– Ты, я слышал, летал меня искать? – спросил Хваленский, когда с обедом было покончено.

– Да.

– Спасибо, Володь…

Маргелов лишь смущенно улыбнулся и пожал плечами.

Помолчав, майор стал неторопливо рассказывать:

– Извини, позвонить не мог – неоткуда было… В общем, я там, под Кхесанью, с полсотни вторыми сцепился, попали в меня малость… двигатель встал, я спланировал и сел в демилитаризованной зоне…

– С полсотни вторыми? – оторопел Володя. Так они называли стратегические восьмимоторные бомбардировщики «Б-52» «Стратофортресс». Но до сих пор летчики видели их только на фотографиях да учебных плакатах.

– Угу, они самые… – кивнул Хваленский. – Четыре машины, шли к базе с запада, чтобы отбомбиться по вьетнамским позициям. Я их заметил – и как тогда с «Фантомами» поступил, – поднырнул под них, развернулся с набором высоты, сел на хвост, и… В общем, у них там сзади пулеметы стоят, но стрелки не сразу докумекали, что это такое к ним приближается. А пока опомнились – я уже в замыкающего ракету всадил и из пушки его огулял…

– А вторую почему не выпустили?

– С пилона не сошла, – вздохнул майор. – Я ее потом сбросил, когда домой тянул – неисправна оказалась или еще что там, но не сошла, в общем, хотя захват цели был… Короче, смотрю – «Боинг» мой снижаться стал, двигатель горит, да еще шлейф гидрашки и керосина тянется… Думаю – все, отлетался, американец! Какое там… Люки открыл, бомбы высыпал – и стал за остальными подтягиваться. А у меня уже боеприпасы кончились, пришлось отваливать и к себе тянуть. Уже и движок мой барахлить начал – видно, шальная пуля достала…

– А те улетели?

– Угу, – кивнул Хваленский. – Но своего я все-таки добился. Тот янки отбомбился не по целям, а по пустым горам. Все одно не зря летал.

– Тоже верно…

– Жаль, вторая ракета не сошла. Я бы все-таки, наверное, завалил тот бомбер…

– Да что теперь жалеть… – пожал плечами капитан.

– Ты прав. – Хваленский помолчал. – Ну, в общем, дальше вот что было. При возвращении двигатель забарахлил. Топлива вроде еще много, а обороты падают. Я шасси и закрылки выпустил да с тобой связался, – тут он и вовсе встал. А прыгать не хочу – самолет-то жалко. Благо высота есть – планирую, ищу площадку…

– И что?

– Повезло. Вижу, просека какая-то. Времени оценивать ее длину нету. Других вариантов тоже нет – одни джунгли кругом. Прямо в воздухе выпускаю тормозной парашют, чтобы скорость погасить побыстрее, притираю самолет к этой просеке – и молюсь, чтобы пня не встретить… Разобьюсь – никто и костей не сыщет! Мне там первый раз страшно по-настоящему стало, Володь… Первый раз за всю войну…

– А до того вы что чувствовали? – полюбопытствовал капитан.

– А ничего… – Майор опрокинул стакан и закусил хлебом. – Когда Ашота увозили, у меня внутри какая-то… не знаю, как сказать… Пустота, что ли… Да, наверное, именно пустота появилась. И злоба. Не передать, какая злоба… Готов был всех и вся порвать. Ничего не соображал, пока не решил отомстить за него, страшно отомстить. Чтобы навек запомнили…

Он осекся, крепко сжав зубы и зажмурившись, потом тихим голосом закончил:

– Как решил – проще стало. «Вертушку» на Ханой отправили… я в джип – и к дежурному звену. Спорить со мной никто не стал, привыкли уже… Пустили в кабину. Ну а дальше ты и сам знаешь, что было…

– Но заправщик ведь не из-за налета загорелся, – медленно произнес Маргелов.

– А мне насрать, – равнодушно отозвался Хваленский, глядя на подчиненного, и во взгляде его царила пустота. – Не было бы тут американцев – не было бы войны, и нас бы сюда не отправили… Как ни крути, янки виноваты.

– Ну… отчасти вы правы, – согласился Володя.

– Я знаю.

