Стихи и миниатюры

Я владею пятью языками,
Но держу языки за зубами.

* * *

Чтобы летом было им не жарко
И зимою чтобы – нормалек,
Мне для денег ничего не жалко —
Вот, купил им новый кошелек.

* * *

Мы все равны перед законом,
Который был открыт Ньютоном.

* * *

Эх, стежки-дорожки,
Прыжки, перебежки —
На группу поддержки
Три группы подножки.

Для Сеньки деньги – что ты! —
Предмет особой страсти:
Он каждую банкноту
Закатывает в пластик.

О смиренных короткий мой стих:
По щекам их узнаете их.

Несть эллина, несть иудея.
Возможно, эллина и несть,
А иудей – и там, и здесь.

* * *

Я уважением к врагу
Проникся в дружеском кругу.

Студентка. Родом из села.
Звонкоголоса. Весела.
Русоволоса. Белозуба.
На коромысле кейс и туба.

У этой «Мисс»
Такая грудь,
Что к сердцу мисс
Не близок путь.

* * *

Не сотвори себе кумира.

 

Часы я на ногу надел
Не потому, что псих,
А чтобы не смотрели те,
Кто не платил за них.

* * *

Не отвернусь от нищего – как другу
Всегда пожму протянутую руку.

Мы с Тамарой ходим парой,
Мы с Тамарой – понятые.

С видом на море
Оно —
В нашей камере
Окно.

Чем веселее продавец,
Тем тяжелее недовес.

Войдет ли в горящую избу
Рахиль Исааковна Гинзбург?

Когда б ни состоялся вынос —
За то, чтоб мы вас, а не вы нас!

На углу стоит девица —
И товар, и продавщица.

Старый-старый генерал
Молодого разыграл:
Тихо ядерную кнопку
Подложил ему под попку.
Тут историйке конец,
Кто остался – молодец.

Ночью кто-то средством «Зорро»
Окропил ползданьица…
Тараканы сгинут скоро,
А «жучки» останутся.

Красна девица, ой красна:
Глаз – отказ и глаз – согласна.

* * *

В крови не обнаружив допинг,
Герою засчитали подвиг.

Видимо, евреи
Целый мир нагрели.

* * *

Я, признаюсь, с трудом
Занимаюсь трудом.
Но с большою любовью
Занимаюсь любовью.

Осень. Дождик по темени.
Мне бы зонтик. От времени.

* * *

Пошла горячая вода!
Зашла на цыпочках и с тыла
Мне очи дланями прикрыла…
«Уж не Горячая ли?» – «Да…»
А через день она остыла,
Потом исчезла навсегда.

* * *

Свой путь земной, мозоли натирая,
Я прохожу, голодный и нагой,
Так безгреховно, что ворота рая —
Привет, ребята! – отворю ногой.

Печаль моя светла с утра,
Как пива светлые сорта.

* * *

Не т —
уши
свет
души!

* * *

В моем дому паукообразное живет.
Снимает верхний угол
За то, что мух жует.

У меня есть шесть кумиров —
Пушкин, Тютчев и Немирофф.

Утро. Помните, у Гейне:
«Утро. Истина в портвейне…»
Или помните, у Гете:
«Утро. Что же вы не пьете?..»

Мальчик – носик аленький —
Маму огорошил.
Он хотя и маленький,
А уже хороший.

Вот измена так измена,
Не сгущаю краски я:
И на Рубенса коленах
Сиживала Саския.

Мне редактор хокку
Сократил на строку.

«Адам и Ева»
(Мужчина слева).

«Донна дома?» – в коридор
Не с букетом – с туей
Входит как-то Командор
Собственной статУей.
Убивает Дон-Гуана
Каменной рукой…
Просто ждать умела Анна,
Как никто другой.

Не полагаются ли мне
Правительственны льготы
За съемку в фильме о войне
В мои младые годы?

Поэт-целитель – он глаголом
Сжигает жир на теле голом.

* * *

Нагая купальщица кролем
Плывет то вперед, то назад:
Прикроем, читатель, прикроем —
То влево, то вправо – глаза…

Искусство для
искусства, бля.

