АКТ III

Прошу тебя, Меркуцио, друг, уйдем:

День жаркий, всюду бродят Капулетти;

Коль встретимся, не миновать нам ссоры.

В жару всегда сильней бушует кровь.

Ты мне напоминаешь одного из тех молодцов, которые, взойдя в таверну, хлопают своей шпагой по столу и восклицают: «Дай бог, чтобы ты мне не понадобилась!» – а после второго кубка тычут шпагой в слугу, когда в этом нет никакой надобности.

Неужели я похож на такого молодца?

Еще бы! Ты один из самых вспыльчивых малых во всей Италии. Чуть тебя заденут – ты сердишься; а чуть рассердишься – всех задеваешь.

Ну и что же?

А вот что: сойдись таких двое – скоро не осталось бы ни одного, потому что они бы друг друга прикончили. Да ты можешь поссориться с человеком из-за того, что у него в бороде одним волосом больше или меньше, чем у тебя; ты можешь поссориться с человеком, который щелкает орехи, только из-за того, что у тебя глаза орехового цвета. Какой глаз, кроме твоего, увидит в этом повод для ссоры? Голова твоя полна задора, как яйцо полно желтка, хотя ее столько раз били во время ссор, что удивительно, как она до сих пор не разбита, как яйцо. Раз ты сцепился с человеком из-за того, что он кашлял на улице и этим будто бы разбудил твоего пса, спавшего на солнце. А не напал ли ты как-то на портного за то, что он осмелился надеть свой новый камзол до пасхи, а еще на кого-то – за то, что он новые башмаки зашнуровал старыми тесемками? И это ты уговариваешь меня не заводить ссоры!

Ну, будь я таким забиякой, как ты, всякий охотно купил бы право на мое наследство, и ждать ему пришлось бы не больше, чем час с четвертью.

Безголовый ты малый!

Клянусь моей головой, сюда идут Капулетти.

Клянусь моей пяткой, мне это совершенно безразлично.

За мной, друзья, заговорю я с ними. —

Синьоры, добрый день! Мне очень надо

Сказать словечко одному из вас.

Как, словечко одному из нас – и только? Прибавьте к словечку еще что-нибудь. Ну, хотя бы удар.

Я всегда готов это сделать, синьор, если вы подадите мне повод.

Неужели вам трудно самому найти повод?

Меркуцио, ты поешь в один голос с Ромео!

Пою в один голос? Что это значит? Ты из нас хочешь сделать странствующих музыкантов? Берегись, можешь услышать очень нестройные звуки. Вот мой смычок. Он тебя заставит поплясать. Черт побери! Пою в один голос!

Мы разговор на улице ведем.

Не лучше ль нам отсюда удалиться

И разобрать обиды хладнокровно

Иль разойтись? Тут все на нас глазеют.

Затем глаза даны им: пусть глазеют.

Отсюда я ни для кого не сдвинусь.

Бог с вами! Вот пришел мой человек.

Ого, синьор, пускай меня повесят,

Коль он в ливрее вашей. Отправляйтесь

На поле – так за вами он пойдет!

Поймете там, что он за человек.

Ромео, ненависть моя к тебе

Другого слова не найдет: ты подлый!

Но у меня, Тибальт, причина есть

Любить тебя; она тебе прощает

Всю ярость гневных слов. Я не подлец.

Прощай! Я вижу, ты меня не знаешь.

Мальчишка, это извинить не может

Обид, тобою нанесенных мне.

Сейчас вернись и обнажи свой меч.

Клянусь, что я тебя не оскорблял!

Люблю тебя сильней, чем можешь думать,

Пока любви причину не узнаешь.

Так, милый Капулетти мой, чье имя

Мне дорого, как и мое. Прощай!

О низкое, презренное смиренье!

Его загладит лишь alla stoccata.

Тибальт, ты, крысолов, – что ж, выходи!

Чего ты хочешь от меня?

Любезный кошачий царь, я хочу взять всего лишь одну из ваших девяти жизней, а затем, если понадобится, выколотить из вас и остальные восемь. Угодно вам вытащить вашу шпагу за уши из футляра? Поторопитесь, а не то моя раньше отрежет вам оба уха.

К вашим услугам.

Меркуцио, друг, вложи свой меч в ножны!

Пожалуйте, синьор, – удар за вами.

Бенволио, обнажим и мы мечи,

Чтоб их разнять. – Синьоры, примиритесь!

Тибальт, Меркуцио, герцог запретил

На улицах Вероны столкновенья!

Тибальт, оставь! Меркуцио, друг!

Я ранен!

Чума на оба ваши дома! Я пропал.

А он! Ужель остался цел?

Ты ранен?

Царапина, царапина пустая;

Но и ее довольно. Где мой паж?

Скорей беги, негодный, за врачом!

Друг, ободрись. Ведь рана не опасна.

