Книга: По прозвищу Викинг
Назад: Глава 3. Первая встреча, последняя встреча…
Дальше: Глава 5. Какие удивительные ночи

Глава 4. Первые знакомства

Прикрыв глаза, Вадим неторопливо и лениво гонял в памяти план города Сьерра-Марино – столицы государства с идентичным названием. Он уже зрительно представлял его основные районы – делегасионес, наиболее крупные авениды и главные опорные пункты – местные достопримечательности. За время перелета от Москвы до Мадрида Вадим добросовестно проштудировал политические и экономические открытые материалы, которые подготовили параллельно аналитики его отдела и люди Старикова. Чувствовалось, что источники были одни и те же, поэтому у него оказался двойной комплект информационного бюллетеня. Один из них, на выбор, Вадим любезно предложил Надежде Алексеевне. Она полистала страницы, изредка останавливаясь на отдельных абзацах, но особой заинтересованности не проявила.
Контакт с ней налаживался неважно, можно сказать, что его практически не было. Вообще-то и сам Вадим пока не стремился к более тесным отношениям. Несколько холодная, можно даже сказать – высокомерная реакция дамы при первом знакомстве не располагали его к инициативе. Он решил пустить все на самотек и играть роль учтивого, но знающего себе цену подчиненного.
При пересадке Вадим все же помог даме поднести багаж, а также, по его мнению, приятно удивил Надежду Алексеевну прекрасным знанием английского и испанского. Ее знания для беглого общения за рубежом были совершенно недостаточны.
Йоркширское произношение Вадиму в свое время ставил специалист, не один год нелегально проработавший в Англии. А язык конкистадоров пришлось учить при подготовке к работе в одной из бывших испанских колоний. Методика обучения была отработана качественно. Вся группа на любых занятиях и даже отдыхе не имела права говорить – а инструктор настаивал: и думать, – кроме как по-испански. Илона Давыдова рыдала бы горючими слезами от зависти, узнав, с какой необычайной скоростью и качеством шло усвоение языка, перемешанного порой с не совсем нормативной и вполне отечественной лексикой. Эти выплески эмоций, правда, проявлялись не по злобе, а от излишнего усердия обучаемых.
Пока каждый из них занимался своей работой, не вмешиваясь в дела другого. Надежда Алексеевна что-то быстро писала в блокноте, разложив папку с бумагами на коленях, которые, по оценке Вадима, заслуживали пристального внимания. Не бумаги, естественно, а то, на чем они лежали. Периодически его блуждающий взгляд останавливался на данном объекте, и настроение от подобного зрелища не ухудшалось, а наоборот, приводило к определенным возвышенно-романтическим позывам, которые приходилось так же периодически отгонять.
Под мерный гул турбин «Боинга» Вадим мысленно закреплял полученную информацию и в перерывах прокручивал события двух прошедших суток. Викинг выходил на режим. Он назвал себя своим прозвищем и вспомнил, как его заработал.
Российская сторона получила информацию о налаживании канала поставок наркотиков из кокаинового треугольника латиносов. Отечественные начинающие наркобароны подготовили на удивление серьезную программу, и отделу была поставлена задача предотвратить это безобразие. Положение усложнялось тем, что в деле участвовали очень серьезные в бизнесе и общественной жизни люди, поэтому акция по их нейтрализации в родных пенатах не представлялась возможной, так как могла привести к неприятным последствиям. Под этот акт могли подвести политическую подоплеку с превращением подлецов в светлых мучеников демократии. Как следствие, был возможен совершенно ненужный кризис в определенных властных структурах. Предпочтительнее смотрелась бы бытовая драма или несчастный случай, причем подальше от исторической Родины.
После долгих раздумий и согласований было принято решение устроить маленькую драчку на чужом континенте, под которую «совершенно случайно» попадут некоторые основные фигуранты российской стороны. Проработали маршруты поставки порошка и для правдоподобности произвели несколько нападений на караваны соседствующих картелей. Они, естественно, начали между собой разборки со стрельбой и взрывами, и под этот шум группа Вадима произвела пиратский набег на катер с прибывшими на переговоры русскими «туристами».
Моторная пирога шла вверх по реке от индейского поселка. Километрах в пяти находилась небольшая пристань асиенды Маскаро, контролирующего не менее сорока процентов кокаина, производимого в регионе. Катер догонял еле ползущую лодку с двумя местными аборигенами, загруженную сетями. Фарватер был узкий, и быстроходное судно сбросило скорость и включило сирену. Пирога неторопливо начала отворачивать к берегу, освобождая дорогу катеру. Когда тот поравнялся с лодкой, один из индейцев неожиданно достал из-под свернутых сетей базуку и спокойно влепил выстрел в борт, в район машинного отделения.
Катер задымил, но остался на плаву. На палубу выскочили несколько ошалелых охранников с оружием, но люди в пироге, выбросив на борт в виде щитов бронежилеты и укрывшись за ними, открыли шквальный огонь из автоматов, сметая все живое на судне. Причалив к катеру, они заскочили на него, проверив, не осталось ли живых, и довершили начатое, забросав гранатами трюмные помещения.
Вся операция заняла около трех минут. Судно загорелось и начало тонуть. Убедившись, что дело сделано, Вадим с Самсоном прыгнули с борта и поплыли к берегу. Пирога со щитами-бронежилетами отправилась вниз по течению, а катер – на дно. Еще сутки, сбивая по джунглям погоню, Викинг с Самсоном выбирались к месту эвакуации. В российских газетах появился некролог о трагически погибших на отдыхе крупных бизнесменах. Планируемый канал поставки никто восстанавливать не стал, тем более что разборки между местными баронами на кокаиновом берегу еще долго не могли улечься.
А Вадим из-за его идеи применения бронежилетов на борту в виде щитов и абордажа получил с легкой руки Самсона прозвище «Викинг», хотя его фактура менее всего походила на бледный и белобрысый скандинавско-нордический тип.
Погрузившись в воспоминания, он не заметил, как задремал. Очнулся от ощущения легкого прикосновения к предплечью.
