Книга: Отель «Ambassador»
Назад: Глава 12. В обратный путь
Дальше: Глава 14. Петрович – Александру! Получи пятерку!

Глава 13. Рождение легенды

По показаниям спутниковой системы навигации Веклемишев и сопровождающие его «отдельцы» добрались до места встречи. Вот только их на ней никто не встречал. Майора Тамбовцева в обозримом из «ночника» пространстве не наблюдалось. Он вышел на тропу как минимум минут на сорок раньше и должен был пройти примерно такое расстояние, как и Вадим со своими людьми. Двоечник-шестиклассник, рыдающий над задачкой про вышедшие навстречу друг другу паровоз и пароход, и тот без особых проблем бы выдал, что майор должен их уже ждать в указанном Веклемишевым месте.
Заблудиться «тамбовцам» было сложно – тропа здесь была одна, и сойти с нее было проблематично. Точка встречи, правда, была ничем не примечательна, и определить ее по карте «пятидесятке» было, в общем-то, непросто. Тамбовцев мог ошибиться на пару-тройку сотен метров и сидеть сейчас со своими парнями где-то совсем рядом, укрывшись от ветра за камнями.
– Свяжись с майором, – приказал Веклемишев Дрозду. – Он, похоже, малость не дотянул до точки рандеву. Передай, чтобы двигался к нам.
Настойчивые призывы Дрозда, имевшего позывной Гунн, к Дантисту-Тамбовцеву, по радиосвязи остались безответными.
– Вызывай еще, долби эфир, – приказал встревоженный Вадим.
Ему очень не нравилось это непонятное молчание. Последний раз они связывались с майором перед выходом их четверки на тропу. Тамбовцев с группой на то время уже прошел по ней больше километра.
– Дантист, я Гунн, прием! Дантист, ответь Гунну, прием! – повторял и повторял в эфир Дрозд, но ответом ему было молчание.
Пять минут, десять… Иван не выходил на связь.
– Подъем, бойцы! Двигаем навстречу майору Тамбовцеву, – скомандовал Веклемишев. – Проверить связку.
Они продвинулись по тропе не более четырехсот метров, как шедший впереди Говорун вскинул вверх руку, призывая к вниманию. Он на доли секунды опередил Веклемишева, который, так же как и прапорщик, расслышал донесшийся из-за поворота голос. Все замерли, вслушиваясь. Кто-то монотонно и неразборчиво повторял одно и то же слово.
– Кажется, это Тамбовцев, – пробормотал за спиной Вадима Митяй.
– Медленно вперед! Всем быть внимательными! – дал команду Веклемишев. – Приготовиться к бою!
Вадим не понимал, что происходит. Похоже, это действительно был голос Ивана, спокойно и размеренно повторявшего какое-то слово, которое они, несмотря на то, что ветер дул им навстречу, разобрать не могли. Десять шагов по обледенелым камням, двадцать…
– Д…ть… – принес порыв ветра. – Де…ть… Де…
– Да что с ним такое происходит? – не выдержал Дрозд. – И почему слышно только его? Где остальные ребята?
– Молчать! – бросил через плечо Веклемишев, вслушиваясь в завывания ветра.
Они обошли обломок скалы, вокруг которого вела их тропа, и тут ясно услышали голос Тамбовцева, размеренно и строго повторяющего раз за разом:
– Дер-жать! Дер-жать! Дер-жать!
Еще усилие, еще несколько шагов по скользким камням, еще один поворот – и перед глазами Веклемишева и «отдельцев» открылась странная картина. Тамбовцев сидел на тропе, охватив ногами торчащий на краю обрыва обломок камня. Его спина была неестественно выпрямлена и откинута назад, а руки тянулись к камню. Никого из людей, остававшихся с ним рядом, не было.
– Дер-жать! Дер-жать! – раз за разом повторял он.
– Что случилось, Иван?! – крикнул ему Веклемишев. – Где твои бойцы?
– Дер-жать! Дер-жать!.. – никак не среагировал на крик Тамбовцев.
– Веревка! – неожиданно крикнул стоявший впереди Говорун. – Страховочный фал уходит в обрыв!
