Харьков. 15 июля 1940 года

Лаврентий Павлович Берия сидел в салон-вагоне особого поезда, двигающегося по маршруту Москва-Харьков. Или, как с чьей-то подачи прикрепилось слово Ново-Харьков.

Лаврентий Павлович должен был представлять Советское правительство для заключения официального договора о вхождении Ново-Харькова в состав Советского Союза. Почему Берия - именно его назначил Сталин с самого начала курировать этот вопрос, и Берия вёл переговоры с харьковскими военными, в чьих руках оказалась вся полнота власти. Нельзя сказать, что переговоры шли гладко. Слишком много противоречий и разногласий накопилось за 68 лет. Да и СССР прекратил своё существование в той реальности, откуда прибыл Ново-Харьков. Это нельзя было не учитывать. Нет, конечно, план операции по вооружённому захвату области разрабатывался. Без этого никак. Но, к счастью, кровопролития удалось избежать. В итоге Харьковская область должна была получить статус автономии с прямым подчинением Москве - Сталин уже знал о печальных итогах передачи Крымского полуострова Украине и повторять ошибки своего последователя не собирался. Кстати о последователе - Хрущёв был срочно отозван в Москву через неделю после переноса. Берия находился в приёмной у Сталина и ждал аудиенции, когда открылась дверь, и из кабинета Хозяина вышел смертельно бледный Хрущёв. Таким его Берия ещё не видел. Что ему сказал Сталин, Лаврентий так никогда и не узнал, но ясно одно - высоких постов Хрущёву больше не занимать. Повезло ещё, что жив остался. После того как Хрущёв ушел, Сталин пригласил Берия войти в кабинет.

- Ну что, английский шпион, рассказывай, как до такой жизни докатился, - у Сталина явно было хорошее настроение.

- Иосиф Виссарионович, я и сам не знаю. Будь я шпионом, кукурузнику бы не попался.

Лаврентий Павлович был в курсе, какое прозвище получил бывший руководитель компартии УССР в народе и, несмотря на то, что слова Сталина его задели, внешне Берия никак не отреагировал.

- Ладно, Лаврентий, оставим шутки. Что там у тебя с Харьковом?

И Берия начал свой очередной ежедневный доклад о ходе переговоров с харьковчанами отцу народов.

Лаврентию вспомнились перипетии уже закончившихся переговоров. Споры возникали буквально по каждому вопросу. Тут тебе и статус перенёсшихся кусков Белгородской области, и вопрос с вооружёнными силами Харькова, и вообще сам статус области. Не говоря уже о, казалось бы, более мелких вопросах. К примеру - в Харькове находится управление Южной Железной Дороги. А как теперь налаживать взаимодействие между структурами 2008 и 1940 года. Или вот ещё проблема - Харьков крупный транспортный центр, город через который транзитом проходят грузы по всем направлениям. И проблема транспортных поставок через область до сих пор не была толком решена. И так срывается график поставок грузов в Германию. Хорошо ещё, что смогли быстро соединить полотно железной дороги, которое не имело стыковки в месте границы переноса. И этот первый поезд, между двумя столицами - одной действующей, а другой бывшей столицей УССР, был гораздо большим, чем обычным транспортом. Это был мостик между двумя временами, дававший надежду, что предки и их потомки смогут всё-таки найти общий язык. Поезд полностью был сформирован на территории СССР, но в дальнейшем планировалось менять паровозы на локомотивы при въезде на территорию Харьковской области. Даже сейчас смена - паровоз должны были заменить тепловозом на станции Казачья Лопань, где до переноса находился украинская таможня. Её решили не упразднять, а сделать на его базе один из перевалочных пунктов для транзитных поездов, следующих через Харьковскую область.

Смена локомотива была вызвана отсутствием в Ново-Харькове полноценной системы поддержки паровозов, а на территории СССР, в свою очередь, не могли использоваться тепловозы и электровозы. Точнее, тепловозы ещё можно было эксплуатировать, но только до тех пор, пока не закончится запас дизельного топлива в баках - необходимой инфраструктуры просто не было. Дизельное топливо на территории СССР было, а вот с заправкой его возникли сложности. Ну, и конечно, соображения секретности ещё никто не отменял. Правда, с каждым днём хранить наличие на своей территории целой области из будущего становилось всё тяжелее - всё больше и больше людей вовлекалось в работу с Ново-Харьковом. Ещё и возросшее внимание разведок иностранных государств. Сведений о том, что информация просочилась на запад, пока что не было, но Берия был реалистом и осознавал, что долго такое положение дел сохраняться не будет - максимум месяц, и о Харькове будут знать все заинтересованные стороны. Поэтому все вопросы нужно было решить как можно скорее, до того, как товарищ Сталин официально объявит о попаданцах.

В составе делегации кроме Лаврентия Павловича ехали сотрудники НКВД, представители различных наркоматов и бойцы Сил Самообороны Харькова - так было решено назвать харьковскую армию. В мирное время они не стояли на довольствии РККА и подчинялись непосредственно верховному главнокомандующему - Сталину. А во время войны должны были перейти в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. Остатки же Харьковского военного округа было решено распределить между соседними округами.

