Глава 6. Трудно убедить всех, когда «происхождение не позволяет»
Близился знаменательный день — спуск на воду. Михаил ходил по строительной площадке и любовался на творение корабелов. Длинный узкий корпус подлодки резко выделялся среди окружающей действительности благодаря необычной ярко — оранжевой окраске, из — за чего мастеровые уже прозвали лодку «морковкой». Посмеивались также и над «чокнутым немцем», которому вздумалось выкрасить свою посудину в невиданный цвет. Но это, в конце концов, его дело. Чудит немец, и ладно. Никому от этого вреда нет, одна только польза. Денежки исправно платит, да еще и премии от себя подбрасывает. Побольше бы таких немцев было…
Но если с заводским начальством и мастеровыми у Михаила была полная идиллия, то этого нельзя было сказать об офицерах, которые приходили посмотреть на диковинное чудо. С подачи Макарова уже пошел слух, что намечается очередная арктическая экспедиция на новом судне необычной конструкции, на которое будут набирать команду из военных моряков. Причем, исключительно из добровольцев. Жалованье будет увеличено против обычного вдвое. На такие условия клюнули многие. Но, прибыв на завод и ознакомившись с тем, на чем им предстояло выйти в море, разворачивались и уезжали обратно. Кто сразу, кто после осмотра лодки, а кто после разговора с Михаилом. Причем, далеко не всегда основной причиной были довольно таки спартанские бытовые условия на субмарине. Хоть Михаил с Нестеровым и постарались улучшить условия обитаемости на «Косатке» за счет уменьшения численности экипажа по сравнению с оригиналом U — 177, но до настоящего комфорта было далеко. Михаил воспринимал это спокойно, так как привык к гораздо худшему, а вот для «их благородий» такие условия были в диковинку. Но не это останавливало многих. Михаилу говорили открыто, что не верят в успех этой затеи. Как в технические возможности невиданного подводного монстра, так и в способности возглавить полярную экспедицию у молодого штурмана торгового флота, который еще даже капитаном не работал, а был в море последний раз более полугода назад только вторым помощником капитана на торговом судне. А тут резко разбогател и стал строить из себя капитана Немо. Заказал строительство своей «морковки», очень далекой от «Наутилуса» и собирается нырять на ней под полярные льды. Если ему жить надоело, так есть не такие дорогостоящие способы самоубийства. Все это, естественно, облекалось в более корректные выражения, но смысл был такой. Один капитан второго ранга сказал без обиняков, что если бы во главе этого крайне рискованного мероприятия стоял адмирал Макаров, то он бы согласился не раздумывая. Но сейчас… Надо бы господину Корфу поднабраться морского опыта. Водить под водой подводную лодку — это, знаете ли, не барахло на «купцах» возить из одного порта в другой. Тем более, даже не в должности капитана. Возразить на это Михаилу было нечего. «Происхождение» не позволяло. Не будешь же говорить всем правду. Тогда вообще за психа примут. Все это он и высказал Макарову при их очередной беседе, когда беспокойный адмирал пришел на завод, чтобы посмотреть, как движется постройка.
— Ничего не получается, Степан Осипович… Не хотят господа офицеры идти на лодку. Не внушаю я им доверия…
— Так может, направить в приказном порядке?
— Нет, не нужно. Будет только хуже. Появится риск откровенного саботажа, что на лодке устроить нетрудно. Помнится, Вы говорили о толковых кондукторах. Придется брать их на офицерские должности. Думаю, многие согласятся. Поднатаскаю их до выхода в море, чтобы могли стоять вахту в качестве вахтенного офицера. Штурманскими делами буду сам заниматься. А в плане воинской службы их учить не надо. Сами, кого хочешь, научат. Аналогично подберем машинную команду. Все инженер — механики, побывавшие на борту, выразили сомнение в надежности силовой установки нового типа. Тем более, в условиях длительного плавания в полярных водах. Поэтому, никого силой загонять не надо. Нестеров будет старшим механиком, как хорошо знающий лодку, а в помощь ему можно взять трех машинных кондукторов с богатым опытом в качестве вахтенных механиков. Ничего, что они раньше имели дело только с паровыми машинами. Справятся, не боги горшки обжигают. Да и я кое в чем помогу. А там глядишь, может, кто и появится. Кого мое происхождение не испугает…
Расстались с адмиралом, оба не очень довольные ситуацией. Времени осталось мало, скоро лодка будет спущена на воду и достройка на плаву не займет много времени. А там — сдаточные испытания. На лодке необходим экипаж, которого до сих пор нет. Если матросов он еще найдет, то вот без офицеров выходить в море нельзя. Как показала история, даже товарищи большевики, у которых кухарка могла управлять государством, в военном деле без бывших военспецов обойтись не смогли, как бы им того не хотелось. Так же, как и во всех остальных делах. На одних лозунгах и призывах к мировой революции далеко не уедешь.