Теперь и Веклемишев разглядел, что от пояса Тамбовцева перехлестывающая справа и слева обломок камня, за который он держался ногами, вниз, в ущелье, тянется такая же страховочная веревка, какой они сами были связаны друг с другом. Стали понятны и неестественная поза, в которой сидел Иван, и приговор-молитва «держать!». Его группа «ушла» с тропы в обрыв, и только майор смог удержаться наверху, зацепившись за камень, и удержать своих людей, повисших над обрывом на страховочном фале. Под тяжестью веса четверых людей Тамбовцев не мог отвязать от пояса веревку и закрепить ее за валун, поэтому был вынужден свое тело использовать как якорь. Сколько по времени длилась эта пытка? Полчаса? Час?… Уж никак не меньше.
– Вперед! – скомандовал Веклемишев. – Всем быть предельно внимательными. Говорун, мы с тобой заходим за Ивана. Дрозд, крепишь нашу страховку.
Они подошли к Тамбовцеву, который, казалось, находился в забытьи, ни на что не реагировал, а лишь по-прежнему повторял как заклинание все то же «Держать!»… Веклемишев и Говорун аккуратно перебрались через сидевшего на тропе майора. Дрозд, шедший следом за Вадимом, зацепил их страховочный фал за скальный обломок за спиной Тамбовцева. Уточнять у Ивана обстановку было бессмысленно, поэтому Веклемишев громко крикнул в обрыв:
– Стоян, ты жив? Доложи, что там у вас на стенке?
– Все живы, – донеслось из темноты. – Я ниже всех, стою на карнизе. Трое висят на страховке. Я шел первым, Тамбовцев – посередине.
Картина стала относительно ясной. Со стороны Веклемишева и Говоруна висели двое, а под Митяем и Дроздом – один. Стоянов при падении оказался вблизи скального карниза и сейчас находился на нем.
– Дима, ты надежно стоишь? Можешь отцепиться от фала? – крикнул вниз Вадим.
– Могу, – донеслось из обрыва. – Когда?
– Отстегнешь страховку по моей команде, – распорядился Веклемишев и начал распределять своих: – Говорун и я держим двоих, что шли сзади. Митяй, после того как Стоянов отцепится, ты подтягиваешь висящего над ним. Дрозд, как только страховочный фал станет свободным, отвязываешь его от Тамбовцева, цепляешь за камень и помогаешь Митяю. Всем понятно? Готовы? Точки опоры нашли? Работаем по моим командам. Взялись!!!
Веклемишев с Говоруном ухватились за веревку и уперлись ногами в камни на краю обрыва. Вадим, почувствовав, как обломок под его левой ногой качнулся, нащупал подошвой более надежную опору.
– Говорун, ты готов? – спросил он и, дождавшись ответа, скомандовал: – Стоян, отстегивайся! Митяй, тяни!!!
Страховочный фал от усилий прапорщика подался к Вадиму с Говоруном. Тамбовцева качнуло в их сторону, и его голова уперлась в бедро Веклемишева.
– Держим!!! Тянем!!! – заорал он Говоруну и себе.
Усилиями двух человек веревка вернулась в прежнее положение.
Дрозд, стоявший за спиной Тамбовцева, перегнулся через него и стал развязывать узел страховки, закрепленной на поясе майора. Считаные секунды, которые старший лейтенант колдовал над веревкой, казались вечностью. Ладони горели. Руки Вадима, мертво вцепившиеся в тонкий фал, казалось, не выдержат чудовищной нагрузки, ведь на тросе висели два здоровенных мужика в полной боевой экипировке. По самым скромным подсчетам, они с Говоруном удерживали вес, явно зашкаливающий за двести килограммов.
– Готов! – крикнул Дрозд, захлестывая страховочный фал за камень.
Одновременно с его криком Тамбовцев медленно опустился спиной на тропу. Шлем-«киборг» майора глухо стукнулся о камни, и он застыл без движения. Дрозд оттащил его на пару шагов и оставил лежать. Одновременно затихло и заклинание Тамбовцева «Держать!». Теперь уже впору Веклемишеву и Говоруну было повторять эту страстную молитву.
Дрозд ухватился за конец веревки, которую удерживал Митяй.
Поднатужившись, они потянули за нее, и через мгновения голова в «киборге» показалась на краю обрыва. Боец ухватился руками за камни, однако самостоятельно выбраться наружу не смог, а лишь коротко прохрипел:
– Держусь!
