19
Экономка Джеймсона Элис проснулась среди ночи, разбуженная какими-то звуками. Это было приглушенное бормотание – как будто люди старались говорить так, чтобы не быть услышанными. Прислушавшись, она определила, что звуки доносятся со стороны кухни.
Первым делом Элис подумала, что в дом проникли грабители. Она села в кровати, затаив дыхание, чтобы лучше слышать голоса. Ее хозяин никогда не заглядывал в кухню, а Лоуренс заходил туда только в том случае, если там находилась она сама. Но как женщина ни напрягала слух, ей так и не удалось ничего толком расслышать.
Элис поднялась с кровати, вышла из спальни и подошла к лестнице. Посмотрев вниз, она увидела на полу коридора тонкую полоску света. Эти люди, кто бы они ни были, оставили дверь кухни приоткрытой на несколько дюймов. Экономка начала медленно спускаться, стараясь не шуметь.
Достигнув нижних ступенек, Элис смогла различить два голоса. Приблизившись к двери, она узнала в одном из них, звучавшем чаще, голос хозяина. Но что он и его собеседник могут делать в это время в кухне? Было около трех часов ночи.
Когда женщина заглянула в приоткрытую дверь, у нее перехватило дыхание: Джеймсон держал нечто, похожее на человеческое сердце, а его руки с закатанными по локоть рукавами были густо обагрены кровью, каплями стекавшей вниз.
– Очень трудно рассмотреть здесь метки, особенно вблизи желудочков, – сказал он кому-то.
– На почках и желудке еще труднее, – ответил ему другой знакомый экономке голос.
На несколько мгновений в поле ее зрения оказался Лоуренс. Его руки тоже были выпачканы кровью, поскольку он только что взял со стоявшей на кухонном столе тарелки какой-то другой внутренний орган.
– Да. Пожалуй, в наибольшей степени для этой цели подходят печень и селезенка, – согласился Финли с помощником.
Присмотревшись, Элис увидела, что перед ними стоят три тарелки, в которых плавают в крови по два или три органа. Вся поверхность стола была забрызгана кровью.
Она не смогла удержаться от громкого вздоха ужаса, и мужчины тут же повернули головы в ее сторону. Биделл направился к ней, протянув вперед окровавленную руку.
Женщина побежала прочь по коридору и была уже на середине лестницы, когда Лоуренс распахнул дверь кухни.
– Элис! – крикнул он ей вслед.
Но экономка была слишком напугана, чтобы заставить себя оглянуться. Задыхаясь, она вбежала в спальню и захлопнула за собой дверь.
Вечерами запах дыма от горящих дров и угля на улице заметно усиливался. И не только по той причине, что разжигалось больше каминов, но и потому, что в холодном ночном воздухе дым опускался ниже к земле.
Ардженти нравился этот запах, и он вносил в него свой посильный вклад, дымя сигарой на веранде. Его дом возвышался над улицей, стоя на высоте пяти ступенек, и сзади к нему была пристроена маленькая веранда, соединявшаяся со столовой. Когда дни становились теплее, Джозеф любил посидеть здесь после ужина.
Он окидывал взглядом дворы соседних домов, освещенные единственным уличным газовым фонарем. Казалось, туман и дым окутывают его более плотным слоем, и детектив, задрав голову вверх, думал, что звезд на небе сейчас наверняка видно меньше, чем в годы его детства, – ведь с тех пор в город приехало столько людей, и все они разжигают по вечерам камины.
– С тобой все в порядке?
Обернувшись, Джозеф увидел вышедшую из столовой Софию. Ужин закончился почти два часа назад, дети уже были в постели.
– Все нормально, – ответил он. – Просто был тяжелый день. Мне нужно немного расслабиться.
Понимающе улыбнувшись, его супруга села рядом с ним.
– Ты выглядишь встревоженным, – сказала она. – Ориана сказала, у тебя был гость, и я подумала – может быть, это связано с ним.
– Это был всего лишь Джеймсон. Он приходил по делу Потрошителя.
– Понятно.
Ардженти чувствовал, что София ожидает большего. О деле Потрошителя ей было известно в самых общих чертах, и она знала, что в случае его успешного расследования муж получит повышение по службе. Однако он не собирался вдаваться в подробности.
– Обстоятельства убийства малоприятны, но я уже привык к этому, – добавил Джозеф и пожал плечами. – Просто дело в том, что некоторые девушки очень молоды. Самой молодой только семнадцать – всего на несколько лет старше Орианы. И одна из них итальянского происхождения.