После окончания рабочего дня Михаил вышел из проходной завода и отправился к себе на квартиру, что снял неподалеку. Настроение было отвратительное. Впервые он осознал, что вся его затея висит на волоске из — за банального неприятия кадровыми офицерами военного флота никому неизвестного штурмана Корфа. Которые совершенно искренне считают его выскочкой и зазнайкой, возжаждавшего славы капитана Немо. И который считает, что если у него есть деньги, то это автоматически делает его специалистом в области подводного мореплавания. Определенный резон в их словах есть, как ни прискорбно это признать. Поэтому, придется комплектовать экипаж исключительно из матросов и унтер — офицеров. Там желающие всегда найдутся. Но неожиданное восклицание отвлекло его от дурных мыслей.
— Мишка, привет!!! Морда твоя тевтонская, сколько тебя ждать можно?!
Михаил удивленно поднял глаза и увидел перед собой молодого моряка в форме торгового флота, в котором сразу узнал друга детства — Ваську Коваленко. С которым вместе учились в мореходных классах, а затем вместе проходили службу вольноопределяющимися перед сдачей экзамена на чин прапорщика. Потом их дороги разошлись в морских просторах, и вот старые друзья встретились вновь. После радостных приветствий и объятий перешли к делу.
— Вот ты куда запропастился, немчура! Мишка, а ну рассказывай! Что ты тут задумал?
— А ты, морда твоя хохляцкая, уже что — то пронюхал?
— А ты думал? Где хохол прошел, там жиду делать нечего. Давай, рассказывай. По всему Питеру слухи ходят, что ты на Северный полюс собираешься. Да еще и подо льдами. И какое — то невиданное судно для этого строишь.
— Ну, насчет Северного полюса врут. А то, что подводную лодку делаю для плавания подо льдами — это так. А ты сам — то где был?
— Да я только неделю, как в Питер вернулся. Сейчас в отпуске, ходили на Дальний Восток. Сунулся было к тебе домой, а там говорят, что ты в Кронштадте сидишь безвылазно. Вот я прямиком к тебе и отправился, да на завод не пустили. Стою тут, два часа тебя жду.
— А ну, пошли ко мне. Что на дороге разговаривать.
— И правильно! Все, что надо, я в лавочке уже взял!
Встреча старых друзей прошла на ура. Того, что Василий взял в лавочке, не хватило и пришлось послать соседского мальчишку за дополнительной партией «снабжения». В общих чертах Михаил обрисовал ситуацию, посетовав на то, что ожидал столкнуться с этой проблемой, но не в такой ярко выраженной форме. Побывавшие на лодке офицеры просто не воспринимали его всерьез. Так же, как и инженер — механики военного флота. Василий задумался, глубокомысленно разглядывая дно пустого стакана. И неожиданно выдал фразу, вызвавшую у Михаила поначалу удивление.
— Слушай, Мишка… А на кой хрен тебе сдались эти надутые от осознания собственной важности «благородия»?
— В каком смысле?
— В прямом. Наш брат тебе подойдет? В смысле — из торгового флота?
Об этом Михаил как — то и не подумал. Вращаясь в среде военных моряков уже долгое время, он и мыслил устоявшимися категориями. А ведь действительно… Что одних пришлось бы учить заново, что других… Так какая разница?
— Ты знаешь, не подумал. Просто, адмирал Макаров тоже заинтересовался этим проектом и сказал, что Морское ведомство поможет с комплектацией команды. Но если сам кто захочет… Ты — то сам пошел бы?
