Глава 28
ШИЗО
Зверь очнулся в холодной сырой камере штрафного изолятора. Каждое движение тела отдавалось острой болью. Да, били вчера крепко. Уже под вечер к нему в камеру вломились человек восемь в масках и стали отрабатывать свое мастерство ударами тяжелых резиновых дубинок. Потом он провалился в беспамятство. Очнулся с воспоминаниями о Карине, о тех днях, когда они часами напролет могли болтать на любые темы, мечтая о будущем. «Она погибла из-за меня. Я был единственным в ее жизни любимым мужчиной – и все так скоропостижно оборвалось… Господи, за что мне такие испытания, за что? Я не знаю, кто я, не знаю, откуда, кто мои родственники, я не помню ничего из прошлой жизни. Непонятно, чего все от меня хотят? Эти двое, которые сегодня утром ввалились в умывальник… я так и не понял, что они хотели. Вечером подъехали чеченцы. Ну, здесь более-менее понятно, считают меня своим земляком. Да, удружил мне Герасимов, надев на меня чужую шкуру! Хотя, в принципе, он в этом не виноват, он всего лишь выполнял распоряжение вышестоящего руководства; а так он вроде парень неплохой. Интересно, где он сейчас, чем занимается? Это, пожалуй, единственный человек, к которому я хорошо отношусь. Но все же как легко в нашей стране посадить человека! А этот адвокат, который защищал меня в суде, лишь кивал и говорил: на усмотрение суда, ваша честь. Просто кивал. А ведь давал, наверно, какую-то клятву или присягу… Что же с моей памятью? Вернется ли она ко мне и когда это произойдет?»
– Эй, Зверь! – раздался тихий голос из-за двери. – Подгреби-ка сюда.
Решетка открылась, и чья то рука протянула Зверю пачку «Мальборо» и зажигалку.
– Это тебе от друзей, – проговорил голос за дверью.
– А от кого именно? – поинтересовался Зверь.
– Велено передать, что в друзьях у тебя сам Феня – смотрящий за «двойкой», так что смекай, парень, – сказал человек за дверью и, насвистывая какую-то мелодию, удалился.
Зверь открыл пачку «Мальборо», закурил и с жадностью затянулся. От дыма перед глазами все поплыло. «Интересно, что все-таки нужно этому смотрящему? Может быть, мы с ним знакомы? Или, по крайней мере, он может помочь мне что-нибудь вспомнить? Надо обязательно после ШИЗО с ним пообщаться», – подумал Зверь и провалился в глубокий сон.
Ему снова снились Карина, следователь Герасимов и человек с наколкой в виде костлявой старухи с косой.
Прошел месяц. Как-то утром дверь камеры отворилась.
– Якуев, на выход, – произнес хриплым басом конвойный.
Через пятнадцать минут конвойный завел его в кабинет, на двери которого на красной картонке было начертано «Начальник учреждения Поддубный Роман Дмитриевич».
– Разрешите, товарищ подполковник. Заключенный Якуев доставлен по вашему распоряжению, – козырнул начальнику конвойный.
– Это хорошо, что доставлен. Ты, Иванов, наручники-то с него сними да пойди покури пока. Будешь нужен, я позову, – обратился Поддубный к конвойному.
Конвойный, сняв со Зверя наручники, удалился из кабинета.