София внимательно посмотрела на него:
– Представляю, на какие мысли это могло тебя натолкнуть, Джозеф. Но у нас хороший район, мы ведь поэтому сюда и переехали.
– Я знаю.
Глядя прямо перед собой, детектив выдохнул облако дыма.
– И с этими девушками случилась беда потому, что они сами подвергали себя риску, гуляя подобным образом по улицам, – продолжала его жена. – А Ориана – хорошая девочка.
Ардженти бросил на нее быстрый взгляд. Хорошая девочка? Но что это означает? Лауре Данн было семнадцать лет, и она вышла на улицу наскрести немного денег, чтобы спасти маленького брата. Разве она не была хорошей девочкой?
– О, боже!
София закрыла рот рукой, осознав свою ошибку.
Едва ли можно было порицать ее за это заблуждение. Во всех газетных статьях, которые он прочитал, жертвы изображались бездушными, заблудшими, «падшими» женщинами, и мораль каждой из них сводилась к следующему: вот что может произойти с вами, если вы вступите на путь проституции.
– Иногда, София, грань между хорошим и плохим тоньше, чем нам хотелось бы думать, и для некоторых из этих женщин…
Ардженти запнулся, поняв, что слишком близко подошел к истинной причине, побудившей его завести этот разговор. Продолжив его, он был бы вынужден рассказать о Марелле, о том, какую роль в ее судьбе сыграла коррумпированность полиции города, и объяснить, что поэтому он теперь и борется с этим явлением в надежде исправить сложившуюся ситуацию. Было бы так легко брать взятки и закрывать на все глаза, как это делает половина сотрудников отдела, чтобы однажды прийти домой и сказать Софии, что ей больше не нужно по столько часов работать в магазине. Но это было бы равносильно признанию поражения, присоединению к тем, кого он считал виновными в смерти Мареллы. Он не мог объяснить ей это.
– Да, ты права, – сказал он жене. – Для беспокойства нет никаких причин.
Из всех сомнительных пивных, расположенных в районе доков Ист-Ривер, «Таверна Дирка» пользовалась самой сомнительной репутацией.
В этом заведении собирались пьяницы, проститутки, матросы, воры и скупщики краденого, и драки были здесь обычным делом. Дирк Салливан славился тем, что у него за стойкой бара хранились самые длинные дубинки в округе. У него также имелся мушкет, по слухам, позаимствованный его отцом у погибшего солдата во время беспорядков 1863 года, из которого он иногда стрелял поверх голов дерущихся. Правда, до сих пор от этих выстрелов страдала лишь штукатурка потолка его таверны.
Но даже у Дирка Салливана существовали свои стандарты, касающиеся посетителей, и Вонючка Чарли до них явно недотягивал. В последнее время стоило Чарли появиться на пороге, как Дирк выставлял его на улицу в самой грубой форме. В этот же раз хозяин таверны терпел его присутствие только потому, что тот находился в компании двух джентльменов.
Вскоре после того, как Ардженти и Джеймсон вошли в бар вместе с Чарли, несколько посетителей поспешили покинуть заведение. Возможно, они узнали Джозефа и им было известно, что он детектив, а может быть, просто не выдержали смрада, который распространял вокруг себя Чарли. Дело было в том, что значительную часть дня и ночи этот человек проводил между коллекторами и Суинис Шэмблс. Его черное шерстяное пальто, черные волосы с проседью, борода – все пропиталось миазмами канализационных стоков.
– А-а, хорошо-хорошо. – Сделав несколько глотков, Чарли поставил кружку с элем на стол и осклабился, обнажив редкие гнилые зубы коричневого цвета.
– А где вы впервые увидели его? – спросил Ардженти.
– Я уже говорил – в коллекторе. У него там свое место, как и у меня, – ответил бродяга.
– Сколько времени он там проводит?
– Может быть, столько же, сколько и я, – пожал плечами Чарли. – А может быть, меньше.
Затем бродяга принялся объяснять, что у него также имеется комната в Суинис Шэмблс, куда он вынужден переселяться во время слишком сильных приливов или когда становится слишком сыро.
– А как он выглядит? – продолжил расспрашивать его детектив.
Вонючка Чарли задумался, словно пытался нарисовать в своем сознании мысленную картину:
– Каштановые волосы… не очень высокий. Одевается стильно, когда куда-то выходит, носит черную полицейскую фуражку – говорит, купил ее в Лондоне, когда был там. Аккуратно постригает бороду… – Бродяга покачал головой. – Сомневаюсь, что вы заметите его в толпе.
