ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Круг восьмой — Восьмой ров — Лукавые советчики

1. Гордись, Фьоренца, долей величавой!
Ты над землей и морем бьешь крылом,
И самый Ад твоей наполнен славой!

4. Я пять таких в собранье воровском
Нашел сограждан, что могу стыдиться,
Да и тебе немного чести в том.

7. Но если нам под утро правда снится,
Ты ощутишь в один из близких дней,
К чему и Прато  , как и все, стремится;

10. Поэтому — тем лучше, чем скорей;
Раз быть должно, так пусть бы миновало!
С теченьем лет мне будет тяжелей.

13. По выступам, которые сначала
Вели нас вниз, поднялся спутник мой,
И я, влекомый им, взошел устало;

16. И дальше, одинокою тропой
Меж трещин и камней хребта крутого,
Нога не шла, не подсобясь рукой.

19. Тогда страдал я и страдаю снова,
Когда припомню то, что я видал; 
И взнуздываю ум сильней былого,

22. Чтоб он без добрых правил не блуждал,
И то, что мне дала звезда благая
Иль кто-то лучший, сам я не попрал.

25. Как селянин, на холме отдыхая, —
Когда сокроет ненадолго взгляд
Тот, кем страна озарена земная,

28. И комары, сменяя мух, кружат  , —
Долину видит полной светляками
Там, где он жнет, где режет виноград,

31. Так, видел я, вся искрилась огнями
Восьмая глубь, как только с двух сторон
Расщелина открылась перед нами.

34. И как, конями поднят в небосклон, 
На колеснице Илия вздымался,
А тот, кто был медведями отмщен,

37. Ему вослед глазами устремлялся
И только пламень различал едва,
Который вверх, как облачко, взвивался, —

40. Так движутся огни в гортани рва,
И в каждом замкнут грешник утаенный,
Хоть взор не замечает воровства.

43. С вершины моста я смотрел, склоненный,
И, не держись я за одну из плит,
Я бы упал, никем не понужденный;

46. И вождь, приметив мой усердный вид,
Сказал мне так: "Здесь каждый дух затерян
Внутри огня, которым он горит".

49. "Теперь, учитель, я вполне уверен, —
Ответил я. — Уж я и сам постиг,
И даже так спросить я был намерен:

52. Кто в том огне, что там вдали возник,
Двойной вверху, как бы с костра подъятый,
Где с братом был положен Полиник?" 

55. "В нем мучатся, — ответил мой вожатый, —
Улисс и Диомед  , и так вдвоем,
Как шли на гнев  , идут путем расплаты;

58. Казнятся этим стонущим огнем
И ввод коня  , разверзший стены града,
Откуда римлян вышел славный дом,

61. И то, что Дейдамия  в сенях Ада
Зовет Ахилла, мертвая, стеня,
И за Палладий  в нем дана награда".

64. "Когда есть речь у этого огня,
Учитель, — я сказал, — тебя молю я,
Сто раз тебя молю, утешь меня,

67. Дождись, покуда, меж других кочуя,
Рогатый пламень к нам не подойдет:
Смотри, как я склонен к нему, тоскуя".

70. "Такая просьба, — мне он в свой черед, —
Всегда к свершенью сердце расположит;
Но твой язык на время пусть замрет.

73. Спрошу их я; то, что тебя тревожит,
И сам я понял; а на твой вопрос
Они, как греки, промолчат, быть может".

76. Когда огонь пришел под наш утес
И место "и мгновенье подобало,
Учитель мой, я слышал, произнес:

79. "О вы, чей пламень раздвояет жало!
Когда почтил вас я в мой краткий час,
Когда почтил вас много или мало,

82. Слагая в мире мой высокий сказ, 
Постойте; вы поведать мне повинны,
Где, заблудясь, погиб один из вас". 

85. С протяжным ропотом огонь старинный
Качнул свой больший рог; так иногда
Томится на ветру костер пустынный,

88. Туда клоня вершину и сюда,
Как если б это был язык вещавший,
Он издал голос и сказал: "Когда

91. Расстался я с Цирцеей  , год скрывавшей
Меня вблизи Гаэты  , где потом
Пристал Эней, так этот край назвавший, —

94. Ни нежность к сыну, ни перед отцом
Священный страх, ни долг любви спокойный
Близ Пенелопы с радостным челом

97. Не возмогли смирить мой голод знойный
Изведать мира дальний кругозор
И все, чем дурны люди и достойны.

100. И я в морской отважился простор,
На малом судне выйдя одиноко
С моей дружиной, верной с давних пор.

103. Я видел оба берега  , Моррокко,
Испанию, край сардов  , рубежи
Всех островов, раскиданных широко.

106. Уже мы были древние мужи,
Войдя в пролив, в том дальнем месте света,
Где Геркулес воздвиг свои межи, 

109. Чтобы пловец не преступал запрета;
Севилья справа отошла назад,
Осталась слева, перед этим, Сетта. 

112. "О братья, — так сказал я, — на закат
Пришедшие дорогой многотрудной!
Тот малый срок, пока еще не спят

115. Земные чувства, их остаток скудный
Отдайте постиженью новизны,
Чтоб, солнцу вслед, увидеть мир безлюдный! 

118. Подумайте о том, чьи вы сыны:
Вы созданы не для животной доли,
Но к доблести и к знанью рождены".

121. Товарищей так живо укололи
Мои слова и ринули вперед,
Что я и сам бы не сдержал их воли.

124. Кормой к рассвету, свой шальной полет
На крыльях весел судно устремило,
Все время влево уклоняя ход. 

127. Уже в ночи я видел все светила
Другого остья  , и морская грудь
Склонившееся наше заслонила.

130. Пять раз успел внизу луны блеснуть
И столько ж раз погаснуть свет заемный, 
С тех пор как мы пустились в дерзкий путь,

133. Когда гора  , далекой грудой темной,
Открылась нам; от века своего
Я не видал еще такой огромной.

136. Сменилось плачем наше торжество:
От новых стран поднялся вихрь, с налета
Ударил в судно, повернул его

139. Три раза в быстрине водоворота;
Корма взметнулась на четвертый раз,
Нос канул книзу, как назначил Кто-то, 

142. И море, хлынув, поглотило нас".

Отправить