Будила спутница. Надежда Алексеевна интересовалась его вариантом плана предстоящего расследования. Вадим спросонья не сразу разобрался, чего от него хотят, но потом вспомнил, что в папке есть такой план, подготовленный ребятами Старикова. Он нашел и передал эти бумаги, а взамен получил объемистую пачку листов, на которых подробно описывались их будущие действия. Викинг затосковал.
Он привык к самостоятельности, сам планировал и ставил задачи. Хотя в предстоящей работе пока не было ясности, но зашоривание его с первых же шагов начинало приводить в негодование. Внешне Вадим никак не показал свое недовольство и потихоньку стал пролистывать полученный материал. Незаметно для себя он увлекся. План был написан, и довольно толково. Анализируя исходные данные, он упустил многие важные детали, которые следовало взять на заметку. В плане чувствовалась рука и мозги профессионала-криминалиста. Вадим отложил в памяти некоторые аспекты и посмотрел на спутницу. Судя по выражению ее лица, команда Станислава Сергеевича оказалась явно не на высоте.
Надежда Алексеевна захлопнула папку и повернула голову к соседу. Их взгляды встретились. Ни один не начинал разговора, и молчание затягивалось.
Первым не выдержал Вадим:
– Ну что, будем работать?
Следователь Генпрокуратуры, классически выдержав паузу, со вздохом ответила:
– Давайте попробуем.
В Сьерра-Марино было жарко. Посольский микроавтобус бесшумно летел по автостраде. Кондиционер работал, и зной, обжегший при выходе из лайнера, остался за стеклами автомобиля. Высокие пальмы вдоль трассы лениво покачивали кронами под легким ветром, долетающим с океана. Слева стройные ряды виноградника уходили к подножию невысоких гор.
На въезде в город высилась огромная стела, у основания которой стояла часовня. Сопровождающий пояснил, что это памятник погибшим за независимость от испанского ига под названием «Колонна свободы». В столице много памятников как завоевателям, так и освободителям – борцам за независимость друг от друга. Отношение на удивление бережное и к тем, и к другим. Первый Президент страны Антонио Артиас, которому в столице стоит не менее дюжины пеших и конных скульптур, одним из первых декретов взял под охрану государства все памятники вне всякой зависимости от их национального, расового и классового содержания.
Прибывших разместили в крохотной гостиничке на территории посольства в одноместных, но относительно просторных номерах. Само здание было старой постройки с лепниной на фасаде и зубастыми мавританскими башенками сверху, но внутри отделка и оборудование были вполне современными с кондишенами и глухими пластиковыми рамами.
На пятнадцать часов посол назначил прибывшим аудиенцию, и у них оставалось достаточно времени, чтобы привести себя в порядок после долгой дороги. Зайдя в ванную, Вадим услышал из соседнего номера, где расположилась Надежда Алексеевна, шум воды. Его спутница также принимала водные процедуры. Вадим совершенно бессознательно представил, а потом, чуть застыдившись, постарался побыстрее отогнать от себя соблазнительную картину происходящего за тонкой стенкой.
Он не был женоненавистником. Специфика работы не то чтобы отвергала, но просто не слишком располагала к постоянству. Женщины в его жизни не задерживались надолго. Частые и продолжительные командировки рвали складывающиеся связи, да и он сам не очень стремился брать на себя ответственность за чью-то судьбу.
А насчет шума воды за стеной и соблазнительной картины – было бы намного хуже, если бы его это не волновало.
Встреча с послом носила официальный и потому не очень конструктивный характер. Общие фразы и пожелания успеха в трудной работе. Представительный и в меру вальяжный дипломат общался больше с Надеждой Алексеевной, не только как с руководителем, но и с дамой, осыпая ее комплиментами, на что она реагировала довольно сдержанно.
Их поручили второму секретарю посольства. Как правило, эту должность занимали конторские, и Вадим был уверен, что инструкции по поводу его прибытия уже получены.
Второй секретарь, моложавый и подтянутый мужчина, Сергей Сергеевич – «…по кличке Роберт», добавил про себя Вадим, вспомнив старый отечественный фильм, принял их радушно, предложив прохладительные напитки и кофе. В отличие от посла, затянутого в пиджак и галстук, он был одет, как и гость, в светлые брюки и свободную белую рубашку.
Викинг несколько раз ловил на себе его внимательные и оценивающие взгляды. Надежда Алексеевна тезисно изложила предварительный план расследования и попросила как можно скорее организовать ряд встреч с должностными лицами местных правоохранительных органов. Оказалось, что это не совсем просто. Необходимо было сделать предварительный запрос в Министерство юстиции и только по его согласию, утвержденному графику и, соответственно, под его же неусыпным контролем начать расследование. А еще нужно получить согласования и визы Министерства внутренних дел и антитеррористического департамента, но это немного проще…
Местная бюрократия могла дать фору российским чиновникам. Любая бумага должна была четко вылежать свой срок на каждом столе и получить свой набор визирующих подписей в их четкой и строгой последовательности вне всякой зависимости от срочности, размеров благодарности или дружеских связей просителей, хотя без последних двух пунктов получение любого документа представляло практически неразрешимую проблему.
После согласования графика планируемых встреч гостям было предложено ближайшие два дня посвятить отдыху. Правда, руководством устно высказывалось пожелание по возможности не покидать пределы посольства из опасений повторения инцидента. Это была обычная и непреодолимая отечественная перестраховка – негласный совет, возведенный в ранг приказания. Не очень обязательный для исполнения, однако чреватый последствиями.
Вернувшись в номер, Вадим включил телевизор. На трех каналах шли мыльные оперы, два остальных показывали местную хронику. Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Вадим услышал глуховатый голос Сергея Сергеевича, с которым они расстались несколько минут назад. Он вежливо предложил встретиться с ним через час в помещении библиотеки.
Неофициальная встреча прошла в небольшой и уютной комнате за читальным залом под еле слышный шум кондиционера. Можно было не сомневаться, что это помещение специально предназначено для конфиденциальных встреч и защищено от прослушивания. Как Викинг и предполагал, инструкции из Москвы по поводу его приезда поступили. Сергей Сергеевич был готов обеспечить работу, но только по легальной части расследования, как с привлечением открытых, так и не совсем гласных источников.
