Ключи майор по привычке оставил в замке зажигания, так что позаимствовать машину было несложно. Часовые у «ворот» препятствий чинить не стали – и лейтенанты выехали из лагеря.

– Таки майор будет не рад… – заключил Вася, пока джип скакал по ухабам.

Володя вцепился в руль, стараясь удержать машину на той накатанной тропе, которую майор Ван по пути в лагерь, забывшись, назвал дорогой. Остальным приходилось крепко держаться за что попало, чтобы не вылететь из вездехода на очередной кочке.

– На первый раз простит, – философски заключил Ашот, лязгая зубами на ухабе.

На спуск в долину ушло минуты две. Выехав из леса, друзья увидели, как тот самый давешний «МиГ-21» заходит на посадку. Колеса его коснулись полосы, из-под них взметнулись черные облачка сгоревшей резины, потом за хвостом самолета вздулся тормозной парашют – и истребитель, замедляясь, пробежал по полосе, а затем, сбросив скорость до минимума, свернул на рулежку, где его ожидал тягач.

– Давай туда! – крикнул Ашот, но Володя уже и сам сообразил, что к чему.

Когда они подъехали к самолету, подоспевшие техники прицепляли его к тягачу. Пилот, уже выбравшийся из кабины, о чем-то говорил с человеком в технарском комбинезоне, а тот кивал в знак согласия.

– Кажись, наши… – сказал Вася.

Техник и пилот обернулись, услышав их слова.

– А, пополнение? – улыбнулся летчик. Лицо у него было скуластое, загорелое, глаза узкие, но глядели на окружающих дружелюбно. Бороды и усов летчик не носил, стригся коротко, и ежик черных волос едва прикрывал голову.

– Так точно. Прилетели пятнадцать минут назад, – доложил Ашот. – Мы видели ваш проход и посадку, решили посмотреть, кто летал…

Тягач рыкнул и, выплюнув сизоватое облачко дыма, медленно тронулся с места.

– Отлично. Я – капитан Хваленский, можете называть Михаилом Антоновичем, – летчик пожал руку Ашоту, а потом и Васе с Володей.

Друзья представились, поздоровались и с техниками, которые, впрочем, сразу ушли вперед, за тягачом.

– Значит, будете помогать мне учить этих гавриков? – усмехнулся капитан. – Налет на «балалайках» какой?

– Четыреста тридцать часов у каждого, – сказал Володя. – И еще курсантами по сто пятьдесят часов налетали на других машинах.

– Хорошо, – кивнул капитан. – Класс у всех, я так понимаю, второй?

Вчерашний выпускник летного училища мог вести воздушный бой днем в простых метеоусловиях, то есть при видимости не менее четырех-пяти километров, – этого было достаточно для звания «пилот третьего класса». Второй класс предполагал, что летчик способен действовать днем в сложных метеоусловиях при видимости два-три километра и ночью в простых. Ну а самый высокий, первый, означал, что его обладатель сможет воевать и днем, и ночью при любых метеоусловиях.

– Так точно, – кивнули лейтенанты.

– Совсем отлично. Теперь вкратце о том, чем будем заниматься. Каждому достанется несколько курсантов. На «балалайках» никто из них еще не летал – на днях займемся этим. А пока будете учить язык…

– Э-э… товарищ капитан… – выдавил Ашот. – Разрешите вопрос?

– Разрешаю.

– А зачем это нам… язык учить… переводчик же есть…

– Ваши будущие курсанты, увы, русский знают плохо, – пожал плечами Хваленский. – Поэтому вам придется выучить общеупотребительные команды, чтобы в воздухе чувствовать себя поуверенней. Ну, в пределах необходимого радиообмена. «Прошу разрешения на взлет» и тому подобное. Переводчик-то есть, но случаи разные бывают… – капитан вздохнул. – И вообще, береженого Бог бережет. Вопросы есть?

– Есть. Разрешите?

– Разрешаю.

– Вы давно тут?

– Месяц. Неделю осваивался, потом понемногу начал летать. Еще вопросы?

– Никак нет.

– Тогда приступайте… – Капитан достал из планшета блокнот и протянул его Володе. – Должно от зубов отскакивать. Кстати, я гляжу, вы позаимствовали машину Вана… Не подбросите потом до лагеря?

– Конечно! – развел руками Ашот.

– Тогда давайте я для начала покажу вам здешнее хозяйство, а потом поедем в лагерь. Заодно и поговорим. Машину оставьте тут, никто ее не тронет.

– Давайте, – кивнули друзья.

Капитан провел их через лес по едва заметной тропинке, петляющей между деревьями. Пока они шли, Хваленский рассказывал:

– В прошлом году американцы под орех разделали эту базу. Ангары раздолбали, технику пожгли, полосу продырявили… Но место тут очень удобное, поэтому вьетнамцы базу восстановили. Правда, с воздуха она смотрится разрушенной. Ангары теперь располагаются под землей, как и топливохранилища.

– Это как? – удивились лейтенанты.

– Сейчас увидите, – усмехнулся капитан.

Они вышли к холмам, находившимся метрах в трехстах к востоку от взлетной полосы. Ангары – точнее, подземные укрытия – были вырыты в их недрах; стены и потолки дополнительно укреплялись бетоном. Уничтожить их было можно разве что прямым попаданием авиабомбы. А обнаружить – лишь при большом везении: бетонные плиты рулежных дорожек оказались выкрашены под цвет окружающей земли и врыты в нее так, что они составляли с ней единое целое. Эти дорожки сливались в одну, которая шла от ангаров прямо к взлетной полосе, и в случае тревоги самолеты могли сразу выруливать по ней на взлет.