Опять повисло молчание. Потом майор продолжил:

– Притер я самолет к земле, остановился. Повезло – ни пень колесом не словил, ни дерево крылом. Открываю фонарь – птички поют, ветерок в листве шумит, где-то невдалеке водопад шумит… Красота! – майор мечтательно зажмурился. – А я сижу и пытаюсь понять: где меня угораздило приземлиться? Северный Вьетнам или Южный? В общем, выбрался из самолета, пистолет достал – а тут и местные подоспели. Чуть не постреляли мы друг друга сначала. Они меня за американца приняли – лицо не местное, самолет камуфлированный… Кое-как объяснились. Я им эмблемы на самолете показал, потом пояснил, откуда прилетел – поверили…

– А дальше что было?

– Самолет ветками замаскировали да к ним в деревню пошли, – пожал плечами Хваленский. – Оказалось, я всего-то километров семьдесят и недотянул до базы. В деревню пришли – а там к свадьбе готовятся. Рис мастрячат, еще какие-то блюда, столы накрывают. Меня сразу к старейшине повели, на допрос…

– На допрос?

– Ну а как это еще назвать? – усмехнулся майор. – У дверей – два хлопца с автоматами, еще какой-то дядя с винтовкой, у старика – пистолет…

– А-а, понятно.

– Старейшина, в общем-то, уже понял, что я свой. Хоть и неместный. Взгляд у него, как у Кастро, – рентген! Спрашивает, а сам цепко так смотрит на меня. Хрен обманешь такого, враз просечет… Фам Нгок Бай его зовут. Поспрашивал он меня о том о сем, я упомянул, что из Союза приехал, тут дядя с винтовкой встрял – и по-русски спрашивает, как там в Москве сейчас! Я удивился, оказалось, он врач местный, в Союзе у нас учился. После этого мы уже расслабились, поговорили о новостях. Про самолет, кстати, Фам спросил – не надо ли помочь чем. Я попросил охранять его – он почти без повреждений, может, еще вытащим да отремонтируем… – Майор похрустел сухариком. – Потом меня на свадьбу позвали. Скромно у них все, но со вкусом. Вся деревня гуляла. Невеста – девочка совсем, красивая такая… Все они в молодости красивые, вьетнамки-то… А жениху уже лет двадцать, наверное. Серьезный такой, что ай-яй-яй. Начали им гости подарки дарить – кувшины, корзины, припасы, одежду… Я стою как бедный родственник… Вроде почтенный гость, летчик – но дарить нечего…

– И как выкрутились?

– Парашют им подарил, – усмехнулся Хваленский, и взгляд его неожиданно потеплел. – То ж сплошной шелк да веревки. Сколько всего сшить можно – не представляю…

– Оригинально! – улыбнулся Володя.

– Ага… Я парашют зачем-то с собой в деревню притащил, в самолете не бросил. Оказалось, не зря. Оценили по достоинству. По их понятиям, правда, надо подарки и жениху, и невесте делать – два, то есть, сразу. Одному кому-то – плохая примета. Так я как выкрутился – сумку от парашюта тоже подарил, – усмехнулся Хваленский.

– А потом что было?

– Отпраздновали, как полагается. Как раз остаток дня и догуляли. Потом еще четыре дня ждали, пока починят мост через ущелье, который американцы разбомбили. В принципе, местные могли бы меня и тропинками вывести, кружным путем, но, видать, не так хорошо еще доверяли. Так что жил я в их деревне да смотрел на их жизнь…

– И как?

– Бедно, по нашим меркам. Домики – как наша хижина. В семьях – по четыре-пять детей. Буйвол если есть – это уже зажиточная семья выходит… Но они как-то счастливее нас. Хоть и пашут с рассвета до заката, и живут на авось – но не выглядят угнетенными. Хрен таких кто завоюет… Какой там коммунизм – они при нем уже сотни лет живут! Не, я, может, и перегибаю палку… – запнулся летчик, – но община для них – главное. Да как иначе выживешь, если рисовые поля одному не обработать? У них там и школа есть, ребятишек читать-писать учат. И врач имеется, я про него тебе говорил…

– А когда мост починили, что было? – спросил Володя.

– Меня на базу повезли, – пожал плечами майор. – В соседнем селе грузовик был, вот на нем и поехали. Четыре дня ехать пришлось – там же горы, все дороги проселочные, крюка такого дают, что мама дорогая… Да еще машина то и дело ломалась. Километров десять проедешь – закипает. Еще десять – колесо спускает. В Хыонгкхе нас еще патруль задержал на полдня. Мол, что за личность такая – не пленный ли? Когда выяснили, кто я таков, – отпустили с миром. Даже покормили…

– А вас прямо до базы довезли?