На большее Вадим и не рассчитывал. Контора себя страховала на случай неприятностей и была абсолютно права. Естественно, оружие и необходимое оборудование, если они понадобятся, добывать придется самому. На этот случай ему Дедом был дан некий адресок.
А главной новостью, поступившей от местного информатора, было то, что мужчина, встретивший Валерия Осколова и забиравший из машины деньги, предназначавшиеся для выкупа, очень похож на одного из приближенных Хервасио Арриана. Этот самый Хервасио был в числе непримиримых лидеров герильерос. Полученные сведения проверялись агентом Сергея Сергеевича и могли быть хоть какой-то зацепкой для начала расследования. Осведомитель из официальных кругов также подтверждал, что в правоохранительных органах Сьерра-Марино муссируется данная версия. Окончательное подтверждение информации должно поступить максимум в течение ближайших суток из обоих источников.
До получения разрешения чиновников Министерства юстиции действительно не стоило начинать никакой деятельности. Местные органы правопорядка довольно ревниво относились к несанкционированным действиям на их территории и могли доставить нарушителям серьезные неприятности. При самом лучшем раскладе активная работа их команды могла начаться не ранее чем послезавтра.
Полученная информация давала определенные надежды. Хоть и зыбкую, но все же нить для начала расследования. Следующую встречу с Сергеем Сергеевичем назначили на завтра, на это же время. Первую половину дня Викинг уже распланировал и надеялся, что планы ему не сорвут.
Надеялся он зря. Утром ему позвонила его начальница и попросила сопроводить ее в город. Вадим чертыхнулся про себя, однако любезно согласился, надеясь найти какую-то причину и расстаться во время прогулки или просто потеряться. Он подозревал, что дама хочет ознакомиться с местными магазинами, но ошибся. Надежда Алексеевна предложила, чтобы не терять время, посетить место происшествия в старом районе Сьерра-Марино. Вадим был не против, хотя и не думал, что они обнаружат там что-то интересное.
Вторым фактором отказа от мысли потеряться была слежка, которую Викинг обнаружил сразу после отъезда из посольства. За такси, в которое они сели, пристроился спортивный темно-синий «Мустанг» с тонированными стеклами. Работа «хвоста» была старательной, но не настолько, чтобы ее не заметил профессионал. Вариантов могло быть несколько: наблюдение организовано местной полицией или органами безопасности с целью проверки лояльности вновь прибывших, негласная охрана теми же органами или своими, посольскими. Самое скверное – повторение истории с Осколовыми. Хотя последнее могло быть и не совсем скверным, а наоборот – дать след.
Викинг решил прокачать приставший «хвост» и повел себя несколько сумбурно, удивляя этим спутницу. Он несколько раз останавливал такси под предлогами покупки сигарет, спичек и минеральной воды. Привел в некоторое замешательство Надежду Алексеевну, придвинувшись к ней слишком близко и наклонив голову к ее плечу – так было удобнее наблюдать в зеркало заднего вида. Она испуганно отодвинулась и прижалась к дверце, но, убедившись, что дальнейших интимных поползновений с его стороны не наблюдается, успокоилась, хотя и не совсем.
Отлучки Вадима из машины, судя по реакции людей в «Мустанге», беспокоили их не очень сильно. Автомобиль преследователей спокойно стоял в отдалении и начинал движение, когда он возвращался и такси трогалось с места.
Когда же они добрались до пустыря, где находился взорванный дом, «Мустанг» попытался было завернуть следом за ними в узкую улочку, но увидев, что такси остановилось, задним ходом вывернул назад и встал на перекрестке, укрывшись за низким забором.
Осмотр места происшествия ничего не дал. Если бы не свежие угли, оставшиеся после пожара, трудно было бы отличить пепелище от скудного окружающего ландшафта. Мусор и пыльные заросли местного бурьяна резко контрастировали с ухоженным центром столицы, где недавно они проезжали. Все мало-мальски ценное с участка уже растащили соседи, и глазу не за что было зацепиться. Назад ехали в унылом молчании.
Квартала за четыре до посольства, около базарчика, Викинг под предлогом покупок попросил остановиться. Надежда Алексеевна отправилась дальше, а он нырнул в шумные ряды и стал наблюдать за дорогой. «Мустанг» проехал мимо базара, продолжая упорно преследовать их машину. Вадим, оставив свое укрытие, запрыгнул в стоящее около тротуара свободное такси и небрежно бросил на переднее сиденье двадцатидолларовую купюру. Указав водителю, пожилому мулату в форменной фуражке, на синий «Мустанг», он приказал следовать за ним.
Надежда Алексеевна подъехала к посольству и зашла внутрь. Солнечные лучи косо падали на машину преследователей, и Вадим с трудом, но все же смог через тонированные стекла различить два силуэта на передних сиденьях. Один из них держал около уха трубку мобильного телефона. Постояв на месте еще около минуты, машина резко развернулась и поехала в сторону центра. Вадим вынул из кармана еще одну двадцатку, показал ее водителю со словами:
– Если не отстанешь от «Мустанга», она твоя.
Тот, оживившись, заскрежетал стартером и ринулся в погоню. Проскочив центр, неизвестные повернули в сторону океана и вышли на автостраду. Вдоль побережья располагался Прадо – самый красивый и престижный район города. Фешенебельные особняки прятались в буйной тропической растительности и издалека радовали глаза великолепной архитектурой. Проехав километров пять, машина преследователей резко свернула к высоким кованым воротам. Через несколько секунд их створки автоматически открылись и «Мустанг» заехал на территорию.
После недолгих расспросов водителя, подкрепленных еще одной мелкой купюрой, Вадим установил, что особняк принадлежит очень богатому сеньору. Произнося слова «очень богатому», шофер закатывал в небо глаза, показывая из-под век огромные белки, и воздевал вверх руки. Фамилия этого сеньора была Арриан.
Только вчера Викинг слышал ее от Сергея Сергеевича, как принадлежащую одному из лидеров партизан-герильерос. Как-то не вязалось левое повстанческое движение и богатство особняка. Оставив вопросы до встречи с коллегой, он отправился в посольство.
