Гордеев слышал мелодичный настойчивый перелив мобильника, но не желал просыпаться. Уж слишком сон хороший был, чтобы прерывать. А снилась Стасу его группа. Все до одного: командир майор Синицын, Женька Ерин, Володя Котляров, Семеныч, Ангел, Дима Костюковский. И Венька Аскольдов с Серегой Грушевским снились – живые, веселые. Стоят у палатки, улыбаются, смотрят на Стаса. А за их спинами, за палаточным городком, – поросшие зеленым редколесьем горы громадой, небо чистое, прозрачное, без единого облачка, и речка, бегущая по камням, вся в солнечных брызгах…

Так хотелось Станиславу еще хоть на миг продлить эти короткие секунды счастья, что он едва не застонал, когда сон ушел. И как было не проснуться, если не только телефон зудит над ухом, но и в дверь что есть силы молотят кулаком.

Светящиеся электронные часы на тумбочке мигали двумя точками между цифрами 5 и 12.

«Начало шестого. Кому я понадобился в такую рань? И лег уже…» – досадливо подумал Гордеев. И не стук в дверь, а именно воспоминание, когда он лег спать, а главное – с кем, окончательно его разбудило.

Мгновение понадобилось Станиславу, чтобы восстановить в памяти прошедшую ночь. Он растерянно посмотрел на столик с недопитой бутылкой виски, двумя стаканами и пустой тарелкой из-под бутербродов, потом оглянулся на диван. Анны не было. Последнее, что Гор помнил: руки девушки, крепко обнимающие его. По всему выходило, что он самым позорным образом заснул и Анна, вероятно, обидевшись, ушла.

«Ну да ладно, как-нибудь разберемся», – решил Стас.

Стук в дверь не прекращался.

– Кто там? – спросил Станислав, натягивая спортивные брюки.

– Охрана! – послышался голос из-за двери. – Гордеев, срочно к шефу! По телефону никак дозвониться не можем. Ты что, снотворного наглотался?

– Ага, цианистого калия на ночь принял, – проворчал Гор, с трудом после сна переваривая слова охранника. – Какой шеф? Генерал или Бес? В смысле – Белявский…

Ответ его несколько озадачил.

– Оба! Рвут и мечут, тебя хотят, – доложили из-за двери, причем в голосе говорящего слышались довольные нотки.

– Понял, через три минуты буду, – крикнул охраннику Гордеев. – Сейчас только оденусь. Форма одежды какая?

– Любая, только шустрее.

– Тогда спортивная.

Одеваясь, Станислав лихорадочно просчитывал ситуацию. Особой тревоги он не испытывал, однако было над чем задуматься. Не переживал и не боялся встречи с Анчаром Гор потому, что принял окончательное решение расстаться с хоть и хлебной, но крайне опостылевшей ему должностью телохранителя Анны. Тем более после того, что между ними произошло, он не считал возможным сохранять с ней официальные отношения в нынешнем статусе. Объявление об увольнении и, соответственно, объяснение с Анчаром должны были произойти сегодня, но чуть позже и по инициативе Гордеева.

Не хотелось думать, что этот срочный вызов связан с тем, что Дмитрий Васильевич узнал, как Станислав и Анна провели эту ночь. Даже если так, при чем здесь Белявский? Устраивать разборки с любовником своей дочери в присутствии начальника службы безопасности нелепо, если не смешно.

А может, до генерала и Беса дошли сведения о том, что случилось в ночном клубе? Но вряд ли из-за этого обидного, но не столь уж значительного происшествия Анчар и Белявский будут ломать ночь себе и другим. И откуда им знать, что там случилось, кто мог доложить об инциденте? Об этом ведали лишь Стас и Анна. Ну, конечно, не считая самого Севы и его бодигардов. Но вряд ли эти парни станут жаловаться Анчару на дочку и ее телохранителя.

Однако как ни крути, а все эти версии имели право на существование. Так что Станиславу оставалось лишь гадать о причинах срочного вызова и спешить на зов начальства.

