15
Том Броган воткнул один промасленный горящий факел в пустой ящик из-под пива, а второй держал в руке, наблюдая за тем, как Джед Маккейб и Мартин выгружали из повозки бочки с элем и укладывали их на поддон, стоявший рядом со зданием склада.
– Эй вы, девчонки, давайте, поторапливайтесь! – поддразнивал их Броган. – Мы должны подготовить эту партию для отправки на барже в Бостон к полуночи.
– Взял бы да помог нам тогда, – отозвался Мартин, повернувшись к нему с улыбкой на лице.
Маккейб угрюмо взглянул на него. Том отнюдь не отличался чувством юмора.
Лицо Брогана на мгновение посерьезнело, но его губы тут же искривились в ухмылке:
– Мое дело – доставить повозку сюда, а здесь я начальник, не забывайте об этом.
Он помахал горящим факелом и повысил голос:
– Поворачивайтесь быстрее! Вам что, недостаточно четырех серебряных долларов и эля, сколько сможете выпить?
– Вполне достаточно, – прохрипел Джед, помогая своему приятелю скатывать с повозки очередную бочку. – Очень щедро с твоей стороны.
Он ужинал в «Феннеллис», когда появился Мартин и сказал, что нужно помочь Брогану перевезти несколько бочек. Из здания склада доносился резкий запах рыбы, которую доставляли из близлежащих садков и с траулеров. Том кивнул головой в сторону своей кружки с элем, стоявшей на близлежащем поддоне:
– Похоже, вы пока выпили еще совсем немного своего эля.
Он заметил, что кружка с крепким портером была опорожнена лишь на одну пятую.
– Выпьем, когда закончим, – сказал Маккейб с натянутой улыбкой.
– Давайте сейчас, не робейте. От такой работы всегда хочется пить. А потом жажда будет еще сильнее, – посоветовал им Броган.
Он помахал факелом. Его слова были больше похожи на приказ, чем на приглашение. Маккейб все понял. Уложив на поддон очередную бочку, он послушно подошел, взял свою кружку объемом в пинту и отпил несколько больших глотков, после чего она наполовину опустела. В этот момент к нему присоединился Мартин и тоже налил себе пива. Видя, что Том не сводит с них глаз, Джед вновь приложился к кружке и пил до тех пор, пока в ней не осталась треть пинты. Он щелкнул языком, выражая тем самым удовольствие, затем рыгнул и смахнул с усов пену.
Броган улыбнулся:
– Ну, теперь вы наверняка чувствуете себя лучше.
– Да, спасибо, – сказал Маккейб, возвращаясь к работе.
Еще полдюжины бочек – и повозка наполовину разгружена. Тогда можно будет выпить еще.
Но когда они тащили третью бочку, лицо Мартина вдруг поплыло у Джеда перед глазами, и у него начали подкашиваться ноги. Наверное, ему все же не стоило пить. Но, странное дело, сейчас он чувствовал себя гораздо более пьяным, чем обычно бывало после шести или семи пинт.
– Прошу прощения, я…
Ноги у него подогнулись, и он выронил бочку в ярде от поддона. Мартин тоже выпустил свой конец и с тревогой наблюдал за тем, как его напарник оседает на землю.
– Что с тобой? – шагнул он к нему.
– Не знаю, я…
Маккейб с трудом разжимал челюсти. Мартин отодвинулся в сторону, когда Броган подошел к Джеду и склонился над ним. Лицо Тома было последним, что увидел Маккейб, прежде чем провалился в черноту.
В чувство его привел яркий свет. Он снова увидел над собой Брогана, но теперь тот помахивал у него перед глазами факелом. Сердце бешено колотилось в груди Джеда, и его удары отдавались в шею и лицо.
– Ну, что, очухался? – спросил Том.
Маккейб закашлялся, щурясь, поскольку пламя факела слепило ему глаза.
– Да… вроде, – пробормотал он и тряхнул головой.
В голове у него все еще стоял туман. Попробовав сесть, он понял, что не в состоянии сделать это. Ему даже не удалось приподнять руки.
Сначала Джед подумал, что они просто онемели. Однако, посмотрев в стороны и вниз, он увидел, что его руки и ноги распластаны и привязаны за запястья и лодыжки к доскам поддона. Рубашка на нем была разорвана. С гримасой на лице Броган поднес факел к его обнаженной груди.
Маккейб вновь тряхнул головой, словно это был дурной сон:
– В чем дело?
– Хороший вопрос.