Результаты поездки были малоутешительны, но в деталях интересны. На месте трагедии они ничего не нашли. За ними следили, причем непонятно кто и зачем. Правда, кое-что начало проявляться. Слежка была организована явно не официальными органами. Судя по действиям преследователей, сам Викинг их не интересовал. Этот момент, с одной стороны, радовал, с другой – был совершенно непонятен. Напрашивался вывод, что кому-то была интересна личность Надежды Алексеевны. Вопрос «зачем» оставался без ответа. И последнее, может быть, самое важное: уже дважды в течение суток всплывала фамилия Арриан.
По дороге в посольство Викинг все же смог выполнить часть своего плана, намеченного на сегодняшний день. Предварительно созвонившись по уличному таксофону, он посетил картинную галерею современной живописи. Пробыл там недолго, но вышел вполне довольным.
Встреча с Сергеем Сергеевичем дала конкретную информацию, но особой ясности не внесла. Нувориш Эрнандо Арриан, чьи кованые ворота имел честь наблюдать Викинг, был родным дядей пламенного революционера Хервасио Арриана и его непримиримым врагом. Эрнандо имел огромные кофейные и табачные плантации, которые подвергались периодическим набегам и экспроприациям со стороны людей Хервасио, а также большой танкерный флот и держал в своих руках более сорока процентов поставок в страну нефти.
Эрнандо и отец Хервасио родились в семье известного, но небогатого юриста. Эрнандо выбрал путь коммерции, чем огорчил своих родителей. Старший же брат продолжил дело отца и занялся юриспруденцией. Его сын Хервасио выбрал ту же стезю и окончил юридический факультет Принстона. Правда, чуть позже социалистические идеи овладели сознанием молодого человека, и результат был налицо – две яркие социальные противоположности: дядя и племянник.
Была еще одна версия, утверждавшая, что в уходе Хервасио в революцию виноват сам дядя Эрнандо, отказавший племяннику, когда тот просил руки своей кузины-primo, в которую был с детства влюблен. В общем, она прима, он прима, а история банальная, не первой свежести. Но это были больше домыслы, а им не всегда можно верить.
Была у родственников черта, которая объединяла их. По слухам, оба не выбирали средств, чтобы добиться своего. Молва утверждала, что дядя без всякой жалости убирал соперников и конкурентов, пока не достиг своего положения и не создал могучую империю Эрнандо Арриана.
Горячие южные страсти, о которых поведал Вадиму Сергей Сергеевич, были занимательны, но вопрос о сегодняшней слежке оставался открытым. Более интересным было подтверждение версии о причасности к похищению и смерти Осколовых одного из приближенных Хервасио. Оба осведомителя подтвердили эти данные. Полиция идентифицировала мужчину на видеозаписи с личностью Хосе Диоса, находящегося в розыске по подозрению в причастности к совершению ряда преступлений. Одновременно с этим второй агент докладывал, что Диос более трех недель как исчез из лагеря Хервасио, но, случилось это с ведома Арриана или без оного, узнать не было возможности.
Данные сведения давали конкретное направление в работе. Надо было выходить на герильерос. Сергей Сергеевич в этом деле был не помощник, и надеяться следовало только на свои силы. Подходящих вариантов пока не намечалось, и это было скверно.
Вечером в номере Вадима зазвонил телефон. Надежда Алексеевна попросила его зайти к ней. Вадим постучал в дверь ее номера. В одной руке он держал ананас с пышным зеленым хвостом, в другой – плетеную корзиночку с персиками. Она открыла дверь и удивленно посмотрела на фрукты.
– А это зачем? – сухо спросила Надежда Алексеевна.
– Это результаты моего похода по базару.
Она безразлично пожала плечами, однако взяла фрукты, вымыла их и поставила на журнальный столик. Надежда Алексеевна присела в кресло напротив Вадима.
– Завтра на десять утра нас приглашают в Министерство юстиции. Кажется, формальности выполнены, и можно приступать к работе.
Вадим уже знал про это от Сергея Сергеевича, но сделал вид, что обрадован такой скоростью решения вопроса.
– И еще завтра же мы должны встретиться в Министерстве внутренних дел с непосредственными руководителями, проводившими операцию по освобождению заложников. Как вы считаете, правильно была ими организована акция или они допустили какие-то просчеты?
Вадим хорошо знал руководство по антитеррористическим действиям и сам участвовал в них, поэтому ответил довольно откровенно:
– Судя по материалам, которые мы получили, претензии по их работе несущественны. Вполне грамотно подготовленная и организованная операция, и в трагическом исходе вины исполнителей я не вижу. Может, в дальнейшем и узнаем что-то новое. Пока обвинять в случившемся, кроме самих террористов, некого.
Надежда Алексеевна достала блокнот и сделала в нем запись. Вадим понял, что она готовит себя к завтрашнему разговору. Ему стало немного обидно, что его так используют, но он сам быстро включился в процесс, похожий на игру.
Они начали закидывать друг друга вопросами. Почему бронежилет Осколова оказался снят? Почему команда на захват была подана именно в это время? Через сколько времени перекрыли район, прилегающий к месту происшествия? Почему?… Почему?…
Скоро такими заметками были исписаны несколько страниц в блокноте. Одновременно с этим гость нанес ощутимый урон фруктовому содержимому тарелок. Пора было заканчивать встречу. Вадим боролся с желанием выдать часть информации, полученной им сегодня, но решил не торопиться. Завтра Надежда Алексеевна получит эти сведения из официальных источников, а по поводу слежки нужно попробовать сначала разобраться самому.
Вадим попытался туманно предупредить ее, что необходимо быть осторожной и постоянно начеку, на что получил скептическое продолжение: «…не гулять с нехорошими мальчиками и вовремя ложиться спать».
И еще Надежда Алексеевна с кривой усмешкой добавила туманную фразу:
– Я думала, что вы будете за мной только наблюдать, а не читать скучные нотации.
Вадим не понял, что она хотела этим сказать, но решил, что все темы на сегодня исчерпаны и ему пора возвращаться к себе.
В Министерстве юстиции все прошло почти гладко и, как сказал Сергей Сергеевич, очень быстро, хотя пробыли они там около четырех часов. Документ, скрепленный тремя подписями и двумя печатями, гласил, что сеньору Веклищеву и сеньоре Ломейко (Вадим со злорадством отметил, что консервативные латиносы поставили мужчину как положено – впереди женщины) разрешено заниматься проведением расследования по поводу гибели российских дипломатов, и просьба всем официальным лицам оказывать содействие вышеупомянутым сеньору и сеньоре.
