10. Новоявленный

Пути могут вести в разных направлениях, только успевай выбирать. Кому куда, а ему точно вниз.

Бездонной пропасть казалась, потому что рассмотреть можно было от силы первую сотню метров протяженности, дальше все скрыл туман. Не видать даже с помощью универсального прицела или сканера.

Реверсу туда, в этот туман. По-другому никак. И на сколько тянется вниз стена, неизвестно. Раньше хоть приблизительно знал, сколько мухой на стене быть, а сейчас и этой сомнительной радости не дано. Больше километра точно. Остается надеяться, что не больше полутора. Да-а, все захватывается, все углубляется… Четверть века назад общая глубина всех террасных ям Трота составляла меньше двух километров, а сейчас только пройденная вертикаль между вторым и третьим длиной почти километр.

Он стоял у черты. Коварные измененки и монстры, в лапы и пасти к которым сталкер не попал, остались ни с чем, позади. Теперь главная проблема – схождение.

Реверс лег и высунулся за край. Осмотрел ближайший отрезок дистанции, прикидывая, куда ставить ноги, за что цепляться, где могут таиться в засаде стенные мутанты и нет ли признаков локальных изменений. Насчет этого, правда, не глаза первые помощники, а чуйка.

Осмотревшись, встал, закрепил верхние концы страховочной системы и, не устраивая никаких стартовых ритуалов, скользнул вниз. Когда над краем осталась не верхняя часть тела, а только голова, остановился, рассматривая уровень третьего круга, с которого уходил сейчас, и позволил себе призадуматься…

Вот в таких ползаньях по вертикалям Реверс неоднократно заносил одну ногу над могилой, и не ступить туда же второй ногой помогали «счастливые случаи», которые в Троте без кавычек вряд ли стоит воспринимать.

«Все под Зоной ходим, когда по Зоне ходим» – первейшая сталкерская заповедь.

Он не мог с уверенностью сказать, что его жизнь в Троте была наполнена такой уж мощной энергией зонной удачи, но уж «что есть, то мое». Если нужно попасть в Троте на уровень выше или ниже, без преодоления перепадов не обойтись. А это усиление риска на порядок. Неизбежное… как, впрочем, и всегда.

Так или иначе, смерть дышит в затылок. Помни о ней. Даже если человек сидит в нормальном своем доме, пьет чай и просматривает на планшете картинки, нет гарантии, что в эту минуту не начнется ядерная война или что завтра его не собьет машина. Запрется в бункере – не факт, что не случится подземный толчок и убежище не превратится из средства спасения в гроб. Бункер в сейсмически неактивной зоне, вероятность землетрясения снижается? Тогда инфаркт. Что подведет собственный организм, ведь никогда нельзя исключать. Будь человек хоть заядлым спортсменом, хватит ли у него смелости уверенно заявить, что в очередной роковой час смерть не выберет именно это сердце, старательно укреплявшееся тренировками?.. Да, да, да, но можно ведь снизить вероятность до минимума. О, вероятность! Убедительнейшая из иллюзий.

Но если предположить, что время не течет единым потоком, а распадается на неисчислимое количество русл… Положим, так. Сидит человек дома и читает с планшета. Есть бесконечное число реальностей, в которых случится война, и бесконечное же – где не случится. Почему так много? Одна реальность не обязательно должна радикально отличаться от другой. Взаимосвязь малого и большего, мини и макси. Достаточно одной детали измениться – изменится и вся реальность. А что такое бесконечность? Сугубо условное понятие, в обоих случаях совершенно одинаково условное. Не может же одна бесконечность быть вероятнее другой!.. Значит, вероятность одинакова и там, и там. Но вариант, в котором войны не будет, человеку кажется вероятней того, в котором будет. Или наоборот, не суть важно. Значит, разность вероятностей существует только в воображении человека, а следовательно, наиболее вероятен тот вариант, в который человек сам больше поверит. Его вера и определит вероятность.

Потому прав был Вещун, да и сам Реверс понимал, что главное – верить в то, что у него получится. А если нет, значит, не суждено в этом русле. Значит, будет какая-то другая реальность, где свершится. Так или иначе, все равно где-то цель будет достигнута. Но конкретно ему ведь не все равно? Надо верить по-настоящему, чтобы успеха добился именно он и это его реальность оказалась той самой, в которой получилось, а не сорвалось.

И просто сделать все, что сможет, ради успешного окончания поиска. Будет ли результат ожидаемым, или разочарует – это уже другая история.

Реверс встряхнул головой и выбросил из мыслей сомнения. Так, теперь осталось лишь уколоть обезболивающее в ногу, чтобы рана, пусть уже обработанная и подлеченная, не вынудила поврежденную конечность подвести в самый неподходящий момент.

…Открытый участок стены преодолел быстро, и его окончательно скрыла пелена. Ветер наскакивал на скалу, ударял порывами, но даже он не мог разогнать волглый туман, только шевелил его, перемешивал. Такую длинную вертикаль Реверсу не доводилось преодолевать ни разу. Конечно, он сходил в четвертый и раньше, но тогда перепад был гораздо меньше. С каждым новым Захватом котловина Трота все сильнее вдавливалась в землю, и разрывы между террасами увеличивались. Пока Реверс отсутствовал в Зоне, стены выросли более чем значительно.