Он узнал голос Майкла Тирни. Тот вышел из тени и воззрился на него сверху вниз:
– Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос по поводу того, что произошло между тобой и франтом в доме Элли Каллен.
Пытаясь собраться с мыслями, Джед смотрел на Тирни, щурясь от яркого света.
– Что она сказала вам? – спросил он. – Наверняка наврала с три короба.
– О, осмелюсь сказать, она немного приукрасила, и эта история разошлась среди девушек в моих заведениях, постепенно обрастая подробностями. Но потом я услышал ту же самую историю из своих источников на Малберри-стрит. – Майкл вздохнул. Его лицо помрачнело. – Так расскажи мне, Джед, что у тебя все-таки вышло с этим франтом?
У Маккейба вдруг пересохло во рту. Он облизнул губы:
– Небольшая стычка, больше ничего.
– И что случилось во время этой стычки?
– Он… снял рукоятку со своей дурацкой трости, и на ее конце оказалось лезвие. Ну, а я задал ему трепку своей дубинкой.
– Поколотил его, хочешь сказать?
– Именно так.
Джед криво усмехнулся, усмотрев первые признаки того, что Тирни начинает верить ему.
– Выставил его вон без всяких разговоров, – сказал он уже увереннее.
Тирни бросил взгляд в сторону, после чего опять уставился на Маккейба.
– Да, складно рассказываешь… Но, видишь ли, существует одна проблема: когда я увидел фотографию этого франта в газете на следующий день, он выглядел прекрасно. Ни одного синяка, ни одной царапины. В то время как у тебя, похоже, серьезная колотая рана.
Майкл ткнул пальцем в повязку на его плече, и Джед застонал от боли.
– По-моему, это больше соответствует истории, которая сейчас у всех на устах: франт нанес тебе хороший удар, и ты убежал, поджав хвост, – объявил главарь бандитов.
– Нет-нет, это неправда! Я тоже нанес ему пару хороших ударов.
До слуха связанного человека донесся щебет не видимой ему канарейки Тирни. А сам босс продолжал говорить, как будто не слышал слов Маккейба:
– Дело в том, что это происшествие бросает тень и на меня. А я не люблю, когда люди говорят обо мне на улицах и смеются надо мной.
Майкл наклонился над пленником, словно хотел сообщить ему что-то по секрету.
– И еще больше я не люблю, когда мои люди утаивают от меня правду, – почти шепотом произнес он. – И затем продолжают лгать мне.
С этими словами он выпрямился и кивнул головой в его сторону. Маккейб увидел, как из тени вышел еще один человек, который передал Брогану его пожарный топор и принялся разводить огонь в жаровне.
– Нет, Майк… нет. Пожалуйста! Вы все неправильно поняли.
Тирни поднял брови:
– Неужели? Я так не считаю.
Он кивнул Тому.
– Ради всего святого, Майк… умоляю, – застонал Джед.
У него на глазах выступили жгучие слезы и потекли по щекам. Трясясь от страха, он напрягся, и веревки впились ему в тело.
Но Тирни смотрел на него с торжественным выражением на лице. Броган поднял топор, и у Маккейба перехватило дыхание. Он понял, что сейчас произойдет: его изрубят на куски, которые бросят в жаровню. Он почувствовал рвотный позыв, захлебнулся и закашлялся.
– По крайней мере, перед тем как рубить, дайте глоток эля… – взмолился он.
Майкл снова наклонился над ним и нежно погладил его по лбу:
– Ты думаешь, что можешь разжалобить меня, в то время как из-за тебя полгорода смеется надо мной? Ничего не выйдет. Скажи-ка лучше, какой рукой ты собирал для меня деньги?
На несколько секунд Маккейб задумался, сбитый с толку внезапной сменой темы.
– Правой.
Тирни погладил его лоб еще раз, выпрямился, ласково улыбаясь, и сделал знак головой. Том взмахнул топором и опустил его на левую руку Джеда. Тот испустил утробный крик. Броган криво усмехнулся. Он намеревался отрубить все четыре пальца – но два еще держались на сухожилиях и коже. После второго удара они отлетели в сторону.
Маккейб задрожал всем телом, ожидая дальнейших ударов и моля бога, чтобы тот лишил его чувств, прежде чем они последуют. Однако он ощутил боль в той же самой левой руке. Подручный Брогана приложил кусок раскаленного железа к кровоточившим обрубкам его пальцев. Смрад горелой плоти на несколько мгновений заглушил рыбный запах, и Джед почувствовал такую боль, какой никогда не испытывал за всю свою жизнь. Когда эхо его сдавленного крика отразилось от стен здания склада, Тирни снова склонился над ним и погладил ему лоб.
