24 июля 2006 года. Суббота

В 08.00 часов утра мы топчемся на тесном, забитом людьми плаце. На неслыханную по своим масштабам зачистку один за другим вливаются в строй курганский, красноярский и чеченский ОМОНы, временщики, республиканский полк ГАИ, полк ППС. Все и каждый только не в милицейский форме. Камуфляж или «горка». Нас легко отличить от любого подразделения — синие синтетические и шерстяные кителя, голубые рубашки с погонами.

Почти полчаса Тайд, куча полковников и разная большезвездная публика, прямо на крыльце перед строем спорят о чем-то, решают непутевые вопросы, бестолково перегоняют группы из одного конца плаца в другой, создают видимость кипучей деятельности. Но, как известно, у семи нянек дитя без глазу. С натугой и большим трудом принято решение собрать нас на стадионе «Динамо», что в центре города.

Когда среди всех этих желающих порулить нашим кораблем-титаником один все-таки произнес команду «Становись!», большая часть личного состава, который они так усердно тасовали и подсчитывали, бесследно исчезла. Хитрые чеченцы утекли через открытые ворота поодиночке, простодушные русские вышли целым группами. Но если русские в большинстве остались все же за воротами, то чеченов и след простыл.

Зачистка с заранее известным результатом — «Ноль!» — началась. Собрать такую огромную толпу, засветить ее с самого утра сначала в районном РОВД, а затем походом через весь город к «Динамо», еще и там тщательно выстроить все подразделения, — на это уходит около двух часов. Вместо положенных 08.00 зачистка и развод постов начинаются только после 10.00. Гениальный план этой зачистки, вероятно, тоже был разработан сразу семью няньками.

Но на «динамовском стоянии» я уже не присутствую. Под шум общей суматохи и неразберихи я прыгаю с БТРа перед 26-м блокпостом, где меня сегодня ждут неотложные дела.

В обед меня грызут слабые приступы совести. Спросят меня сегодня: где ты был? А ответить мне нечего. Ладно, если спросит Тайд, Рэгс или Безобразный, этим совру, не моргнув глазом. А вот уважаемых мною Тамерлана или Вождя не обманешь, да и неудобно как-то… Я решаю принять участие в зачистке, беру автомат и напяливаю на себя форму.

Постовой у ворот, расслабленный от жары, в расстегнутом кителе и крутобокой кепке, удивленно вскидывает бровь:

— Уже нагостился? Поди, уже спать больше не можешь?

— Да нет, могу. Думаю на зачистку сходить. Родина-мать зовет…

— Ну-ну… А где зачистка-то?

— Не знаю.

Наобум я иду в сторону Минутки.

В центре площади сбился в кучу немногочисленный пост. Я присматриваюсь. Свои. Проходят всего пять минут службы, и по рации уже дают «съем». Удачно совершенный мудрый поступок радует меня. Напустив на себя усталый и замученный вид, я прохожу через плац и уже бегом поднимаюсь на этаж общаги.

В самой середине дня в глухом своем кабинете поддатый Тайд кричит на своих заместителей и мелких начальников, а затем объявляет меня лучшим работником отдела за первое полугодие:

— Никто ни хрена не работает! Никто в отделе! Один Ангара работает! Один Ангара раскрывает!.. Всех уволю!!!..

В это время единственный работающий в отделе участковый, так бессовестно скрывшийся от зачистки и перехитривший ее, спит в одних трусах среди смятых простыней на кровати. Работает!

К чести моей сказать, Тайд опирается на действительный показатель раскрытых преступлений. А у меня их целых четыре, что неслыханно много для сотрудника чеченского отдела. Раскрыты они, конечно, не мною одним, а совместно с другими участковыми. Но счастливое везение мое таится в том, что присутствовал я один на раскрытии именно четырех. Посильный мой вклад в них безусловно вложен. Причем самый активный — задержание в первых рядах. Остальные присутствовали на одном, двух раскрытиях. Вот и получил я вымпел лучшего. Кроме того, Тайд не слеп. Он видит меня на каждой зачистке, в патруле или на блокпосту.

Весь город кишмя кишит вояками и милицией. Некоторые части подняты по тревоге. На окраине района формируют особую группу из спецподразделений армии и МВД. Пол-Грозного только и говорит, что вот-вот заявятся гости с высоких вершин, что так давно не появлялись на пороге войной разграбленного дома. В самом городе их уже около полутора тысяч, ожидается подход больших сил. Боевики собираются взять реванш.

Утром в Ленинском районе подорвали машину спецслужб. Смертельно ранен майор чеченского РУБОПа, взрывом ему оторвало ногу, вскоре офицер умер. В 2001 году в Политехническом институте Чечни боевики убили его сына.