ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Круг восьмой — Восьмой ров (окончание)

1. Уже горел прямым и ровным светом
Умолкший пламень, уходя во тьму,
Отпущенный приветливым поэтом, —

4. Когда другой  , возникший вслед ему,
Невнятным гулом, рвущимся из жала,
Привлек наш взор к верховью своему.

7. Как сицилийский бык, взревев сначала
От возгласов того, — и поделом, —
Чье мастерство его образовало,

10. Ревел от голоса казнимых в нем
И, хоть он был всего лишь медь литая,
Страдающим казался существом, 

13. Так, в пламени пути не обретая,
В его наречье, в нераздельный рык,
Слова преображались, вылетая.

16. Когда же звук их наконец проник
Сквозь острие, придав ему дрожанье,
Которое им сообщал язык,

19. К нам донеслось: "К тебе мое воззванье,
О ты, что, по-ломбардски говоря, 
Сказал: "Иди, я утолил желанье!"

22. Мольбу, быть может, позднюю творя,
Молю, помедли здесь, где мы страдаем:
Смотри, я медлю пред тобой, горя!

25. Когда, простясь с латинским милым краем,
Ты только что достиг слепого дна,
Где я за грех содеянный терзаем,

28. Скажи: в Романье  — мир или война?
От стен Урбино  и до горной сени,
Вскормившей Тибр, лежит моя страна".

31. Я вслушивался, полон размышлений,
Когда вожатый, тронув локоть мне,
Промолвил так: "Ответь латинской тени".

34. Уже ответ мой был готов вполне,
И я сказал, мгновенно речь построя:
"О дух, сокрытый в этой глубине,

37. Твоя Романья  даже в дни покоя
Без войн в сердцах тиранов не жила;
Но явного сейчас не видно боя.

40. Равенна  — все такая, как была:
Орел Поленты в ней обосновался,
До самой Червьи распластав крыла.

43. Оплот, который долго защищался 
И где французов алый холм полег,
В зеленых лапах ныне оказался. 

46. Барбос Верруккьо  и его щенок,
С Монтаньей  обошедшиеся скверно,
Сверлят зубами тот же все кусок.

49. В твердынях над Ламоне и Сантерпо 
Владычит львенок белого герба,
Друзей меняя дважды в год примерно;

52. А та, где льется Савьо  , той судьба
Между горой и долом находиться,
Живя меж волей и ярмом раба.

55. Но кто же ты, прошу тебя открыться;
Ведь я тебе охотно отвечал, —
Пусть в мире память о тебе продлится!"

58. Сперва огонь немного помычал
По-своему, потом, качнув не сразу
Колючую вершину, прозвучал":

61. "Когда б я знал, что моему рассказу
Внимает тот, кто вновь увидит свет,
То мой огонь не дрогнул бы ни разу.

64. Но так как в мир от нас возврата нет
И я такого не слыхал примера,
Я, не страшась позора, дам" ответ.

67. Я меч сменил на пояс кордильера 
И верил, что приемлю благодать;
И так моя исполнилась бы вера,

70. Когда бы в грех не ввел меня опять
Верховный пастырь  (злой ему судьбины!);
Как это было, — я хочу сказать.

73. Пока я нес, в минувшие годины,
Дар материнский мяса и костей,
Обычай мой был лисий, а не львиный.

76. Я знал все виды потайных путей
И ведал ухищренья всякой масти;
Край света слышал звук моих затей.

79. Когда я понял, что достиг той части
Моей стези, где мудрый человек,
Убрав свой парус, сматывает снасти,

82. Все, что меня пленяло, я отсек;
И, сокрушенно исповедь содеяв, —
О горе мне! — я спасся бы навек.

85. Первоначальник новых фарисеев, 
Воюя в тех местах, где Латеран, 
Не против сарацин иль иудеев,

88. Затем что в битву шел на христиан,
Не виноватых в том, что Акра взята,
Не торговавших в землях басурман, 

91. Свой величавый сан и все, что свято,
Презрел в себе, во мне — смиренный чин
И вервь  , тела сушившую когда-то,

94. И, словно прокаженный Константин,
Сильвестра из Сираттских недр призвавший,
Призвал меня, решив, что я один

97. Уйму надменный жар, его снедавший;
Я слушал и не знал, что возразить:
Как во хмелю казался вопрошавший.

100. "Не бойся, — продолжал он говорить, —
Ты согрешенью будешь непричастен,
Подав совет, как Пенестрино срыть. 

103. Рай запирать и отпирать я властен;
Я два ключа недаром получил,
К которым мой предместник  был бесстрастен".

106. Меня столь важный довод оттеснил
Туда, где я молчать не смел бы доле,
И я: "Отец, когда с меня ты смыл

109. Мой грех, творимый по твоей же воле, —
Да будет твой посул длиннее дел,
И возликуешь на святом престоле".

112. В мой смертный час Франциск  за мной слетел,
Но некий черный херувим  вступился,
Сказав: "Не тронь; я им давно владел.

115. Пора, чтоб он к моим рабам спустился;
С тех пор как он коварный дал урок, 
Ему я крепко в волосы вцепился;

118. Не каясь, он прощенным быть не мог,
А каяться, грешить желая все же,
Нельзя: в таком сужденье есть порок".

121. Как содрогнулся я, великий боже,
Когда меня он ухватил, спросив:
"А ты не думал, что я логик тоже?"

124. Он снес меня к Миносу; тот, обвив
Хвост восемь раз вокруг спины могучей,
Его от злобы даже укусив,

127. Сказал: "Ввергается в огонь крадучий!"
И вот я гибну, где ты зрел меня,
И скорбно движусь в этой ризе жгучей!"

130. Свою докончив повесть, столб огня
Покинул нас, терзанием объятый,
Колючий рог свивая и клоня.

133. И дальше, гребнем, я и мой вожатый
Прошли туда, где нависает свод
Над рвом, в котором требуют расплаты

136. От тех, кто, разделяя, копит гнет. 

Отправить