– Пусть это послужит тебе уроком, – произнес он. – И благодари свои счастливые звезды за то, что ты еще нужен мне в качестве сборщика денег.
Маккейб попытался изобразить благодарную улыбку, но в этот момент бог, наконец, услышал его мольбы, и он лишился чувств.
– Так где же вы познакомились с Люси в тот вечер? – спросил Ардженти Джека Тейлора. – В зрительном зале и на прогулочной палубе?
– Я уже говорил вам. Я не знакомился ни с какой Люси и не был в «Плавучем театре».
– Одна из работавших там девушек утверждает, что видела вас.
– Она ошибается или лжет. Я все время пробыл в клубе «Павлин».
– Почему же тогда ни одна из девушек не видела вас там? Только потому, что вас видели в «Плавучем театре».
Тейлор провел ладонью по волосам:
– Не знаю… не знаю… Я был в «Павлине», говорю вам.
Четыре часа ночи в «Томбс» и третий допрос. Джозеф знал, что сейчас он располагает наилучшими шансами сломить сопротивление подозреваемого и вынудить его к признанию. Рядом с ним находились Финли Джеймсон и Тед Бартон. Он заранее договорился с ними о том, что они тоже время от времени будут задавать ему неожиданные вопросы, чтобы держать его в напряжении и выводить из равновесия. Ардженти попросил их: «По возможности выявляйте противоречия в его показаниях и демонстрируйте их ему».
– В какое время вы ушли от своего друга Альберта Мэтти в Саутэнде? – в очередной раз спросил он Джека.
– Хм… в пять или в шесть часов. Я уже говорил вам.
Детектив хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке:
– Нет, до этого вы говорили, в семь или в восемь.
– Я… я не помню точно. С тех пор прошло уже несколько лет.
– Давайте посмотрим, что говорит ваш друг Альберт.
Ардженти перевернул страницу:
– Он говорит, что вы ушли сразу после ланча.
– Нет-нет… это было позже.
– Не решили ли вы изменить показания, когда узнали, что ваш друг указал более раннее время вашего ухода? – вмешался Джеймсон.
– Нет. Я ушел позже, чем он говорит. Не раньше половины пятого или пяти.
– Вы же понимаете, в данном случае время имеет огромное значение, – сказал Финли. – Поскольку вы покинули дом вашего друга в Саутэнде сразу после ланча или даже, скажем, в половине пятого, у вас было время для того, чтобы вернуться в Лондон и убить Марту Тэбрэм.
Тейлор в растерянности переводил глаза с расширенными зрачками с одного следователя на другого. Вид у него был измученный.
– Я уже говорил вам, – сказал он, тряся головой, – я не знаю никакой Марты. Я не знаком ни с одной из этих девушек.
Вынув из папки блокнот, Джозеф бросил его на стол перед Джеком.
– Тогда почему в вашем блокноте записаны имена этих девушек, включая Марту? – прозвучал в тишине следующий вопрос.
Ардженти надеялся, что правильно рассчитал время. Он испытывал такое же напряжение, как и Тейлор. Последняя телеграмма из Лондона с показаниями Мэтти пришла на следующее утро после обнаружения блокнота. Бартон со своими людьми нашел его засунутым в носок и лежавшим на дне сундука в каюте Джека. И теперь Джозеф внимательно наблюдал за тем, как подозреваемый с недоумением смотрит в блокнот.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – заявил Джек.
– Здесь записаны имена их всех. – Детектив ткнул пальцем в блокнот. Это был блеф. Там были записаны только четыре имени – Марта, Кэтрин, Элизабет и Мэри – наряду с именами шести других девушек. Но если бы Тейлор поддался на провокацию и выпалил: «Здесь только четыре!», то выдал бы себя с головой.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – Тейлор опять бросил на допрашивающих его людей недоуменный взгляд. – Это все подруги и знакомые моей жены.
– Говорите, подруги вашей жены? – вновь вмешался Джеймсон. – А может быть, вы записывали имена тех, кого убили?
Джек затряс головой:
– Нет… нет.
Джозеф почувствовал, что матрос теряет самообладание.
– Так что, по-вашему, эти имена – простое совпадение? – вновь начал он наступать на Джека.
– Я… это не я… – Матрос смотрел на них с выражением отчаяния. – Клянусь своей жизнью!
Ардженти отвел взгляд в сторону, чтобы не видеть его полные мольбы глаза. В этот решающий момент, когда все висело на волоске, он не имел права рисковать, проявляя слабость.