Чем ощутимее перепад и чем дальше вниз продвигаешься, тем острее букет ощущений. Организм реагирует на скачки давления и всякие раздражители. У каждого процесс протекал индивидуально, но Реверс не встречал никого, кому бы сие доставляло удовольствие. И обязательный «эффект перехода», на каком-то из отрезков пути настигающий ползущего по вертикали…

В этот раз сталкеру зверски заложило нос и уши. Пазухи сдавила беспощадная боль, голову проткнули невидимые иглы. И в довесок ужаснейшее жжение атаковало обрубок утраченного пальца. Причем явственно ощутилось, что оно распространяется еще и на сам палец: фантомная боль вгрызлась похлеще настоящей!

Покоритель вертикали был ко всему такому морально готов, поэтому приступ перенес стойко. Замер, зависнув в тумане, судорожно вцепившись в тросы и распластавшись на холодном камне. Когда начало попускать, потихоньку продолжил снисходить. Болтаться, ожидая неизвестно чего, нельзя, нельзя ни в коем случае. Ползущего как муха сталкера вдруг посетила ироничная мысль: перепад вырос настолько, что можно не упражняться в скалолазании, а прыгнуть с парашютом! Тоже вариант, уж что быстрее – это точно. Существовал, конечно, определенный риск, связанный с возможными воздушными измененками, но быстрота окупала все риски… «Сухопутный» вариант не менее опасен. Тем более что длины тросов комплекта не хватит на весь спуск, и придется закрепляться, потом сдергивать, подтягивать к себе, вновь принайтовливать концы, уже не на кромке, а к стене, подобрав кажущуюся надежной трещину или нишу. А потом, опустившись на длину тросов комплекта, вновь проделывать весь этот «ритуал», перезакрепляясь и прокладывая себе путь еще на одну полную длину. Вот так, «пунктиром», вниз и опускаться…

Да, Реверс рискнул бы прыгнуть в туман, имейся у него парашют. А сейчас приходилось ползти по отвесной стене без всяких «бы», с той скоростью, какая есть. И каждый миг ждать коварного нападения.

Жаль, что в данном случае полностью отпадает возможность использовать бонус-добычу, фиолетовую пыльцу. Что собой представляет пункт назначения, неизвестно, он скрыт за туманом, а попасть прямо в конец дороги, минуя сам процесс движения по ней, невозможно. Так что пыльца осталась невостребованной, сталкер даже не доставал сохранник с телекинетическим зонником из потайного кармана. Табакерке там составили компанию заветный талисман, обломок иглы, принесенный с собой из-за Периметра и не утраченный во всех перипетиях последних месяцев, остатки денег, пронесенных оттуда же, заначенный «кисет» и еще парочка других особо ценных зонников, добытых уже здесь. Предусмотрительность Реверса не раз спасала ему жизнь. Жаль, бусины замедлителя метаболизма в кармане больше не было…

Стоп! Он уперся ногами в стену и завис, всматриваясь в участок, тянущийся ниже. Там глубокая складка породы. Человек в нее протиснется с трудом, а вот мутированная тварь меньших габаритов – вполне. Лучше обогнуть стороной, сместиться и… Но спокойно пройти мимо Реверсу не дали. Кто бы сомневался!

Из дыры проворно выскочил Спайдермен. Не культовый герой комиксов, о нет, хоть Реверс и предпочел бы, чтоб это был именно он. Возникший на вертикали гад общего с тем человеком-пауком имел лишь то, что был человеком. Когда-то. Или его предки были.

Габаритами этот чмошник был меньше взрослого человека. Ребенок лет десяти, не больше. Туловище и голова остались вполне человеческими, хотя обзавелись уродливыми буграми в самых неожиданных местах, а вот обычные ноги и руки исчезли за ненадобностью. Вместо них из таза и плеч росли многосуставные паучьи конечности, по две вместо каждой человеческой. Покрытые мохнатыми липучими полосками восемь лап, сгруппированных попарно, шевелились и цеплялись за камень стены.

С кожей грязно-белого цвета, вся покрытая прыщами и язвами тварь вызывала омерзение уже хотя бы потому, что одновременно была слишком похожа на человека и слишком от него отличалась…

Реверс выстрелил, но порождение Трота ловко увернулось от пули. Невероятно, но факт, приспособленная для жизни на вертикалях тварь, казалось, умудрялась игнорировать гравитацию. Еще выстрел, еще. Ни один не поразил цель. Реверс в сердцах чертыхнулся вслух. Он был привязан к одной точке, а эта тварь могла носиться где угодно вокруг, цепляясь за неровности скалы мохнатыми липучими лапами. Сталкер, обычно не промахивающийся, просто не мог попасть в монстра, тот скользил по поверхности стремительно, играючи уворачиваясь от пуль.

Реакция полного мутанта превосходила максимальную быстроту «недоразвитого», слишком нормального. Но преимуществом Реверса оставался сохраненный разум. Распорядиться им следовало сполна.

Первый натиск выродка увенчался бы успехом, не отгони его Реверс выстрелами. Чмошник скалил зубы, пугая жертву. Верхние клыки стали гипертрофированными, они высовывались изо рта, истекающего слюной и слизью. Паучиный монстр наконец допер, что легкой добычи не случится, и попытался взять Реверса нахрапом – обежав его, оказался сверху, отпустил скалу и полетел прямо на человека бомбой. Но Реверс ухитрился избежать удара, который оторвал бы его от стены, лишил устойчивости. Хотя чмошник не пролетел мимо него и не канул в бездну. Липкие лапы цеплялись за выступы, за тросы, за снаряжение сталкера, мельтешили прямо перед глазами… Неимоверным усилием Реверсу удалось отбросить выродка, долбанув ногами. Он сам при этом отлетел от стены, как маятник, но как маятник же и вернулся, неслабо шмякнувшись о бугристую поверхность.

