Как и обещал Андрей, Анна дожидалась Станислава за рулем «Ауди» с другой стороны квартала. Завидев его фигуру в арке дома, она мигнула фарами. Едва Стас завалился на сиденье, не успев еще захлопнуть дверцу, девушка рванула с места так, что взвизгнули покрышки.

– Ты цел? – тревожно спросила она, не отрывая взгляда от дороги.

– Жив, здоров, чего и вам желаю, Анна Дмитриевна, – доложил Гордеев и посетовал: – Руки-ноги еще не совсем отошли от веревок, но это мелочи. Ну и друзья же у вас! Думал, и не вырвусь из их острых когтей.

– Севка еще за это ответит, – сквозь зубы процедила Анна. – Скотина!

– Я разделяю ваше искреннее негодование, Анна Дмитриевна, – торжественно согласился Станислав. – И, зная вас, не завидую отпетому мерзавцу Севке, осмелившемуся посягнуть на мое здоровье и вашу хозяйскую честь.

Он произнес эти слова напыщенно, эдаким театральным слогом. На Стаса вдруг накатило веселое настроение. Вероятно, так его нервная система отреагировала на стресс от Севкиного плена и неожиданно скорое избавление от крепких пут и крупных неприятностей физического плана.

Анна покосилась на Гордеева, но ничего не сказала. Стас тоже замолчал. Он не знал, стоит ли благодарить девушку за счастливое спасение. Его как бы вроде и спасли из крутого переплета, однако же и в дерьмо он вляпался благодаря избавительнице. Чуточку поразмыслив, с благодарностями Станислав решил повременить и попробовал заняться исполнением непосредственных служебных обязанностей.

– Анна Дмитриевна, давайте я поведу машину, – предложил Гор.

– Сама справлюсь, – отмахнулась от него девушка. – Тебе еще…

Она не договорила фразу, резко оборвав ее. Станислав насторожился, но не стал уточнять, что значило это «еще»: еще не пришел в себя, еще получит свое или же эта и без того незабываемая ночь подарит ему дополнительное испытание. Кстати, у него и кроме загадочного «еще» появились кое-какие конкретные вопросы к Анне, на которые он лично не находил ответа. Точнее, ответы и объяснения вроде и были, но доверия ему не внушали.

Например, как Анне удалось забрать со стоянки клуба «Ауди», если брелок с номерком, который он получил в обмен на ключи от машины, до сих пор лежит у него в кармане? Почему именно сегодня под предлогом того, что охрана гостей организована по высшему разряду и Гордеев будет исполнять обязанности не телохранителя, а только водителя и сопровождающего, ему было дано указание не брать с собой пистолет? Причем такое случилось впервые, «глок» всегда был при нем, когда он сопровождал Анну. Смутные сомнения возникали и по поводу того, что девушке удалось так быстро подвигнуть вышибалу Андрюху на геройство, грозящее ему не только потерей работы, но и здоровья, и какие златые горы она ему за это пообещала.

Однако именно оборванная на полуслове фраза почему-то заставила Станислава прикусить язык и предаться размышлениям на тему: «А не дурак ли я?!» Времени для данного занятия у него было достаточно – надо было проехать половину Москвы и еще не один десяток километров за пределами Белокаменной.

До особняка Анчара они добрались без происшествий. Анна так и не уступила Стасу место за рулем. Гордеев, между прочим, отметил, что девушка водит машину отлично.

Когда перед «Ауди» распахнулись въездные ворота анчарской усадьбы, Анна негромко спросила у Станислава:

– У тебя водка есть?

Вопрос застал Гордеева врасплох. Чего-чего, но он и предположить не мог, что Анна заинтересуется водкой.

Растерянно помолчав, он как школьник, не выучивший домашнее задание, виновато пробормотал:

– Водки нет, только пиво… две банки… в холодильнике…

– Понятно, – спокойно констатировала девушка, выруливая «Ауди» к гаражу.

Что ей было понятно, Станиславу было совершенно непонятно. Он лишь пожал плечами, не зная, как ему реагировать на слова Анны.

Сдав девицу Анчар «штук один» внутренней охране, Гор с чувством выполненного долга отправился к себе во флигель.

Терзавшие его по дороге сомнения смыл контрастный душ. Гордеев переключал краны, то замирая под горячей, на грани кипятка, водой, то ежился, резко врубая струю холодной. Так продолжалось минут пятнадцать. Настроение потихоньку стало подниматься. То, что Станиславу еще недавно казалось непонятным и подозрительным, включая вопрос о водке, виделось уже не столь важным, как казалось раньше. Ну, дали ему команду не брать с собой «глок», значит, так надо было; как-то сумела Анна выцарапать со стоянки свою машину и договориться с вышибалой Андрюхой, чтобы он помог Гордееву выкрутиться из непростой ситуации, молодчина девица, сообразила. И с водкой все ясно: кто после такой встряски не отказался бы граммов сто пятьдесят одним махом… Главное, все неприятности и непонятки этой ночи остались позади. Он жив, здоров, чист и скоро будет пить пиво.