Тот хам, наверное, и гад,
Кто снегу первому не рад.

Если Джотто
Это что-то,
Кватроченто —
Что-то с чем-то.

* * *

Увидали Каренину – «Анна, вы?!» —
Как-то утром в раю Черепановы.

В июльском номере «Авизо»:
«Куплю рояль под телевизор».

Суровый Дант —
Большой талант,
А не могет
Писать как Гет.

«Ту би ор нот ту би…» —
Спешил куда-то трагик, —
И Клавдия убил,
Опережая график.

С утреца
Жечь сердца!

Дуэт не заметил потери певца —
И «Яблочко»-песню допел до конца.

* * *

Пошел поэт
Встречать рассвет.
Но, как назло,
Не рассвело.

* * *

Кто штиблет не носит —
Под Толстого косит!

Большое спасибо
За волосы дыбом.

В полночь я восстал со стула,
Вынул вилку из розетки.
Ты к восстанию примкнула —
И, восставши с табуретки,
Возлегла. И я возлег.
Вот такой высокий слог.

* * *

Бороду даю на отсечение,
Что бессмертно Марксово учение.

Мы с Тамарой, мы с Тамарой
У отеля ходим парой,
Потому что не по-русски
Продаваться без нагрузки.

* * *

Жил, если помните, Паша.
Был он Морозовым. Наша
Контрацептивная фабрика
Имени этого Павлика.

В городе (название)
Соцсоревнование
Бандформирования
С бандформированием.

На заводе надувных изделий
Людям деньги выдали шарами,
И они над нашими дворами
На зарплате к звездам полетели.

«Гражданин, вот вы смеетесь, —
Видно, с прошлым расстаетесь?»
«Да пошел ты, старый хрен!..» —
Отвечает Гуинплен.

* * *

Какой конфуз, когда цвет нации
Меняет цвет ориентации.

* * *

Вот высокий кабинет,
В нем сидит авторитет.
На двери – табличка,
На табличке – кличка.

Нет, не пуля – дура,
А стрела Амура.

Мужик по селениям бродит.
Наверное, он трансвестит:
В горящие избы заходит,
Коней на скаку тормозит.

* * *

Мы сидим в столовой,
Суп едим перловый,
Слышим наших ложек
Грустный диаложек.

Ни зашипевшее Аи,
Ни вермут, ни другие вина
Не пей, не пей, Гертруда, и
Не ешь мороженое, Нина.

Господа состоятельные ветераны!
Молодая блондинка подует на раны.

С какой бы страстью целовал
Я Вашего лица овал!
А будь у Вас лица квадрат,
Я целовал бы Вас как брат.

* * *

«Разденься, – сказал я Глафире. —
Любовь – не картошка в мундире».

Восьмое марта. Ни копья.
Сажусь на коврик в лотос-позу.
Я не дарю тебе мимозу,
Но этот лотос – для тебя.

Двадцать пять —
Баба ягодка опять.

Нам хорошо с тобой вдвоем —
Вон улыбаемся на фото.
Но и в отсутствии твоем
Есть тоже праздничное что-то.

Одинокая, нежная, скромная,
Тридцать с хвостиком, высшее, стройная,
Шестьдесят килограмм, синеокая
Даст уроки поволжского оканья.

Я со стула
Поднялась
После двух мороженых,
Отряхнула
Двадцать глаз,
На меня положенных.

Любил одну даму
Мишель Нострадамус.

Что лучше – Рада или Дума?
Чума на оба ваших чума.

Над парикмахерской солнце
Висит.
Одеколонцем
От солнца разит.

Я люблю этот солнечный город…
(Дальше – семьдесят пять оговорок.)

Премьер-министра век недолог.
(Уинстон Блэк, украинолог)

* * *

Воспитанник одесского вокала,
Я пел о Мясоедовской в Ла Скала.

* * *

В Италии все двери
Со скрипом от Гварнери.