– Да не, километрах в десяти встали – радиатор снова закипел. Тут смотрю – мимо грузовик с нашей базы чешет. Я остановил его, гляжу – рядом с водителем зампотех наш. Он, конечно, сильно удивился, но взял с собой. Нгуена на прощание заправили по самую пробку, еще с собой канистру дали и кое-какого барахла – веревки там, запчасти, инструменты… Попрощались и разъехались. Хорошие все-таки эти ребята – вьетнамцы, – заключил Хваленский. – И ведь сами нищие, – а мне помогли…

– Хорошо, что вы появились, – сказал Володя. – Я в Ханой, кстати, еще не звонил по поводу вашего исчезновения…

– Да мне, в общем-то, без разницы, – равнодушно отозвался майор. – Все одно, через две недели мне домой… У тебя тут как дела?

– Да в целом ничего…

– Это хорошо. Сегодня летать планируешь?

– Нет.

– Тогда давай тяпнем… за возвращение мое… Будешь?

– Давайте.

Выпили. Закусили. Посидели, ощущая, как по телу разливается приятная теплота.

– Сегодня Ашоту девять дней… – внезапно вспомнил Володя.

– Давай за него…

Выпили не чокаясь, помолчали. Володе на почти пустой желудок водка впрок не пошла – потянуло на беседу.

– Зачем мы вообще сюда полезли… – заплетающимся языком пробормотал капитан. – Ради чего? Зачем?

– Свою Родину защищать… – ответил Хваленский. Его, напротив, тянуло помолчать.

– Да тыщу раз я уж-же это сл-лышал… – гневно произнес Володя. – Какая Родина? От нее досюда – тыщи километров!

– Вот именно, – поднял голову майор и вдруг рявкнул: – Тысячи! И слава богу! А ты хочешь, чтобы янки у границ твоих сидели?

– Н-нет… – промямлил Володя.

– Тогда не жалуйся! «Бэ-пятьдесят два» с бомбами и из Таиланда до Сибири долетит. И с ядерными тоже. Кое-как, но долетит. Но пока у янки поперек горла Вьетнам стоит – все нормально…

– Как долетит? – удивился капитан. – Т-там же К-китай!

– Ну, давай думать… – Хваленский придвинул к себе чашки из-под риса и стаканы. – Вот это – Китай, – он выставил в центр стола большую чашку. – Тут – мы. – С одной стороны «Китая» появилась другая чашка. – Тут – Вьетнам. – Еще одна чашка придвинулась к «Китаю», на этот раз с противоположной стороны. – А это – Лаос, Таиланд, Камбоджа и прочее, – рядом с «Вьетнамом» майор разместил четвертую чашку. – Все ясно?

– Угу…

– Таиланд сейчас занят американцами. – Хваленский перевернул соответствующую чашку. – Предположим, они займут Вьетнам, – перевернул он вторую чашку. – Теперь Индокитай – за ними. Чтобы достичь китайских границ, им нужно теперь на час меньше времени. Да и до нас ближе лететь. Есть у янки еще и в Тихом океане база – остров Гуам. Но ее пока в расчет не берем. Смотрим только сюда. Что имеем? Начинается большая война – американцы с вьетнамских авиабаз выносят Китай. – Майор неторопливо перевернул третью чашку. – Города накрывают ядерными бомбами, добивают с воздуха аэродромы и остатки армии… И все! Остаемся мы одни – Союз нерушимый республик свободных! А с китайских баз до него доплюнуть за полчаса можно. Но пока Вьетнам не занят – Союз и Китай в безопасности.

– Бред! – не выдержал Володя. – Если ядерная война… Да мы их первые раскатаем!

– Хорошо, если так… – отозвался Хваленский, убирая чашки со стола. – А если они успеют накрыть ракетами наши города?

– Не успеют, – упрямо возразил Маргелов. – Быть такого не может!

– Вот и они так думают, – невесело усмехнулся майор. – Что нас раскатают в блин, а сами целехоньки останутся… А есть и еще одна причина, почему мы здесь. Оружие и техника хороши, когда ты знаешь, чего от них ожидать, так?

– Нуу… да…

– Так вот, не было бы тут нас с нашими «МиГами» – не знали бы мы, на что они способны. И ракетчики бы не знали, как американцев сбивать. А начнется сейчас война – тьфу-тьфу три раза! – хотя бы уже обстрелянные кадры будут, и знания будут, что самое важное! Ладно, давай бардак уберем… Я посуду помою, а ты хижину подмети.

– Хорошо… – Икнув, Володя поднялся из-за стола.