Правда, с последним накладка вышла, не удалось Станиславу добраться до заветных банок с пивом. Он еще вытирался после душа, как в дверь постучали. Легонько так, но уверенно.

Удивившись, кому он понадобился среди ночи, Гордеев, как был с полотенцем на голове и с голым торсом, щелкнул замком и распахнул дверь. Он не то чтобы удивился, скорее насторожился, хотя и не показал виду. На пороге стояла Анна. Она была одета в белый спортивный костюм и держала в руках пластиковый пакет.

– Почему не спрашиваешь, гражданин бедуин, кто пришел и зачем? – строго спросила девушка.

– А кого мне бояться? Чужие здесь вроде не ходят, – пожал плечами Станислав и в свою очередь подозрительно поинтересовался: – А почему я – бедуин?

– Они тоже полотенцами головы прикрывают, – прыснула Анна, с интересом наблюдая, как Стас спешно стаскивает банную принадлежность с темечка.

– Прошу прощения, хозяйка, что не по форме, – хмуро сказал Станислав. – Не ждал в столь поздний час. Сейчас майку надену. Или сразу в смокинг облачиться?

На удивление, Анна никак не отреагировала на «хозяйку». Данное обращение ей крайне не нравилось, из-за него она постоянно устраивала выволочку своему телохранителю. Но сейчас Анна как бы и не заметила вызывающего поведения Стаса, пропустив неприятное словцо мимо ушей.

Не дожидаясь приглашения, девушка прошла в комнату и огляделась по сторонам. Ее взгляд, пробежав по спартанской обстановке холостяцкой берлоги, остановился на хозяине жилища.

– Откуда это у тебя? – поинтересовалась девушка, боязливо указывая пальчиком на длинный шрам на боку Гордеева.

– Да так, случилось… – неохотно протянул Станислав, натягивая майку, но все же уточнил: – Один нехороший человек хотел меня в грудь ткнуть такой острой штуковиной, но я верткий, только ребра подставил…

– В Чечне дело было? – нахмурилась Анна.

– Не в подворотне же, хотя, в принципе, и там можно пику в бок получить, – заявил Гор и в свою очередь задал вопрос, весьма его волнующий: – Чем обязан вашему, Анна Дмитриевна, посещению?

– Водку принесла, – деловито доложила девушка. – Будешь пить?

– Вообще-то… – неуверенно протянул Станислав. – Ну не знаю…

– А я буду, – твердо сказала Анна, достала из пакета и выставила на журнальный столик у дивана бутылку виски, на этикетке которой был изображен генерал в конфедератке. – Водки не нашла, но это тоже вроде ничего. Кстати, закуска у тебя есть? Я с собой только конфеты прихватила.

– Да вроде консервы были и хлеб…

– Бычки в томатном соусе? Или тушенка? – со знанием дела выдала Анна. – Джентльменский набор!

– Тушенка, – едва не покраснев, признался Стас. – На всякий случай припас…

– Потянет, – оценила закуску девушка и несколько наигранно поинтересовалась: – За дамой в этом доме умеют ухаживать? Где рюмки, столовые приборы? Или бывший кэптен привык из горлышка спирт хлестать, а тушенку штык-ножом из банки выковыривать?

– Мы хоть и не из высшего общества и политесам не обучены, но как за дамами ухаживать – знаем, – дал отпор не в меру разговорившейся девице Станислав. – И тара для «генерала» найдется, и вилкой с ножом пользоваться умеем – хоть вместе, хоть раздельно.

Сервировка стола много времени не заняла. Гордеев достал из кухонного настенного шкафчика пару высоких стаканов тонкого стекла и вилки. Тушенка была открыта на счет раз, Анна почти попала в «десятку», острейшим золингеновским десантным тесаком, чеченским трофеем, который любому штык-ножу фору даст. Хлеб имелся, правда, позавчерашний, уже чуточку подсохший. И пара болгарских маринованных огурчиков-мальцов в банке завалялась. Так что бутерброды получились на славу. А к ним в дополнение – конфеты Анны и бутылка колы, пиво Стас выставить не решился. Так что стол вышел, по мнению Гордеева, чуть ли не роскошным. А по скорости приготовления и питательности закуски так вообще хозяину следовало выставить оценку «отлично». Ну, может, на «хорошо с плюсом» сработал: огурцов маловато…

Анна, не вмешиваясь, с интересом следила, как спорится дело в руках Станислава. Когда он закончил сервировку столика, девушка в целом одобрительно, правда, с присутствующей в интонации легкой долей иронии, произнесла:

– Чувствуется богатый опыт по части закуски!