Белесый мутант не провалился. Гад ухватился за трещинки, впадинки и возвратился в схватку. Скалясь зубищами в раззявленном рту, он шустро перемещался то вправо, то влево. Сталкер, вновь нашедший опору для ног, следовал за тварью стволом автомата. Стрелять было бесполезно, паучина все одно увернулся бы, а запас патронов не бесконечен. Но если чмошник бросится на человека – тогда-то автомат ответит огнем, а дай Зона, чтобы не все пули пролетели мимо цели… Реверс ждал этого, и враг чувствовал, что он ждет, потому не прыгал.

Спайдермен рыскал, не останавливаясь, а человек не отводил взгляда и ствола. Первым не утерпел выродок, выбрал момент и атаковал, но очередь из автомата пресекла попытку. Гад отскочил. Его опять не удалось зацепить, и опять был впустую потрачен боезапас.

На этот раз Реверс едва успел. Он уставал все сильней с каждой минутой противостояния, и отпугивать монстра становилось все труднее.

Прятаться в расщелину и держать оборону оттуда нет смысла. Выродок хоть и утратил человеческий разум, но не стал же полным идиотом. Он будет караулить и ждать и в отличие от жертвы сможет висеть на месте сколько угодно, хоть до естественной смерти добычи.

Что ж, надо просто успеть. Опередить, выстрелив быстрей, чем паучина отпрыгнет. Поверить, что сможешь, захотеть этого сильней всего на свете, и…

Чмошник снова атаковал и заполучил рой пуль прямой наводкой. Лысая башка лопнула, разлетелась в клочья, забрызгав стену и сталкера кровищей и остатками мозгов. Тело с паучиными лапами медленно, медленно, как в кинокадрах замедленной съемки, начало отлепляться от скальной поверхности, отваливать от нее и крениться вниз, схваченное более мощными лапами – притяжения… Они оторвали обезглавленного выродка полностью, и дальше все произошло как положено, чмошник улетел в туман без всяких замедлений.

Реверс не тратил время на смакование победы над Спайдерменом. Скорей уж стоило ликовать, что не пострадал комплект скалолаза. Вперед, вниз. Спуск продолжился. Сила мыслей человека творит чудеса, а в Зоне это условное выражение вполне может становиться буквальным.

Дальнейшее снисхождение в прогулку не превратилось, но Реверс, свято веря в свою победу, упорно продолжал. Он выбивался из сил, терпел изнуряющие боли, несколько раз успешно отстрелялся от ползучих мутантов. Переставлял комплект, закреплял концы и продолжал, продолжал… Чтобы в конце концов, одолев беспримерный для себя спуск, достигнуть поставленной цели. Где-то внизу простиралась горизонталь четвертого круга. Туда, туда, в близящуюся осень, к загадочному Орлу, искать ответы на вопросы и продолжать.

Продолжать идти.

* * *

Груды каменных обломков, плит, асфальтовой крошки, гнилого железа и старой корявой арматуры, развалины и уцелевшие дома, запакованные в серый коктейль туманной взвеси.

Город. Забытый город, или, точнее, не просто забытый, а позабытый, оставленный на произвол; последний раз настоящей нормальной жизнью этот город полнился до Посещения. Все, кто ходил, крался, шарил, топтался по нему уже после его забвения, усыпления, оставления, – просто червяки и личинки, ползающие по трупу. Шеренги костюмов, защитных комплектов, стволов. Это не живые люди, это призраки прошлого, оставленные в назидание. Бесстрастное войско манекенов, наряженных в черные комбинезоны. В их хладных пальцах зажато оружие; они движутся, направленные чем-то незримым на труднодоступную цель. Кажется, вот она – бери хоть голыми руками, но выстрелы наказывают неосторожных, и приходится рассыпаться по укрытиям.

Специфический запах тлена разносится по податливому дневному воздуху, разносится ветром, неизменным стражем одиноких гробниц и упорным покорителем необозримых просторов. И запах крови, привычный Реверсу, даже настолько привычный, что, когда он есть, ему привычнее, чем когда нет. Или, вернее сказать, вкус крови? Чувствуемый самим воздухом, смакуемый самим естеством здесь.

Четвертый круг.

Когда-то, вплоть до зачистки Трота, на предпоследнем уровне, кольцом окружающем трехкилометрового диаметра цилиндр нижнего, эпицентрального, властвовали обесчеловеченные адепты «Зоны Инферно». Не то секты, не то бандитской группировки, не то замаскированной под ораву сатанистов структуры, неофициально подконтрольной сферам, которые никогда не признаются, что имеют отношение к фанатикам, блокировавшим центр Трота много лет, будто компенсируя тогдашнюю политику открытости, которая за те же годы позволила всем кому не лень припираться в Трот и которая привела к тому, что в него набилась целая толпа народу.

Инфернаты на пушечный выстрел не подпускали желающих к своему культовому святилищу, Бездонному Колодцу, черной дыре с перемычкой-мостиком, ведущей в недра планеты посреди пятого круга. Сектантов скопилось много, экипированы они были не просто хорошо, а отлично, и любой из них готов был отдать жизнь во имя того, что полагал Великой Целью.