Одной из важнейших задач, наряду с сотрудничеством в военной сфере, и грядущей армейской реформой - Берия уже знал о разгроме Красной Армии в 1941 году, была реорганизация учебного процесса - стране срочно требовались квалифицированные конструкторы и инженеры. Для этого в поезде находились представители наркомата просвещения. Они должны были по прибытию в Харьков вместе с местным преподавательским составом заняться составлением адаптированных образовательных программ для молодёжи Советского Союза. Также не стоит забывать о переквалификации преподавателей и учителей СССР. Ну, с этим должно быть проще - всё-таки преподаватели люди умные, и новые для себя вещи должны понять сами и быстрее чем их студенты и ученики. При необходимости можно было увеличить срок обучения с пяти до шести или даже семи лет, но страна должна была получить квалифицированные кадры. Уже сейчас среди абитуриентов ВУЗов СССР начали проводить экзамены для отбора самых одарённых юношей и девушек чтобы с 1 сентября этого года они смогли приступить к обучению по скорректированным программам. Правда, программ ещё не было. Но это, как говорится, дело наживное.

Берия отвлёкся от своих мыслей - поезд, замедлив скорость, уже несколько минут ехал по территории перенесённой из будущего. Пока что это был обычный сельский пейзаж, но вот состав не останавливаясь проехал маленькую станцию. Лаврентий Павлович успел прочитать название, написанное на здании вокзала - это был посёлок Октябрьский, принадлежащий куску Белгородской области из 2008 года. Что ж, по крайней мере, в Российской Федерации, Берия аж поморщился от этого названия, помнят о завоеваниях Октября. Или же властям было просто наплевать на старые названия. Хотя, вроде бы нескольким городам вернули их дореволюционные имена. Вспомнилось услышанная как-то во время переговоров информация - город Петербург, но область Ленинградская. Потомки явно пытались скрестить ежа и ужа - Российскую Империю и СССР. С другой стороны, товарищ Сталин в другой ветке истории тоже делал подобные вещи, так что может в этом и есть определённый смысл. Ладно, поживём-увидим.

Поезд уже миновал Октябрьский и теперь, двигаясь вдоль реки Лопань, подъезжал к Казачьей Лопани. Количество железнодорожных путей стало стремительно расти. В глаза прежде всего бросилось огромное число проводов над путями - все они были электрифицированы. В Союзе такое было только под Москвой, где совсем недавно стал ходить первый пригородный электропоезд. Здесь же, электропоезда были не диковинкой, а обыденностью.

Поезд тем временем подъехал к перрону, ограждённому со всех сторон бетонными плитами, и остановился. Настало время сменить паровоз из двадцатого века на тепловоз из двадцать первого. Берия решил развеяться и выйти прогуляться по платформе. Ему очень хотелось подышать воздухом будущего, попробовать найти в нём отличия от того воздуха, который был в 1940 году. Конечно, это было мальчишество, ясно же что разницы никакой не будет, но всё же, попробовать найти её очень хотелось.

На перроне уже стояла охрана, как из представителей Харькова, так и своя, ехавшая в поезде. Лаврентий Павлович спустился на бетонную платформу и, потянувшись, вздохнул полной грудью, тут же поперхнувшись дымом от отходящего паровоза. Да, это всё-таки было мальчишеством, если и были какие-то различия, то их все стёр нещадно дымивший паровоз. Буркнув пару слов охране, чтобы тщательнее наблюдали за окружающей обстановкой, Берия решил пройтись вдоль поезда осмотреть окрестности.

Обращали на себя внимание новохарьковские пограничники, их так никуда не и не убрали. Сначала в суматохе первых дней было не до этого, а теперь, на них должны были лечь обязанности по обеспечению охраны рубежей Ново-Харьковской области. Пограничники были в той форме, в какой служили в армии Украины, только на кокардах их фуражек вместо трезубца была красная звезда. И, что обращало на себя внимание, все до единого, они косились на Берия, не осмеливаясь, впрочем, с ним заговорить. Лаврентий Павлович даже усмехнулся - что там про меня кукурузник понарасказывал - что я кровавый тиран, людей миллионами убивал, девиц насиловал, младенцами питался. Конечно, пограничникам будет интересно взглянуть на меня. Интересно, что они обо мне думают после всей той грязи, которая выливалась на Берия в течении десятков лет. Хотя, рассказы это одно, а когда видишь человека вживую, это совсем другое. Внезапно настроение резко изменилось, и Берия охватила злоба по отношению к Хрущёву и компании, хотя Сталин и неоднократно подчёркивал, что трогать их нельзя. Видимо играл свою роль тот факт, что Иосиф Виссарионович не хотел спугнуть доверие харьковчан. Тем не менее, сказать, что всё было пущено на самотёк, было нельзя - перспективы прийти к власти у Хрущёва, который, собственно говоря, был верхушкой айсберга, стремились даже не к нулю, а к отрицательным значениям.

