Глава 19
Единственное, что ощущала Яна, это дикий холод и ощущение слабости во всем теле. А еще нестерпимо пахло какой-то химической гадостью. Возвращаться в реальность не хотелось, но было надо. Ее веки дрогнули, и Цветкова открыла глаза.
Она лежала, связанная за руки и за ноги, на холодном цементном полу, лицом вниз. Яна закашлялась и подняла голову, от этого движения ее тут же вырвало.
– Очнулась? Очень хорошо, а то у тебя, наверное, есть вопросы ко мне. Тяжело умирать, так и не узнав, собственно, за что, – раздался знакомый и неприятно режущий слух голос Анатолия.
Сквозь проступившие слезы Яна разглядела его большую фигуру, снующую туда-сюда. Она заметила на нем массивный прорезиненный фартук, какие носят работники на скотобойне. Анатолий раскладывал в ряд какие-то инструменты. Металл противно звякал, отдавая звоном в ушах.
Повернув голову, Яна увидела сидящую на стуле девушку, которая преспокойненько пилила ногти. Выглядела она невзрачно, но Яна сразу ее узнала и содрогнулась. Это была Алиса. Также в комнате находились двое мужчин, ее подельники.
Невольно приходила мысль, что вся банда в сборе. Нет, то, что Алиса и эти двое были связаны между собой, Яна давно поняла, но то, что с ними водил дружбу Анатолий, стало для нее новостью.
Один из бандитов вертел ключи от автомобиля, второй перебрасывал из руки в руку здоровенные ножницы.
– Что ты делаешь? – спросила Яна патологоанатома.
– Правильный вопрос, Яна, очень правильный. Я к тебе неплохо отношусь, поэтому перед смертью ты узнаешь всю правду, – зыркнул на нее Анатолий. – Я всю жизнь прозябал в своей анатомичке с трупами, с которыми и не поговоришь. А я ведь подавал надежды, у меня всегда работала голова, но кто это оценил? Кто это понял, отметил? Вот и появилось у меня хобби – захотел я найти лекарство, вакцину, да что угодно против иммунодефицита человека. Почему именно это? Так это актуально очень, к тому же сулит деньги, почет и славу. Именно то, что мне и недоставало в этой жизни. Я стал бы известным и богатым. И не надо больше было бы рыться в этих трупах. Вот я и занялся этим вопросом. А что еще делать долгими длинными вечерами? Я понимал, что это не просто так, я грезил о славе и миллионах за свое открытие и работал. Я брал образцы тканей, костного мозга, лимфоузлов, селезенки и заражал их вирусом иммунодефицита. Благо материала у меня под рукой всегда было больше чем предостаточно. Материал от зараженных СПИДом у меня тоже всегда был. Я не буду загружать тебя подробным описанием всех опытов, что проводил. Я понимал, что разгадка может крыться в человеке, который сможет не заболеть или перенесет эту болезнь. Разгадку надо будет искать в его иммунных клетках. Что-то должно быть с иммунитетом не так, даже патология какая-то. Пусть ты и не перенесла ВИЧ, но ты единственная в мире, кто не заболел бешенством. А значит, у тебя что-то не так с иммунитетом. Вот этим исследованием я и займусь и найду лекарство. Я давно гонялся за таким образцом и уж вытяну из этой ситуации всю выгоду. Я возьму всю твою бесценную кровь, я заморожу ее по пакетам и пробиркам. Уверяю тебя, с каждой капелькой я буду обращаться как с бесценным сокровищем! Тебе это должно льстить. Вообще, если подумать, ты не должна сильно расстраиваться. Ты умрешь ради науки, а то и ради спасения жизни многих людей, – говорил патологоанатом, не переставая чем-то бренчать, словно в фильмах ужасов.
– Анатолий, ты с ума сошел? – спросила Яна осипшим голосом. – Ты что со мной сделал?
– Ну же, Яна, не тупи! Ты же такая умная и даже спасла мне жизнь. А уж как ты старалась помочь, когда у меня труп исчез, – вдруг рассмеялся он. – Можно целую книгу написать о том, как не надо доверять незнакомым людям, не тратить себя по мелочам, а то можно и могилу себе вырыть. Ну да теперь поздно об этом говорить, на этих ошибках тебе учиться уже не придется, как бы печально это ни звучало. Я же говорю, Цветкова, лично против тебя я ничего не имею, но такой шанс упустить не могу. Мне кажется, ради этого я бы и маму родную разобрал по косточкам. Ты только вдумайся в эти слова: ты жертвуешь собой ради всего человечества! Разве это не греет душу? – хитро посмотрел он на нее.
– Скорее ради тебя, – шмыгнула носом Яна.
– Я часть человечества.
– Это страшно, когда никчемный человечек возомнил себя вершителем судеб, что ему все позволено.
– Это время покажет, кто из нас никчемный.
– Может, хватит беседы вести? Мы на мокруху подписывались, а не треп этот слушать, – сплюнул на пол один из мужиков, поигрывая ножиком.
– Заткнись! Я плачу, я и удовольствие получаю! Чем с вами, с клопами, говорить, лучше я с ней перед смертью покалякаю, тем более она мне жизнь спасла.
– Привыкай общаться и с такими клопами, – отметила Яна. – Скоро тебе только с такими и придется общаться.