Только вот со временем их представления о цели разошлись с видением задач и предназначения «Инферно», принятым в тех сферах, которые позволяли им хозяйничать в четвертом круге. С уничтожения черных адептов началась Зачистка. Первое звено в цепи потрясений, изменивших Трот и приведших к его Закрытию. Как будто исчезновение «инфернутых» сняло оцепление, грянул Мегазахват, и началось нашествие. Как будто стражи в первую очередь эпицентр не от проникновения в него живых людей перекрывали – мертвых в Колодец утаскивали Захваты и без того, – а наоборот, нечто не выпускали из сердца Зоны наружу. Запредельное, чему нет места не то что в большом мире, а даже за кромкой ямы пятого круга…

Реверс думал, что уничтожение означало тотальное истребление, сведение под корень, стирание с лика Зоны. Но осмотрелся в нынешнем четвертом и, к своему удивлению, сделал вывод, что, по сути, мало что изменилось. Столько лет прошло, а здесь по-прежнему попадались бродяги в единой для всех униформе. Но не в черной, до боли памятной Реверсу экипировке инфернатов, а в серо-стальной, чем-то похожей на космические скафандры.

Получается, клан выжил? Самый долговечный из всех, все-таки уцелевший после Зачистки и нашествия? Группировка привратников, неустанно стерегущих Колодец. Но откуда и как эти сменщики снабжаются теперь?.. Неужели теми же, властями предержащими, сменившими гнев на милость…

Увиденное казалось мистикой, наваждением. «Инфернутые» не могли бродить по застывшим развалинам города. Только их призраки, те самые, которые мерещились Реверсу, пока он не обнаружил живых обитателей.

Значит, в четвертом все осталось прежним, каким он его помнил? Сталкер прикинул что к чему и заподозрил, что стоит лишь отыскать разгадку этой неизменности, и многие кусочки мозаики встанут на положенные места.

И хотя Реверс не искал разгадку этих взаимосвязей, возможно, она ему поможет отыскать ответ на вопрос, ради которого он вернулся в Трот.

Однако все же в укладе группировки что-то изменилось. Раньше основные базы стражей располагались непосредственно вдоль кромки пятого, над землей и под поверхностью. Остальные сектора они патрулировали, порой выбираясь в третий круг и даже зачем-то во второй и первый. Сейчас униформированных стало на порядок меньше, и немногочисленные их подразделения рассредоточились по всей территории четвертого.

Когда Реверс спустился сюда, он не сразу наткнулся на серо-стальных. А нарвавшись через несколько суток, не поторопился знакомиться и узнавать, кто такие. Не понравились ему эти парни… и девушки. Позже он разобрался, что под униформой скрывается немало особ женского пола. Чуть ли не половина от общего числа, и это озадачивало еще больше. Естественно, в ссору он тоже не собирался вляпываться, потому спрятался и переждал. Это произошло в предпоследний день календарного лета.

Время подтвердило правильность его действий. Сейчас в развалинах города уже появлялась опавшая листва, и солнце светило как-то грустно, тускло, словно прощалось с планетой, отдаляющейся от него в космическом пространстве. Больше месяца Реверс ходил в четвертом, в основном по секторам, занятым бывшим Межреченском. Ему приходилось постоянно скрываться от всех, в первую очередь от серо-стальных, сменивших черных. Кроме них, на территории уровня встречались и другие бродяги, но, по наблюдениям Реверса, все они как-то договаривались с организованным кланом. Может, откупались, сдавая часть хабара? А может, вообще работали по найму, для серо-стальных же? С этими «договорными» бредунами у него тоже не возникало желания корешиться.

Впрочем, количество увиденных за пять недель людей не в униформе не превышало число пальцев на обеих руках. А серо-стальных – всего несколько десятков, от силы сотня. Трот реально обезлюдел. Такое малое количество ходоков в нем разве что в самые первые после Посещения месяцы было, когда вокруг первоначального «кругляша» Советская армия стояла плотным кольцом, ощетинясь всеми возможными стволами и пусковыми установками, и в советскую же эпоху позже, в семидесятых, когда бетонный Вал соорудили. Год-другой после этого доступ напрочь перекрывался, а потом народишко как-то наловчился просачиваться, голь на выдумку хитра, и бредунов в Троте становилось все больше. Хотя тогда советская Зона еще была не такой явно выраженный «торт наоборот» и звалась Круглая Аномальная Территория. Изучали КАТ государственные научные учреждения, а как же иначе, и кто только не рвался тогда в науку, чтобы получить вожделенный пропуск.

И ведь все движется по спирали, возвращаясь на круги своя, хотя страна та давно почила в бозе. Применительно к строению Трот каламбур получается роскошный. «Скрыть под катом» – еще одна игра слов, уже применительно к современной компьютерной терминологии…

Чем-то подобным Реверс и занимался в четвертом. Чтобы стать тенью, успешно прятаться, ему пришлось, во-первых, слиться с городом. В нужный момент суметь прикинуться какой-нибудь ветошью в руинах или исчезнуть, не подняв шум. Во-вторых, освоить перемещение по крышам и канализации. Без этого никак. Этими способами он перемещался не меньше, чем по поверхности.