Судя по «винторезу», висевшему за его спиной, это был не кто иной, как Данила-мастер.
– Перехвати страховку, я закреплю ее, – тяжело дыша, сказал Дрозд.
Митяй подтянул к себе ослабший фал, а Дрозд, захлестнув его за камень, законтрил узлом.
– Можете отпускать конец, – доложил он Веклемишеву. – Держится…
Дрозд и Митяй одновременно шагнули вперед, нагнулись к висевшему над обрывом товарищу и ухватились руками за его одежду и снаряжение.
– Готовы? – спросил Дрозд. – Тянем на счет «три». Один, два, три!
Они рывком выдернули на тропу висевшего, который помог им, оттолкнувшись руками от камней, едва его тело до половины вышло из обрыва. Данила-мастер отполз от края и сдернул с головы шлем.
– Ну, блин, достало же меня это свободное парение. Спину ломит… – только и выговорил он, растягиваясь рядом с командиром.
В это же время Веклемишев и Говорун стравили слабину фала, и тот вытянулся стрункой от камня, на котором его закрепил Дрозд, вниз в обрыв к висевшим на нем двум «тамбовцам».
– Кому парить, а кому тянуть, – беззлобно ответил Даниле Говорун, разминая онемевшие пальцы. – Кого следующего спасаем, Вадим Александрович?
– Как ты, Стоян? – крикнул в темноту Веклемишев. – Еще продержишься чуток?
– Если обогрев типа капельного обещаете, так уж и быть, постою, – донесся снизу бодрый голос Димитра.
– Занимаемся воздушным тандемом, – распорядился Вадим. – Митяй, отвязывай Данилу и бросай конец фала Стояну – пусть готовится к подъему. Дрозд, перебирайся к нам, попробуем вытянуть сладкую парочку.
Разместиться на крохотном пятачке втроем было непросто, поэтому вначале за веревку ухватились Говорун и Дрозд. Поднатужившись, они с трудом, но все же подтянули висевших бойцов примерно на полметра, и тогда к работе присоединился Веклемишев, стоявший за ними. Он ухватился за вытравленную из пропасти страховочную веревку и потянул ее вместе с Говоруном и Дроздом. Скоро на краю обрыва показалась голова в шлеме-«киборге». Боец попытался ухватиться за камни руками, однако было видно, что у него заледенели руки и пальцы практически не работали.
– Донник, ты жив? – натужно вопросил Говорун.
– Х-х-х… – послышался в ответ то ли хрип, то ли это была попытка вымолвить доброе слово.
– Понятно, – сквозь зубы произнес прапорщик. – Потерпи чуток, болезный…
– Дрозд и я держим Донника, Говорун, попробуй перевалить его через край, – дал команду Веклемишев.
Общими усилиями они смогли-таки затащить Донника на тропу.
Говорун отстегнул его от страховки, оттянул от края и присоединился к Веклемишеву и Дрозду. Второго в шесть рук достали без особых проблем. Последним тащили Стоянова. Тут уже и Митяй подключился. Усилиями четверых Димитр вознесся из обрыва, как в скоростном лифте – резво и бесшумно.
– А вот и я, господа офицеры, – весело сообщил Димитр. – Рад снова лицезреть ваши милые интеллигентные лица.
– Насчет интеллигентов пропустим, а за «милые» можно и схлопотать, – задумчиво произнес Дрозд, ухватил капитана за шиворот и вытащил на тропу.
– Фи, какие вы мальчики грубые, – ласково сообщил Стоянов, отползая от края обрыва и укладываясь на камни. – Вот ведь, твою в дышло, приключение…
– Что с вами произошло? – спросил у Димитра Веклемишев. – Вроде не дилетанты в горах.
– Сдуло, – лаконично пояснил Стоянов. – Шли нормально, и вдруг – сумасшедший порыв ветра. Нас словно бумажных – в воздух и, согласно закону всемирного тяготения, вниз. Как Тамбовцев удержался и смог нас удержать, одному богу известно. Я рядом с карнизом оказался, зацепился, встал, попробовал дать слабину, чтобы Данила-мастер по веревке поднялся на руках, но тут Иван Алексеевич заорал, что его утягивает на Донника и Лемеха. Так мы и остались висеть, как виноград перезрелый, равновесие соблюдая, вас ожидаючи. А что это майор наш молчит? Эй, командир, ты как?