Ардженти взглянул на Джеймсона, прежде чем снова привлечь его внимание к записям, которые он сделал ранее. Кое-какие детали совпадали, но если этот бездомный человек рассказывает им выдуманную историю, просто чтобы получить бесплатную выпивку, мнимый Потрошитель испарится, как только они выйдут отсюда на улицу.
Чрезвычайно возбужденный Тед Бартон ворвался в офис после ланча с известием о том, что бродяга по кличке Вонючка Чарли заявил, будто он знает, кто такой Потрошитель…
– По его словам, это бездомный, который, как и он сам, живет в коллекторе. Этот человек открыто хвастал, что убил этих девушек и что полиция никогда не найдет его.
Источником этой информации являлся портовый грузчик, который сообщал Бартону об украденных товарах, всплывавших в районе доков. Тед передал бродяге через своего информатора предложение о встрече в «Таверне Дирка».
– Зачем он приехал из Лондона в Нью-Йорк? – поинтересовался Ардженти. – И почему живет в коллекторе?
Его собеседник перегнулся через стол, словно хотел поделиться важным секретом.
– Он был матросом торгового судна, – стал объяснять бездомный. – Однажды, приплыв сюда, он услышал о речных пиратах, о том, как они грабят суда, а затем исчезают в коллекторах, где их невозможно найти.
Чарли постучал пальцем по своему морщинистому лбу и добавил:
– И это подсказало ему, как нужно действовать в Лондоне.
– И как же? – осведомился Джеймсон.
– По вашему акценту я вижу, что вы, возможно, сами знакомы с ним. – Вонючка Чарли отхлебнул еще пива и смерил Финли оценивающим взглядом. – Он тоже действовал при помощи коллектора.
– Что? Он добирался до девушек через коллектор? – удивился англичанин.
Чарли усмехнулся:
– О, добраться до них – не проблема! Он говорил, что просто следовал за ними. А убийство занимало несколько минут. Скрыться с места преступления – вот это была проблема – вымазанным с ног до головы кровью!
– Так-так, – кивнул Джеймсон.
Чарли с интересом наблюдал за изменениями в выражении его лица, отражавшими процесс осознания.
– Неужели никому из вас не приходило в голову, каким образом ему удавалось так быстро исчезать после всех этих убийств, перепачканному кровью? – усмехнулся бродяга.
– Да, вы правы, – согласился Финли.
Было принято считать, что преступнику помогали скрываться темнота и плохая видимость, особенно в туманные ночи. Кроме того, в районе, где происходили убийства, было много скотобоен, и люди в окровавленных фартуках встречались там довольно часто.
– Он нырял в ближайший люк и уходил через коллекторы, которые к тому времени уже хорошо изучил, – Чарли отпил глоток эля и рыгнул. – Теперь он так же хорошо знает и коллекторы доков Ист-Ривер.
– А если ближайший люк оказывался на некотором расстоянии? – спросил Ардженти.
Эта версия имела смысл, за исключением убийства Люси Бонина, когда убийце пришлось уходить с многолюдного, ярко освещенного судна. Джозеф напомнил Чарли об этом.
– Тогда он мог использовать накидку, – отозвался тот. – Он мог надеть ее либо после убийства, чтобы скрыть кровь на одежде, либо до, а потом снять ее и положить в сумку.
Ардженти кивнул. Если эта история была вымыслом, то Вонючка Чарли воистину потрудился на славу – всего за кружку эля.
– И вы говорите, что он рассказал вам все это за выпивкой однажды ночью? – уточнил он.
– Совершенно верно. Как-то ночью мы с ним выпили бутылку рома, и он мне все рассказал. Как говорится, признание во спасение души. Ром лучше подходит для этого, чем церковное вино.
Чарли допил остатки эля.
– Да, пожалуй, – Ардженти бросил взгляд на пустую кружку, стоявшую на столе. – Теперь нам в первую очередь нужно знать, где мы можем найти этого человека, чтобы незамедлительно допросить.
Детектив ожидал, что после этих слов энтузиазма у Чарли поубавится и он скажет что-нибудь вроде: «Он отплыл на торговом судне… Наверное, находится сейчас уже на полпути в Австралию», а им придется добавить в свой список еще одного мифического кандидата на роль Потрошителя. Но вместо этого бродяга сказал:
– Нет ничего проще. Он наверняка сейчас в коллекторе – там, где я его видел прошлой ночью и в течение последних двух месяцев.