Серо-стальные, которых Реверс для себя назвал «два С», тоже не брезговали старыми тоннелями и верхними путями. Им, как и Реверсу, досаждали разнообразные опасности города, которому не подфартило угодить под «колпак» неземной природы. Здесь водились очень серьезные мутанты и встречались весьма хитрые ловушки, которых и в помине не было во внешних кругах. Реверс постоянно балансировал на грани. Дефицит патронов и еды тоже превратился в опасность. Эти жизненно необходимые ресурсы почти негде было добывать, себя не рассекречивая. Поэтому он экономил как мог.

В строгом режиме Реверс не расслаблялся ни на минуту. За месяц он исходил чуть ли не треть четвертого уровня вдоль и поперек, пытаясь отыскать след неуловимого бывшего «чистильщика». Не меньше шестидесяти квадратных километров! Охота на Орла была главным мотивом, и она же пуще всего остального изматывала. Поддайся он хоть раз искушению, тронь патруль двасов, у которых полно еды и боезапаса, или двасовских сталкеров-наемников, получилось бы как с пчелами. Прихлопни одну – слетятся все. Устроят облаву и, куда бы Реверс ни схоронился, отыщут. И он очень сомневался, что с этими новыми контролерами четвертого у него в третий раз прокатит трюк, дважды удавшийся раньше, на болоте и у впадины. Хотя водная акватория здесь имелась, бывшая речка…

Ночью он забивался в какую-нибудь грязную нору в канализации или в подвал дома, сворачивался клубком и спал, спал неполноценно. Оставаясь натянутым, как тетива лука, готовый в любой момент встрепенуться, подскочить и дать отпор. Днем он, на почти голодный желудок, прочесывал развалины. Ощущение, что цель где-то рядом и он вот-вот достанет ее, не покидало его. Чуйка не успокаивалась, упорно твердила, что здесь, где-то здесь. Не зря же три проводника отдали души и тела Зоне, чтобы привести его в четвертый с этой стороны.

Время уходило, а Реверс все искал.

С конца лета и на протяжении первой половины осени Реверс действовал в режиме полной скрытности. Ловил свою птицу удачи, попутно изучал двасов. Когда не осталось ни крошки пищи и патроны считались по пальцам одной руки, он решился на ликвидацию одного из наемников. Обставил все как несчастный случай, засунул тело в огненную абнормаль. Сгорело тело вместе со снарягой. Все шито-крыто. Хотя припасы забрал не все, что-то «вывалилось» за пределы измененки и валялось рядом, иначе двасы могли заподозрить.

Понятно, что полной гарантии отсутствия подозрений быть не могло.

Не мог же Реверс, присутствуя в их вотчине столько времени, не оставить вообще никаких следов. Но пока они ограничиваются подозрением, никак не изменяя алгоритма своего существования, прямой угрозы нет.

Но однажды затянувшаяся пауза кончилась. В одночасье.

Реверс узрел Орла. Воочию увидел, в полный рост, живого, во плоти. Да, это был он. Описание полностью совпало. Сверхчеловек, ради встречи с которым Реверс полез в четвертый. Он не сгинул, он все еще существовал!

– У-уф…

Реверс и без того чуял, что Орел живой, но лишь убедившись своими глазами, выдохнул облегченно. До этого косвенные доказательства, а сейчас – долгожданная награда, явление. Причем, когда это случилось, сталкер не искал конкретно, он просто засел на втором этаже одного здания, отдыхал, посматривая через окно… А искомый взял и вышел – вот так, открыто, вышел из подъезда дома напротив, прошествовал мимо по улице и удалился в сторону Змеиного холма.

Это не было наваждением! Ни разу до этого не встреченный в городе большой и бородатый сталкер, шире Реверса раза в полтора и выше на голову, направился прочь из города, совершив четкий, однозначный поступок.

Он показался намеренно, обозначил себя.

Это было приглашение – Реверса наконец-то удостоили, его старания оценили, и теперь оставалось только следовать туда, куда показали.

Если Орел настолько крутой супер, как о нем говорили, то он просто не мог не узнать, что явился какой-то бродяга по его душу и рыскает в городе, прячась от всех остальных.

Гигант растворился среди руин через минуту, словно и не было. Но Реверс-то знал теперь, что – есть. Его потянуло к холму, возникло стойкое ощущение, что встреча произойдет именно сегодня. Вряд ли Орла сам холм интересует, сверху сплошь обросший травой, густой, выше человеческого роста. Вероятно, где-то в травяных глубинах таилось объяснение того, почему холм назвали Змеиным. Но у подножия также есть вход в пещеру. Точнее, в какую-то сеть тоннелей, о которой Реверс слышал, но пока не совался. Там еще при Союзе был какой-то закрытый объект, в любом советском городе номерные «почтовые ящики» и «вэче» имелись, надземные и подземные.

Прятки кончились. Укрытие Реверса и начало подъема на холм разделяли метров четыреста. Две трети руин, остальное занимал открытый участок. Так или иначе, предстоял рывок. Реверс, исхудалый, заторможенный, обессиленный, понимал, что добраться проблематично. Хотя понимание того, что он внезапно нашел, что искал, озаряло его, подбадривало, норовило придать ускорение, этого все равно было недостаточно. Потому что придется сражаться.

Там, у холма, блокпост двасов.

Орел наводит прямо на них. Проверка.

Что это именно тест, а не подстава, Реверс принял как факт.

