Телефонная будка для междугородных переговоров на почте в полном соответствии с традициями глубинки имелась в одном-единственном экземпляре. Веклемишев, как истинный джентльмен, предоставил Софии право первой воспользоваться данным достижением цивилизации. Правда, это было обусловлено не только правилами хорошего тона, но и некоторыми личными мотивами. Вадим раздумывал, стоит ли ему вообще куда-либо звонить.

Москва отпадала, потому что он нынче проходил по категории отрезанного от каравая ломтя. Нет, конечно, в Отделе уже в курсе случившегося и, возможно, переживают за него – по крайней мере у Веклемишева теплилась на этот счет надежда. Но что они смогут для него сделать? У Вадима был еще контактный номер телефона организации, в которой он собирался служить. Однако знакомство с руководством регионального координационного центра по борьбе с терроризмом в состоянии бега от этих самых террористов смотрелось как-то не очень. И что он им скажет? «Помогите, люди добрые! Мы неместные, что делать, не знаем. Спасите, Христа ради, сироту убогого!»

Пока Вадим раздумывал, звонить ему или не звонить, Софию соединили с требуемым ею номером. Правда, чтобы это событие произошло, она несколько раз выскакивала из будки и кричала на длинноусого служителя, который, похоже, исполнял на почте все возможные должности – от ее начальника до телефониста. Почтальон, правда, при этой конторе имелся. Пожилой индеец в форменной фуражке с сумкой через плечо сунулся было с улицы в помещение почты, но, почувствовав напряженную обстановку, спешно ретировался.

Разговор Софии с неведомым абонентом проходил на повышенных тонах. Веклемишев не вслушивался в разговор, но отдельные слова все равно доносились из-за закрытой двери будки. Его спутница требовала не больше не меньше, чтобы ее сию же секунду оградили от преследований негодяев. И о себе Вадим услышал несколько приятных слов. София доложила, что только благодаря отважному русскому идальго, она до сих пор жива и здорова.

Неожиданно она распахнула дверку будки и позвала героя:

– Отец хочет с вами переговорить, сеньор Вадим.

Веклемишев взял трубку и коротко представился:

– Вадим Веклемишев, я слушаю.

– Сеньор! – в трубке послышался приятный баритон. – Я, Санчес Франсиско де ла Котес, искренне благодарю вас за спасение моей дочери. И поверьте, моя благодарность многого стоит.

– Сеньор, вы преувеличиваете мои заслуги, – ответил Вадим. – Я спасал не только ее, но и себя.

– Это детали, – нетерпеливо произнес де ла Котес. – Кто вы такой? По словам дочери, вы просто супермен: «Боинги» пилотируете, деретесь как Брюс Ли, машину водите словно Шумахер.

– Это долго рассказывать, – перебил его Веклемишев. – Я из России. Если вы желаете получить дополнительные сведения о моей персоне, позвоните в Асунсьоне по телефону… – он продиктовал контактный номер центра по борьбе с терроризмом.

«Пускай звонит, – решил Вадим. – Заодно известит будущее начальство, что их сотрудник уже в работе».

– Хорошо, я записал, – буркнул сеньор де ла Котес. – Вы, сеньор Вадим, можете мне внятно объяснить, что произошло в полете? София говорила сумбурно, и я плохо ее понял. Будто бы какие-то негодяи-террористы пытались украсть мое дитя, а сейчас гонятся за вами…

– Она говорила правду, – спокойно подтвердил Вадим. – Насколько я разобрался в ситуации, вся эта операция по угону самолета была задумана, чтобы похитить вашу дочь. Вероятнее всего, для того, чтобы в дальнейшем через нее повлиять на вас.

– Вот как? – с интересом вопросил де ла Котес. – Значит, похищение было задумано с целью оказания влияния на меня? Это интересно! Но кто это мог быть?

– Не знаю. Могу лишь подсказать несколько имен или кличек террористов. Дон, Эд, Луиза, Рей – они что-нибудь говорят вам? Там были еще двое, но они – мелкая сошка.