— А что? Пойду! Тебе грамотный штурман нужен? Самому интересно. Твоя лодка что, на «Наутилус» похожа?
— Увы, до «Наутилуса» далеко во всех отношениях. Давай сделаем так. Сейчас доканчиваем, что осталось. А утром, на трезвую голову, пойдем на завод, и покажу тебе лодку. Как знать, может, ты еще сам идти на нее не захочешь…
***
На следующее утро друзья были на заводе, и Михаил устроил подробную экскурсию по субмарине. Василий был сражен. Конечно, на «Наутилус» капитана Немо он не рассчитывал. Но и то, что увидел, превзошло все его ожидания. Поднявшись на мостик и стоя возле тумбы перископа, он все пытался переварить увиденное и услышанное.
— Мишка, грандиозно… Я и раньше знал, что у тебя голова варит, но такое… Как ты это чудо придумал?! И где деньги взял?!
— Насчет денег — дедуля помог. Он ведь у меня купец первой гильдии, деньжата у него водятся. Хоть и прижимистый черт, но тут неожиданно расщедрился. Сам не знаю, что на него нашло. Видно, думает на этом капитал заработать. А то, как придумал… Читал книжки, прикидывал, что к чему. Попробовал расчетами заняться. Вот и придумал.
— Ох, темнишь, Михель! Такое в каюте после вахты не придумаешь. Ладно, я в ваши семейные коммерческие тайны лезть не собираюсь. Тебе кто на лодке нужен?
— Считай, что все. Из команды пока только двое в наличии. Я и старший механик. Тот военный инженер — кораблестроитель, о котором я говорил. Все равно механиков, хорошо знающих эти машины, я сейчас не найду. Пойдешь ко мне старпомом?
— А что, пойду! Будешь хотя бы столько же платить, сколько я сейчас получал — пойду! Только как с этой махиной под водой управляться? Нас этому не учили.
— Ничего, я научу.
— А ты — то откуда знаешь?!
— Знаю.
— Ох, Мишка… Темная ты лошадка… Но все равно согласен!
Дело начало налаживаться. Василий пообещал пройтись по их общим знакомым и поговорить по поводу возможной работы на этом невиданном судне. Может, кто и заинтересуется. Нужен еще хотя бы один толковый штурман, механик и человек десять матросов и машинистов. Причем матросов желательно таких, кто служил срочную службу на флоте минером. Остальных можно будет набрать из флотского экипажа при помощи Макарова. Услышав про минеров, лицо Василия вытянулось.
— Михель, ты что задумал? Зачем тебе минеры?
— Будем минами лед разрушать, чтобы всплыть и поднять рубку надо льдом. Вот и хочу, чтобы в команде были люди, знакомые с минными аппаратами. А то неизвестно, кого в Кронштадте удастся найти. Я это дело упустил, исключительно постройкой лодки занимался. Думал, от желающих отбоя не будет. А оно вон как получилось.
— Ох, Мишка… Если бы не знал я тебя раньше… Не рассказывай мне сказки Шехерезады про льды. Чтобы пробить полынью в ледяном поле, будем давать залп из шести минных аппаратов? Не смеши. Это ты жандармов смог в лапти обуть, а я все — таки моряк. Ладно, это не мое дело. Знаю, что ни в чем противозаконном ты никогда замечен не был. Да и Макаров тебе помогает неспроста. Что — то вы задумали с беспокойным адмиралом, это и так понятно. И настолько секретное, что он даже своим офицерам говорить не хочет. Не бойся, я язык за зубами держать умею и нос, куда не надо, совать не буду. Посчитаешь нужным — сам расскажешь…
Когда Василий ушел, Михаил остался стоять на мостике и подумал, что вся его секретность вокруг лодки все больше превращается в секрет Полишинеля. То, что друг болтать не будет, в этом он не сомневался. Но ведь если даже Василий, едва только увидев лодку, сразу заподозрил о ее истинном назначении, то что тогда говорить о заводских рабочих и служащих, которые крутятся тут каждый день? Очень может быть, что информация о странном заказе давно ушла в Англию. А оттуда — прямиком в Японию. Как там к этому отнесутся — это другой вопрос. Вполне могут посчитать чем — то несерьезным, обреченным на провал. Но на заметку возьмут обязательно. И будут внимательно отслеживать все события, связанные с этим непонятным проектом. Чем можно насторожить англичан и японцев, чтобы они переполошились и загодя предприняли какие — то меры? Пожалуй, только