Да, она не так глубока, как колодезь, и не так широка, как церковные ворота. Но и этого хватит: она свое дело сделает. Приходи завтра, и ты найдешь меня спокойным человеком. Из этого мира я получил отставку, ручаюсь. Чума на оба ваши дома! Черт возьми! Собака, крыса, мышь, кошка исцарапала человека насмерть! Хвастун, мерзавец, негодяй, который дерется по правилам арифметики! Какого дьявола ты сунулся между нами? Он меня ранил из-под твоей руки!

Я думал сделать лучше.

Бенволио, сведи меня ты в дом

Куда-нибудь, иль я лишусь сознанья.

Чума, чума на оба ваши дома!

Я из-за них пойду червям на пищу,

Пропал, погиб. Чума на оба ваши дома!

Меркуцио, близкий герцогскому дому,

Мой лучший друг, – и что ж, смертельно ранен

Из-за меня! Тибальтом честь моя

Поругана! Тибальтом – тем, с которым

Я породнился час тому назад!

Моя Джульетта, красота твоя

Женоподобным сделала меня

И чести сталь в душе моей смягчила!

Ромео, смелый наш Меркуцио умер.

Вознесся к небу благородный дух,

Презревший слишком рано эту землю.

О черный день! Он лишь начало бед!

Придут за ним еще другие вслед.

Опять Тибальт спешит к нам разъяренный!

Жив, торжествует, – а наш друг убит!

Лети ж на небо, благостная кротость!

Будь мне вождем пламенноокий гнев! —

Тибальт, возьми назад ты слово «подлый»,

Что кинул мне в лицо. Душа Меркуцио

Еще недалеко от нас витает

И хочет в спутницы себе – твою.

Ты, я иль оба – с ним должны пойти.

Мальчишка, здесь ты был с ним неразлучен —

Так будь и там!

А это меч решит!

Ромео, прочь, спасайся!

Народ бежит сюда! Тибальт убит!

Беги, не стой, как камень! Или герцог

Велит тебя казнить! Беги, ну что ж?

Судьба играет мной!

Чего ты ждешь?

Куда бежал тот, кто убил Меркуцио?

Куда Тибальт-убийца убежал?

Вот здесь лежит Тибальт.

Синьор, за мной!

Ты арестован именем закона.

Где гнусные зачинщики резни?

Мой государь, известны мне они.

Сражен рукой Ромео, здесь лежит

Тот, кем Меркуцио доблестный убит.

Тибальт, родной, сын брата моего!

О герцог! Муж! Кровь пролита его!

О государь, ты будешь справедлив,

За нашу кровь Монтекки кровь пролив! —

Увы, племянник милый!

Бенволио, кто кровавый начал бой?

Тибальт. Ромео он сражен рукой!

Ромео с ним заговорил учтиво,

Указывал, как пуст предлог для ссоры,

Предупреждал, что гнев ваш будет грозен, —

Все так спокойно, кротко и смиренно, —

Но ярости его не обуздал;

И, к увещаньям глух, Тибальт направил

Свой острый меч на славного Меркуцио.

Тот вспыхнул, меч свой также обнажил;

В воинственном пылу одной рукою

Смерть отражал, другой – грозил он смертью

Тибальту, столь же ловкому в защите.

«Друзья, довольно вам!» – Ромео крикнул.

Быстрее слов своей рукой проворной

Развел он роковые их клинки

И кинулся меж них. Удар коварный

Из-под его руки нанес Тибальт

Меркуцио храброму и убежал.

Но вскоре возвратился он к Ромео,

Который загорелся жаждой мести.

Молниеносно вспыхнул бой меж ними.

Я не успел разнять их, как Ромео

Сразил Тибальта насмерть и бежал.

Пусть я умру, коль что-нибудь солгал.

Он лжет, он лжет, он родственник Монтекки:

Пристрастье дружбы в этом человеке!

Их двадцать на Тибальта здесь пошли

И только одного убить могли.

Иль правосудья нету в нашем веке?

За жизнь его отдай мне жизнь Монтекки!

Тибальт рукой Ромео был сражен,

Но раньше сам убил Меркуцио он, —

С кого же мне за кровь причтется плата?

Ужель с Ромео? Он любил, как брата,

Меркуцио, и то свершил лишь он,

К чему и так бы присудил закон:

Тибальта он казнил.

И в наказанье

Его мы осуждаем на изгнанье.

Затронут вашею враждой и я:

За вашей распрей – льется кровь моя.

Но вам грозит жестокая расплата,

И будет всем горька моя утрата.

Я буду глух и к просьбам и к словам.

Не тратьте ж их: я им цены не дам.

Ромео – прочь! Коль он отъезд затянет,

Здесь лишний час его последним станет. —

Труп унести! Ждать моего решенья.

Прощать убийство – то же преступленье.