Несмотря на то что в помещениях работали кондиционеры, четырехчасовая гонка по кабинетам вымотала всех троих, и они стояли между величественными колоннами центрального подъезда Министерства юстиции, вытирая с лиц испарину. Министерство внутренних дел находилось напротив, и нужно было лишь перейти через площадь, расчерченную коричневыми и черными гранитными плитами. Однако, по предложению Сергея Сергеевича, принятому единогласно, было решено сначала посетить близлежащее кафе, тем более что подошло по местным обычаям время «альмуэрсо» – обеда и послеобеденного отдыха.
Кроме министерств, на площадь выходил огромный кафедральный собор Пресвятой Девы Лусии и вполне современный супермаркет. Так что здесь были представлены классические устои государства: церковь, суд, полиция и торговля.
Они расположились за столиком под ярко-красным зонтиком с надоевшей эмблемой «Кока-Колы». Вадим незаметно огляделся по сторонам и заметил на стоянке рядом с супермаркетом уже знакомый темно-синий «Мустанг», преследовавший их вчера. Он незаметно обратил на него внимание Сергея Сергеевича. Тот кивнул, что предупреждение принял, и, пока официант выполнял их заказ, отлучился позвонить. Вадим, откинувшись на стуле, осмотрел кафе и с невольной мужской гордостью заметил, что его спутница произвела неизгладимое впечатление на присутствующих идальго.
Фланирующие по площади жгучие представители сильного пола подтянулись поближе к столикам и, проходя мимо, буквально поедали глазами Надежду Алексеевну. Мужчины, сидевшие в кафе, уделяли ей не меньшее внимание, прижимая указательный палец к нижнему веку и качая при этом головой. Такой жест по местным обычаям означал высшую форму восхищения. Сама дама на все это обращала внимания не больше, чем на прогуливающуюся по площади трехцветную кошку.
Сергей Сергеевич возвратился быстро, и они приступили к дегустации мороженого. Вадим разочарованно определил, что московский пломбир намного вкуснее и приятнее. Местный продукт напомнил ему фруктовое мороженое из детства – самое дешевое, хрустящее и несладкое. А вот кофе в маленьких фарфоровых чашечках был великолепен. Скромно перекусив, а в такую изнуряющую жару есть не хотелось совсем, они отправились в Министерство внутренних дел, оставив мужскую часть населения кафе и прилежащей к нему площади в полном разочаровании.
Если Министерство юстиции практически не охранялось – в вестибюле присутствовал только престарелый вахтер, то у подъезда Министерства внутренних дел стояли в касках с автоматами двое крепких полицейских, затянутые, несмотря на зной, в ремни. Такие же парни охраняли турникет на первом этаже. После тщательной проверки документов и длительных переговоров по внутреннему телефону хмурый полицейский провел их на второй этаж в приемную министра Пабло Вильяса.
Ожидать приема пришлось не более десяти минут. Секретарь любезно пригласил пройти в кабинет и плотно притворил за ними дверь. Несмотря на внешнюю доброжелательность министра, было видно, что он расстроен. Присутствующие были предупреждены, что трагический инцидент с их соотечественниками едва не привел к его отставке и Президент поручил лично сеньору министру контролировать ход следствия. Результаты пока были плачевные, и дамоклов меч отставки так невидимо и висел над головой Вильяса рядом с реальным портретом Президента на стене за креслом.
Беседа, которую Вадим переводил с испанского для Надежды Алексеевны, была короткой. Министр подтвердил полномочия российских следователей и направил их непосредственно в антитеррористический департамент к полковнику Руэнтосу. Похоже, Пабло Вильяс не видел особого смысла и тем более пользы от их участия в проведении расследования.
Антитеррористический департамент находился в нескольких кварталах от Министерства внутренних дел. Посольская машина уверенно вписалась в тугой и беспорядочный автомобильный поток авениды Пренс-Принц, пересекающей насквозь столицу. Сергей Сергеевич внимательно посмотрел в зеркало заднего вида и едва заметно кивнул головой, давая Вадиму знак, что «Мустанг» опять сел на хвост. Он наклонился к водителю и что-то негромко ему сказал. На ближайшем перекрестке их машина из крайнего левого ряда, завизжав резиной, резко ушла вправо, едва избежав столкновения с подрезанным автомобилем, и под громкие возмущенные сигналы клаксонов скрылась в узком переулке.
Вадим оглянулся в заднее стекло и увидел, что из пробки, организованной ими на перекрестке, с трудом, но все же вылезает темно-синий капот «Мустанга». Водитель пронесся еще пару кварталов и несколько раз повернул направо, налево, опять направо… Водил он классно. Иногда казалось, что их лимузин на тесной улочке разнесет вдребезги прилавки, тележки, в изобилии наставленные вдоль домов, или себя, не вписавшись на скорости в острый поворот. Но все закончилось на удивление благополучно. Еще раз взвизгнув покрышками, они опять оказались на той же авениде, с которой недавно свернули, только парой кварталов впереди. Только минуты через три сзади замаячил автомобиль преследователей.
Надежда Алексеевна с удивлением следила за их странными действиями, но вопросов не задавала. Сергей Сергеевич по окончании маневров повернулся и с очаровательной улыбкой пояснил, что они просто объезжали пробку, возникшую впереди по дороге. Объяснение было молча принято, но поверила она ему или нет, оставалось только гадать.
Владения грозы террористов полковника Алессандро Руэнтоса охранялись серьезнее, чем ракетно-ядерная база. Квартал был обнесен четырехметровой кирпичной стеной, поверх которой шли два ряда колючей проволоки. Судя по изоляторам, на которые она крепилась, не исключалось, что по ней шел ток высокого напряжения.
Массивные створки ворот захлопнулись за автомобилем, въехавшим в глухой каменный мешок. Сверху на стене стояли автоматчики, а из двух амбразур прямо в лобовое стекло назидательно смотрели стволы станковых пулеметов. По четырем углам висели камеры слежения.
