Парень с Ямайки
Был в моём взводе один очень интересный экземпляр курсанта. Наименование сего изделия по всей документации было такое: Рыжков Геннадий Владимирович.
Учился парень прилежно, можно сказать был некруглым отличником. Военные и гражданские дисциплины давались ему легко. Гена был сыном одного из прославленных московских генералов, и до училища жил легко и беззаботно вращался в московских молодёжных тусовках, где по мнению родителей его научили и приучили ко всяким нехорошим штукам. Чтобы избавить любимое чадо, родители Гены по достижению сыночком определенного возраста запихнули его в военное училище, где по их мнению из сына сделают, что-нибудь достойное. И училище выбрали, подальше от дома, короче наше. Гена однако абсолютно не зачах в училище, быстро ко всему привык, и достойно влился в курсантскую среду. Однако кое-какие гражданские привычки в себе он так искоренить и не смог. Уж очень он любил покурить травку. По этому и получил среди нас прозвище "Ямаец". Данная пагубная привычка, однако, никак на умственных способностях курсанта Рыжкова не отображалась, да и прикольный он был, когда накурится. В середине второго курса Гена стал подходить к своей пагубной привычке с истинно научным подходом. На всяких "картошках" и других выездах в поля, собирал различный "cannabis", вёл гербарий проводил, различные опыты, по варке "химки", завёл комплект специального оборудования для выколачивания "плана". Все собственно ручные косяки он хранил в специальном портсигаре, над каждым косячком имелась маленькая бирочка с надписью "Фантастика", "Глюки", "Ха-ха", "Палево", "По жрачке". Все косячки были изготовлены аккуратно и по внешнему виду могли не отличатся от обыкновенной сигареты или папиросы. Однажды перед зачётом по философии Гена изобрёл какую-то особенную смесь, и часа два общался с гражданским преподавателем. После общения с Рыжковым, преподаватель уверовал в всевышнего, начал заниматься йогой и чуть не ушёл в монастырь.
А ещё Геннадий перед зачётом по "Деталям машин", когда мы накрывали экзаменационный стол, ну там графин с соком, сигареты преподавателю, скатерть красная, умудрился подложить преподавателю свою "специально заряженную" пачку КЭМЕЛА.
И вот значится, захожу я в первой пятерке на сдачу экзамена. Беру билет зачитываю вопросы иду готовиться. Располагаюсь за партой, ставлю какое-то пособие перед собой вытаскиваю шпоры готовлюсь. Преподаватель, скучая достаёт из пачки сигарету.
По классу поплыл знакомый запах "КЭМЕЛОВСКОГО" табака с примесью ещё чего-то такого. Удивлённо кручу головой, вижу довольную рожу Рыжкова. Преподаватель вёл себя вполне адекватно, сразу после первой сигареты выкурил еще одну довольно потянулся и спросил кто хочет ответить без подготовки??? Желающих не нашлось.
Тут видимо, что-то постучалось в мозги полковника-преподавателя, он резко вскочил сделал пару кругов по классу, схватил действующую модель какого-то редуктора и грохнул на парту перед носом курсанта Рыжкова.
— Что, за передача, здесь используется??? – отчеканил он рублёными фразами.
— Червячная, товарищ полковник!!! – бодро отчеканил Рыжков.
— Где применяется???
— В "жигулях" первой модели, товарищ полковник!!!
— Давай зачётку пять!!!
Гена подал зачётку преподавателю, и подмигнул мне. Когда я вышел отвечать, преподаватель спросил меня сколько ступенек ведут до его кафедры. И я бодро ответил, что тридцать шесть, это я знал наверняка потому, что сегодня с утра от нечего делать шёл и пересчитывал ступеньки. Дальше сдача понеслась, со скоростью урагана, Ворошилов, чтобы получить тройку закидывал комок бумаги в урну с расстояния с десяти шагов. Кто-то бегал за хлебом в столовую, преподавателю почему-то захотелось перекусить. Все получали не меньше тройки, весь экзамен сдали минут за двадцать. Последним заходил Степной и получил пятёрку. Преподаватель задал Владимиру очень простой вопрос, принцип работы мультипликатора. (это такая маленькая шестеренка, в редукторе за счёт которой увеличиваются обороты других больших шестерёнок). Вова обрадовался услышав знакомое слово, и начал рассказывать полковнику, что мультипликатор это такой человек, который рисует всяческих человечков и при помощи их создаёт анимационное кино, мульты короче.
Преподаватель сполз от смеха, под стол поставил Степному пятёрку, вместо своей росписи нарисовал человечка и долго потом еще бегал по учебному корпусу оглашая его громовыми раскатами хохота.
