Глава 30
Надежда умирает последней

За столом в кабинете для свиданий сидел незнакомый человек в строгом костюме.

– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – протянув руку для приветствия, проговорил посетитель. – Меня зовут Барбусов Вадим Анатольевич. Я ваш адвокат.

– У меня на суде был другой адвокат, а вас я не знаю, – сказал Зверь.

– Я знаю, что у вас был другой адвокат. Меня наняли после того, как вы прибыли в «двойку». Вам хотят помочь.

– А кто? – спросил Зверь.

– Логичный вопрос. Ко мне за помощью обратился ваш знакомый, Герасимов Олег Иванович. Я знаю про вашу историю практически все. Герасимов уволился из органов после того, как вас осудили. Передавал вам большой привет и велел сказать, что не успокоится, пока не исправит свою ошибку. То есть пока не поможет вам выбраться из этого забытого Богом клочка земли. Я не знаю, как к вам обращаться. Якуев – вроде неуместно, Зверь – как-то грубовато. Что по этому поводу думаете? – спросил адвокат.

– Да, в этой ситуации Якуев – смешно. Давайте лучше Зверем, с этим прозвищем я дольше хожу, – улыбнувшись, ответил зэк.

– Договорились. Итак, первый вопрос. Как сидится, не обижают вас здесь?

– Пусть только попробуют, – хмыкнул Зверь.

– Наслышан я уже о ваших взаимоотношениях с жителями «двойки», все уши прожужжал начальник учреждения. Я с ним уже успел пообщаться с утра. Ладно, теперь о главном. Что с памятью, восстанавливается? Может, вы что-нибудь вспомнили?

– Ровным счетом ничего.

– Да, наша задача усложняется… Но ничего, прорвемся. Единственный шанс выйти отсюда – это идентифицировать вашу личность. Но как это сделать, если вы ничего не помните?

– Не знаю, – пожал плечами Зверь.

– Есть, правда, еще один вопрос, который я сейчас отрабатываю. Я обратился к своему хорошему другу, компьютерному гению. Он через Интернет попытается узнать что-нибудь о Ирине Гассерт. И тогда, возможно, что-то может получиться. Но на это необходимо время. Если мы узнаем, кто вы, то дело могут пересмотреть по вновь открывшимся обстоятельствам. Давайте договоримся с вами так. Если вы что-нибудь вспомните, обязательно свяжетесь со мной. Вот моя визитка. Позвонить можно будет вот по этому телефону. Вы имеете право на телефонный звонок. Если информацию об Ирине Гассерт мы все-таки получим, я сам приеду к вам, и тогда мы решим, что нам делать дальше. Советую вам не натворить здесь каких-нибудь дел. Не ввязывайтесь ни в какие истории, хорошо? – и адвокат вопросительно посмотрел на Зверя.

– Хорошо. Передавайте большой привет Олегу Ивановичу. Я с самого начала понял, что в нем есть что-то человеческое, – ответил Зверь.

– Хорошо, передам. Ну что, будем прощаться? Я надеюсь, ненадолго.

– Я тоже на это надеюсь, – с грустной улыбкой проговорил Зверь.

…Вечером, сидя на кухне за чаем, Барбос рассказывал приятелю.

– Ты знаешь, Олежка, а он мне понравился, хороший парень. Правда, уже успел отличиться в «двойке». Поломал блатных, чеченцев погонял, досталось и вертухаям. Целый час мне про его приключения рассказывал начальник учреждения. Хороший вроде мужик. Месяц Зверь провел в ШИЗО, сейчас в больничке отлеживается. Ничего из прошлой жизни он пока не вспомнил. Да, совсем забыл: передавал тебе привет, сказал, что есть в тебе что-то человеческое. Вот, пожалуй, и все новости, – поведал Барбос.

– Как он себя чувствует? – спросил Олег.

– Да нормально, адекватно ко всему относится, но надежды не теряет, и это радует… Ладно, хватит о работе, давай о тебе поговорим. Ты насчет адвокатуры подумал? Я уже замолвил за тебя словечко нашему шефу. Так что можешь на следующий месяц сдавать экзамены на адвоката.

– Вот за что я тебя люблю, Барбос, так за то, что ты всегда гнешь свою линию. Давай договоримся так. Если ты вытянешь Зверя, я поверю, что адвокатура в нашей стране имеет хоть какой-то вес, и тогда сразу же вступлю в ряды адвокатского братства.

– Смотри, ловлю на слове, потом не отвертишься, – улыбнувшись, ответил Барбос.