Охранник, наверное, едва успел выйти из флигеля, как Гордеев уже был одет. Еще минуту он потратил на то, чтобы брызнуть водой из-под крана в лицо, утереться, подхватить мобильник и запихнуть во внутренний карман спортивной куртки бумажник с документами. По устоявшейся еще с Чечни привычке – все свое ношу с собой – Стас бы и оружие прихватил, но его «глок» лежал в сейфе внутренней охраны, да и не Кавказ за окном, а самое что ни на есть ближайшее Подмосковье.

Телефон продолжал трезвонить. Захлопывая дверь, Станислав глянул на номер, с которого звонили, буркнул: «Знаю!» и отключил мобильник.

Через три минуты после оповещения, как Гор и обещал, уже стоял в приемной у двери кабинета Дмитрия Васильевича. Анчар иногда принимал посетителей у себя в доме, поэтому у него на первом этаже в левом крыле здания было организовано нечто вроде офиса.

Его не сразу допустили к Анчару. Один из трех охранников, теснившихся в небольшой приемной, остановил Стаса и по уоки-токи доложил, что Гордеев прибыл. Аппарат коротко буркнул узнаваемым басом Белявского: «Вызовем!»

Ждать аудиенции пришлось недолго. Буквально через пару минут, не больше, из кабинета вышла Анна. Она увидела Станислава, остановилась, шагнула в сторону и прислонилась к стене. Было видно, что девушка сильно расстроена. Первое, что пришло в голову Гордеева, так это то, что сбылись его предчувствия. Папа Анчар узнал об их отношениях и по горячим следам организовал разбор полетов, тех, которые во сне и наяву… Однако в следующий момент Станислав уже не был уверен, что его предположение имеет под собой реальную почву.

– Это какой-то бред, – растерянно произнесла Анна, глядя на него, а точнее – сквозь него. – Я ничего не понимаю!

Что ей непонятно, Стас так и не узнал, даже словом не успел перекинуться с Анной. Он просто растерялся. А когда пришел в себя, уоки-токи охранника прохрипел: «Гордеева сюда!», и Станислав был вынужден повиноваться приказу.

С первого взгляда было заметно, что обстановка в кабинете бывшего генерала напряженная. Дмитрий Васильевич недвижно навис над столешницей, мрачно глядя прямо перед собой на часы в малахитовом корпусе, и был чернее тучи. Белявский же, наоборот, сжимая в руках переговорное устройство, нервно ходил из угла в угол. Когда Гордеев вошел в кабинет, взоры обоих обратились к нему.

– Докладывай, что произошло в ночном клубе! – без предисловий, в приказном тоне пробасил Белявский.

У Гордеева немного отлегло от сердца. По всему выходило, что разговор будет не о нем и Анне, а о попытке Севы разобраться со Стасом. Конечно, неприятно, лопухнулся он по полной, но кто же ожидал подобного развития событий. Станислав задумался, собираясь с мыслями, на что последовала немедленная реакция начальника службы безопасности.

– Мы ждем! Рассказывай быстрее и в мельчайших подробностях, – раздраженно рявкнул Бес.

– Есть быстрее и в подробностях! – совсем по-военному отрапортовал Гордеев. – Пару недель назад я сопровождал Анну Дмитриевну…

– Знаем и про Элину, и про Севу, – резко перебил его Белявский. – Я еще раз повторяю: что произошло этой ночью в клубе?

– Я сопровождал Анну Дмитриевну. У парадного подъезда ночного клуба меня остановили, сказали, что цепным псам и обслуге место на кухне, и отправили к служебному выходу в сопровождении охранника… – Станислав говорил быстро, как ему приказали, с подробностями, но здесь он замешкался, не зная, как назвать именинника, – Севы. Ну, того, который…

– Понятно. Его фамилия Семенец. Продолжай дальше, – уточнил и нетерпеливо подогнал Станислава Белявский.

Анчар молчал и не сводил глаз с Гордеева.