Этот случай, еще цветочки, как-то раз товарищ Рыжков решил заколотить какой-то особенный косяк, выпросил у курсанта отвечающего за комбатовскую канцелярию ключ, тихонько ночью пробрался уселся за комбатовский стол и принялся за свою нехитрую работу. Соорудил две чудесных сигареты, довольно потёр, руки и хотел отправится найти добровольных помощников, короче предвкушал кайф и даже припрятал в тумбочке ломоть хлеба с маслом, для тайного пожирания под одеялом.
И тут раздался бешенный стук в дверь комбатовский "канцелярщик" был в истерике, подполковник зашёл в казарму и уже находился в районе тумбочки дневального.
Рыжков пулей вылетел из кабинета и нырнул под одеяло. Комбат засел в кабинете надолго. И тут до Рыжкова дошло… Он забыл свои любовно изготовленные косяки на столе у товарища комбата…
Всю ночь Рыжков, не спал, вместе с комбатовским порученцем они придумывали, кучи, отговорок, причин, однако решётка и исключение из училища с позором были из наиболее частых видений являвшихся им в эту ночь. Дежурный по роте страшно мандражируя загонял наряд так, что когда комбат часа в три ночи вышел из своего кабинета, вся казарма блистала. Товарищ комбат, похвалил наряд и удалился. Подельщики в "наркобизнесе", ринулись в кабинет, сигарет на столе не было.
— Аааааа, пиздец, – зарыдали они.
— В какие сигареты, забивал? – спросил хлюпая носом комбатовский порученец.
— В "Винстон" красный, – ответил рыдающий Гена.
— Любимые комбатовские, – сказал порученец.
Пацаны повздыхали и пошли досыпать с предчувствием неминуемой кары. Однако на протяжении нескольких дней ничего не происходило абсолютно, а это еще больше изводило и без того расшатанные нервы "наркобаронов". Ситуация прояснилась, через несколько дней. Замковзвод старший сержант Бирюков стоял дежурным по роте и с утра уже готовился лечь отдыхать, когда в расположении появился командир батальона, явно не в духе. Комбат поругал Бирюкова за порядок, приказал всё устранить и закрылся у себя. Дежурный по роте поматерился и стал руководить устранением выявленных недостатков. И тут чуткий его нос уловил приятный сладковатый запах, идущий непонятно откуда.
— СССукииииииии, – протянул Бирюков, он решил, что наш "парень с Ямайки" and company скрылись с лекций спрятались где-нибудь в районе туалета умывальника и потихоньку накуриваются. Однако тщательные поиски результатов не дали. А запах плыл по казарме всё более явственный и устойчивый. Бирюков проходя мимо комбатовского кабинета услышал, звуки магнитофона и понял!!!
Запах "чудного" дыма шёл из кабинета товарища комбата!!!
Не веря себе старший сержант заглянул в замочную скважину и обомлел.
Подполковник сидел в кресле одетый лишь в тельняшку и брюки, закинув ноги в отличных шитых сапогах на стол. Тихонько играл магнитофон пели "Голубые береты", что-то про Афган. Комбат как заправский курильщик держал в руках аккуратный косячок, вдыхал дым, задерживал чуть дыхание и с удовольствием выпускал клубы ароматного дыма, тихонько и с чувством подпевая "беретам".
Потом подполковник резко подскочил, упал на пол отжался раз двадцать. Подошёл к зеркалу, поругал себя за неопрятный внешний вид. Бирюков недоумевая отпрыгнул от скважины и ринулся к тумбочке дневального. Товарищ комбат, вышел из кабинета сияющий, в приказном порядке отправил дежурного по роте спать и весело цокая каблуками шитых сапогов удалился, отдавая сам себе команды. Вечером Бирюков рассказал обо всём увиденном, Гене Рыжкову. Помозговали и пришли к выводу раз комбат еще с лейтенантов служил в Афгане да еще в разведке, а там говорят покуривали не только бойцы, то вполне всё возможно. Хотя в данном случае все обошлось благополучно и не имело никаких разрушительных для курсантских судеб последствий, Гена ни хрена не бросил свои пагубные пристрастия.
Однажды наш взвод чуть ли не в полном составе заступал в караул и в наряд. От взвода остался в "живых" только Эд Ворошилов, который предвкушал, конкретный самоход и полноценный отдых без нашей осточертевшей ему кампании. В ожидании развода, мы как водится получили оружие, ротный нас проинструктировал на караульном городке, осталось еще минут сорок свободного времени. Рыжков придя с караульного городка, сделал хитрое лицо и достал свой заветный портсигар.
— Чувствительная вещь!!! – провозгласил он, и стал искать сообщников.
— Как понять, чувствительная??? – посыпались многочисленные вопросы.
— Ну вот, покурите и узнаете!!!
