Глава 18
Нежная, смуглая кожа на рельефных плечах, темно-русая щетина, темные ресницы, от которых под глазами пролегла тень, рука, в которую была воткнута капельница, – все это Яна рассматривала с каким-то благоговением и в мельчайших деталях. Но вот что ее пугало, так это лиловый синяк под левым глазом и идеально-красивой формы губы в запекшейся корке.
– Патрик, – выдохнула она, дотрагиваясь до его обнаженного плеча дрожащей рукой. По щекам потекли слезы.
Патрик открыл глаза и посмотрел на нее.
– Патрик, – повторила Цветкова. – Что с тобой случилось?
Он молчал.
– Я так и знала, что с тобой что-то случится. Я это чувствовала! Но я так рада, что вижу тебя, что ты жив, и больше мне ничего не надо! Ты можешь ничего не говорить и не объяснять. Только дыши и живи, а уж потом мы достанем этих гадов.
– Ну что, нашла? – спросила Татьяна Сергеевна, входя в палату вместе с Анатолием. – Живой? Ну, точно! Тот самый красавец! Матерь Божья, что с ним сделали! Весь в кровоподтеках. Сильно его избили. Сказал, кто?
Яна покачала головой. Но тут Патрик затрясся всем телом, глаза его закатились, и он принялся биться в конвульсиях. Все испугались.
– Что это с ним? У него что, эпилепсия? – спросила Татьяна Сергеевна у Яны.
– Я не знаю! Какой ужас! Врача! Немедленно врача!
Прибежавшие на шум медики схватили Патрика за руки, за ноги и сделали еще какие-то инъекции.
– Сейчас ему станет лучше, – пообещали они.
Патрик на самом деле расслабился и снова открыл глаза. Медсестра вытерла кровавую пену, выступившую у него на губах.
– Патрик, что с тобой!? – в отчаянии воскликнула Цветкова.
Патрик, бледный как сама смерть, разлепил губы и спросил:
– Вы кто?
В палате повисла тягостная пауза.
– Как кто? – наконец выдавила из себя Яна. – Патрик, ты что? Не узнаешь меня? Это же я – Яна Цветкова! Мы вместе ехали в Углич, на тебя напали, это несчастный случай! Патрик, не пугай меня. Ты меня помнишь?
– Нет, – честно ответил Патрик.
– Вот это поворот, – пробурчала Татьяна Сергеевна.
– Патрик, это я! Яна! Мы вместе ехали из Москвы на автобусе! – продолжала бесноваться Цветкова.
– Не помню, – ответил он. – Вы кто?
– Яна Цветкова, – обреченно ответила Яна, понимая, что немедленно должна поговорить с лечащим врачом Патрика.
Им оказался моложавого вида мужчина в дорогом костюме, который представился Глебом Семеновичем.
Он сообщил Цветковой, что Патрика в бессознательном состоянии обнаружили на свалке местные жители, они же и вызвали «скорую». Когда его доставили в больницу, жизнь в нем только теплилась. У Патрика была большая кровопотеря, ушибы по всему телу, пара сломанных ребер, а голова оказалась пробита грубым, скорее всего металлическим, предметом, что и было самым серьезным повреждением. Его привели в чувство, но он был очень слаб, а после приступа, вызванного визитом Яны, состояние Патрика резко ухудшилось.
– В чем причина – неизвестно, но такие тяжелые травмы головы всегда опасны, – заключил Глеб Семенович.
– Он меня не узнает! Понимаете? Меня не узнает! – твердила Яна как заведенная.
– Что вы хотите? Это же голова! Значит, повредилась зона, отвечающая за память. Вообще, трудно сказать. Мы ждали, когда стабилизируется его состояние, чтобы переправить в Москву. Там специалисты. Ему бы в хороший нейрохирургический госпиталь.
– Я подниму все свои связи, я положу его в лучшую больницу, – пообещала Яна. – Да что же за невезение такое? Почему я всем приношу одни неприятности? Человек пришел в себя, а тут увидел меня, и его состояние ухудшилось! Память потерял! Это чтобы меня не вспомнить, наверное.
– Да вы тут, может, ни при чем. Так совпало, – достаточно вяло попытался утешить ее доктор. – Сейчас Патрика перевели в обычную палату. В принципе его жизни ничего не угрожает.
– Я могу его навестить?
– Конечно.
– А как себя вести с потерявшими память? – спросила Яна.
– Рассказывать им, кто они, откуда, не пугать, подбодрять, что память вернется. В общем, как обычно. Главное – самой ежесекундно не ждать, что он вот-вот вас узнает. Если честно, я с таким столкнулся в первый раз.
Остаток дня Яна провела в метаниях по местному рынку, чтобы купить Патрику лучшие фрукты, затем посетила местное отделение полиции и написала заявление о разбойном нападении на Патрика. В полиции ее приняли не очень охотно.
– Мы принимаем заявления от самих потерпевших, а не от их знакомых.
