Уорт встал за штурвал своего катера и, открыв пиво, принялся наблюдать за струившимися по стеклам ручейками дождя. Девчонки уже по меньшей мере часа два на острове. «Видать, сокровища-то оказались нехилыми», — раздумывал он.

Он вновь осмотрел свой «РГ» — тот самый, с которым в пятнадцать лет ограбил продуктовый магазинчик Харрисона, — направил вверх, прицелился, взвесил в руке. Недавно он хотел его заложить, чтобы раздобыть денег на мет, — так никто не взял: сказали, дерьмо. Что они понимают? Вот недавно ночью он отлично сработал. Уорт улыбнулся, вспомнив о лягушках, которых они с дядей с помощью этого револьвера превратили в розоватые плевки.

Он вытянул руку, словно целясь в чайку, бултыхавшуюся в воде за кормой. Жаль, что нельзя выстрелить — вот бы перья разлетелись в разные стороны, — но он не мог рисковать из-за шума.

— Бах, бах, — произнес он. Чайка улетела.

Он положил револьвер на приборную панель рядом с четырьмя коробками пуль, финкой, мотком проволоки, кусачками, веревкой и клейкой лентой. Последняя, возможно, и не понадобится, но пусть будет на всякий случай. Сделав очередной глоток пива, он прислушался. Помимо шелеста дождя все было тихо, и лишь время от времени раздавался крик невидимой в тумане птицы. Он почувствовал начинавшийся зуд, но старался его игнорировать: когда дойдет до дела, он не должен быть под кайфом.

Он почувствовал, как катер слегка дернулся — легкий ветерок качнул корму. За последние полчаса волнение усилилось, что свидетельствовало об изменении погоды. Он посмотрел на часы — уже пять. Поздновато. Он знал, что с усилением волнения девчонки не могли оставаться на якоре близ Шарк-Айленда на всю ночь — слишком открытое место. Погрузив сокровища на борт, они направятся к другим, более укромным островам — возможно, в ту самую бухточку на Оттере, где укрылись после случая на «адмиральском» острове.

Ему что-то послышалось. Над водой слабо раздавались голоса, постукивание весел в уключинах. Они возвращались. Вот, добравшись до катера, убрали весла и стали выгружаться — глухой стук закинутых на борт вещей, бряканье лопаты с киркой. Их голоса были едва слышны. Дождь несколько рассеял туман, однако видимость по-прежнему оставалась менее ста ярдов.

Уорт вновь все окинул взглядом. Порядок.

Он услышал, как «Мареа» завелась и какое-то время продолжала работать на холостых оборотах, пока они поднимали якорь. Вероятно, девчонки возились с рацией и радаром, не понимая, почему те не функционируют. Были бы они поумнее, взяли бы с собой на всякий случай портативную рацию и Джи-пи-эс, но, осматривая катер, он не нашел ни того ни другого.

«Мареа» двинулась, и Уорт увидел, как поползла зеленая точка на экране его радара. Взглянув на часы, он заметил время — пять ноль девять.

Он выставил радар на две мили и стал следить за движением «Мареа» на запад — к островам, как он и предполагал. Когда «Мареа» удалилась примерно на милю, Уорт завел катер, поднял якорь и, держась на расстоянии, последовал за ней. От островов их отделяло шесть миль водного пространства; они шли со скоростью шесть узлов. С каждой минутой волнение на море усиливалось.

Пройдя около мили, он сбавил газ. «Мареа» остановилась. Поспешно выключив мотор, он прислушался. Ничего. Их двигатель определенно заглох — одни в океане, затерянные в тумане, в семи милях от берега, без связи.

Он вновь запустил мотор и на полном ходу устремился к ним. «Мареа» на экране радара стремительно приближалась — полмили, четверть, триста ярдов…

Он увидел их на расстоянии сотни ярдов — «Мареа» словно выплыла из тумана. Одна из девчонок возилась с рацией, другая, открыв люк машинного отделения, светила туда фонариком. Они обе повернулись в его сторону.

«Привет, сучки».

В двадцати футах от их катера он развернулся на девяносто градусов направо, переключился на «нейтралку» и резко сдал назад. Лодка остановилась. Он схватил обеими руками «РГ» и, прицелившись в девушек, открыл огонь.