— Эй, мальчики, хватит глотки драть, идите рубать, пока тихо! Хрен его знает, что румыны хреновы через час удумают! — Это Тятя через окно нашей штаб-квартиры зовет. Пока мы тут друг перед другом прыгали, остроумие оттачивали, он спокойно поделал нехитрые свои дела, да и на стол накрыл, чем Бог послал. Уважаемый человек, знающий и ценящий любой момент жизни, не то что мы, недоумки.

Идя рубать, думаю о слове «Родина», которое так просто, чуть не банально произнес. Никто из пескарей премудрых, кто продолжает тихо жить далеко и даже близко отсюда, надеясь сохраниться и дождаться обещанной всем сладкой жизни, не поймет ведь, что сказано было всерьез. И моими друзьями всерьез, без пафоса и оскомины, понято.

Ненавижу обывателей! Всех!!! Ненавижу, подхалимистых и недалеких, которые с готовностью подхватывали любую чушь. Пели славу всем генсекам по очереди! Брежневу, Андропову, Горби, теперь поют Ельцину! Допелись!!! Ненавижу самомнительных и обиженных, кто развернулся на сто восемьдесят градусов и гадит на свою страну, смотрит на Запад. Пальцем о палец не ударили, но считают, что им недодали возможностей и благ. Это они выдумали и продолжают повторять гнусное слово «совок». Не самая лучшая, как оказалось, была страна, но именно они в ней стали балластом! Ненавижу хитрых и вороватых, радующихся раздорам и норовящих ухватить все, что плохо лежит. Бегают толпами и сучат ножками друг на друга: «Гадкие коммунисты! Подлые демократы!». И те, и те сволочи! Одни коснее, вторые шустрее — вот и вся разница! Под всем этим мусором наша Родина потерялась. Но с нами здесь только она одна. Только ее земля, которая взрастила нас и которую мы продолжаем видеть и чувствовать, как прежде, по-нашему, а не по-«деморосски», «румынски» или «советски». Все эти будто бы исполненные глубокого смысла слова на самом деле — всего лишь никчемные прилагательные. Так понято нами здесь. Поэтому среди клоунов и добровольных зрителей всеобщего политического балагана у нас друзей нет. Есть только враги: самые опасные, опасные и так далее, по убыванию, под порядковыми номерами!

Миллионы наших сограждан, что бы ни происходило, раззявив варежки, продолжают сидеть перед экранами своих телевизоров, знают про войну, смотрят и радуются: «Не у нас!». И судачат на кухнях гнилыми словами про тухлый политический момент. А при случае еще воображают, что они нас понимают, имеют право осуждать или пользоваться нашим авторитетом! Сколько я видел в разных городах, даже в близкой отсюда Одессе дурачков, которые искренне полагали, что раз я приднестровец, то непременно коммунист. Одно дерьмо рожу воротит, кривится, другое бросается с радостью, как жопа на очко, начинает срать на мозги своей давно сгнившей ересью! Увольте! Я не из вашего шапито!

И посреди этой пустыни спешит беда еще хлеще: наши приднестровские руководители, казалось бы, лучшие из лучших, из высоких побуждений взявшиеся руководить народным делом, на самом деле больше думают о себе и своих политических играх. В этом я с Али-Пашой солидарен. Бендерская оборона стала началом конца моей веры в то, что из ПМР выйдет что-то путное. Восемь убитых, до двадцати раненых и больных только в одном нашем взводе при первоначальном составе двадцать восемь человек! Если бы не бендерские ополченцы да продолжавшие изредка прибывать добровольцы, от взвода бы уже остались рожки да ножки! Мы — дырка от бублика, в которую наци своим раскормленным пятаком все никак не могут пролезть…

Оружие и техника у республики есть. Так почему же они не там, где надо? Почему рядом с батальонами гвардии, с честью державшими удары врага, стали создавать новые мелкие части на правах территориально-спасательных отрядов? Поначалу тоже хорошие были отряды, как здешний, бендерский отряд. Но уже весной в ТСО начали брать всех подряд, и дисциплина упала. Все хуже и хуже народец идет в Черноморское казачество. Никто не спорит, первые казаки были орлы! Грамотные отставные военные, идейные добровольцы. Они-то в первую очередь и полегли в траншеях под Кошницей и здесь, на площади у горисполкома. А теперь вместо них кто? Наглецы в широченных галифе с лампасами, на кабацком «умняке». Ведут себя не лучше, а то и хуже молдавских волонтеров! И отдельно от всех продолжают существовать совсем плохо вооруженные отряды и батальоны рабочих ополченцев. Их набирали как на убой. Без грамотных командиров, без набравшихся опыта товарищей-гвардейцев, часто и вовсе безоружные, они несли наибольшие потери.