– Меня завели в коридор, ведущий, судя по запахам, на кухню. Там находился еще один охранник. Показали дверь в помещение, в котором я должен был ожидать Анну Дмитриевну. На пороге комнаты меня ударили чем-то тяжелым по затылку. Очнулся, когда заканчивали привязывать к стулу. Один секьюрити отправился докладывать о выполнении задания своему шефу, которым, вероятно, был Се… Семенец, второй остался меня охранять. Да, еще… Между ними произошел разговор по поводу готовности кассеты, заряженной в видеомагнитофон.

– Снимать что-то хотели? – недоуменно наморщил лоб Белявский.

– Нет, наоборот, показывать. По моим предположениям, на кассете была запись с камеры наблюдения ночного клуба со сценой, где я растаскиваю Семенца и Элину. Вероятно, именинник хотел…

– Без комментариев, нам нужны только факты, – перебил его Бес. – Информация о кассете принята.

– Через некоторое время, примерно минут через двадцать – двадцать пять после того, как меня ударили и связали, в комнату зашел охранник ночного клуба по имени Андрей.

– Откуда тебе известно его имя? – быстро спросил Белявский.

– Андрей сам представился, – пожал плечами Гордеев. – Мы с ним перекинулись несколькими словами, когда он меня выпускал из клуба. Сказал, что делает это по просьбе Анны Дмитриевны.

– Все ясно. Продолжай, – скомандовал Белявский. – Итак, появился охранник клуба…

– Андрей сообщил моему сторожу, что прибыл по указанию начальства проверить противопожарную безопасность. Точнее, есть ли на посту у служебного хода человек с ключами от запасного выхода. Затем он ушел, но скоро опять появился с огнетушителем, который якобы следовало поставить в пожарный щит. Ключи от щита были у секьюрити, меня охранявшего. Они вдвоем вышли в коридор, где Андрей оглушил сопровождающего огнетушителем. Потом он развязал меня и выпустил из ночного клуба. В машине на улице за ночным клубом ждала Анна Дмитриевна. Вот, пожалуй, и все.

– Точнее: пожалуй или все? – повысил голос Белявский.

– Все! – после короткой паузы, прогнав в голове события в клубе, твердо ответил Гордеев.

В кабинете воцарилась тишина. Лица Анчара и Белявского были задумчивы и непроницаемы. Наконец тишину прервал Дмитрий Васильевич, не произнесший ни звука за все время рассказа Гордеева.

– По времени и в деталях сходится, – сказал Анчар, обращаясь ко всем и ни к кому. – Анна в принципе подтверждает все сказанное им.

– В главном различие! – громко выдал Белявский и опять нервно зашагал из угла в угол, говоря на ходу. – Никаких доказательств нет, одни слова, и не более. И свидетели отсутствуют, я имею в виду – с нашей стороны. Зато куча народа утверждает обратное тому, что докладывает этот молодчик.

– Охранник не тот… А напиться за двадцать минут так, что полностью потерять контроль? Непонятно… – задумчиво, будто про себя, произнес Анчар.

– Можно мне наконец узнать, о чем идет речь? – хмуро спросил Станислав, которого резануло по ушам слово «молодчик».

Белявский переглянулся с Анчаром и, изобразив делано широкую улыбку, сообщил:

– Вас, молодой человек, обвиняют в убийстве охранника ночного клуба Андрея Карпухина. Того самого, который, по вашим словам, выручил вас из лап Семенца, точнее – его секьюрити.

Анчар и Белявский уперлись взглядами в Станислава.

– Меня обвиняют в убийстве?! Я замочил Андрея?!! – У Гордеева едва не отвалилась челюсть от изумления. – Это что, шутка или издевательство?

– Это реальность бытия. Твоего! – криво усмехнулся Бес. – Причем очень хреновая реальность. И тянет она как минимум лет на двенадцать строгого режима.

– Но я же не убивал этого парня! Я в этом чертовом клубе и пальцем никого не тронул, – с возмущением сказал Стас. – Вы что, мне не верите?