Увидев, как в глазах Джозефа вспыхнули огоньки, Чарли поднял руку и предложил:
– Но без меня вы будете его искать в этом лабиринте очень долго. Если не возражаете, я буду вашим проводником.
– Да, конечно.
Ардженти сделал Дирку знак, чтобы тот принес еще выпивки.
Комиссар Грейлинг попросил официанта принести счет.
– Надеюсь, эта беседа в ожидании вашего поезда на Саутгемптон оказалась полезной – вы так не считаете?
Колби натянуто улыбнулся. Грейлинг пригласил его на чай со сливками в отель «Риц», чтобы еще раз удостовериться в том, что они тщательно все продумали.
– Я думаю, если мы не станем раскрывать, что представляют собой найденные нами буквы, это позволит избежать появления убийц-подражателей и даст нам возможность определить, кто именно из убитых является жертвами Потрошителя, – сказал он задумчиво.
– Согласен. И не следует упоминать иврит – даже если окажется, что это действительно буквы иврита, – во избежание ненужного ажиотажа в обществе.
Официант принес счет на серебряном блюдце, и Грейлинг оплатил его. После того как официант удалился, комиссар на несколько секунд задумался.
– На скольких предыдущих жертвах в Уайтчепеле мы нашли метки? – спросил он.
– На трех.
– А в Нью-Йорке, по их словам, они нашли букву на первой жертве, и теперь она является самой последней. А что насчет второй жертвы – Люси, как ее там?
– Джеймсон еще раз исследовал внутренние органы Люси Бонина, хранящиеся в больнице «Бельвю», и ничего не нашел. Мы договорились, что я проведу более тщательное исследование вместе с Джеймсоном, когда прибуду в Нью-Йорк.
– А если вы все-таки ничего не найдете?
– Ну, тогда мы проведем свой первый кислотный тест, имеющий целью отделить жертвы Потрошителя от жертв других убийц.
* * *
Следователи и Вонючка Чарли договорились встретиться у начала переулка, который пролегал вдоль Суинис Шэмблс. Когда они двинулись по переулку, известие об их появлении распространилось среди воров, членов банд и речных пиратов со скоростью лесного пожара.
Обитателями этого самого трущобного квартала в городе были те, кому больше некуда было деваться. Из-за отсутствия здесь водопровода и канализации сотни подкладных суден и мусорных ведер с нечистотами ежедневно опорожнялись в открытые люки коллекторов, чьи крышки уже давно растащили местные жители.
Доступом к коллекторам, а также близостью к докам Суинис Шэмблс и был обязан особой популярностью у речных пиратов и воров. Если полицейские отваживались преследовать их, они просто исчезали в лабиринте коллекторов. Именно поэтому Чарли владел тут небольшой комнатой, куда перебирался во время слишком высоких приливов, когда оставаться в коллекторе становилось невозможным.
– Мой дом находится в задней части квартала, как раз посредине, – сказал бродяга, когда они шли по переулку.
Ардженти, шедший сразу за ним, кивнул и, обернувшись, окинул взглядом своих людей. Некоторые из них проверяли готовность револьверов к стрельбе. Джозеф опустошил оружейный шкаф отдела и затребовал еще несколько револьверов, чтобы все его люди – Тед Бартон, Брендан Манн, Джон Уэлан, Том Доннели и Джереми Линч – были вооружены. Появление в Суинис Шэмблс без оружия было равносильно самоубийству. Шествие замыкал Джеймсон. Стоял полдень, но в узком переулке, зажатом между теснившимися по обе стороны пятиэтажными домами, царил полумрак.
Чарли кивнул в сторону керосиновых ламп, которые они несли с собой:
– Как я уже говорил, не зажигайте их, пока я не скажу, чтобы не привлекать ненужного внимания.
Однако за покрытыми коричневыми пятнами стеклами окон уже замелькали тени. Очевидно, кто-то уже предупредил обитателей квартала об их появлении.
– Вот, – Чарли показал рукой в сторону. – Это самая лучшая дверь.
Ардженти кивнул и последовал за вошедшим внутрь бродягой. Спустя несколько секунд, когда его глаза привыкли к скудному освещению, он увидел, что они оказались в пустой прихожей.
Они прошли вперед пятнадцать ярдов и уперлись в стену, вдоль которой в обе стороны расходились коридоры. Чарли повернул влево, остальные двинулись за ним, и внезапно сзади раздался какой-то шум.
Замыкавший шествие Джон Уэлан не успел среагировать и получил сильный удар дубинкой в верхнюю часть спины.