Такой был общий порыв, когда все начиналось, казалось, сожми этот кулак — и горы можно сдвинуть! Но вместо этого все вразнобой и кое-как, вместо кулака — растопыренные пальцы! Лишь теперь, с опозданием на многие месяцы, пришел приказ об объединении разношерстных и уже потерявших лучших командиров и бойцов частей в бригады. Мы прочитали и ахнули: бригады создаются не на основе проявивших наибольшую стойкость батальонов, а как собрания обломков, которыми продолжают жонглировать так плохо проявившие себя полковники из Управлении обороны ПМР. Как теперь объединить в одно целое гвардейцев, казаков, ополченцев и ТСО? Кому нужны такие бригады? Все это неспроста. Я догадываюсь, почему так делается! Они же боятся не только националистов, но и нас! Боятся, что армия, которую сами создали, вмешается в политику и не даст «пожать плоды»! Только так можно объяснить то, что случилось с бендерским батальоном гвардии и его командиром Костенко, и то, что происходит сейчас с нами!

Тем же путем партократы угробили Советскую армию. Тасовали ее и перетасовывали. Утюжили связи между командирами и частями, преследовали за инициативу. И сдохла армия, бессильно проводив в гроб Союз, который поголовно давала присягу защищать до последней капли крови! Один маршал повесился, второй в тюряге кается! Позорище неслыханное!

Видеть последствия такой политики, безуспешно звать на защиту населения эту разложенную советскую армию и тут же делать со своими едва созданными приднестровскими войсками то же самое?! В это тяжело поверить, но дела красноречивее слов. Что же это за логика у наших политиков такая? Когда им было надо, зазвали и дали в руки оружие куче мальчишек, не забыв налить им на мозги наскоро вскипяченного идейного отстоя пятидесятилетней давности про власть Советов, новоявленных фашистов, румын-оккупантов. Худо повернулась война — затаились, пропали за их спинами. Будто не стало на другом берегу Днестра Тирасполя. Телефонные вызовы и курьеры с просьбами о помощи уходили за реку как в никуда. А вышло отсидеться — тут же вылезли снова руководить и разбираться, кто хорошо воевал, а кто плохо! Я не знаю солдата, которого не трясло бы от этого.

Костенко был умнее прочих и первым начал понимать: что-то в ПМР пошло не так. И справились с ним так легко потому, что остальные, вроде меня, все еще продолжали клювами щелкать! Мотаю головой и скрежещу зубами. Ловлю удивленный взгляд идущего рядом со мной Феди. Все! Стоп! Опять разнервничался! Зацепил-таки меня Али-Паша. Как легко мы друг друга стали цеплять! Нервы-нервишки прячем, успокаиваемся и топаем кушать, больше ни о чем не думаем! Я, как целостный организм, вам, закипающим мозгам, приказываю! Выполнять!!!

Озадаченный дерганиями моего лица Кацап при входе в парадную хватает меня под локоть и, наклонясь к уху, спрашивает:

— Не понимаю, как он рукой машет? Так вывернет, что неудобно же…

— Кто машет?

— Да Али-Паша.

— А-а! Это у него привычка. От занятий спортом. Джиу-джитсу или другая какая-то хрень, он говорил, да я уже не помню…

— Джиу что?

— Как хрястнет по морде, узнаешь что! Улетишь, словно в тебя из пушки попали. Я видел, как один фраер обнаглел — и улетел.

— Я не видел…

— Ну, тогда радуйся. Недолго тебе осталось. Еще раз скажешь «роба» — и получишь…

— Вот это да! Я думал, у нас один Серж на кулаки скорый!

Надо же, он думал! Интересно, а как иначе наш добрый и даже временами интеллигентный взводный смог держать в порядке два десятка шалопаев и нескольких норовящих усесться ему на голову бывалых солдат? Все видят, Серж с дружками Али-Пашу слушаются, а раз так — сомнений в авторитете командира не возникает. Но почему они слушаются? Потому что он умнее их? Как бы не так! Я вот тоже умнее. И что? Мои приказы кто-то из стариков слушает? В бою еще так-сяк. А в быту — панибратство. Повысишь командный голос — будет скандал, и без риска получить по морде видали они меня с моими распоряжениями в гробу и в белых тапочках. Но поначалу я давать не мог, а сейчас это уже бесполезно. Вертикаль отношений во взводе сложилась и подняться в ней можно, только честно выполняя свой долг. И никак по-другому.