Нашлось человек пять желающих. Гена достал еще парочку и группа любителей запретных удовольствий удалилась за угол казармы. Ну не будем ханжами, скажем так, в эту группу из любопытства попал и я. Вкус у травки был вполне достойный как у натурального дорогого трубочного табака. Выкурили мы изобретение Рыжкова немного постояли и пошли в теплое расположение. Надо сказать какого-либо воздействия травы на свои мозги я абсолютно не ощутил. Другие мои "подельщики", с недоумением смотрели друг на друга. Кажется на этот раз "изобретение" Гены не принесло ожидаемого результата. Посмеялись над Рыжковым и сели посмотреть в зале телевизор. Я уселся на табуретку, пристроил на коленях автомат и вылупился в телевизор. Шла как обычно "Санта-Барбара", я кстати вспомнил, что этот сериал шёл еще тогда когда я учился в школе. Надо же он до сих пор идёт!!! Какая-то светлая ностальгия по безвозвратной юности заползла мне в душу и уютно свернулась клубочком. Сериал мне почему-то начал нравится, только почему-то мне до безумия стало жалко некую девицу которую звали Джина. Все её ненавидели, и пытались сделать ей плохо, однако она не сдавалась обстоятельствам и при этом еще наладила торговлю то ли ПЕЧЕНЮШКАМИ, то ли "СНИКЕРСАМИ", подробностей уже не помню. Чувство жалости и сострадания, аналогичным способом пролезло в душу и, и нагло развалилось рядом со светлой ностальгией. Я оглянулся на сотоварищей, лица их были отрешены от всего сущего, они печальными глазами смотрели на голубой экран, закусывали губы, кто-то, что-то шептал себе под нос, Гена Рыжков тихонько всхлипывал. Что бы подавить чувство глубокой умилённости по поводу своих друзей я встал, переместился в умывальник и прямо из крана попил водички. Минут через … мне абсолютно не было никого не жалко, короче говоря "ямайским" языком меня "отпустило". Тут в расположение вошёл, ротный.
— Смирноооо!!! – заорал дневальный.
Личный состав караула, понуро и абсолютно не желая этого делать, поднялся с табуреток. Ротный величественно начал шествие к своему кабинету и тут узрел печальные лица моих друзей и всхлипывающего Рыжкова.
Ни фига себе!!! Перед караулом моральный настрой у заступающих на столь ответственный пост, ну ваще никакой.
Вон стоит курсант носом хлюпает и глаза на мокром месте??? Наверное, курсант получил какое-то письмецо из дома, нехорошее, подруга там кинула или ещё чего по хуже. Вон и остальные в плаксивом настроении. Надо, что-то срочно делать!!!
— Рыжков, за мной в канцелярию, – скомандовал ротный.
Мы в ужасе замерли, Гена вытирая слезы, побрёл за ротным, таща за ремень по полу автомат. Почти, что все "подельщики", в ужасе начали заламывать руки. Что же будет? Пропал Гена, ой пропал!!! Дело вообщем труба!?
Захлопнулась дверь канцелярии. Многие из нас начали вытирать, внезапно нахлынувшую "мужскую слезу".
— Рассказывай, сынок, что случилось, – начал расспросы наш ротный.
— Вы не поймёте, товарищ капитан, – всхлипывал Гена.
Вся наша толпа обезумела, ротный НИКОГДА!!! Кроме как "товарищи курсанты" и "проститутки семидесятых", в нашу сторону никогда не выражался, а тут "сынок"!!!
Всё пропал Рыжков, спалился скотина самым тривиальным, образом, а сейчас, еще и в порыве укуренной слезливости всех сдаст. Я пинками погнал, всех хлебать воду из под крана.
Ужас поселился в наших сердцах. За нашими стремительными перемещениями с удивлением наблюдал Ворошилов, готовящийся стремительному броску через забор.
— Вы куда пацаны, что случилось, а??? – носился он за нами.
Мы кое-как привели свои мозги и внешний вид в порядок. Появился наш взводник заступающий начальником караула.
— Через, пять минут строимся! – возвестил он.
Распахнулась дверь канцелярии из неё вышел, вытирающий слёзы Гена, следом с лицом выражающим крайнюю степень командирской и отеческой озабоченности о судьбах подчинённых, следовал ротный.
— Иди, Рыжков, иди отдохни там, в увольнении приди в себя, позвони домой, иди сынок счастливо!!!
Все в недоумении посмотрели на ротного. У Ворошилова так, вообще челюсть щелкнула по пряжке ремня.
— Ворошилов, хули вылупился!!! – заорал ротный, – ну-ка проститутка семидесятых собирайся в караул вместо Рыжкова, начкар в постовую ведомость изменения, через пять минут мне на подпись!!!
Гена Рыжков опустил голову и побрел в спальное расположение, разоблачаясь по дороге и завывая во всё горло:
— Ааааа, какой мужик, как он нас понимаеееееет…