Тед Бартон, шедший перед ним, повернулся и направил на нападающего револьвер:
– Только замахнись еще раз, и я тебя уложу.
За ними в коридоре стояли трое молодых парней, вооруженных полицейскими дубинками. Смелости у них явно поубавилось, когда они увидели, сколько человек противостоит им. Тот, что стоял первым, оглянулся на своих товарищей.
Это был совсем юноша, лет восемнадцати. Едва различимый в полутьме, он держал полицейских под прицелом. Когда Ардженти направил на него свой револьвер, на лице у парня появилось выражение нерешительности. Его рука задрожала. Одет он был так же, как и остальные, – рубашка навыпуск и шляпа «дерби». Так одевались члены местной уличной банды «Шерт Тэйлс».
– Если хотите дожить до завтрашнего дня, советую вам убраться, пока не поздно, – сказал ему Джозеф.
Последовала напряженная пауза. Наконец, парень опустил револьвер, повернулся и побежал назад по коридору. Двое других, поняв, что им не справиться с таким количеством полицейских, поспешили за ним.
– Жаль, что так получилось, – сказал Чарли, словно возлагая часть ответственности за произошедшее на себя, и улыбнулся беззубым ртом. – Соседи не всегда оказываются там, где им следует быть.
Комната Чарли была четвертой по коридору. Всю ее обстановку составляли единственный стул, маленький керосиновый нагреватель и несколько грязных одеял на полу. На одной из стен зияла дыра с рваными краями в три фута диаметром, за которой простиралась непроглядная тьма. Бродяга показал на нее пальцем:
– Мы полезем через нее. Вот теперь вам понадобятся ваши лампы.
Они зажгли лампы. Полицейские с опаской смотрели на дыру. После того как Чарли пролез в нее, Ардженти и остальные последовали за ним. Замыкал шествие Джеймсон.
За стеной оказался небольшой склад угля с открытым люком посредине. В камень были встроены железные ступеньки. В нос сыщикам ударил запах экскрементов и мочи, проникавший из Суинис Шэмблс. Чем ниже они спускались, тем сильнее он становился и тем явственнее ощущался в нем аммиак. Брендан Манн, двигавшийся перед Джеймсоном, громко рыгнул.
Первые пятнадцать футов пути вниз их со всех сторон обступали плотные, непроницаемые стены, затем проход расширился, и они услышали доносившееся снизу журчание воды.
Шагнув вслед за Чарли, Ардженти увидел, что они стоят на маленьком выступе, тянущемся вдоль канализационного туннеля шириной в четыре фута. Проводник обернулся и, удостоверившись, что все спустились, кивнул:
– Идите за мной.
Футах в тридцати впереди оказалась стена другого туннеля, пролегавшего перпендикулярно тому, по которому они шли. Когда они достигли ее, Чарли скомандовал:
– Поворачиваем вправо.
Но едва Джозеф повернул вслед за предводителем их отряда, как рядом с его головой в стену ударила пуля, и в туннеле гулким эхом отозвался звук выстрела. Детектив вжался в стену. Впереди была непроницаемая тьма, и увидеть, кто стрелял, не представлялось возможным. Когда от стены с визгом отскочила рикошетом вторая пуля, Ардженти и Тед Бартон – единственные, кто успел повернуть вслед за Чарли, – быстро отступили назад, скрывшись за углом. Бродяга поспешил за ними.
– Пусть эти ребята разберутся, в чем дело. Они думают, что мы преследуем их, – объяснил он.
Ардженти подумал, не хитрость ли это: вдруг сейчас Вонючка Чарли скажет, что они не смогут добраться до Потрошителя из-за членов банд, скрывающихся в коллекторах? Но тут до слуха полицейских донеслись звуки удаляющихся шагов. Чарли заглянул за угол.
– Похоже, путь свободен, – объявил он.
Бродяга сделал знак головой, и его спутники, завернув за угол, двинулись вперед, соблюдая все меры предосторожности.
Джозеф обратил внимание, что через каждые шестьдесят ярдов вверх уходили стволы шахт – по всей видимости, к крышкам люков на поверхности земли. Узкий выступ, по которому они шли, неожиданно расширился.
– Остаток пути нам придется пройти по воде, – сказал Чарли. – Не волнуйтесь, здесь мелко.
Ардженти пошел за ним, погружая ноги в холодную воду. Она доходила ему до колен. Бартон и Уэлан вздрогнули, заметив в воде какое-то движение рядом с собой. Посветив лампами, они увидели двух черных крыс с блестящей шерстью, одна из которых достигала фута в длину. Грызуны проплыли мимо них и забрались на выступ.