тем, если будет четко определен маршрут следования непонятного «научно — исследовательского» судна. Если для всех оно выйдет в арктическую экспедицию, а затем будет замечено где — нибудь в центральной Атлантике, или в Индийском океане. Или, того хуже, после выхода в Тихий океан у берегов Китая. Дважды два всегда будет четыре. И тот, кто умеет логически мыслить, сразу поймет, что вся эта история с арктической экспедицией — блеф. И поскольку достоверно известно, что на этом подводном «научно — исследовательском» судне установлены шесть минных аппаратов новой конструкции, то к научно — исследовательской деятельности эта субмарина никакого отношения не имеет и идет на Дальний Восток для усиления Тихоокеанской эскадры русского флота, базирующейся в Порт — Артуре. А то, что она идет под коммерческим флагом, то это обычная бутафория. Правда, специалист обратит внимание, что калибр минных аппаратов на лодке не соответствует калибру мин, стоящих на вооружении русского флота. И если удастся сохранить в тайне закупку мин в Германии… Но надеяться на это глупо. Как еще можно проследить путь следования лодки, если исключить случайные встречи в океане? Только отслеживая порты захода, куда она будет заходить для пополнения запасов. Информационная сеть у англичан развита очень хорошо. Поэтому, можно не сомневаться, что если только «Косатка» зайдет в любой, самый захолустный порт, то по телеграфу вскоре уйдет сообщение в Лондон. А оттуда в Токио. Перехватить лодку ни англичане, ни японцы не смогут. Но вот свой план действий адмирал Того может существенно изменить и «Косатка» лишится такого важного козыря, как внезапность нападения. Гоняться наперегонки с японскими броненосцами она не сможет. И тогда вся надежда будет на то, что лодка случайно окажется в нужный момент и в нужном месте, когда будет возможность атаковать крупные боевые корабли. В противном случае останется только учинить погром в Корейском проливе, охотясь за транспортами, которые будут перебрасывать десантную армию и снаряжение из Японии в Корею. И надеяться, что линейные силы флота адмирала Того все же подставятся под удар. Если вызвать панику в японском флоте творимым в Корейском проливе безобразием, то на какое — то время можно будет приостановить перевозки морем. И занять позицию на выходе из Сасебо — главной базы японского флота в этом районе. Глядишь, кто — нибудь из «жирных кабанчиков» и попадется. Либо броненосец из первого броненосного отряда адмирала Того, либо броненосный крейсер из второго броненосного отряда адмирала Камимуры. На прочие малоценные цели лучше не отвлекаться, чтобы не выдать свое присутствие. А там и Макаров в Порт — Артуре появится…
Михаил усмехнулся. Вот Вас, батенька, понесло! Лодка еще даже на воду не спущена, экипажа для нее нет, а он уже японские броненосцы на выходе из Сасебо топит… Скромнее надо быть, милостивый государь… А если по теме, то выход один. После выхода из Скагеррака «Косатка» должна исчезнуть. Любые заходы в порты исключаются. Никому и в голову не придет, что судно с дизельной силовой установкой с таким запасом топлива способно дойти без бункеровки от Кронштадта до Сингапура, следуя вокруг Африки. Ночью, в укромной бухте одного из многочисленных островов Голландской Ост — Индии, или на Филиппинах, можно будет встретиться с русским транспортом, взять топлива под завязку и снова исчезнуть в океанских просторах еще до рассвета. И тогда вполне можно рассчитывать на торжественную встречу с адмиралом Того в Желтом море в ночь на 27 января. И устроить такой салют в его честь, какой изменит весь дальнейший ход истории…
— Михаил Рудольфович, Вы не сильно заняты?
Михаил отвлекся от обдумывания стратегии и обернулся. Из люка рубки выглядывала голова Нестерова. Видно, он пришел с важным вопросом, поскольку все не очень важные решал сам.
— Нет, Валерий Борисович, просто задумался, что дальше делать. Что Вы хотели?
— Тут один господин хочет с Вами поговорить. Причем, обязательно лично. Он ввел меня в курс дела, оно Вас должно заинтересовать.