– Я понял вас, – задумчиво-неопределенно произнес сеньор Санчес Франсиско. – Вы правильно сделали, что не дали этим шакалам захватить Софию. Что произошло дальше?

– После посадки «Боинга» мы с вашей дочерью скрылись от террористов, совершили марш по сельве, за нами гнались… Сеньор, я думаю, подробности наших скитаний лучше обсуждать не по телефону.

– Я слежу за спасательной операцией, – сообщил Вадиму де ла Котес. – Более того, я уже сутки нахожусь в Бразилии. Меня информируют непосредственно из кабинета премьер-министра. Я считал, что София находится на борту самолета. Вчера эти дурни вояки так и не смогли пробиться к лайнеру. Сегодня к месту посадки отправился отряд командос…

– Мы видели вертолеты, которые летели в сторону аэродрома, где сел «Боинг», – сообщил ему Веклемишев.

– Я готов позвонить премьер-министру, чтобы он дал команду направить один, два вертолета… да хоть эскадрилью или все их воздушные силы, черт побери, чтобы вызволить вас, – неожиданно сорвался взволнованный папаша де ла Котес. – Дивизию командос!.. Моя дочь в опасности!

– Пусть сначала помогут пассажирам «Боинга», – твердо сказал Веклемишев. – Им досталось не меньше нашего. Мы с Софией еще немного потерпим.

– Хорошо! – после короткой паузы рявкнул в трубку де ла Котес. – Где вы с Софией сейчас находитесь? Вам по-прежнему угрожает опасность? Можете рассчитывать на помощь местных властей, полиции?

– Мы в городке Пренсо-Балу. Террористы в часе езды от нас. Пока они не знают, где мы, но думаю, это дело ближайшего времени. На полицию и власти рассчитывать не приходится – террористы настроили их против нас. Боюсь, что у них сейчас единая цель: схватить меня и Софию.

– Вот как?! Террористы и бразильская полиция совместно охотятся за дочерью Санчеса Франсиско де ла Котеса? – возмутился папаша. – Я немедленно звоню премьер-министру, чтобы он привел к порядку этих бандитов в форме. И сам вылетаю к вам. Какие у вас ближайшие планы, сеньор Вадим?

– Мы ждем поезда, чтобы на нем отправиться в столицу штата. Если не случится никаких накладок, через полтора часа уже будем в пути, – сообщил Веклемишев.

– Неужели в этом, как его… Пренсо-Балу, не найдется такси, чтобы вы побыстрее оттуда убрались. Да купите, черт возьми, машину и отправляйтесь на ней, – голос де ла Котеса выражал искреннее недоумение.

«У кого-то щи жидковаты, а у кого-то бриллианты мелковаты», – пришла на ум Вадиму известная присказка.

– Извините, сеньор, мы прошли полгорода, нам не встретилось ни единого такси. Народ здесь в основном передвигается пешком. Я очень сильно сомневаюсь, что в Пренсо-Балу есть салон по продаже машин, – доложил олигарху Веклемишев. – Данное достижение технического прогресса в этом заповеднике еще в диковинку.

Он, конечно, преувеличивал. Автомобили в Пренсо-Балу они видели, правда, в основном неновые и донельзя потрепанного вида. Но папашу Котеса следовало поставить на место с его широкомасштабными планами спасения дочурки.

– Я все понял, – сдержанно сказал сеньор де ла Котес. – Простите, что не владею ситуацией, в которой вы находитесь. Я буду принимать все возможные меры для вашего спасения. Мне кажется, я неплохо знаю русских, они славные ребята. Надеюсь на вас, Вадим!

Неожиданно для Вадима, последние две фразы сеньор Санчес Франсиско де ла Котес произнес на русском языке, причем довольно чисто.

– Я постараюсь, – единственное, что смог сказать в ответ Веклемишев.

– Держитесь! – рявкнул в мембрану де ла Котес. – Я сейчас это болото растревожу, всех подниму на ноги!

В трубке раздались короткие гудки.

– Ну что? – с надеждой спросила у Вадима София. – Отец поможет нам?