– Но он не может! Он сначала попал в реанимацию, а сейчас у него осложнение – потерял память! Но я знаю, что с ним произошло! – не сдавалась Яна.
– Откуда вы знаете? Вы там были? И кого нам искать? Девушку, внешность которой вы толком описать не можете, и двоих «похожих на отморозков»?
В словах полицейского была своя правда.
Вечером все собрались в палате у Патрика и накрыли импровизированный стол с гостинцами. А Анатолий, словно фокусник, вытащил из-под полы бутылку.
– Не ругайся! – посмотрел он на Яну. – Всего одну! Надо стресс снять, такое пережили!
– Ладно, – вздохнула Яна, пытавшаяся поймать в глазах Патрика хоть намек на то, что он ее узнал. Патрик улыбался, совершенно нормально общался, но совершенно ничего не помнил.
– Я тоже не против, – поддержала патологоанатома Татьяна Сергеевна. – Давайте выпьем за здоровье Патрика.
Они выпили и захрустели закусками.
– Извините, а я женат? У меня большая семья? – спросил Патрик.
Яна перестала жевать.
– Насколько мне известно, нет, – ответила она.
– Но хоть что-то вы знаете о моей семье?
– Нет, – растерялась Цветкова. Ну, не рассказывать же, в самом деле, больному человеку, что когда-то у него убили жену.
И тут лицо Патрика резко изменилось, стало злым и напряженным.
– Вы обманываете меня? Я вас не знаю. А мне сказали, что вы мои хорошие знакомые, почти друзья. Какие же вы мне друзья, если вы ничего не знаете о моей семье? Я не допускал вас к своим близким? Я оберегал их от вас? Так, может, это вы на меня и напали? – Патрик запаниковал. – Позовите врачей! Уйдите отсюда! Я вас не знаю!
– Успокойся, ты что! – кинулась к нему Яна. – Мы свои! Честное слово, свои! У тебя просто нет семьи, вот поэтому и сказать нечего! Мы ничего не скрываем!
– Почему я должен вам верить? – спросил он, несколько успокоившись.
– Слушай, Патрик, ты сейчас в таком положении, что никому не поверишь. А так как очереди из людей, которые могут что-то доказать, у твоей палаты не выстроилось, то уж поверь нам!
– Ладно, – стих Патрик, но было понятно, что ему очень страшно.
Они выпили, закусили, поговорили на отвлеченные темы, а потом слегка запьяневший Анатолий сказал Яне:
– Пойдем в процедурный, я у тебя анализ возьму, я здесь с медсестрой договорился. От больницы и отправят в Москву.
– Прямо сейчас? – удивилась она.
– Ну а когда?
– А ты в вену-то попадешь?
– Опять обижаешь, хозяйка. Профессионализм – это последнее, что я пропью.
Яна решила не посвящать Татьяну Сергеевну и тем более Патрика в то, что ей надо сдать кровь на анализ.
Сославшись на срочные дела, Яна с Анатолием покинули палату, обещав скоро вернуться.
Больница располагалась в старом здании, с узкими коридорами и высокими потолками. Краска на стенах была дешевая, темного цвета, а свет тусклым. Пахло медикаментами.
Так, в полутьме, Яна с Анатолием прошли отделение и повернули на лестницу с табличкой «Выход».
– Ты куда? – спросила Яна.
– Лаборатория внизу, – пояснил патологоанатом.
– Когда ты все успел узнать? – удивилась она. – Как ты думаешь, у Патрика это пройдет?
– Откуда я знаю! Смотря как голова повреждена. Может, и восстановится еще, – пожал он плечами.
– Что же мне не везет-то так? Только между нами что-то стало зарождаться, так мужик получил по голове и ничего не помнит.
Анатолий рассмеялся:
– Может, еще вспомнит? Такую женщину как забыть?
На нижнем этаже было очень холодно. Анатолий втолкнул Цветкову в небольшой кабинет с бьющим в глаза ярким светом.
– Галина Ивановна! – позвал он, но никто не откликнулся. – Нет ее, а вот пробирки нам приготовили. Ладно, сейчас возьму кровь, потом отдам Галине Ивановне, чтобы она в Москву переправила. Ты, кстати, как себя чувствуешь? – спросил Анатолий, накладывая жгут Яне на плечо.
– Как тебе сказать? Глупая какая-то ситуация с этим бешенством. Мне впору наморд-ник надевать для профилактики. Нормально я себя чувствую.
Анатолий приготовил шприц.
– Ну, отвернись, если боишься, – сказал он и воткнул иглу.
Яна запоздало подумала, что шприц, которым берут кровь, должен быть пустым, а в этом была какая-то белая жидкость, и поршень Анатолий двигал так, как если бы вводил что-то в вену, а не забирал кровь.
– А-а?.. – издала Яна несколько вопрошающий возглас.
– Извини, так надо, так надо, – ответил он, перед тем как Яна полностью отклю-чилась.