Офицер в сопровождении трех вооруженных полицейских попросил их выйти из машины. В его руках были документы прибывших, которые они предъявили перед въездом. Офицер вел себя корректно, но на попытки протеста, что автомобиль принадлежит посольству, ответил коротко:
– Такой порядок для всех.
Порядку пришлось подчиниться. Осмотр машины производился по всем правилам. Выпотрошили все: багажник и моторный отсек, подняли сиденья и капот, осмотрели потаенные углы и днище с помощью зеркала. Личный досмотр не делали, но чуть позже, в здании, все же пришлось пройти через подкову металлоискателя. За вторыми воротами во дворе стояли два бронетранспортера с расчехленными пушками, и еще три амбразуры смотрели сверху темными радиусными щелями бойниц и за забор, и внутрь территории.
«Весело живут ребята», – усмехнулся про себя Вадим. Он знал по информативному бюллетеню, что обстановка с террором в Сьерра-Марино непростая, но, судя по охране, дело обстояло серьезнее, чем можно было догадываться. Полковник Руэнтос характеризовался как классный профессионал, и предпринимаемые им меры вряд ли были простой прихотью служаки.
Встреча с полковником показала, что сведения о личности главы антитеррора в стране вполне достоверны. Глубокая информированность, интеллект, одновременно – властность в поведении и натренированное тело выдавали серьезного бойца. Встретившись с оценивающим взглядом Руэнтоса, Викинг понял, что они волки одной стаи. Трудно сказать, как это можно почувствовать, но было видно, что полковник так же достойно оценил своего гостя.
Контакт наладился быстро. На встречу вызвали сотрудников департамента, участвующих в расследовании. Все материалы были раскрыты для изучения. Вадим вместе с Сергеем Сергеевичем выступали переводчиками для Надежды Алексеевны. Вопросы, которые они вместе подготовили, сыпались на местных детективов словно из рога изобилия.
Недоверчивые и даже насмешливые поначалу взгляды на Надежду Алексеевну скоро сменились уважительным отношением к ней. Так мог работать только опытный криминалист, и все это быстро поняли. Вадиму понравилось, что сотрудники у Руэнтоса работали очень серьезно и напряженно. Было видно, что отбор осуществлялся по высоким деловым качествам. Ненужных здесь не держали.
Информация о погибшем во время взрыва Хосе Диосе сегодня была единственной зацепкой в деле. Для Вадима это не было новостью, но его спутница очень заинтересовалась данными сведениями. Когда вопросы иссякли, Надежда Алексеевна углубилась в представленные материалы – фотографии и схемы. Сергей Сергеевич в это время оживленно о чем-то беседовал с руководителем пресс-службы департамента. Вадим, закончив работу добровольного переводчика, попросил сотрудников полковника Руэнтоса прокачать интересующую его информацию о принадлежности «Мустанга», второй день висящего на хвосте. Надежда Алексеевна удивленно взглянула в его сторону, но ничего не сказала и снова занялась бумагами.
Сведения из компьютера о машине подтвердили наблюдения Викинга. Автомобиль относился к гаражу Эрнандо Арриана и находился в распоряжении службы его безопасности. Пришло время побеседовать с полковником.
– Вы можете мне подробно рассказать об отношениях дяди и племянника – Эрнандо и Хервасио Аррианов?
– Чем они вас заинтересовали? – удивленно спросил Руэнтос.
Скрывать смысла не имело. Вадим рассказал о непонятной слежке за ними. Руэнтос на секунду задумался.
– С этим, конечно, надо разобраться, но одно можно сказать, что дядя и племянник действительно враждуют и контактов между ними нет никаких.
Алессандро Руэнтос принадлежал к одному из старейших и знаменитых родов Сьерра-Марино, такому же, как и семейство Аррианов. Поэтому ему были известны не только оперативные данные, но и внутренние, часто скрытые от посторонних глаз отношения в семействах аристократов. В их круг чужаки, в том числе и новоиспеченные богачи, не допускались. Разглашать семейные тайны было крайне плохим тоном, но данный случай мог быть исключением из правил.
Интерес этого русского не был праздным. Полковник понимал, с одной стороны, тот нащупывает скрытую нить в расследовании, которая пока не являлась на свет, а с другой стороны, он чувствовал с первой минуты встречи расположение к этому человеку. И в конце концов этот русский парень скоро уедет, и ему не будет никакого дела до местной светской жизни, как и самому полковнику абсолютно неинтересно происходящее в России. И полковник ввел Вадима в курс скандалов в семействе одного из самых богатых людей Сьерра-Марино.
Раздоры в семье Аррианов начались давно, еще до рождения Хервасио. Его мать предпочла выйти замуж за старшего брата, отвергнув любовь младшего – Эрнандо. Семейные контакты между ними продолжались, хотя отношения были натянуты. Эрнандо довольно удачно женился на дочери кофейного магната и принял от него дела. Рождение Хервасио, а через четыре года Христы, дочери Эрнандо, внесло новые сложности в их отношения. Дед настоял, чтобы его внуки еще в младенческом возрасте были помолвлены. Браки между двоюродными братьями и сестрами не возбранялись и даже приветствовались в старинных родах. Эрнандо хоть и скрипел зубами, но ему пришлось согласиться с волей отца. Обида на родителей Хервасио с годами не угасла, а может, даже обострилась. Он тешил себя мыслью, что ко времени, когда дети войдут в возраст жениха и невесты, можно будет отменить эту помолвку. Такое случалось, и если происходило по согласию сторон, то не было особым нарушением обычаев.
Однако судьба распорядилась по-своему. Молодые люди, несмотря на редкие встречи, прониклись симпатией друг к другу и поклялись в вечной любви. По возвращении из Принстона Хервасио принял от отца его адвокатскую практику и повел дела довольно успешно. Встав на ноги, молодой человек решил просить у Эрнандо руки его дочери. Объяснение прошло бурно. Нрав у обоих был горячий – давала знать о себе одна кровь. Встреча закончилась отчаянной рубкой на саблях, которые в избытке висели на стенах кабинета Эрнандо. Увечий противники избежали. Их с трудом, но все же разняли. Однако после столь бурного объяснения они стали заклятыми врагами.