В суматохе работы все забыли о майоре. Тамбовцев лежал не шевелясь там, где его оставили. Он не поменял положения. Его руки были вытянуты вдоль тела, а ноги, как он охватывал ими камень, широко раскинуты.
– Иван, что с тобой? – склонился над Тамбовцевым Вадим.
Ответом было молчание. Открытые глаза майора, не мигая, смотрели в мрачное темное небо, затянутое облаками.
– Спирт есть? – бросил через плечо Веклемишев.
– Конечно, Вадим Александрович, как без него при нынешней-то слякоти, – пробасил Говорун. – Вот держите.
– И мне тоже обещали, – подал голос Стоянов.
– Получишь и ты… когда-нибудь, – ответил ему Веклемишев, откручивая колпачок с фляги. – Если захочешь…
– Вот так всегда! Как что, так Стоян. А как где, так накося выкуси.
Вадим аккуратно влил в полуоткрытый рот Тамбовцева граммов пятьдесят спирту. Майор секунду помедлил, сделал быстрое глотательное движение, однако на этом его активность и закончилась. Он по-прежнему лежал недвижно, не подавая признаков жизни, лишь пялясь широко открытыми глазами в небо.
– Маловато будет для нашего Ивана Алексеевича, – знающе подсказал в спину Вадима Говорун. – Раза в два увеличьте дозу, товарищ полковник.
Веклемишев повторил опыт, влив в майора по совету его подчиненного увеличенную дозу «лекарства». Судорожный глоток вновь сменился летальной неподвижностью, правда, ненадолго.
Секунд через десять Тамбовцев сделал мощный выдох, опалив окружающих в радиусе трех метров горячим запахом спирта, потом не менее мощно вдохнул в себя воздух и выдал длинную, донельзя красочную тираду. Помянув силы черные и светлые, земное и небесное, перечислив ряд тварей живых, а также их ненаучные межвидовые гибриды, не забыв про предков, майор шевельнул руками и медленно перенес их над бедрами к паху.
Пальцы ласково дотронулись до причинного места и застыли.
Тамбовцев шевельнул ногами и потихоньку начал их сдвигать.
– У-у-у-х-х, твою же налево… – ударило завершающим аккордом по окружающим скалам и отозвалось многократным эхом: – «Х-х-х… во-во-во – о-о…»
– В камень упираясь, энтим местом четверых держать больше часа – это же настоящий подвиг. За такое сразу Героя надо давать, – восхищенно произнес Говорун. – Иван Алексеич, как там ваша куриная радость – не сильно пострадала?
– Это у тебя куриная радость, а у меня – мужская гордость! – громогласно возвестил Тамбовцев. – А вы, балбесы, теперь все свободное время на стенках висеть будете, горную подготовку отрабатывать. А то сквозняк легкий дунул – они и посыпались, как ранетки перезрелые. Я вас…
План-конспект будущих занятий с подчиненными, несмотря на его тезисность, был емок и красочен в деталях.
– Ожил наш командир! – умильно сообщил всем Стоянов. – Заговорил. Только вы потише нас костерите, товарищ майор, а то от вашего баса камнепад может случиться.
Тамбовцев, высказав все, что у него нагорело на душе, замолчал, немного поработал ногами, разводя и сводя их, и сел.
– Можно всем по глотку с устатку, – видя, что майору «лекарство» уже без надобности, передавая флягу Говоруну, распорядился Веклемишев.
– По хорошему глотку? – уточнил прапорщик.
– По среднему, – отмахнулся от него Веклемишев и обратился к Тамбовцеву: – Ну, ты как, Иван? Ожил?
– А куда я денусь? – вздохнул Тамбовцев. – Вы вовремя подвалили. Думал, кранты нам всем. Уже сознание терял, когда ваши голоса услышал…
– Троих… – послышался за спиной негромкий говор.
– Нет четверых…
– Троих. Стоян на карнизе стоял…
Вадим понял, что зреет очередная легенда Отдела, которая будет передаваться из уст в уста. И легенда сия расти и шириться станет и превратится в героический сказ о том, как майор Тамбовцев на… в общем, на «радости-гордости» всю свою группу в обрыве держал ночь, день и еще одну ночь…
Назад: Глава 12. В обратный путь
Дальше: Глава 14. Петрович – Александру! Получи пятерку!