– Сказал, чтобы мы держались, – не вдаваясь в подробности, сообщил спутнице Веклемишев.

Он сомневался, что грозные слова де ла Котеса про премьер-министра, про то, что он всех поднимет и грозные командос на вертолетах бросятся на выручку его любимой дочурки, имеют под собой реальную почву. По мнению Вадима, это были лишь эмоции взволнованного отца.

– Что будем делать? – тревожно взглянула на него София.

– Ждать поезда, – пожал плечами Веклемишев. – Даже если террористы узнали, в какую сторону мы рванули, вряд ли они будут искать нас на вокзале в Пренсо-Балу. Они определят, что мы уехали на машине этого доморощенного стяжателя ван дер Холста, и максимум, что смогут предпринять, так это организовать погоню по трассе. По моим расчетам, как минимум час-полтора в запасе у нас есть. Вот и пускай ребята гонятся за нами по шоссе, а мы в это время на поезде чух-чух…

На втором «чухе» Вадим настороженно замолчал. Его заявление сеньору де ла Котесу о том, что в Пренсо-Балу явный дефицит автомобилей, не оправдалось в полной мере. К почте откуда-то сбоку подкатил потертый микроавтобус с надписью «Police» на борту. У Веклемишева была малая надежда, что выскочившие из машины полицейские с оружием направятся в соседнюю дверь с соответствующей табличкой, однако они устремились именно к почте.

Первым ворвался рослый полицейский, которого Вадим и София засекли перед тем, как войти в почтовое помещение. Точнее, он их засек и теперь, можно не сомневаться, привел сюда своих коллег. Похоже, этот парень был здесь главный, потому что имел на погонах какие-то нашивки.

– Всем стоять! Не двигаться! Руки за голову! – проорал полицейский, размахивая пистолетом, хотя его можно было просто направить на подозреваемых. Наверное, страж порядка считал, что так они больше испугаются.

Двое его товарищей, заскочивших на почту, действовали более профессионально. Они разбежались в стороны и взяли Вадима с Софией на прицел. Вот только один слишком киношно присел на колено, держа при этом пистолет на уровне глаз.

– Стоим! – печально констатировал Веклемишев. – И даже не двигаемся!

Он не собирался оказывать сопротивление. Одно дело уложить «отдыхать» хулиганствующих потомков голландских пионеров, совершенно другое – оказывать сопротивление представителям сил правопорядка. У Вадима теплилась надежда решить с ними все миром.

– Молчать! – закричал старший полицейский.

– Молчим, – покорно промолвил Веклемишев заводя руки за голову.

Один полицейский, тот, что приседал на колено, подскочил к Вадиму, вытянул из тренчика на поясе наручники и ловко захлопнул один захват на его левом запястье. Затем страж порядка сделал попытку завести руки за спину, чтобы там застегнуть стальные браслеты, но Веклемишев не дал ему этого совершить. Он крепко охватил ладонями затылок и потуги полицейского успехом не увенчались, несмотря на то, что он усиленно кряхтел и грозно покрикивал на задержанного. Все закончилось тем, что полицейский, которому надоела эта безуспешная борьба, надел наручники Вадиму в положении «руки за голову».

Софию заковывать не стали, видимо, посчитав, что женщина не сможет оказать серьезное сопротивление троим вооруженным мужчинам. Второй полицейский просто оттеснил ее к скамейке в углу помещения почты.

Сурово оглядев Вадима и Софию, старший полицейский перестал размахивать пистолетом и засунул его в кобуру. Подчиненные делать этого не стали. Тот, что надевал браслеты на Веклемишева, стоял в шаге, уперев дуло «браунинга» задержанному в бок на уровне сердца. Вадим покосился на пистолет и остался доволен его состоянием. Стороживший же Софию просто скрестил руки на груди, задрав ствол в потолок и грозно поглядывал на нее.

– Ты арестован! – выкрикнул полицейский с нашивками, более чем сурово глядя на Вадима, и тут же мягко снизил голос и отвесил вежливый поклон Софии: – Сеньора! Вы задержаны до выяснения обстоятельств!