– Обучены-с, – по-гусарски резко кинул вниз подбородок Станислав и вопросительно посмотрел на Анну.

– Приглашайте даму за стол, – с лету поняла его девушка.

– Прошу, – картинно повел рукой в сторону дивана Гордеев.

Дождавшись, когда Анна усядется на диванные подушки, он попытался примоститься сбоку журнального столика на стуле. Однако, рассмотрев усмешку на губах гостьи, наблюдающей за его действиями, решительно отодвинул стул в сторону и опустился на диван рядом с девушкой. Ну, правда, не совсем рядом, а на некотором расстоянии.

Несмотря на всю свою внешнюю невозмутимость, Станислав чувствовал себя не в своей тарелке. Неожиданный приход Анны вызвал у него, с одной стороны, некоторое недоумение, а с другой, в определенной степени, смятение чувств. Девушка никогда раньше не появлялась в его жилище, они всегда встречались и расставались в холле особняка. А еще эта водка, точнее – виски, с которым она приперлась…

«Что это: фамильярность хозяйки по отношению к своему телохранителю или проявление нормальных человеческих чувств? – Предположения и версии вихрем носились в голове Гордеева. – На фамильярность вроде не тянет, ведет себя Анна естественно и просто, пожалуй, даже доброжелательно, что не свойственно ей в отношениях со мной. К чему бы это? Прямо сказка какая-то! Спасла генеральская дочка Гора и по мановению ока из бабы-яги превратилась в девочку-пай. А еще в русском фольклоре есть формула: спас девицу, обязан жениться. Правда, ситуация зеркального отражения: девица молодца из полона выручила. И что же? Неужели у нее и впрямь мысли о браке заворочались?»

Станислава едва не кинуло в холодный пот от подобного предположения, но он справился с собой, по теме припомнив слова папы Анчара, что избави бог видеть Стаса своим зятем. Это его несколько успокоило, хотя, по большому счету, молодежь нынче живет не по домострою: отец отцом, каким бы крутым он ни был, а у дочери – свои тараканы в голове. В последнем, кстати, Гор убеждался не единожды.

«А может, у нее мысли вовсе не о браке? – наливая виски в бокалы, выдвинул очередную версию Станислав. – Вдруг Анна ко мне неравнодушна? В смысле, как к мужчине. Без всяких там нежностей и мыслей о штампе в паспорте. Звериной страстью пылает…»

Стас с трудом сдержал смешок, мысленно представив всегда сдержанную Анну, объятую звериной страстью. Скорее всего, ей просто захотелось расслабиться после стресса, а с кем это лучше сделать, как не с участником событий, повергших ее в расстройство. И вообще, будь что будет!

Он взял бокалы, один протянул девушке и выжидательно посмотрел на нее.

– Давай, Стас, выпьем за то, что хорошо кончается, – взяла на себя инициативу Анна.

– Согласен, Аня, – принял тон и обращение девушки Гордеев.

– Выпьем!

Они чокнулись и выпили виски, причем оба залпом. И вместе, словно по команде, потянулись к бутербродам.

– Вкусно как! – оценила старания Станислава девушка. – Я с обеда маковой росинки во рту не держала.

– Потому и вкусно, – усмехнулся Стас. – Помню, были в рейде. Собирались на трое суток, а проболтались почти пять. Сухой паек закончился, подножным кормом в ноябре не разживешься и стрелять нельзя, чтобы себя не обнаружить. Так мы по оврагу зайца загнали, руками отловили – и на шомпол. Вкуснятина!

– Живодер ты, капитан, – поморщилась Анна. – Живого зайца – на шомпол… Ладно, наливай еще.

Станислав послушно плеснул на дно бокалов виски, и они выпили. Без тоста, без мыслей, каждый думая о своем. Опять закусили тушенкой. Потом помолчали.

– Поцелуй меня, Гордеев, – неожиданно сказала Анна.

Произнесла это она негромко и спокойно. Девушка не смотрела на Станислава, задумчиво сфокусировав взгляд на своем бокале, стоявшем на столике.

«Кажется, мои опасения оправдываются, – обеспокоился Стас. – Поцелуй, нежные объятия, слезы умиления, разборки с папой…»

– Не бойся, это мой выбор, – словно прочитав мысли Гора, сказала Анна. – Я прошу, поцелуй меня.