Отсель куда-то в город-сад бы,
В котором все бы под оркестр —
И дни рождения, и свадьбы,
И труд, и обыск, и арест…

Я спросил у тополя: «Где моя любимая?»
Тополь не ответил мне, но спросил: «А что?»

Бьют часы. В глубоком кресле,
В том, что под часами,
Утонула Салли Пресли.
Ох уж эта Салли!
Ни «спасите», ни «тону»,
Ни записки близким.
Села в кресло – и ко дну.
Тихо. По-английски.

Как случится гуманоид,
Так откажет «полароид»!

Красный.
Желтый.
Да пошел ты!

Режу лук.
Чтобы слезы текли не зря,
Думаю о грустном.

Солнце на пляже
Печет, а не греет.
Кто ни приляжет —
Мгновенно негреет.

Англичанин Кристофер
Англичанке Дженифер
Вечером на пристани
Сделал предложение:
«Дорогая Дженни!
Может быть, пожени…
Может быть, пожени…»
Так, произнося
Это предложение,
Волновался Кристофер.
Улыбнулась Дженифер
И сказала: «Мся!»

* * *

Я шел вдоль берега. Скучал.
К моллюску в домик постучал.
«Добро пожаловать!» – услышал.
Но не вошел. И он не вышел.

Жители Оскоминки
И, конечно, Клюквинки
Шьют и носят смокинги,
Фракинги и брюкинги.
Обожают пудинги,
Кашинги, оладинги,
Разные салатинги
И другие блюдинги.
Во какие людинги!

* * *

Никого,
Кто с того возвратился бы света.
Отчего?
Возвращаться – плохая примета.

Если зубы не на полку
Мы положим, а на елку
Их повесим вместо разных
Трюфелей и кренделей, —
Веселее будет праздник,
Будет праздник веселей.

Пижаму положив на стул,
Я лег и сладко потянулся.
Приняв снотворное, заснул,
И тормошащее – проснулся.

* * *

«Да-а, – вздохнула тетя Настя, —
Человек рожден для счастья».
«Словно птица для полета», —
Согласился дядя Тихон.
«Через Днепр», – добавил тихо
Из присутствующих кто-то.

Я работаю, как вол,
За фаллический симвОл.

Товарищ, верь! Придет пора
Достатка и правопорядка,
Но до нее – на наших пятках
Напишут наши номера.

Для тех, кто небогат, —
Букеты напрокат.

Хорошо бы к лету
Одержать победу
На чемпионате
Мира по зарплате.

Пьедестал
Почета?
А места
Почем там?

Я из депутатской группы
«Политические трупы».

* * *

Немного о науке: ЮКОС —
Его пример другим наука-с.

На пляже Аркадия вечером
Хотел написать завещание,
Да не углядел за вещами я…
Теперь завещать больше нечего.

* * *

Мы не настолько сегодня богаты,
Чтоб получать небольшие зарплаты.

Английский за ночь. Аудит
(По фотографии). Консалтинг.
Увеличение груди.
Реализация пенальти.

Нынче праздник цветов
И у нас, и в глубинке.
У нарядных ментов
Надувные дубинки.

Нападавшие сбежали —
Пострадавших задержали.

Снегом стать хорошо бы
В середине пути,
Одновременно чтобы
И лежать, и идти.

Пяты сутки, пяты сутки
Я не просыхаю, как.
Это, братцы, вам не шутки,
Это, братцы, Ханука.

* * *

Пусть в меня гранату бросит
Кто от армии не косит.

Вчера на кладбище скелет
Исполнил песни прошлых лет.

* * *

По телевизору упорно
Нам всем показывают порно,
И я считаю, что нельзя
На это закрывать глаза.

Дверь открывается ключом
Гораздо легче, чем плечом.

* * *

Свойство счастья —
Истощаться.

На глазах у Вовки кепка,
На носу его – прищепка.
Этот Вовчик, видимо,
Переводчик видео.

Старинный вальс
«Последний шанс».

Зря
Спится —
Явь
Снится.

Не кричи
«Молоко!»
С утра,
Поставщик
Моего
Двора!

«Рок не против
Паваротти».

Полюбила я поэта,
Как Дубровского Джульетта,
Как Татьяна Ларина
Инженера Гарина.