Для обслуживания самолетов в ангарах имелось все необходимое оборудование вроде лебедок и кранов, а также всяческие станки и инструменты. Укрытия освещались лампами дневного света; для очистки и кондиционирования воздуха имелась превосходная система вентиляции. Работу всего этого оборудования, как пояснил Хваленский, обеспечивала небольшая гидроэлектростанция, расположенная неподалеку на быстрой речушке.

– А если ее разбомбят или взорвут? – полюбопытствовал Вася.

– Есть резервные генераторы, – пожал плечами капитан. – Но пока к их помощи не прибегали.

Самолеты в тоннелях выстраивались в ряд вдоль левой стены тоннеля, а пространство справа оставлялось свободным для проезда заправщиков и тягачей. В первом тоннеле стояло пять вьетнамских «МиГ-17», во втором – три уже собранных и облетанных «МиГ-21» (пока еще не окрашенных и без знаков различия), а также пять двухместных учебных «МиГов»-«спарок» (прозванных так за спаренное управление – управлять самолетом могли и курсант, и инструктор). В третьем ангаре советские техники собирали очередную «балалайку». У дальней стены виднелось еще четыре или пять огромных ящиков, в которых перевозились самолеты. Видимо, там хранились в ожидании сборки остальные истребители.

– Что, Миш, нашего полку прибыло? – усмехнулся один из них, когда летчики вошли в ангар. Сняв замасленную перчатку, он протянул друзьям руку: – Дима.

Летчики представились столь же просто – козырять званиями тут было ни к чему. Заметив новичков, подошли познакомиться и остальные технари.

– Они самые, – с улыбкой подтвердил Хваленский. – На сегодняшней машине замени, пожалуйста, лампочки сигнализации выпуска шасси. Кажется, одна перегорела.

– Будет сделано, – кивнул техник. – К завтрему соберем еще вот этого красавца, тоже облетать надо будет.

Он глазами указал на «МиГ», только что выкаченный из огромного деревянного контейнера. Крылья, отстыкованные при перевозке, еще не установили на место, и лейтенанты, глядя на одиноко стоящий ракетообразный фюзеляж, сразу вспомнили известную шутку: «Зачем «балалайке» крылья? А чтоб пилот летать не боялся…»

– Облетаем, какой вопрос? Только гостинцев насыпь, как обычно.

– А, это само собой!

– Все, я поехал отдыхать. Если что, звони.

– Угу, до встречи.

Попрощавшись с техниками, летчики вышли из ангара и вернулись к взлетной полосе, где их терпеливо дожидался майорский «газик». Володя сел за руль, Хваленский – рядом с ним, Ашот и Вася забрались в кузов.

– Поехали! – Володя повернул ключ зажигания.

Пока они возвращались в лагерь, Хваленский рассказывал:

– Клювом щелкать тут опасно. Янки с баз в Южном Вьетнаме за полчаса досюда долетают, с авианосца в заливе – и того быстрее. А локатор у нас на базе слабенький, видит километров на сорок. То бишь засекли янки – остается нам на реагирование минуты две-три, не больше. Да еще летаем без оружия, с почти пустыми баками… а у них и керосина вдоволь, и ракеты есть…

Помолчав, капитан добавил:

– Если попадетесь охотничкам – тяните «Фантом» в виражи. Он на малых высотах маневрирует, как утюг. Есть шанс выиграть время и уйти. А если по вам ракету пустят – резко отворачивайте в ее сторону. Тогда она вас, скорее всего, потеряет.

– А вам уже доводилось встречаться с «Фантомами»? – спросил Володя.

– Угу. Неделю назад подловили, когда я «МиГ» облетывал, – кивнул Хваленский. – Минут десять они меня гоняли, наверное… пока вьетнамцы на «семнадцатых» не подоспели. Там я этот трюк с виражами и подметил. Внимательней будьте, короче.

– Ясно, – кивнули старлеи.

Вечером комендант базы, за глаза уже прозванный лейтенантами Вованом, пригласил офицеров к себе на ужин. Прибыл и командир полка, летчиков которого предстояло обучать лейтенантам, – полковник Нгуен Во Цзинь, худой и жилистый офицер с необычайно пристальным взглядом. Впрочем, он больше молчал – видимо, уже узнал все интересующие его подробности от Хваленского.

– Со спиртным у нас туго, – извиняющимся тоном сказал Ван, – а вот с хлебом попроще…

С этими словами он, загадочно улыбаясь, достал из своего вещмешка завернутый в полиэтиленовый пакет черный хлеб. Как раз такой, что продавался в любом продуктовом магазине Союза.

– Не спрашивайте, откуда, – усмехнулся он, увидев изумленные лица офицеров. – Давайте выпьем за ваш успех и нашу старательность!

Он разлил по стаканам душистый зеленый чай.

– Когда американцы стали бомбить наши города, у нас было всего двадцать пять «МиГ-17», – рассказывал он. – Двадцать пять – на всю страну. Американцы за раз посылали на бомбежку больше самолетов, чем мы тогда имели. Но мы выстояли. Сейчас китайцы поставляют нам все больше этих самолетов, и мы наносим американцам большие потери. Не собьем – так отгоним бомбардировщики. И то хлеб, как у вас говорят. Ваши новые «МиГи», думаю, окажутся еще более хорошими, и мы с их помощью совсем победим американцев.

– За ваших летчиков, полковник! – поднял свой стакан Хваленский.

– И за ваших, капитан!

Хлеб оказался немного черствым, но зато настоящим, родным…