– А я и не боюсь, – безразлично пожал плечами Станислав.

Он был несколько ошарашен предложением гостьи, однако не настолько, чтобы испугаться поцелуя. Мальчик он целованный, опыт кое-какой имеется. Но что последует за поцелуем? А не все ли равно!

Осторожно переместившись по дивану поближе к Анне, Стас наклонился над ней. Девушка, встретившись с ним глазами, чуть помедлив, прикрыла веки. Станислав коснулся ее губ своими губами. Сначала они были горячи, но безжизненны, однако лишь короткое мгновение. Губы ожили, и это было приятно и даже более чем…

– Еще! – едва не простонала Анна, когда он попытался оторваться от нее. – Еще целуй!

Она охватила Стаса руками, прижимая к себе. Гордееву ничего не оставалось, как повторить пройденное и даже развить его.

И, что самое интересное, Стас искренне желал продолжения, принуждением здесь не пахло. А грозный папа, помаячив тенью, ушел на второй план, и все неприятности канули в Лету…

Поцелуй затянулся. А когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дух, руки будто сами собой сплелись. Но уже через секунду пальцы разжались, яростно рванувшись к застежкам, пуговицам… И не зря ли Станислав хихикал по поводу звериной страсти?

Гордеев лежал, бездумно глядя в потолок. Несмотря на то что уже была середина ночи, спать не хотелось. На его груди покоилась рука Анны. Девушка прижималась к Стасу всем телом, словно боялась его отпустить. Отпустишь – потеряешь!

– Мне хорошо с тобой, – тихо сказала Анна.

– Мне тоже, – вторил ей Станислав, и это было чистой правдой.

– Ты уйдешь? – после недолгого молчания грустно спросила Анна.

Куда, откуда и почему он уйдет, пояснять не требовалось, это было понятно и ему и ей.

– Уйду, – безмятежно пообещал Гор.

– Из-за меня? – сонно поинтересовалась Анна. – Хочешь отделить общественное от личного?

Несмотря на то что вопрос ставился по существу, на Станислава неожиданно накатила злость. Хотя он и не являлся сторонником лозунга «Все бабы – дуры!», однако это было первое, что пришло ему в голову.

– Я еще не все исполнил, хозяйка? – с вызовом процедил сквозь зубы Стас.

– Нет, не все! – тихонько в его плечо выдохнула Анна. – Хочу еще…

– Потому ты меня сегодня за руль не пустила, чтобы силы сохранить для «еще». Как скажете, мэм! Чего пожелаете, сударыня?

Станислав не мог себя сдержать, хотя понимал, что его слова ранят Анну. Ему действительно было хорошо с ней и совсем не это хотелось сказать, но обида, копившаяся в нем последние недели, грязной пеной выливалась из бочки терпения. Против собственной воли Гордеева несло против течения.

Он ожидал, что Анна вспылит после его обидного демарша, но вдруг услышал то, чего никак не думал услышать:

– Все-таки сволочь ты, Гордеев, – негромко произнесла девушка и, не дожидаясь, пока Станислав обидится, ласково погладила ладошкой его грудь, будто успокаивая, и после этого огорошила: – Я же люблю тебя! С того первого вечера в Одинцове. Потеряла голову, потеряла рассудок. С утра до ночи – только ты.

– Ну ты скажешь! – недоверчиво промычал Станислав, от неожиданности едва не потерявший дар речи.

– Люблю! – грустно подтвердила Анна. – А ты ничего не замечал… не хотел замечать.

– Я в основном твои ежедневные скандалы замечал, – попытался защититься Стас. – Ты же меня и в хвост и в гриву!.. Какая тут любовь?!

– Бесилась, – горько подтвердила девушка. – Ты же ничего не видел, словно перед тобой стена глухая. Вот я и назло тебе и себе… Сколько раз давала повод проявить ко мне внимание. Не как телохранителя к «хозяйке», как ты любишь меня называть, а как мужчины к женщине. Но ты – зашоришься, тупым солдафоном прикинешься, из пушки не пробьешь…

– Не помню никаких поводов, – уныло попытался откреститься Станислав. – Мне сказали тебя охранять, вот я и охранял.

– Не оправдывайся, тебе это не идет. Ты мне больше нравишься независимым и смелым. Как тогда в Одинцове и как сегодня…

– А что сегодня? Я как всегда на посту!

– Так уж и поверила! Эй, гражданин, вы на глазах наглеете! Мы так не договаривались!

– А кто сказал «еще»? Причем два раза. И вообще, вину надо заглаживать.

– Не два, а три раза!

– Я подумаю!

– И думать нечего, до утра еще далеко.

– Опять «еще»?!!