В свете ламп по стенам коллектора медленно плыла вереница зловещих теней от семи человеческих фигур. Чарли это обеспокоило.
– Когда мы подойдем ближе, нужно будет погасить несколько ламп. Не надо предупреждать его о том, что к нему с визитом направляется целая делегация. Он привык, что его навещаю только я, – сказал он своим спутникам.
Когда до очередной развилки оставалось двадцать ярдов, бродяга поднял руку:
– Подождите немного здесь. Мне нужно кое-что проверить.
Он прошел вперед и остановился в двух ярдах от развилки, словно к чему-то прислушиваясь.
Вокруг стояла мертвая тишина, слышны были лишь журчание воды и звуки капели.
– Что вы там, черт возьми, слушаете? – вполголоса спросил Джеймсон.
Чарли приложил к губам палец:
– Я пытаюсь определить, в какой стороне он может находиться.
Ардженти нахмурился. Он вспомнил, как Чарли сказал, что этот человек на протяжении последних двух месяцев почти все время пребывал в одном и том же месте. Однако к чему бы ни прислушивался их проводник, судя по всему, он это услышал. Морщины на его лице разгладились, и он повернулся в сторону своих спутников.
Джозеф услышал плеск, как будто кто-то, тяжело ступая, шел вброд, и затем вдруг увидел надвигавшуюся на них стену воды. В свете ламп был отчетливо виден пенистый гребень на ее вершине.
Чарли резко отвернулся от них, нашел глазами вертикальную лестницу, ведущую вверх по шахте, которая находилась в пяти ярдах впереди, и бросился к ней. По всей видимости, он неоднократно проделывал это раньше, спасаясь от приливной волны, и умел точно рассчитывать время. Однако Ардженти и его люди оказались застигнутыми врасплох: обе лестницы – впереди и сзади – находились слишком далеко от них.
Движимые инстинктом самосохранения, они побежали назад, прочь от волны. Джозеф увидел, как Чарли бросил на них насмешливый взгляд, после чего скрылся в шахте, карабкаясь по лестнице. Прибывающая вода лишь омыла его лодыжки.
– Давайте… мы должны успеть! – подбадривал Ардженти остальных. Но доходившая до колен вода существенно замедляла их продвижение. Одни в панике кричали, другие тяжело дышали. Джеймсон был ближе всех к лестнице, находившейся ярдах в восемнадцати от них, в то время как другие значительно отстали от него.
Джозеф почувствовал толчок в спину, и водяной вал протащил его на несколько ярдов вперед. Перед глазами у него мелькнула фигура Финли, который схватился рукой за лестницу, и в этот момент зловонная вода, накрыв его с головой, проникла ему в нос и в рот. Всплыв на поверхность, детектив закашлялся. Его керосиновая лампа погасла, и, полностью потеряв ориентацию в темноте, он не мог определить, где верх, а где низ. Всюду была вода.
Увидев слабый проблеск света, Ардженти двинулся в этом направлении. Он пристально всмотрелся вперед и увидел в восьми ярдах от себя Джеймсона, вцепившегося в лестницу. Судя по всему, лампа не погасла только у него. Ему показалось, что над головой напарника он видит пару чьих-то ног, стоявших на лестнице. Больше никого видно не было. Заметив его, Финли крикнул:
– Сюда! Плывите сюда, Джозеф… хватайте меня за руку!
– Сейчас попробую…
Но под напором потока воды детектив никак не мог преодолеть разделявшее их расстояние. Когда он приблизился ярда на три, Джеймсон протянул ему руку. В этот момент, увидев, что напарник поднялся на ступеньку выше, Ардженти с ужасом понял, что происходит. Вода поднялась так высоко, что между ее поверхностью и потолком коллектора оставался всего фут свободного пространства. Финли снова крикнул:
– Осталось чуть-чуть, Джозеф! Еще несколько гребков – и протяните мне руку!
Прилагая огромные усилия, Ардженти немного продвинулся вперед. От напряжения у него болели все мышцы. Пытаясь схватить Джеймсона за руку, он ловил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
Когда их разделял всего фут, вода сомкнулась над его головой. Фигура Финли расплылась перед глазами следователя, а горящая лампа превратилась в тусклую светящуюся точку. В следующий момент его окутала беспросветная тьма, и он так и не понял, что принесло ему долгожданное облегчение – черные воды коллектора или наступившее беспамятство.