— Ну — ка, ну — ка, что именно?
Нестеров поднялся на мостик и следом за ним выбрался молодой человек лет двадцати пяти, или чуть старше, одетый в синюю рабочую спецовку, но по всему было видно, что он не из заводских мастеровых. Незнакомец поздоровался и представился, сразу приступив к делу.
— Здравствуйте, Михаил Рудольфович! Разрешите представиться, инженер Ланг Рихард Оттович. Сотрудник компании «Телефункен». Буду проводить монтаж радиотелеграфной установки на Вашем судне.
— Очень приятно, Рихард Оттович. Чем могу быть полезен?
— Михаил Рудольфович, у меня к Вам два предложения — одно делового, а другое — личного характера. Мы рады, что Вы выбрали продукцию именно нашей компании и нас очень интересует работа радиоаппаратуры в таких условиях. Компания «Телефункен» готова предоставить Вам существенную скидку, если бы Вы согласились представить подробный отчет о работе радиотелеграфной установки после возвращения из экспедиции. Как она себя ведет в условиях низких температур Арктики, как влияет на ее работу в высоких широтах природный феномен — полярное сияние и прочее. То есть, любые нюансы, положительные и отрицательные, которые только произойдут. Также интересна максимально возможная дальность действия в различных условиях прохождения радиоволн в высоких широтах. Если Вы согласны, то компания предоставит скидку до тридцати процентов.
— Очень заманчиво, согласен. Это, как я понял, деловое предложение. А какое личное?
— Михаил Рудольфович, я знаю, что Вам в команде нужен хороший радиотелеграфист. Без ложной скромности могу сказать, что я таковым являюсь. К тому же, я хорошо знаю радиооборудование, которое буду у Вас монтировать и налаживать. Не согласились бы Вы взять меня к себе в команду?
— А как же Ваша служба в «Телефункен»?
— Компания сама заинтересована, чтобы на судне был человек, досконально знающий аппаратуру и сумевший дать профессиональную оценку ее работы в экстремальных условиях. Это необходимо для дальнейшего развития подобных электрических систем. Поэтому, они готовы откомандировать меня для участия в Вашей экспедиции. И к тому же, мне самому интересно принять в ней участие. Ведь такого еще никогда не было!
— А не боитесь, Рихард Оттович? Арктические льды — это не льды Финского залива. К тому же, комфорта кают обычных судов на лодке нет.
— Не боюсь. Я уже бывал в Арктике. Правда, только в сухопутной экспедиции. А насчет комфорта — думаю, что в палатке на берегу Ледовитого океана его еще меньше. Насчет моей лояльности можете не волноваться. Я русский подданный и только работаю в Германии.
— А как же Вы попали в «Телефункен»?
— Когда был в Германии, познакомился с немецкими коллегами. Мне и предложили должность инженера в «Телефункен». В России, увы, мои знания и опыт оказались не востребованы. Я из русских немцев и языковой проблемы для меня не было. Вот и служу там уже больше года. К сожалению, русский флот ориентирован на радиоаппаратуру фирмы «Дюкрете». Но «Телефункен» не теряет надежды укрепить свои позиции в России, если этот полярный эксперимент пройдет успешно.
— Что же, Рихард Оттович. Мне бы тоже хотелось, чтобы на субмарине радиотелеграфистом был человек, досконально знающий установленную аппаратуру. Считайте, что Вы приняты в команду. Сколько времени потребуется на установку аппаратуры?
— Три дня на монтаж и день на наладку. Возможно, монтаж займет на день — два больше. Потому, что я уже ознакомился с проектом и мне хотелось бы кое — что изменить в месте установки антенны. Если Вы не против, конечно.
— Рихард Оттович, Вы специалист в этом деле, Вам и карты в руки. Делайте так, как считаете нужным.