– Верим, не верим… – пожал плечами Белявский. – Верить надо фактам. Чуть больше часа назад сюда приезжали сотрудники убойного отдела Центрального округа столицы. Они искали некоего Гордеева С.Н., подозреваемого в убийстве охранника Карпухина А.А. Надеюсь, ты с этим человеком хорошо знаком? Я имею в виду Гордеева С.Н.? Дмитрий Васильевич, скажи ему спасибо, не выдал тебя сыщикам, потому что решил сначала сам во всем разобраться. Взял грех на душу, сказал милиционерам, что тебя здесь нет.

– И в чем следует разбираться? Я еще раз повторяю, что никого не убивал, – повысил голос Станислав.

– У оперативников на руках были свидетельские показания работников ночного клуба и охранника Всеволода Семенца, – наконец вмешался в беседу Анчар.

Голос его звучал глухо, лицо словно окаменело.

– Я лично читал эти показания. Картина происшествия, точнее – преступления, незамысловата и проста, как таблица умножения. Свидетели утверждают, что вы, Станислав Николаевич, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, устроили ссору с охранником ночного клуба Андреем Карпухиным, состоявшим при исполнении служебных обязанностей. Ворвавшись в гримерку к девушкам из танцевальной группы, вы грязно к ним приставали, хватали…

– Вот этого только мне не хватало! – едва не простонал Гордеев. – Стриптизерш я еще не домогался! Да еще в пьяном виде… Маразм! Я в клубе был трезвым, трезвее не бывает! Я же за рулем машины находился, привез Анну Дмитриевну. И пальцем никого не тронул! Клянусь!

– Карпухин пытался вас утихомирить и вывести из гримерки, – не обращая никакого внимания на эмоциональное выступление Стаса, продолжил Анчар. – Вы стали активно сопротивляться, полезли в драку. Сбив Карпухина с ног, вы, Станислав Николаевич, сорвали со стены огнетушитель и стали колотить им охранника по голове. Когда ваш противник перестал подавать признаки жизни, вы скрылись из ночного клуба.

Гордееву официальный тон, которым докладывал подробности свидетельских показаний Анчар, совсем не понравился.

Похоже, бывший генерал поверил в фальшивые свидетельства против него. Но почему он сразу не сдал его милиционерам?

Белявский сказал, что Дмитрий Васильевич имел желание разобраться сам в произошедшем. А зачем это ему нужно? Хотя что тут думать? В деле замешана дочь генерала, и Анчару совсем не хочется, чтобы его фамилия фигурировала в этой темной истории.

– Кстати, перегаром от нашего молодца несе-ет, – протянул Белявский, подойдя почти вплотную к Гордееву. – А говорил, что не пил этой ночью. Вот и верь его заверениям!

– Про ночь я ничего не говорил. Это уже здесь с… – начал было Станислав, но тут же прикусил язык.

Анчар никак не прореагировал ни на слова Белявского, ни на реакцию на них Гордеева. Создавалось впечатление, что генерала совершенно не интересует мнение присутствующих, их слова и чувства, что он разговаривает сам с собой и что-то решает для себя. И, судя по его мрачной физиономии, для Стаса будущее решение ничего хорошего не сулит.

– Не верю я этому молодчику! – энергично махнул рукой с зажатым уоки-токи Белявский. – Врет он все – от начала и до конца. Нажрался до свинячьего визгу, устроил дебош, убил человека…

– Анне ты тоже не веришь? – исподлобья глянул на Беса Анчар.

– Нет, ну почему же… – на секунду смешался Белявский, но тут же нашелся: – Она же не присутствовала при драке, ничего не видела. Может, Анна пожалела Гордеева или они договорились? Такое тоже нельзя исключить.

