Книга: Раненый город
Назад: 43
Дальше: 45

44

Отрепетировав заправку ленты и подготовку пулемета к стрельбе, отхожу в сторону. Мысленно прокручивая действия, которые только что делал руками, оглядываю двор. Добровольцы собираются. Несколько человек окружили старлея. Вспоминаю, что хотел спросить у него. Колеблюсь, но вижу: если искать удобного случая, буду долго ждать. Придется влезть в чужой разговор. Подхожу к этой группе.
— Командир! Чечен-то каким образом с вами?
— Что? Чех?! А-а, тот! Он не с нами, а с казаками. Сопровождал кого-то.
— Ну и казачество пошло, едрена вошь! — удивляется кто-то из обступивших его ребят.
Время продолжает тянуться томительно медленно. Слоняясь по двору, подбираю с земли еще одну пулю. Верно, из той же очереди, что и ее подруга, доколотившая мне уголок окна. Показываю находку Тяте и Мише, убивающим время за разговором с Федей, одним из наших помдежей. Они односельчане из русского переселенческого села Великоплоское и без тени смущения кличут друг друга кацапами. Село это, издавна основанное и заселенное старообрядцами, в двадцатые годы было включено в молдавскую автономию, а в сороковые, после войны и очередного советского передела, оказалось на Украине. Но ближайшим к нему городом был и остался Тирасполь. Поэтому большинство жителей села работают здесь. Многие, как Тятя, давно перебрались сюда насовсем. У Феди какая-то дивная старообрядческая фамилия, которой он почему-то стесняется. Поэтому для всего горотдела он просто Федька Кацап.
Миша берет пулю с моей ладони, размахивается и бросает через стену.
— Говно! Летят, куда ни попадя! Паршивый автомат! Ничего не пробивает, сплошные рикошеты! Хорошо, нам нормальные «калаши» выдали! Семь шестьдесят два — это не пять сорок пять!
Минует полдень. Наконец начинается построение. В строю двадцать пять человек. Со старлеем и его оруженосцами получается двадцать восемь. С Мишей — двадцать девять. Перекличкой «на первый-второй рассчитайсь!» определяется состав двух отделений. Почему двух? Оказываюсь первым номером и тут же неожиданно для себя — командиром первого отделения и замкомвзводом. Я такой чести не добивался! В армии, хоть и был сержантом, командовать почти не пришлось. Да и не по душе это было. Перестраиваемся поотделенно. Кое-кто меняется местами, и рядом со мной оказывается больше старых работников горотдела, а недавно принятые на работу «афганцы» кучкуются в другом конце строя. Кошу глазом на стоящих рядом. Кроме Тяти, знаю только Федю. Да человек трех видел на службе. Имен не помню. Вот оно, зарытое в бумаги следствие! Хорош командир!
Пока все это происходит, со стороны Бендер снова пошли раскаты. Несколько часов не было слышно — и вот опять. Что делается там? Под эту тревожную «музыку» нам выдают каски, вещмешки с мелкой солдатской амуницией. Гранаты обещают дать в Парканах. Бронежилеты тоже там. Во двор въезжают два грязно-зеленых крытых брезентом грузовика.
Выходит заместитель начальника ГОВД Павлов, произносит короткую напутственную речь: «Удачи, хлопцы! Не лезьте на рожон!» И ещё что-то полусбивчиво. Слова тут же улетучиваются из памяти, которая ждет новых впечатлений. Команда «по машинам!».
— Первое отделение за мной!
Подбегая к борту, думаю: хорошо, что не автобус! Несколько автобусов уже расстреляли на приднестровских дорогах. Излюбленная мишень для мелких групп националистов. Миша, тот вообще, назвал автобус «дуршлагом смерти». В покрытых брезентом кузовах люди не просматриваются, и выскакивать из грузовиков проще. В черте города нас будет сопровождать дежурный «УАЗ».
Чутьем останавливаюсь возле откинутого заднего борта, не лезу в кузов первым. Командиру как-то несолидно, и выскакивать обратно, в случае чего, ближе… Подаю Тяте его и свой вещмешки. Наконец сажусь. Рядом с водителем в кабину заскакивает взводный.
— Поехали!
Маленькая колонна трогается с места. Выезжаем на Карла Либкнехта и по ней следуем на Тирасполь-Западный. Там почти сразу сворачиваем с главной улицы и останавливаемся где-то в проулке. Я плохо знаю этот район, догадываюсь только, что стоим недалеко от армейских казарм, мимо которых должны были проехать на выезд из города, если бы не повернули. Замолкает мотор, и снова становятся слышны пушки. Вслед за взводным выпрыгиваю из машины. Остальным команда быть на местах. Вижу еще несколько крытых брезентом армейских грузовиков. На один из них люди в камуфляже грузят ящики. Сборный пункт, вероятно. От Тирасполя до Паркан — поля, голое место. Там не остановишься. Весь народ сразу в Парканы забивать и до подвоза снаряжения торчать там, где запросто обстрелять могут, было бы неправильно. Это понятно даже без военного образования.