Когда Нестеров с Лангом ушли, Михаил довольно потер руки и улыбнулся. Надо же! Как говорится, не было ни гроша, да вдруг алтын! За пару дней совершенно случайно нашел двух важных специалистов, от которых напрямую зависит деятельность лодки. В Василии он был уверен, так как хорошо его знал. Насчет этого Ланга надо будет навести справки, что он за птица. Причем лучше, чтобы это сделал Макаров, у него больше возможностей. А если еще Василию удастся найти штурмана и механика, согласных лезть к черту на рога, то можно будет послать в далекое путешествие всех «благородий». Все равно, их пришлось бы учить заново. А для работы с минами (надо же, уже перестал называть их торпедами!) хватит пары минных кондукторов с десятком матросов и унтер — офицеров. Всех рулевых, машинистов и кока можно набрать из торгового флота. Сигнальщиков лучше из военных, чтобы не было проблем с визуальной связью. Ну и пару комендоров, хотя делать им пока будет нечего, так как пушку установят только в Порт — Артуре. Ничего, пускай привыкают к службе на лодке. Лучше, если у них за плечами будет опыт перехода из Балтики на Дальний Восток, чем взять незнакомых с лодкой людей в Порт — Артуре и сразу поставить их к орудию на палубе, которая еле возвышается над морем.
***
Оставшиеся до спуска на воду дни пролетели быстро. То, что было камнем преткновения совсем недавно, неожиданно разрешилось довольно просто. Василий Коваленко, назначенный старшим помощником капитана «Косатки», обошел знакомых моряков, находившихся в данный момент в Петербурге, и переговорил о возможном участии в экспедиции. Дальше сработало «сарафанное радио». К удивлению Михаила, заинтересовались многие. И хотя после разговора с ним и осмотра лодки большая часть отказалась, но среди оставшихся нашлись штурман, механик, матросы и машинисты. Были даже два кочегара, заинтересовавшиеся экспедицией. Но поскольку котлов на «Косатке» не было, они уговорили взять их на должности машинистов, пообещав побыстрее освоить эту науку. Михаил переговорил с каждым и не скрывал, что плавание будет очень опасным. Некоторых он знал и до этого по совместной работе на торговых судах. После разговора остались двенадцать человек. И только сейчас Михаил понял, какую ошибку совершил изначально, понадеявшись на помощь Макарова в комплектовании экипажа. Не последнюю роль сыграло, конечно, обещанное высокое жалованье. Но перед ним были люди, сознательно и добровольно связавшие свою жизнь с морем. А не матросы срочной службы, которых загнали служить на флот, не спрашивая их согласия, а зачастую и вопреки ему. Отдельной темой был кок. Михаил по собственному опыту знал, что от этого человека на борту зависит очень многое. Поэтому, к старому знакомому Степанычу, с которым уже доводилось ходить в дальние рейсы, и который сейчас сидел дома, надумав бросить якорь на берегу, отправился лично. Хоть и не был уверен в том, что удастся уговорить старого моряка, но попытаться стоило.
Степаныч встретил его радостно, сразу сообразив на стол выпивку и закуску. Не смотря на то, что кок был более чем в два раза старше Михаила по возрасту, это не мешало им быть хорошими приятелями. Чванства за Михаилом никогда не водилось и он не пытался подчеркнуть свое превосходство перед матросами, машинистами и кочегарами, относясь к ним, как к людям, а не рабочему быдлу. Хотя, службу знал и требовал выполнения своих обязанностей от подчиненных с чисто немецкой педантичностью. Что не оставалось незамеченным командой и Михаилу платили тем же. Хоть за глаза и называли его немчурой, но без злобы, уважая за человеческое отношение. Не став кривить душой, Михаил предложил старому сослуживцу место кока на новом экспериментальном судне, честно предупредив, что дело новое, сложное и опасное. И может затянуться надолго. Со своей стороны он может гарантировать только выплату повышенного жалованья. Степаныч деловито опрокинул стопку, крякнул и помолчал некоторое время. После этого задал ряд вопросов о новом судне, и видно остался доволен. Подумав еще пару минут, махнул рукой.
— Согласен, Михаил Рудольфович! Не первый день мы друг друга знаем. Вместе на Японию и Китай ходили. Понял я еще тогда, что непростой Вы человек. С Вами — хоть на Северный полюс подо льдом!