– Ну что, Дока Умарович, будем знакомиться. Я, как вы уже, наверно, поняли, являюсь начальником этого учреждения. Зовут меня Романом Дмитриевичем Поддубным. Я ознакомился с вашим делом. Приехали вы к нам надолго. Пятнадцать лет – срок большой. Есть, правда, реальная возможность после отсидки двух третей от общего срока – в вашем случае это через десять лет – выходить с ходатайством на суд об условно-досрочном освобождении. Но УДО напрямую зависит от нашей на вас характеристики и заключения администрации о целесообразности применения УДО. Вы не успели приехать, а уже месяц провели в ШИЗО. При таком подходе будете сидеть здесь от звонка до звонка, я обещаю. Все, что происходит в учреждении, мне известно. Мне также известно, что в первый день вашего пребывания в колонии вы организовали драку с подосланными к вам заключенными Мухомором и Греком. В тот же день вы были участником коллективной драки с чеченцами, которых потом отправили в санчасть, покалечили нескольких сотрудников администрации, за день до этого устроили драку на этапе. Не много ли ЧП для одного заключенного? Я не могу понять логики ваших поступков. Отказались от предложенной поддержки земляков, встали на ножи с блатным комитетом, нажили врагов в лице представителей администрации… Я не пойму, жить спокойно не хочешь, хлопчик? Что случилось в твоей жизни такого, что ты так себя ведешь? Я читал твой приговор, вину в содеянном ты полностью не признал – не раскаялся. Почему? Тебе ведь могли скинуть несколько лет, – проговорил хозяин и вопросительно посмотрел на зэка.
– Это долгая история, и вряд ли она будет вам интересна, – ответил Зверь.
– Да времени у нас обоих много. Я ведь от тебя в принципе ничем не отличаюсь, провожу в учреждении всю свою жизнь, поэтому спешить мне некуда. Рассказывай и угощайся сигаретой, – ответил подполковник Поддубный.
Зверь вытянул из пачки «ЛМ» сигарету и закурил.
– Ну, тогда слушайте. Я, правда, не знаю, покажется ли вам эта история правдоподобной, но другой у меня нет. Некоторое время назад меня, насколько я понимаю, контузило, и в результате этого я потерял память. Очнулся в сыром подвале, надо мной колдовал какой-то медик… Меня выхаживала девушка по имени Карина. У нее было два брата, которые решили на мне подзаработать, выставляя меня на бои на деньги… Я стал побеждать, и вот тогда они решили организовать большой бой на крупные ставки. Я усиленно тренировался, готовясь к решающему бою. Отношения с Кариной стали ближе… И вот настал день моего поединка. Братья дали мне обещание, что в случае моей победы они оплатят дорогостоящую операцию на Западе по восстановлению моей памяти и обеспечат мне безбедное существование… И вот мой поединок начался. Соперник был очень силен, и в один момент мне показалось, что я не смогу с ним справиться. В это время начался обстрел, и все присутствующие на поединке бросились в разные стороны, а мы продолжали драться. Взрывной волной нас разбросало в разные стороны… Я очнулся первым. Ко мне вся в слезах бросилась Карина. Она обняла меня, но в следующую секунду развернулась и закрыла меня своим телом от ножа, который метнул мой соперник по рингу. Карина погибла…
Зверь замолчал, глядя куда-то вдаль.
– Я бросился на него с ножом, – продолжил он через некоторое время, – и бил до тех пор, пока не получил прикладом автомата по голове. Говорят, на его теле насчитали тридцать пять колото-резаных ран… Потом камеры, постоянные допросы, и вот я здесь со сроком пятнадцать лет. Вот такая грустная история, – закончил свой рассказ Зверь.
– Да, интересная история. Но как же, если ты не помнишь ни своей фамилии, ни своего имени, тебя осудили под фамилией Якуев? – спросил хозяин.
– А все очень просто. Насколько я понимаю, меня провели по паспортным данным одного из погибших боевиков. Правосудие вершилось быстро: прокурор сказал, адвокат кивнул, а судья подмахнул все это пером, – ответил Зверь.
– Да, парень, если все так, как ты говоришь, то не завидую я тебе. Скажи, а память к тебе не возвращается?
– Иногда бывают какие-то вспышки в сознании, но связать их в одно целое пока не получается, – ответил Зверь.
– Я думаю, тебе надо бы пообщаться с нашим начмедом, он вроде мужик толковый. Может быть, выпишет какие-нибудь микстуры для восстановления памяти. А знаешь, что самое интересное, Зверь? Я поверил тебе. За свою службу я слышал много басен, твоя самая неправдоподобная, но я почему-то тебе верю… Что же касается чеченцев и блатных, тут необходимо ждать продолжения. Кинуть тебя в отряд я не могу – растерзают.
Хозяин на минуту задумался, потом сказал:
– Поступим следующим образом…
