в том числе три американских больших "штурмовых транспорта", тип "андромеда", (13000т, 1-127мм, несет до 24 высадочных средств LCI / LCM) и три британских больших танкодесантных корабля (тип LST, 4000т, вмещает 18 средних танков). В то же время противоминных кораблей у американской стороны было явно мало, а это стало одной из основных проблем.
С немецкой стороны, Нарвик обороняла 210я (стационарная) дивизия, укомплектованная в основном резервистами старших возрастов. На аэродроме Фрамнес базировалось до ста самолетов. ВМС включала в себя 11ю флотилию подводных лодок, номинально 18 единиц, но фактически в базе и вблизи нее находились лишь четыре, правда две из них новейшие, "тип XXI", было также до 30 мелких кораблей - тральщики типа М, катера "раумботы", самоходные артиллерийские баржи, торпедные катера. В то же время береговая оборона была очень мощной. Ядром ее были 406мм батареи "Трондевес" (4 орудия) и "Тиле" (3 орудия) - последняя батарея первоначально носила название "Дитл", после пленения генерала Дитля русскими под Киркенесом некоторое время была просто "номер 22", а затем получила имя "величайшего флотоводца Германии". Строительство этих батарей было начато еще летом 1942 года, обе они вошли в строй буквально накануне, в сентябре, но благодаря умело проведенной дезинформации числились у союзников недостроенными и небоеспособными, к тому же расположенными в стороне от их истинных мест. Также были две 210мм четырехорудийные батареи, одна 170мм батарея (три орудия), три 150мм батареи (11 орудий), не считая более мелких калибров (из которых заслуживали внимания 128мм зенитки, способные стрелять и по морским целям). Кроме того, обороняющиеся могли рассчитывать на железнодорожную артиллерию, среди которой были 305мм гаубицы "бофорс", 240мм французские пушки, 150мм германские пушки. Было выставлено очень большое количество мин (немцы обоснованно опасались атак советского флота), на удобных для высадки местах на берегу сооружены противодесантные заграждения и подготовлена оборона. Все сооружения были хорошо замаскированы, заглублены в скалы, залиты бетоном.
Строго по плану, в ночь на 15 октября по Нарвику был нанесен британской авиацией (более ста "Ланкастеров") мощный удар. Были большие разрушения и жертвы в городе, потери среди гражданского населения и тылового персонала, в порту было потоплено около десятка малых кораблей, судов и плавсредств, однако подавляющее большинство военных объектов не пострадало. В девять часов утра последовал второй авианалет, уже палубной авиации, не принесший успех ни одной из сторон (немцы заявили о "тридцати американских самолетах, сбитых истребителями и зенитчиками", американцы - что город, порт, военно-морская база полностью уничтожены, как и аэродром Фрамнес, там все горит, море огня), однако собственно немецкая оборона урона не понесла, немцы готовы были встретить противника, палубные одномоторные самолеты однозначно свидетельствовали о близости эскадры (а были еще и пленные с минимум шести сбитых).
В 10.45 с юго-запада со стороны Вест-фиорда была обнаружена подходившая американская эскадра.