Он мог отказаться идти к холму, но спрашивается, ради чего тогда сюда запроторился? По ассенизационным трубам крысить?..

Дрожащими руками сталкер вытащил из аптечки одну из двух последних капсул с комбинированным стимулятором. Зарядил в инъектор, ввел, и порция препарата встряхнула его организм. Оставалась еще только одна такая же… Реверс шепотом послал двасов к черту и всадил вторую, в придачу.

Жилы вздулись. Глаза сверкнули яростью. Препараты немного помутили сознание, но в то же время подхлестнули инстинкты, возвратили организму боевой тонус. Пусть лишь на некоторое время, сейчас Реверсу и нужно было выиграть время. Случай-то исключительный.

Проверив оружие, выйдя на улицу и отправившись по следу Орла, Реверс «отключил» режим «инкогнито», открылся всем и вся. К нему отовсюду наверняка вот-вот ринутся двасы и их подручные сталкеры. На самом деле обитателей города могло быть гораздо больше, он не мог пересчитать всех до единого. Зато теперь, когда общая тревога подымет на поимку нарушителя границы весь гарнизон…

И монстры, конечно. Эти твари себя не заставят ждать. Но у него было чем воевать и было ради чего воевать. А большего воину и не надо. Теперь же он не просто боец, благодаря стимуляторам превратился в бравого вояку. Держитесь, вражины клятые!

…Когда наперерез метнулись два ящероподобных монстра, которым он даже названия не знал, он накрыл их прицельными короткими очередями и побежал.

Следующим его попытался остановить человек. На этого храбреца, выскочившего из подворотни, потратил только один заряд, вогнав пулю в глаз.

Из окна другой руины по нему выстрелили. Туда отправилась граната из подствольника. И бегом, бегом, противоснайперским зигзагом дальше, дальше!

На его выстрелы стали отвечать, но он реагировал быстрее, попадал точнее, и дух его был прочней. Подтянувшиеся бойцы противника пустили в ход осколочные и газовые гранаты, но Реверсу они были не страшны, так как он непрерывно менял позиции.

Тем не менее не все шло гладко. Накачанный препаратами Реверс не всегда стрелял безошибочно. И даже если он выпускал пули в монстра или человека с близкого расстояния, даже если попадал в голову, это не гарантировало, что враг убит. А у подтянувшихся двасов к тому же прекрасные бронекомплекты.

Теперь Реверс стал объектом охоты. Правда, ни разу не жертвой. Все, пытавшиеся его взять, полегли. Развалины города превратились для Реверса в аллею доблести. Подхватывая трофеи, он обеспечивал себя оружием и боеприпасами. Без капли сожаления нажимал спусковой крючок. Или ты, или тебя, вот и вся философия. На палачей, много лет отстреливавших все живое, приближающееся к эпицентру, не подействуешь уговорами и переговорами. Пусть цель оправдает средства.

Может, если бы у Реверса было время подумать, он бы стал сомневаться, но он сразу попал в такие обстоятельства, в которых нет времени на раздумья, а с момента старта – даже принимать решения нет времени. Или ты убиваешь, или тебя убивают. Поэтому сталкер просто делал, что умел, – убивал, чтобы выжить.

Это раньше он периодически мог позволить себе сожалеть и терзаться муками совести. Сейчас он – бездушный инструмент в руках Смерти. Он как бы ее побратим… Это же сделка – он отдает Ей в лапы других, выигрывая время для себя. Поэтому у него никогда не складывалось в любви, поэтому он все время идет и идет. Его удел – нести смерть, а не любовь.

Пуля пронзила ногу. Пронзила выше наколенника, проделав сквозное отверстие. Боль захватила конечность, его собственная кровь выплескивалась наружу, и бег прекратился…

Сталкер упал на четвереньки и завыл! Ощутил, что теряет след. Перестрелка и бег, этот смертельный биатлон, увлекли его, а между тем время поджимало. Терялся безвозвратно тот След, то ощущение Тропы, что вело его от самого одиноко стоящего холма, елбана в первом круге, на протяжении несчетных дней и ночей по всей Зоне. Раньше оно могло усиливаться или ослабевать, но ни разу не улетучивалось, не таяло столь стремительно…

Промедли он – и навсегда лишится путеводной нити, безвозвратно утратит свою дорогу. Поэтому охотнику надо поторопиться. Его цель смещается… еще ниже? Так вот куда Орел направляется – в пятый круг?! Потом, потом детали узнавать. Сейчас требовалось попасть в те тоннели, которые под другим холмом, Змеиным.

Слабый призыв, уже не зов, а его отголосок, доносился именно оттуда. Несмотря на ранение ноги, нужно было двигаться, чтобы дотянуть до спасительного мрака тоннелей, а там будь что будет. Только бы достичь выхода из города, дальше двасы и наемники не сунутся… Тоннели пролегали под холмом, от которого не так уж далеко до кромки финального круга, эпицентра…

Камни. Холодные, белые камни. Прячься за них, дыши тихо. Растворись в здешней среде, как взвесь в воздухе. Будь призраком. Прицел – голова – выстрел. И снова в подполье… Выдергивай врагов неожиданно, по одному. Заставляй их смертельно бояться тебя.

