ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

Второй уступ Предчистилища (окончание)

1. Когда кончается игра в три кости,
То проигравший снова их берет
И мечет их один, в унылой злости;

4. Другого провожает весь народ;
Кто спереди зайдет, кто сзади тронет,
Кто сбоку за себя словцо ввернет.

7. А тот идет и только ухо клонит;
Подаст кому, — идти уже вольней,
И так он понемногу всех разгонит.

10. Таков был я в густой толпе теней,
Чье множество казалось превелико,
И, обещая, управлялся с ней.

13. Там аретинец  был, чью жизнь так дико
Похитил Гин ди Такко; рядом был
В погоне утонувший  ; Федерико

16. Новелло  , руки протянув, молил;
И с ним пизанец  , некогда явивший
В незлобивом Марцукко столько сил;

19. Граф Орсо  был средь них; был дух, твердивший,
Что он враждой и завистью убит,
Его безвинно с телом разлучившей, —

22. Пьер де ла Бросс  ; брабантка пусть спешит,
Пока жива, с молитвами своими,
Не то похуже стадо ей грозит.

25. Когда я, наконец, расстался с ними,
Просившими, чтобы просил другой,
Дабы скорей им сделаться святыми,

28. Я начал так: "Я помню, светоч мой,
Ты отрицал, в стихе, тобою спетом, 
Что суд небес смягчается мольбой;

31. А эти люди просят лишь об этом.
Иль их надежда тщетна, или мне
Твои слова не озарились светом?"

34. Он отвечал: "Они ясны вполне,
И этих душ надежда не напрасна,
Когда мы трезво поглядим извне.

37. Вершина правосудия согласна,
Чтоб огнь любви  мог уничтожить вмиг
Долг, ими здесь платимый повсечасно.

40. А там, где стих мой  у меня возник,
Молитва не служила искупленьем,
И звук ее небес бы не достиг.

43. Но не смущайся тягостным сомненьем:
Спроси у той, которая прольет
Свет между истиной и разуменьем.

46. Ты понял ли, не знаю: речь идет
О Беатриче. Там, на выси горной,
Она с улыбкой, радостная, ждет".

49. И я: "Идем же поступью проворной;
Уже и сам я меньше утомлен,
А видишь — склон оделся тенью черной".

52. "Сегодня мы пройдем, — ответил он, —
Как можно больше; много — не придется,
И этим ты напрасно обольщен.

55. Пока взойдешь, не раз еще вернется
Тот, кто сейчас уже горой закрыт,
Так что и луч вокруг тебя не рвется.

58. Но видишь — там какой-то дух сидит,
Совсем один, взирая к нам безгласно;
Он скажет нам, где краткий путь лежит".

61. Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно
Ты ждал, ломбардский дух  , и лишь едва
Водил очами, медленно и властно!

64. Он про себя таил свои слова,
Нас, на него идущих озирая
С осанкой отдыхающего льва.

67. Вождь подошел к нему узнать, какая
Удобнее дорога к вышине;
Но он, на эту речь не отвечая —

70. Спросил о нашей жизни и стране.
Чуть "Мантуя..." успел сказать Вергилий,
Как дух, в своей замкнутый глубине,

73. Встал, и уста его проговорили:
"О мантуанец, я же твой земляк,
Сорделло!" И они объятья слили.

76. Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а кабак!

79. Здесь доблестной душе довольно было
Лишь звук услышать милой стороны,
Чтобы она сородича почтила;

82. А у тебя не могут без войны
Твои живые, и они грызутся,
Одной стеной и рвом окружены.

85. Тебе, несчастной, стоит оглянуться
На берега твои и города:
Где мирные обители найдутся?

88. К чему тебе подправил повода 
Юстиниан, когда седло пустует?
Безуздой, меньше было бы стыда.

91. О вы, кому молиться долженствует, 
Так чтобы Кесарь не слезал с седла,
Как вам господне слово указует, —

94. Вы видите, как эта лошадь зла,
Уже не укрощаемая шпорой
С тех пор, как вы взялись за удила?

97. И ты, Альберт немецкий  , ты, который
Был должен утвердиться в стременах,
А дал ей одичать, — да грянут скорой

100. И правой карой звезды в небесах
На кровь твою, как ни на чью доселе,
Чтоб твой преемник ведал вечный страх!

103. Затем что ты и твой отец терпели,
Чтобы пустынней стал имперский сад, 
А сами, сидя дома, богатели.

106. Приди, беспечный, кинуть только взгляд:
Мональди, Филиппески, Каппеллетти,
Монтекки, — те в слезах, а те дрожат!

109. Приди, взгляни на знать свою, на эти
Насилия, которые мы зрим,
На Сантафьор  во мраке лихолетий!

112. Приди, взгляни, как сетует твой Рим,
Вдова, в слезах зовущая супруга:
"Я Кесарем покинута моим!"

115. Приди, взгляни, как любят все друг друга!
И, если нас тебе не жаль, приди
Хоть устыдиться нашего недуга!

118. И, если смею, о верховный Дий, 
За род людской казненный казнью крестной,
Свой правый взор от нас не отводи!

121. Или, быть может, в глубине чудесной
Твоих судеб ты нам готовишь клад
Великой радости, для нас безвестной?

124. Ведь города Италии кишат
Тиранами, и в образе клеврета 
Любой мужик пролезть в Марцеллы  рад.

127. Флоренция моя, тебя все это
Касаться не должно, ты — вдалеке,
В твоем народе каждый — муж совета!

130. У многих правда — в сердце, в тайнике,
Но необдуманно стрельнуть — боятся;
А у твоих она на языке

133. Иные общим делом тяготятся;
А твой народ, участливый к нему,
Кричит незваный: "Я согласен взяться!"

136. Ликуй же ныне, ибо есть чему:
Ты мирна, ты разумна, ты богата!
А что я прав, то видно по всему.

139. И Спарта, и Афины, где когда-то
Гражданской правды занялась заря,
Перед тобою — малые ребята:

142. Тончайшие уставы мастеря,
Ты в октябре примеришь их, бывало,
И сносишь к середине ноября.

145. За краткий срок ты сколько раз меняла
Законы, деньги, весь уклад и чин
И собственное тело обновляла!

148. Опомнившись хотя б на миг один,
Поймешь сама, что ты — как та больная,
Которая не спит среди перин,

151. Ворочаясь и отдыха не зная.

Отправить