Христа также внесла свою лепту в интригу, заявив отцу, что будет принадлежать только Хервасио. Разгневанный отец проклял племянника, а тот объявил ему войну, примкнув вначале к умеренным анархистам, а потом вообще организовал свой, крайне экстремистский, отряд повстанцев-герильерос.
Один из самых богатых людей Сьерра-Марино щедро выделял средства на борьбу с партизанами, подразумевая под этим борьбу с родным племянником, а непримиримый левый – Хервасио Арриан, пламенно боролся за социализм, пуская красных петухов капиталисту-дяде. Красавица же Христа категорически отказывалась от выгодных партий для замужества и трепала нервы отцу экстравагантными скандальными выходками. Страсти пылали огненными кострами, сталь звенела, глаза сверкали… В общем, ситуация была крайне тупиковая.
Отсюда следовало, что версию о контактах Аррианов можно с чистой совестью исключить. Если предположить, что Хервасио как-то причастен к делу Осколовых, то возможность участия в этом его дяди абсолютно нереальна. Вадим вынужден был с этим согласиться, хотя ему не давала покоя непонятная слежка. В конце концов все должно когда-то проясниться, а сейчас необходимо было выходить на явный след, на Хосе Диоса, участвовавшего в террористическом акте.
Викинг попросил дать ему подробную информацию о действиях отряда Хервасио Арриана. Эти сведения ему представили. Материал был объемный, на его изучение пришлось потратить более двух часов. Надежда Алексеевна занималась своими делами сначала с помощью Сергея Сергеевича, а потом – переводчика, вызванного из посольства.
Вадим с интересом оглядел переводягу – как ни крути, свой парень, несостоявшийся коллега. Это был молодой человек лет двадцати пяти. Вид, правда, хиловатый и вполне цивильный – явно из гражданских специалистов.
Видя, что процесс налажен, второй секретарь попрощался с ними. Скоро и Вадим, изучив то, что ему было необходимо, решил покинуть эту гостеприимную, хотя с виду и не совсем приветливую организацию. У него были свои неотложные дела.
Надежда Сергеевна попрощалась безразлично и почти холодно, показывая, что каждый из них занимается своим делом. И, в общем, она была права. Посольский автомобиль и переводчик остались в ее распоряжении. Вадим остановил такси и поехал в центр, к знакомой площади Пресвятой Девы Лусии, названной в честь одноименного собора. По дороге он внимательно осмотрел пластиковую карточку, полученную им в конторе полковника Руэнтоса. Вверху был герб Сьерра-Марино – леопард в прыжке на фоне пальмы. Слева – фотография Вадима, переданная заранее из посольства, и короткий текст, удостоверяющий его принадлежность к работе антитеррористического департамента. Еще ниже стояла черная печать с изображенными на ней перекрещивающимися мечами.
Вадим убедился, что слежки за ним нет. Знакомый «Мустанг» исчез из поля зрения, а новых преследователей не появлялось. Погуляв по супермаркету, он купил местную газету «Новедадес» – «Новости» и присел на лавочку в сквере рядом с собором. Время до встречи у него оставалось, и можно было насладиться отдыхом, тем более что к вечеру жара немного спала и легкий ветерок с побережья приятно обволакивал тело.
Газета была официальной и рассказывала о политических и экономических достижениях Сьерра-Марино, работе Президента и Ассамблеи – по-нашему Государственной думы, ценах на хлопок, кофе и табак, криминальных новостях. Одна заметка привлекла внимание Вадима. В ней кратко говорилось, что в страну прибыла неправительственная российская делегация для заключения договоров по поставкам нефти. У Викинга появились смутные ассоциации, связанные с фамилиями, указанными в заметке, и он, отложив их в память, решил получить более подробную информацию об этих переговорах у Сергея Сергеевича.
Время подходило, и Вадим отправился на запланированную встречу. Его внешний вид – смуглый, с темными волнистыми волосами, не выделял Викинга из толпы. Он походил на среднестатистического гражданина страны, может быть, только более европеизированного. Крови здесь перемешано было много: испанской, индейской, африканской – креолы, метисы, мулаты…
Ровно в восемнадцать часов Викинг остановился у цветастой афиши на входе в Галерею современного исскусства. Любуясь яркими каракулями и надписью, сообщающей о выставке мексиканского художника-авангардиста, он не заметил, а точнее – не показал виду, так был поглощен созерцанием красочного плаката, как рядом остановился смуглокожий крепкий мулат в легком светлом пиджаке, соломенной шляпе.
Его лицо и манеры как-то не предполагали в нем особой любви к искусству современному или классическому.
Шрамы на лице заставляли думать о более прозаическом хобби, а на место изящной тросточки, которую вертели руки мулата, просилось что-то более серьезное, с виду схожее со станковым пулеметом или базукой.
Мулат тросточкой показал на афишу и о чем-то спросил Викинга. После недолгого оживленного разговора они вместе вошли в галерею, вежливо уступая друг другу дорогу. Со стороны могло показаться, что встретились два завзятых любителя современной живописи и графики. Минут через двадцать они вышли на ступеньки. Судя по их довольным лицам, время на посещение экспозиции было потрачено с пользой для обоих.
Сразу по возвращении Вадим созвонился с Сергеем Сергеевичем, и они договорились о встрече. Особых новостей не было. Информаторы пока молчали. На вопрос о российской делегации, прибывшей на переговоры по поставкам нефти, Сергей Сергеевич немного скривился и процитировал Высоцкого:
Проникновенье наше по планете
Особенно заметно вдалеке:
В общественном парижском туалете
Есть надписи на русском языке.

Потом перечислил лиц, входящих в состав делегации: пара незнакомых фамилий, один бывший известный высокопоставленный чиновник и еще более популярный в определенных кругах Монгол, вор в законе, передислоцировавшийся на крупный бизнес.
Два брата Монтуровых – Монгол и Монах – имели на двоих двадцать четыре года отсидки и сибирскую нефтяную компанию с Председателем совета директоров в лице одного из бывших вице-премьеров. Делегация прибыла в Сьерра-Марино для заключения договоров на поставки российской и, по слухам, иракской нефти, закрытой международным эмбарго. Переговоры проходят не только на уровне частных компаний, но и с чиновниками Министерства топлива и энергетики на государственном уровне. Кстати, один из самых крупных воротил местного нефтяного бизнеса – не кто иной, как Эрнандо Арриан.