* * *

Укушу и Укокошу
Схватили друг друга за волосы.
В споре рождается лысина.

* * *

Осенний вечер.
На автопилоте иду домой.
Без дозаправки.

* * *

Как интересно:
Ущипнул себя – больно.
Тебя – ничего не почувствовал.

* * *

Полная луна…
Цветок, на котором гадали —
Любит – не любит.

* * *

Все реже и реже
Молчат в телефонную трубку.
Старею, наверное.

Узрел паука
В углу потолка.
Теперь потолок —
Живой уголок.

Один ученый муж
Наказан без вины —
Под колпаком спецслужб,
Под каблуком жены…

Ловелас из Ханоя в Ханое
Китаянку катал на каноэ —
Подарил ей цветы,
Перешел с ней на «ты»,
А потом и на все остальное.

* * *

Один кулинар из Тюмени —
Волшебник в седьмом поколенье.
Он лепит пельмени
Из собственной тени,
Притом без унынья и лени.

* * *

К врагам
Великодушен,
Я сам
Съедаю ужин.

Коль пришествия Мессии
И дождетесь вы поры,
То Единой Он России
Проиграет выборы.

* * *

Мне звонят со всех сторон —
Знают все, похоже,
Мой рабочий телефон
И крестьянский тоже.

В заморских странах обитают
Такого рода попугаи,
Что, сидя на ветвях, болтают.
По-человечески – ногами.

Я – безработный.
Выходной —
Тот праздник,
Что всегда со мной.

Можно вас
На две минутки?
А на час?
На два? На сутки?

Не кидайся табуретом,
Не размахивай ножом, —
Я пришла к тебе с приветом,
Но ошиблась этажом.

* * *

Уважаю песни
И стихи, в натуре.
Падлой буду, если
Изменю культуре.

«…Спущусь в переходы гитару щипать,
А может, вернусь в кочегарку.
Товарищ, не в силах я бабки считать», —
Сказал олигарх олигарху.

Соседка по имени Дуся
Живет у меня за стеной.
Я с именем Дуся ложуся,
А хочется с ею самой.

Под буденовкой от Ямамото
Новый русский гулял по Киото,
Галифе и онучи
От Готье и от Гуччи,
И тельняшка еще от кого-то.

Я художнику Шагалу
Тезка по инициалу.

Везли как-то кони
По улице гроб,
В котором покойник
Смеялся взахлеб.

Люблю бутерброды
И этой породы.

* * *

Веселое четверостишье —
О том, что становится мой
Все выше, и выше, и выше,
И выше порог болевой.

У меня есть целе —
устремленность в теле.

В Петропашуткине
Дороги жуткие.
Зато прохожие
С утра хорошие.

Боже, куда мы,
Боже, куда
Катимся, дамы
И господа?!

Благие новости народу
Несла ведущая, пока
Под ней бегущая строка
Сулила теплую погоду.
Промчались радужные титры.
Где ж вы, «плюс двадцать – двадцать два»?
Ужель и цифры, цифры, цифры —
Слова, слова, слова, слова…

* * *

Если комплексов полный комплект
В сорок восемь мальчишеских лет,
То за тридцать годков до конца
Поздно раскомплексовываться.

Один гражданин в Шепетовке
По улицам ходит в толстовке.
Зато по квартире
Гуляет в мундире
И танк волочит на веревке.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Саня – милиционер,
Он сидит в засаде.
Но совсем не револьвер
В кобуре у Сани…

Вор по прозвищу «Засов»,
Кела Букин он же,
До темнадцати часов
Появиться должен.

…Никого. Но вот и пре —
ступник у «Каштана».
А у Сани в кобуре…
Томик Мандельштама.

Черный ворон «кар, кар, кар!»
С неба произносит.
У преступника – «макаров»,
А у Сани – Осип…

«Гуманист, угомонись», —
Говорили Сане.
Говорили: «Не садись
Не в свои ты сани.

С Хижака бери пример —
С нашего Сталлоне:
Вот где милиционер —
Чистый Аль Капоне».