Обойти здание. Выстрелы, выстрелы, выстрелы. Холод камней растапливается жаром взрыва гранаты. На щеках гарь, в ушах непроницаемый звон, он проникает в голову, пронизывает тебя. Ошалевшие бойцы покинули укрытия. Перебрасываешь очередной трофейный автомат за спину, выхватываешь ножи и рубишь, рубишь – когда можно не тратить патроны, лучше не тратить патроны.

Бегом! Не останавливайся! Иначе прибудут еще и еще, их здесь много, а у тебя время. Нет, лучше уж сдохнуть на пути к цели, пусть даже в шаге от нее, чем без цели, утратив надежду на победу, за которой так долго гнался. Лучше поймать пулю в спину, чем оборачиваться и убивать преследователей, тратя драгоценные минуты.

Хорошо, что Орел поманил за собой, придал стартовый импульс. А что бы иначе делать пришлось? Дальше отсиживаться в тени? Еще недели две, и еду пришлось бы уже отнимать в открытой схватке. Хотя не факт, что он протянул бы этот срок, не раскрыл себя быстрее.

Все будет так, как должно быть, правильно предсказал Вещун тогда, на излете лета.

Часть пути, проведенная с проводниками, дала хоть какое-то общение, но это было исключением из правила: оставаться одиночкой. По сути, он был одинок всегда, даже с Касаткой, но разве есть другой выход, когда обречен нестись по бурной реке событий без тормозов…

Он сам себе напарник, единый, закаленный дух, всегда собран. Не на кого рассчитывать, кроме себя. И безмерный океан одиночества вокруг. Хотелось женщины, разговоров возле костра, напарника, готового прикрыть. Вот только напарник может предать. Любой, даже самый проверенный. Именно поэтому Реверс предпочитал тоску одиночества риску коллективности, грозящему обернуться разочарованием в человеческой сущности.

Обстоятельства сжимали тиски. Чувство добычи, зонная чуйка, охотничий нюх – не важно, как назвать, – по сути, и вели его все это время. Они были стержнем ходки, держали в тонусе. И вот события перешли в решающую стадию.

Раньше он подозревал, а теперь уверился – с ним игрались. На местах, куда приводило его чутье, он находил зацепки, улики, указывающие на то, что идет верной дорогой. Но это все было подстроено, организовано. Ему давали почувствовать запах так, как он этого хотел. Вопрос – это ради развлечения, это просто игра, или все-таки нужно для чего-то большего… Чтобы проверить, готов ли Реверс к чему-то более серьезному?

И хотя бы для того, чтобы узнать, так ли это, стоило изловчиться и добраться до Орла. Вольно или невольно ставшего приманкой.

Если бы не звенья фактов, выстроившиеся в цепочку, Реверс, вероятно, давно бы уже счел свое возвращение бессмысленным. Хотя он порой сомневался в наличии у себя правильного чутья. Но ему специально подкидывали наживки… Орел? Или Орла никакого не существует вообще, нечто другое манипулирует Реверсом, подталкивает в нужном ему направлении и тянет туда на поводке, то коротком, то длинном… По лезвию бритвы, между верой и неверием.

Но сегодня, здесь и сейчас, Реверс точно знает:

ЦЕЛЬ СУЩЕСТВУЕТ.

Поверил, как никогда. И побоялся не успеть. Разительно красные, кровавые листья на серой дороге создавали ощущение, что сам мир куда-то не успел, был застлан безоглядной, всепоглощающей осенью… съеден неотвратимой пустотой.

Чего не было и нет – так это ощущения того, что он ходит по кругу. Это сомнение точно отсутствовало. Каждый раз было разное и по-разному, будто большое увлекательное представление. Улики не повторялись, это ясно давало понять, что с каждой новой находкой Реверс преодолевал еще один этап пути. Сколько всего таких этапов?.. Но развязка приближалась. К Реверсу пришло ощущение конца. Четкое, осознанное. Хотя что такое конец?.. Лишь начало.

…Влага, злой ветер, осколки человеческих судеб. Исступленные глаза преследующих нарушителя серо-стальных. Смерть, вырывающаяся из стволов оружия. И трупы, трупы, трупы.

Раненый, окровавленный сталкер, на долгую как вечность минутку павший на четвереньки, перестает выть и поднимается на ноги.

Еще немного. Последний этап. Я ДОЙДУ. Он ковыляет, совсем ничего не соображая, чисто на инстинкте выживания. Продолжая стрелять в стороны, откуда стреляют в него.

Синий хрусталь неба – беспечный и блестящий. Пазл пейзажа распадается на тысячи кусочков листьями – рваными, холеными, ржаными, отколотыми от зеркала осени. Дует холодный воздух, омывая лицо города.

Аллею перегораживает блокпост. Набитые мешки, фанера, листы железа. Пулеметное гнездо. Обходы перекрыты измененками. Что делать? Сзади нагоняет группа двасов, не менее десятка.

И Реверс атакует, бросается напролом. Боли в ноге нет, свежая рана словно исчезла и перестала мешать.

Он опережает их, сама мастер Смерть поможет верному подмастерью! Один двас разворачивает пулемет. Но Реверс занялся не им, а двумя другими, открывшими огонь из винтовок. С лету прикончив их, не поймав больше ни одной пули, как внезапно заговоренный, Реверс молнией перескакивает через мешки с песком и сцепляется в рукопашной с пулеметчиком, не успевшим развернуться. Схватка получается смазанной: удар ребром ладони в кадык, безуспешно – шея защищена воротом бронежилета, закрыться от удара ножом, подножка, приложить врага головой о его собственный пулемет… Есть! Выверенными скупыми жестами Реверс ставит растяжку, пополняет боезапас и движется дальше…

Сзади раздался взрыв. Ну конечно, тупые фанатики не смогли обнаружить и снять растяжку. Но ему до них никакого дела уже нет.