Прибыли «нефтяники» в тот же день, что и Вадим с Надеждой Алексеевной, только рейсом из Лондона. Родное российское посольство в этой акции не участвовало, так как визит носил частный характер.
Вадим опять почувствовал дискомфорт в ощущениях. Что-то вертелось в подсознании, но связать это «что-то» в единую цепь не получалось. Гибель Осколовых никак не пересекалась с этими событиями и лицами, а значит, ее пока можно загнать в память, в отдел «иметь в виду». Своих хлопот не перечесть.
В первую очередь надо было выходить на Хервасио Арриана и разбираться с его человеком. Пока были только наметки – сведения из конторы Руэнтоса и данные агента Сергея Сергеевича. Первые приблизительно знали месторасположение, а вернее – предполагаемый горный район базы Хервасио. Если бы знали точно, сами бы разбомбили его. Второго, хотя это был реальный и прямой выход на герильерос, не отдаст Сергей Сергеевич. Да и сам информатор не пойдет на контакт. Одно дело – передавать сведения незаинтересованному лицу, не рискуя ничем, зная, что от этого никакого вреда для повстанцев не будет, и при этом стричь небольшие дивиденды. Совершенно другое дело – организовать выход на них. Здесь можно потерять не только доход, но и голову.
Уже прощаясь, Вадим вытащил удостоверение, полученное им от полковника Руэнтоса. При виде его Сергей Сергеевич расстроился. Оказалось, что эта карточка очень полезна и удобна в Сьерра-Марино. Обладатель ее получает практически индульгенцию на свои действия на территории государства. Он имеет право ношения и применения оружия, использования любых средств связи и транспорта. Все государственные и частные организации обязаны оказывать помощь хозяину удостоверения.
Единственное отличие документа – его цвет. У Викинга был синий фон. Это означало, что, в отличие от обладателей красных карточек, штатных работников департамента грозного полковника, он не мог без суда и следствия расстреливать террористов на месте преступления. Он с удовлетворением принял данную информацию к сведению. К такому комиссарскому мандату еще бы «наган»…
Вадим направлялся к себе в номер и на перекрестье аллей встретил Надежду Алексеевну. При виде его начальница сделала независимое лицо и попыталась гордо проследовать мимо. Сделать ей это не удалось. Вадим быстро догнал женщину.
– Надежда Алексеевна, как ваши успехи? Есть что-то новое?
– А вас это очень интересует?
– Ну, как же, ведь мы занимаемся одной работой.
– Дело-то, может быть, и одно, а вот конечные цели у нас, вероятно, разные.
– Надежда Алексеевна, извините, но я вас не очень понимаю, – изумился Вадим.
– А что здесь понимать? У каждого из нас свое руководство, и, следовательно, задачи поставлены разные. Мое мнение такое, что работать нам необходимо порознь, тем более вы это уже активно воплощаете в жизнь. Что еще хотите услышать от меня?
Вадима в принципе устраивал такой расклад, но была совершенно непонятна открытая неприязнь, звучавшая в голосе собеседницы.
– Помилуй бог, о чем вы говорите? Какие конечные результаты? Какие задачи? Если можно, обьясните, в чем дело?
– Я не собираюсь ничего объяснять. Мне незачем разыгрывать перед вами комедию. Если хотите, играйте ее сами.
Викинг прекрасно знал, что с женщинами, тем паче по вопросам взаимоотношений, спорить бесполезно. Им необходимо сначала дать выплеснуть свои эмоции, а уже потом пробовать решать что-то конструктивно. Он решил поменять тему разговора.
– Какие у нас планы на завтра?
– Какие планы у вас, не знаю, а я рано утром выезжаю на ранчо Хосе Диоса и буду работать с его родственниками.
Эти мероприятия несколько расходились с планами Вадима. Он решил подыграть Надежде Алексеевне.
– Мне вы разрешите не сопровождать вас в этой поездке? Есть некоторые данные, которые необходимо проверить. Кстати, я надеюсь, что вы едете не одна?
– Пожалуйста, я уже сказала, что вы можете заниматься чем угодно, только пока не мешать мне. – На слове «пока» Надежда Алексеевна сделала ударение. – А за заботу спасибо, сопровождающие нашлись. Со мной едет следователь из департамента и наш переводчик.
Она развернулась и пошла к гостинице, оставив Вадима в крайнем изумлении.
Вадим попытался найти вразумительное объяснение немилости, в которую нежданно попал. Пусть он задавал несанкционированные вопросы Руэнтосу, но неужели каждый свой шаг необходимо согласовывать с ней? Абсурд… И эти совершенно непонятные слова о различных целях. Понятно, что конечные результаты по делу у нас действительно различаются, но она вряд ли об этом может догадываться.
На следующий день с утра Вадим посетил Национальный банк столицы. Процедура снятия денег много времени не заняла. Запрос по коду в цюрихский банк, подтверждение счета, перевод через океан – и двадцать тысяч долларов легли в «дипломат», позаимствованный для этой цели у Сергея Сергеевича. Затем была прогулка на Центральный телеграф и звонок на Кипр. Механический сонный голос автоответчика пролопотал что-то по-гречески, а затем на родном русском произнес:
– Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала.
Протяжный с переливами гудок, короткий, согласно инструкции, доклад:
– Викинг вариант номер один выполнил.
Для порядка он повторил эту фразу еще раз. Отбой. Короткие гудки.
В посольстве царила суматоха. С улицы все выглядело вполне пристойно, однако уже на проходной его попросили срочно позвонить в приемную посла и переговорить со вторым секретарем, то есть Сергеем Сергеевичем. Голос у того был одновременно растерянным и злым.
– Произошло нападение на автомобиль в тридцати километрах от столицы. Погибли следователь из департамента Руэнтоса и водитель. Посольский переводчик без сознания, в тяжелом состоянии. Надежда Алексеевна исчезла.
Назад: Глава 3. Первая встреча, последняя встреча…
Дальше: Глава 5. Какие удивительные ночи