Саня спорить не хотел,
Но при всем при этом
На преступников ходил
С Тютчевым и Фетом…

Черный ворон «кар, кар, кар!»
С неба произносит.
У преступника – «макаров»,
А у Сани – Осип…

– Скройся, милиционер,
А не то угроблю!
– Море, Букин, и Гомер
Движутся любовью.

– Сэм Нуема, е-мое, —
Удивился Букин
И сказал: – Прости, Санек, —
Поднимая руки.

И заплакал Николай
Константиныч Букин:
– Ах, какой я негодяй,
Ах, какой я сукин…

И пошли по мостовой
Рядом опер с вором,
«Черный ворон, я не твой» —
Распевая хором.

Каждый год
В сей круговерти —
Это гол
В ворота смерти.

Н. Н. возбуждают путаны,
Которые носят сутаны.

Я мою спину сам
На тройку с минусом.
И плохо сплю сам —
На тройку с плюсом.

Какой-то гад
Какой-то гадине
Подсыпал яд
В противоядие.

На бабуле
Модная
Лента пуле —
Метная.

Как сладостно я
С замиранием сердца
Представил себя
Не охочим до секса…

До старости Штирлиц скрывал от жены
Пятнадцать-семнадцать мгновений весны.

Если «да»,
То когда?

Он двадцать лет спустя написан
Пером из шляпы Арамиса.

* * *

Во мне ничего
От поэта —
А тоже молвой
Оклеветан!

Под ольхой стоит кровать
С алым одеялом.
Буду телом торговать,
А не чем попало.

«А ты – рожден летать?» —
спросила меня возлюбленная.
Уполз от ответа.

Жизнь после жизни. Звоните сейчас.

* * *

А за окном то дождь, то снег
Идут, переходя на бег…

Кто прошлое помянет,
Тот летописцем станет.

– Ты на «вы» опять?
– Вы на «ты» опять?
– Трудно «вы» сказать.
– И не «вы» сказать.

Мил купил бутылку водки,
Алкоголь свалил его.
По отсутствию походки
Я узнала милого.

* * *

– Тук-тук-тук! – Войдите!
– Здрасьте. Извините,
Это я от сглаза
Постучал три раза.

Расплачусь от избытка чувств —
Читай: слезами расплачу́сь.

Идя к интеллигентке в гости,
Возьмите вантуз вместо трости.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Еду-еду по Одессе
Не на форде-мерседесе —
На своем велосипеде
По Одессе еду я.
Еду на велосипеде
К декольтированной леди,
К той, что в городе Лондоне
Днем и ночью ждет меня.

Там на улице на стрите
Изумительная жите —
льница города Лондона
Свой имеет особняк.
Ей с готических балконов
Видно очень далеко, но
Ей пока меня не видно
Днем с огнем и без огня.

Но я еду по Одессе
Не на форде-мерседесе —
На своем велосипеде
По Одессе еду я.
Еду на велосипеде
К декольтированной леди,
К той, что в городе Лондоне
Днем и ночью ждет меня.

А в роду у этой леди
Лишь милорды да миледи,
Только леди не подходит
Ни один на свете сэр.
Что бедняжке делать, если
Не доедет Майкл Уэкслер,
Не приедет Майкл Уэкслер
Из страны СССР?

Я приеду непременно.
Встав на левое колено,
Крикну леди: «Где вы, леди?!» —
Под окном особняка.
Только крикну, как навстречу —
Эта грудь и эти плечи…
Обязательно приеду.
Непременно. А пока…

Еду-еду по Одессе
Не на форде-мерседесе —
На своем велосипеде
По Одессе еду я.
Еду день, четыре, месяц,
Еду год, четыре, десять
К той, что в городе Лондо́не
Лет пятнадцать ждет меня.

Отправить

НаталияСорокина

Как на вас подписаться?! Наконец-то я вас нашла!

Алексей

СУПЕР!!! Море удовольствия от рассказа!!!

Виктор Бордюг

Ваши бы рассказы да на сцене показывать,- очень весёлые и кинематографичные. Чудо!