Всё желание гулять исчезло, и Берия совсем уже думал вернуться в вагон, когда заметил что забор, ограждающий перрон, был в одном месте немного повреждён, и из-под раскрошившегося бетона торчали прутья железной арматуры. Вот, значит, как оно сделано. Берия знал что на территории Ново-Харьковской области находилось несколько ЖБК - железобетонных комбинатов, занимающихся изготовлением подобных конструкций. Эти комбинаты могли существенно облегчить как строительство ДОТов так и строительство жилья, для населения. Да что там жильё! В той истории, что была у Харькова заводы во время эвакуации сгружали буквально в чистое поле, а здесь можно будет построить большое количество надёжных цехов, благодаря которым оборудование не будет ржаветь под дождём и снегом. Хотя, хочется верить, что до такого дело не дойдёт и на этот раз, если даже войну не удастся предотвратить враг не дойдёт до Москвы. Нужно быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться подаренным судьбой шансом и наступать на те же грабли ещё раз. Вот только несколько смущал тот факт, что секции забора были подпорченные. Лаврентий Павлович всё-же надеялся, что качество железобетонных конструкций в XXI веке будет повыше, чем в середине XX. Ну, как один раз во время переговоров выразился Пилипко - маемо те, що маемо. Других людей и заводов у нас нет, поэтому будем работать с тем, что есть.

- Лаврентий Павлович, поезд скоро будет отходить, вернитесь в вагон, - обратился к Берия охранник из Харькова.

- Хорошо, сейчас.

Усевшись на своё место, нарком НКВД машинально почесал место прививки от болезней Харькова на левой руке. Все присутствовавшие в поезде прошли через эту вакцинацию за несколько дней до поездки. Хотя массовых эпидемий на границе с Харьковской областью и не было, снижать меры предосторожности никто не собирался. К тому же слух о том, что в Харькове вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, была основной версией происходящего, разрабатываемой для иностранных разведок. Берия усмехнулся, вспомнив, сколько фальшивых историй болезни было составлено, сколько "больных" было доставлено в окрестные больницы. И по некоторым сведениям, дезинформация начала работать. Что ж, для нас каждый выигранный день идёт во благо.

Тем временем, поезд уже подъезжал к Харькову. Лаврентий Павлович видел за окнами аккуратные остановки для пригородных поездов. Не менее аккуратные домики, в большинстве своём одноэтажные, с приусадебными хозяйствами. Нет, встречались, конечно, и развалюхи и шикарные двух- и трёхэтажные дома местных кулаков, или как они там у них называются, но всё же большинство представляло собой именно такие одноэтажные дома. Да, уровень жизни у местных крестьян явно лучше, чем в Советском Союзе, и это несмотря на то, что по имеющимся у Берия сведениям после развала СССР сельскому населению пришлось ой как несладко. Ладно, получится программа реформ, разрабатываемых товарищем Сталиным, глядишь и получится повысить уровень жизни в СССР. Пока же предстояло тщательно маневрировать в большой политике, пытаясь всеми силами если не предотвратить, то хотя бы отсрочить и подготовиться к этой, несмотря на одержанную победу, ставшей губительной для страны войне.

Поезд, замедлив ход, въехал в промышленную часть города. Число железнодорожных путей постоянно увеличивалось. То здесь, то там стояли составы из грузовых вагонов, вот мелькнула за окном остановка с названием "Харьков-сортировочный" и до конечной станции осталось ехать всего несколько минут. Вдоль дороги стало появляться всё больше и больше однотипных высотных зданий, не понравившихся Лаврентию Павловичу тем, что они фактически были копиями друг друга.

- Вот и увидел панельные дома, - подумал Берия, - нет в них той красоты, какая была в новых московских высотках, зато дёшево и быстро можно получить новое жильё.

Наконец поезд добрался до харьковского вокзала. Ради таких высоких гостей его подали на первый перрон, прямо к зданию вокзала. Машинист остановил поезд так, что вагон Лаврентия Павловича остановился прямо напротив дверей вокзала. Платформа уже была оцеплена силами харьковской милиции, ССХ и НКВД, так что Берия сразу пошёл на выход. Напротив дверей вагона стояли несколько человек в генеральской форме. Форма была непривычна и очень напоминала форму царских офицеров, хотя Берия и знал, что форма украинской армии, которая была на генералах, по сути, ничем кроме эмблем, не отличалась от формы Советской Армии. Это, а также знаки различия среди военных Харькова Лаврентий Павлович узнал перед самым отъездом, и теперь без труда смог определить воинские звания стоящих перед ним людей. Первым, в погонах генерал-лейтенанта, был уже немолодой и немного грузный человек с сединой, виднеющейся из-под фуражки. Справа от него в форме генерал-майора стоял подтянутый мужчина лет сорока пяти. А слева, выделяясь из общего фона, в форме старшего майора НКВД, стоял единственный человек, которого Берия знал, Кожухов.