– А можно я ей зубы выбью и язык вырву? – спросил бандит у Анатолия. – Чтобы молчала.
– У нее не должно пролиться ни одной капли крови! Не волнуйся, детка, скоро все закончится! Меня не возьмут. Кто? Никто не видел нас, я тебя усыпил и спустил в подвал. Теперь пусть обыщутся. Когда я закончу свое дело, я растворю остатки в кислоте, а сам уже через несколько часов буду в Москве в своей лаборатории. Нет, я даже могу показаться твоим друзьям и сказать, что ты давно ушла, а я пил в одиночестве. И кто меня остановит? Полоумный без памяти? Или эта старая карга?
– Ты знал, что я уезжаю, знал, что не одна, – прошептала Яна.
– А я смотрю, мозги у тебя проясняются. Да, я хотел, чтобы ты осталась одна, и все ведь получилось! Я нашел этих идиотов и руководил ими по телефону. Этого героя, вызвавшегося быть твоим защитником, надо было убрать, но вот мои идиоты совершили прокол, – вздохнул Анатолий.
– Да мы его так по башке стукнули, что думали, мозги наружу вылетят! Думали, труп – сто процентов! – гаркнул один из бандитов.
– Думали, думали. Как показала практика, вам думать сильно не надо! Вредно! Ну да ладно. Если Патрик станет овощем без памяти, меня это тоже устроит! Главное, цель достигнута – ты у меня!
– И еще главное, что весь разговор записан, – сказал Патрик, входя в комнату.
Выглядел он ужасно. Лицо было бледнее бинтов, что покрывали его голову. Яна, конечно, обрадовалась, что ее нашли, но подмога выглядела уж больно ненадежно.
– Ах, ты… – выдохнул Анатолий, словно в последний момент решив не ругаться при дамах.
А двое бандитов тут же бросились на Патрика. Алиса тоже хотела вступить в бой, но ей уже не было доступа к телу психотерапевта.
Сам бой протекал очень стремительно. Удары руками и ногами, какие-то стоны, и вот один из бандитов упал перед Патриком на колени. Из его живота торчал нож, на который он удивленно смотрел. Зато рядом с Патриком появилось вакантное место, куда и устремилась Алиса, но так как в драку захотел ввязаться и Анатолий, то возникла некоторая каша-мала! Эта, казалось бы, невыгодная для Патрика ситуация была ему только на руку. Алиса, столкнувшись с Анатолием, отлетела и, стукнувшись о стенку, затихла. А вот второго бандита Патрик никак не мог одолеть. А тут еще и патологоанатом навалился все своим весом.
Но в этот момент появилась несколько запыхавшаяся Татьяна Сергеевна и, трезво оценив ситуацию, кинулась на помощь Патрику, оседлав Анатолия. Конечно, нанести ему какой-то реальный физический вред она вряд ли могла, поэтому единственное, что она могла сделать, это отвлечь на себя внимание, дать возможность Патрику перевести дух.
Бандит съездил Патрику по лицу, и его бледная кожа мгновенно окрасилась кровью. Он придавил Патрика все своим весом и душил, извергая проклятия. Патрик, извернувшись, двинул ему по корпусу и скинул с себя. Теперь уже он одерживал верх, но он все еще не мог помочь Татьяне Сергеевне в ее поединке с Анатолием.
Тот своей массой придавил несчастную женщину к стенке так, что у нее даже что-то хрустнуло внутри. Татьяна Сергеевна обмякла и поползла по стенке вниз. Анатолий с покрасневшим, озверевшим лицом подхватил ее обессилевшее тело и грубо швырнул на стол, накрытый пленкой.
– Мерзкая старуха! Да я грохну тебя сейчас! Свидетелей не оставляем. Задушу голыми руками! – зарычал он и стал претворять свой чудовищный план в жизнь.
Патрик обезвредил своего противника, но на ноги подняться не смог, а потому пополз на выручку пожилой женщине.
Внезапно перед глазами Татьяны Сергеевны возникло лицо Яны Цветковой в образе ангела. Схватив со стола один из металлических инструментов, Цветкова стукнула патологоанатома по спине раз, а потом еще и еще.
– Мерзавец! Подонок! – сопровождала Яна ругательствами каждый удар.
Анатолий, оставив Татьяну Сергеевну в покое, медленно повернулся к Цветковой.
– Ведьма. Стерва. Как ты освободилась?
Яна нанесла ему последний сокрушающий удар, после чего с омерзением бросила инструмент на бетонный пол.
– Идиоты! Когда связываете человека, хотя бы смотрите, что делаете! Наматывать веревки поверх сапог, которые больше на три размера и из которых ноги выскальзывают просто на раз! А связывать руки поверх браслетов это как? Ну точно идиоты!
Яну снова вырвало.
– Тьфу! Отравил меня какой-то гадостью.
Татьяна Сергеевна кашляла.
– Надо же, какой псих. Спасибо тебе, Яна.
– Не за что.
– Ты как? – посмотрела Цветкова на Патрика. – Как с памятью?
– Помню каждую минуту, проведенную с тобой, – усмехнулся он. – С памятью все хорошо, вот со здоровьем не очень. – Он отнял руку от живота.
Яна с ужасом заметила торчащую то ли заточку, то ли шило.
– Господи, – выдохнула она и, пошатываясь, побежала за помощью.