В итоге, стоивший поначалу многих нервов вопрос о комплектовании экипажа разрешился быстро. К счастью, удалось частично решить вопрос с машинной командой. Помимо механика нашлись также три опытных машиниста. Хоть до этого они все имели дело только с паровыми машинами, но сразу же окунулись в работу, стараясь изучить диковинную дизельную установку, пока лодка еще находилась на заводе. Нашлись также и матросы — рулевые. За недостающими людьми Михаил отправился к Макарову. Во флотском экипаже, куда он пришел, было поставлено конкретное условие. Нужны только добровольцы. С каждым Михаил беседовал лично, даже с матросами, чем привел в недоумение местное начальство. Но сюда уже тоже докатились слухи о «чокнутом немце», к тому же, пользующегося расположением самого Макарова. Чудит немец, ну и ладно. Пусть чудит.
И вот настал этот день. Ярко светило солнце и казалось, что сама природа решила устроить праздник. Михаил с самого раннего утра пропадал на стапеле. Нестеров носился, как вихрь, успевая везде. Не каждый день спускают на воду новое судно, да еще такое. Посмотреть на спуск пришел весь завод. Здесь же присутствовали многие именитые гости. Слухи о готовящейся арктической экспедиции взбудоражили всех. Центральной фигурой, без сомнения, был Макаров. Здесь же крутились многочисленные репортеры газет. К Михаилу приехала вся семья посмотреть на удивительное зрелище. Ярко — оранжевый корпус «Косатки» возвышался над стапелем, словно диковинная тропическая рыба, выброшенная на берег. Михаил то там, то сям слышал удивленные возгласы. Здесь собрались не только люди, далекие от моря, но и те, которые хорошо разбирались в судостроении. Невиданное судно поражало всем. И необычной окраской, и непонятной формой корпуса, и странным сильно скошенным форштевнем, лишенным привычного тарана. Поскольку все знали, что перед ними — подводная лодка, то приводили в недоумение ее размеры. Никто, никогда и нигде еще не строил ничего подобного. Высказывания были самые разные. От откровенно негативных, до восторженных. Но равнодушных не было. Накануне возник вопрос, кто же будет крестной матерью субмарины. По традиции, при спуске на воду частного судна, это обычно бывает жена, или дочь судовладельца. Но у Михаила пока что ни жены, ни дочери не было. Поэтому Маргарита вцепилась в него мертвой хваткой.
— Мишенька, давай я буду крестной матерью!!! Ну и что с того, что я несовершеннолетняя?! Ведь я, в отличие от многих, знаю, что это за корабль и для чего ты его построил! Вот увидишь, я принесу тебе удачу!
Сопротивляться такому энергичному напору было невозможно, да и бессмысленно. И вот теперь, стоя на помосте возле носовой части лодки, Маргарита сжимала в руках бутылку шампанского. На берегу стояла толпа гостей, оркестр был готов играть марш. Короткая речь строителя и далее берет слово крестная мать.
— Нарекаю тебя «Косаткой»!!!
Бутылка с глухим звуком разбивается о форштевень и шампанское, пенясь, обагряет оранжевый борт. Субмарина, расцвеченная флагами, подобных которой еще не знала история, медленно сдвигается с места, и, ускоряясь все больше и больше, стремится к воде. Несколько секунд, и тысячи брызг взлетают в небо. Воды Балтики раздаются в стороны и принимают в свои объятия новый корабль русского флота. В воздухе раздается громовое «Ура!!!», оркестр играет марш. Коллеги поздравляют молодого кораблестроителя Нестерова, сумевшего воплотить в металле это чудо. К Михаилу подошел Макаров.
— Поздравляю, Михаил Рудольфович! Сегодня у нас знаменательный день. Честно говоря, до последнего момента боялся, что пойдет что — то не так. Но у Вашей сестры легкая рука.
— Благодарю, Степан Осипович. Если бы Вы знали, какой бурный натиск мне пришлось недавно выдержать. Маргаритка если вцепится, то не отстанет. Надеюсь, что она окажется права, и лодке будет сопутствовать удача. Тем более, Маргарита знает в с е.
— Она будет молчать?
— Да. Она это уже доказала.
— Так что, скоро в путь?
— Да. Достройка на плаву не займет много времени. После сдаточных испытаний потренирую команду сначала на малых глубинах в Финском заливе, а потом можно будет выбраться в центральную Балтику. Надо как следует проверить лодку.
— Храни Вас господь, Михаил Рудольфович… И дай бог, чтобы Вам хватило сил свершить то, что Вы задумали…