– Что ты мелешь? О чем договорились? Моя дочь мне никогда не врала! А еще прикинь временные характеристики. По ним-то они никак не могли сговориться. И показания охраны: время отъезда, время приезда, время в пути. Навскидку можно просчитать, что в ночном клубе они пробыли меньше часа, – похоже, Анчар наконец вышел из эмоционального ступора и стал проявлять характер. – И прикинь, за полчаса, максимум – за сорок минут, Гордеев сумел вдрызг напиться, погонять танцовщиц, убить человека, вступить в сговор с Анной и скрыться с ней на автомобиле. И не куда-нибудь приехать, а сюда, в мой дом, где его будут в первую очередь разыскивать. А потом, после всего этого он улегся в постельку и заснул сном младенца так, что его еле разбудили.

– Ну, если принять серьезную дозу спиртного, так и из пушки не разбудишь и вообще все по фигу… – попытался возразить Белявский, но и в его голосе зазвучали нотки сомнения.

– Ах, оставь! – с досадой отмахнулся Анчар от Белявского. – Хоть убей, Серафимыч, не верю я тем свидетельским показаниям. Две стриптизерши, охранник Севы Семенца… Дочери – верю! Ему, – Дмитрий Васильевич небрежно выбросил указательный палец в сторону Гора, – возможно, поверю. Но считаю, что во всем этом следует хорошенько разобраться. У тебя не появлялась мысль, что все произошедшее в ночном клубе – провокация? И организована она вовсе не для того, чтобы Гордеева закатать за решетку, а с целью опорочить меня: через дочь, через этого молодого человека, ее телохранителя.

– Провокация?! И ее, вы считаете, мог организовать Всеволод Семенец?! – Брови Евгения Серафимовича полезли вверх. – Ведь это люди Севы, по словам Гордеева, ударили его и связали. Зачем это Семенцу нужно? У него мозги только на «зеленые» настроены, как бы больше снять, на баб и на «снежок».

– Сева – сопляк, но ты вспомни, кто стоит за его бизнесом, а кто стоит за теми, кто стоит за этим пацаном… У меня выборы в Думу на носу, а тут, в связи с происшествием в ночном клубе, фамилию Анчар начнут полоскать во всех желтых газетенках. А там, – Дмитрий Васильевич ткнул пальцем в потолок, – быстро отреагируют. Ты слышал, Евгений Серафимович, какой тезис озвучил глава нашей думской фракции? Цитирую дословно: «Освободиться от балласта в партии и не допустить, чтобы в предвыборных списках фигурировали одиозные фигуры».

– Ну какой же вы балласт, Дмитрий Васильевич, – с укоризной сказал Белявский. – Заместитель председателя думского комитета, состоите в руководящих органах партии…

– Ты, Серафимыч, нюх случайно не потерял? Или совсем рассупонился от спокойной жизни, пригрелся за моей спиной? – почти зловеще произнес Анчар, так что Бес в лице несколько переменился. – Это я сегодня зампред и прочая, и прочая, а завтра буду никем, и мало того, одиозной фигурой, бросающей тень на партию. Понял, ты, старая ищейка! А то расплылся яичницей: вы же состоите…

Высказавшись, Дмитрий Васильевич устало опустился в кресло. В кабинете вновь воцарилось молчание.

– Возможно, вы и правы, Дмитрий Васильевич, – после долгой паузы согласился с Анчаром Белявский. – Если Гордеев не врет, то инцидент в ночном клубе, назовем его так, действительно смахивает на провокацию.

– Да не вру я, Евгений Серафимович! Не вру! – едва не с отчаянием в голосе сказал Станислав.

– Помолчи, сынок, – наигранно-ласково обратился к нему Белявский. – Ты свое дело сделал, теперь моя очередь настала потрудиться.

– Вот иди и работай, – мрачно поддержал инициативу Беса Анчар. – Прикинь расклад, дай предварительные распоряжения – не мне тебя учить. А я хочу парой слов с Гордеевым перекинуться. Только ты, Серафимыч, далеко не убегай, еще понадобишься.

– Да я здесь, в приемной буду, – махнул головой Белявский в сторону двери и покинул кабинет.