Новые препятствия не заставляют себя ждать. В распухшую от грохота, огня, свиста пуль голову нахлынули галлюцинации. Они не поддаются внятному описанию, бегущий воин вообще перестает разбирать, что с ним происходит.

Навстречу мчатся ромбы, всадники без головы, пестрые каракули и какая-то рыба. Реверс не стреляет – а может, стреляет, но не обращает внимания. Он оглох уже от этих бесконечных взрывов и выстрелов. Запах сгоревшего пороха, кажется, сросся с ноздрями.

Мир шатается. Он хотел было подумать о Касатке, но не смог. Воспоминания затягивает мрачная, непроглядная пелена. У него ничего не осталось. Только образ – оттенок ее глаз цвета ясного дня… Он вспоминает их, и вдруг наваждение спадает…

Глюков больше нет. Вернулась окружающая среда, какая ни есть, а вся его. Он видит бегущих к нему двасов, падает на колени, из последних сил высаживает остаток патронов в осатаневших, орущих преследователей. Боль взрывается в ноге, и конечность превращается в бревно, полыхающее в костре!..

Но еще не конец пути! Опять блокпост. Разражается очередью пулемет, сталкер оперативно бросает гранаты и прячется за кстати подвернувшимся нагромождением плит и обломков. Сразу после взрывов, не медля ни секунды, сквозь дым и пыль обрушивается на выживших…

Одному из двасов, орущему за мешком с песком, оторвало ногу. Глазами, полными ужаса и мольбы, он хватается за Реверса. Но тот стреляет, довершая работу, недоделанную гранатой.

Горит древесина. Багровеет закат. Нога отнимается, но надо бежать. Реверс знает, что если умрет, то обязательно в бою. Резко высунуться из укрытия, скосить очередью сначала одного, потом другого. Срезать снайпера, перебежка, отправить за спину гранату.

Склон холма уже вот он, впереди, и Реверс доберется туда.

Последний блокпост. Конечная линия. Это не компьютерная игра, здесь нельзя сохраниться. Умрешь – не будет перезапуска с чек-пойнта. Поэтому воюй самоотверженно, цепляйся за шанс. Реверс стреляет в двоих, засевших за каким-то щитом из металла. Выискивает себе укрытие, начинает огонь на подавление. Обходит с фланга и добивает гранатой. Самое сложное позади. Самое интересное – впереди.

В облаках отражался клубничный свет солнца. Реверс бежит по открытому участку, погрузившись в состояние, недоступное нормальному человеку. Кажется, что даже если в него сейчас прямой наводкой попадет граната, она нанесет вреда не больше, чем подпаленные волосы бороды и головы. Ноги пружинят от земли, посылая бегущего в жалящий воздух. Все онемело, обесточилось, не осознается.

В подсознании осталась только цель – недостигнутая, сладкая, желанная. Есть импульс, несущий по пространству, которое нужно пересечь. Может, это где-то на уровне космоса, на уровне инерции он бежит эти метры, нарушая все правила, вопреки всем законам. Какой-то поток притягивает его туда, в темную мглу коридорных артерий, протянувшихся под холмом. На миг ему мерещится, что он уже там, в эпицентре, вне времени и пространства, вне материи, вне каких-либо условностей или связей, он – ничто и одновременно все, высшая точка концентрации естества.

Но нет – мелькающая земля под ногами, одышка осени, одноликая песнь ветра, собственные жажда и потерянное безумие пробуждают, потрясают его… Он возвращается из бездонного эпицентра в реал, очень зыбкий реал, такой же зыбкий, как все, поэтому ему не осталось разницы, где он и что с ним, он просто дал волю желанию, желание несет его к цели, точнее, оно само несется к цели. Реверс сейчас весь стал желанием, потому что больше в нем ничего и не было. Кроме оттенка – оттенка дня. Оттенка не забытого, того самого, являющегося коренной причиной всех желаний и нежеланий, квинтэссенцией того настоящего, что в нем есть… Солнце разит лучами направо и налево, отрубая головы непослушным теням. Швыряет пенные брызги пыльное море, ярится ветер.

Давай, пожалуйста, только дотяни… Не дать слабины, быть стержнем, каменным столпом, увенчанным орлом – олицетворением свободы и непобедимости. Только так, только пройдя и прочувствовав, станет так, как должно стать, будет свет там, где свет, и тьма там, где тьма… И Реверс будет Реверсом. Потому что – возвратился.

Новоявленным победителем, или героем, или полным мутантом, прошедшим весь путь к тому, чтобы стать сущностью, замеченной Зоной, яркой деталью, вычлененной из общей картины. Не важно, как назвать, хотя первый вариант как-то ближе, напоминает о самом первом имени, которым его назвали родители. В очень далекой сейчас, нормальной жизни, окончившейся, когда он первый раз ушел сюда, в один из плацдармов внеземной реальности, которые она захватила…

Для того чтобы развивать наступление??? Вопрос вопросов.

Не ошибиться бы с правильным ответом, не вложить бы в него земные представления о том, что такое жизнь, а что такое смерть.