Посреди стоящих на дороге и в проулках машин видна кучка людей в форме. К ним взводный и направляется. Нас догоняет комод-два, Серж. Посреди группы выделяется невысокий коренастый человек с решительным голосом, на его плечах замечаю майорские звезды. Значит, это и есть командир, которому все подчинены. Остальные, интересно, как? Тоже с бору по сосенке или мы приданы какому-то одному, более крупному подразделению? Оглядываясь по сторонам, с опозданием понимаю: не это сейчас важное, надо слушать командира, а его слова в сознание вплывают с трудом. Видишь вроде бы все, и в то же время ни во что не можешь «воткнуться» конкретно. Это надо прекращать! Не в игрушки играть согласился!
— На данный момент наши части ведут бой с противником, удерживающим западные подступы к мостам. Наша задача — следуя за танковой группой после ее прорыва через мост, совместно с другими подразделениями произвести зачистку города от румынско-молдавских сил. Наш сектор — южный. При соприкосновении в ходе продвижения к окраинам города со значительными силами, частями противника, занять оборону, не пустить его во фланг ударной группе, держаться до подхода техники и войск. Все в пятиминутной готовности к выступлению. Дополнительно к имеющемуся оружию получите на каждый взвод по двадцать ручных гранат и гранатометы. Также на всех будет выдан ящик гранат РКГ. Строго предупреждаю: тем, кто не знает, ни разу не пользовался, «мухи» и РКГ в руки не давать! Повзрывают себя и других к чертовой матери! Получите все здесь же (кивает головой на стоящий поодаль грузовик и лежащие под его бортом зеленые ящики). Командиры взводов ко мне, доложить о личном составе и вооружении! Остальные по местам.
Начинаются рапорты. Мартынов, быстро повернувшись к нам, посылает получить и раздать гранаты. Направляюсь с Сержем за подарками. Говорю ему:
— РКГ, пожалуйста, получайте вы, я их только в «Наставлениях» и видел…
— Это я уже понял, — насмешливо отвечает Серж. — Слушай, ты чего такой слащавый? «Вы», «пожалуйста» — я тебе не барышня!
В душе поднимается возмущение. Вот наглец! Понятно, он ни во что меня не ставит и, будь взводным, распорядился бы по-другому, сделал бы заместителем своего кореша Жоржа. Но я молчу. Не с руки в самом начале ссориться. Получив гранаты, комод-два передает мне десяток эргэдэшек. Иду и раздаю их своим бойцам. Федя тянет лапу.
— Тебе нет!
— Почему?
— Потому что у тебя, как и у меня, свои есть!
Федя обижен, но не спорит. Я знаю, что прав. Только почему Феде отказал решительно, а против Сержа промолчал, как сопляк? Чем он лучше Феди? Тем, что где-то под Дубоссарами в буераках лазил? Остается невостребованной одна граната.
— Тятя? — вопросительно обращаюсь я.
— У меня есть, племяша граната есть, — отзывается Тятя. — Зачем мне две? Одну бы с толком кинуть…
— Давай сюда! — из глубины кузова тянется пятерня.
Это как его… Вспомнил! Гуменюк его фамилия, из тех «афганцев», которых в последние месяцы дополнительно приняли в патрульно-постовую службу. Я с ним раза два на происшествия выезжал: один раз на кражу в магазине, где я писал протокол, а он втихаря жрал конфеты с прилавка, а второй — на какую-то свалку. Там под страшным ливнем я пытался найти следы разбоя и сам чуть не утек в ближайший овраг. А он над моим усердием смеялся. Покончив с раздачей, объявляю перекур, от машины ни шагу. Снова ждем, ничего не надо делать, и я успокаиваюсь. Состояние оглушенности потихоньку отступает. Бронежилеты, похоже, зажилили! Вряд ли они есть в Парканах…
Возвращается взводный, вместе с Сержем раздает «мухи» и противотанковые гранаты, сопровождая действо вопросами к кандидатам и своими пояснениями. Два одноразовых гранатомета и две эркэгэшки на взвод — не очень-то много! Тем более надо, чтобы оружие было в умелых руках. «Мухи» достаются Кравченко, спокойному парню, которого я припоминаю по разговору на одном из суточных дежурств, и тому же Гуменюку. Таким образом, справедливость восстанавливается. Мое отделение теперь вооружено не хуже, чем второе, где у Жоржа пулемет.
Получив оружие, отъезжаем немного в сторону и ждем, ждем… Сколько можно ждать? Дело к вечеру идет, и без обеда остались… Как мы могли забыть в горотделе ящик с консервами? Надо было мне его принести и раздать, да что-то сбило, инициативу проявить постеснялся… Мартынов на свой страх и риск посылает гонцов, и скоро все жуют сомнительного достоинства пирожки, запивая их газировкой. Солдатский телеграф сообщает: доведенные до отчаяния женщины опять штурмовали военные склады. У 14-й армии отобрали ещё несколько танков и самоходных орудий. Но их расконсервация — дело долгое. Неужели наши сегодня не прорвутся?
— По машинам!
Назад: 43
Дальше: 45