– Тогда почему вы спрятали блокнот так далеко? – спросил детектив.
Некоторое время Тейлор молчал в нерешительности, хлопая ресницами.
– Там… там записано очень личное, – выговорил он наконец.
Джеймсон поднял брови:
– Личное или уличающее?
Снова последовало молчание.
– Может быть, это все-таки список ваших жертв? – опять спросил Джозеф.
У Джека задрожала нижняя губа. Он покачал головой:
– Нет… нет. Я не прикасался к ним. Там поэмы и записки знакомым девушкам. Говорю же вам, это очень личное.
Финли взял блокнот и полистал его.
– В самом деле, – проговорил он. – Что ж, давайте почитаем. Например, вот это: «Ты тщательно скрываешь свою боль, но я уверен, она навсегда останется в твоем сердце».
Он посмотрел на моряка.
– Что-то знакомое. Где вы позаимствовали этот фрагмент?
– Нигде. Я написал это сам.
– Или вот это: «При мысли о том, что я могу завладеть твоей рукой, я весь дрожу, если бы только вместе с этим вспыхнула страсть в твоем сердце». Кому принадлежат эти слова?
Тейлор с недоумением смотрел на англичанина.
– Позвольте мне объяснить, – сказал он. – Это выдержки из романа Натаниэля Хоторна «Алая буква» с небольшими изменениями. Он повествует о запретной страсти и грехе, совершаемом женщинами.
Джеймсон побарабанил пальцами по блокноту:
– Грехе, за который, по вашему мнению, женщины подлежат наказанию.
Моряк закрыл глаза и как будто сжался в комок.
– Нет… нет! – воскликнул он. – Я не прикасался к ним. Я даже не знаю ни одной из них.
– Вы записывали имена женщин, которых даже не знали? – уточнил Финли. – Любопытно.
– Это… это не та Марта.
– Стало быть, другая Марта, – сказал Ардженти. – Как ее фамилия?
– Кажется… Тернер.
– Кажется? А фамилии других?
– Я… я сейчас не помню. Во всяком случае, не всех из них.
– Итак, вы помните ту фамилию, которая нужна вам, чтобы отмежеваться от Марты Тэбрэм, и которая тоже начинается на букву «Т», а остальные не помните. Удобная позиция.
Наступила долгая пауза.
Тейлор переводил взгляд с Джозефа на Джеймсона и обратно, словно затравленный зверь.
– Итак, кого из них вы убили первой? – вновь нарушил тишину Ардженти. – Вы записывали их имена в той же последовательности, в какой убивали?
Джек уронил голову, обхватил ее руками и начал трясти ею.
– А почему вы пометили тело Камиллы Грин и не оставили меток на телах других девушек? – наступал детектив.
Матрос продолжал трясти головой, не произнося ни слова.
– Нет никакого смысла притворяться дальше, – давил на него Ардженти.
Он чувствовал, что Тейлор вот-вот сломается, и говорил все тверже:
– Мы знаем, что это сделали вы. Так зачем утаивать от нас подробности?
После недолгого молчания Джек едва слышно произнес, все еще тряся головой:
– Нет… нет. Пожалуйста. Я не делал этого.
– Вы знаете, что в глубине души хотите признаться, – сказал Джеймсон. – Поведайте нам славные подробности, на которые вы намекали в своих письмах, адресованных мне и Колби.
Джозеф и Финли быстро переглянулись. Тщеславный Потрошитель мог бы не устоять перед искушением похвастаться тем, как ему удавалось так долго дурачить их. Но Тейлор лишь смотрел на них все с тем же выражением недоумения, смешанного с отчаянием, словно не понимая, о чем идет речь.
В комнате царила напряженная атмосфера. Ардженти понимал, что после использования этой последней козырной карты им останется лишь играть в рулетку в зале суда. Перелистав несколько страниц блокнота, он нашел газетную вырезку, вынул ее, развернул театральным жестом и положил на стол.
– А потом мы нашли в вашем блокноте вот это, – показал он кусочек газетной страницы Джеку. – Узнаете, мистер Тейлор?
Матрос кивнул.
– Отвечайте, да или нет! – рявкнул Ардженти.
– Да-да… узнаю.
– Это заметка из «Дейли телеграф» об убийстве Элизабет Страйд, не так ли?
– Да, – невнятно пробормотал подозреваемый.
– Громче!
– Да.
– Почему вы ее вырезали и хранили?
Вновь последовало молчание. По ледяному взгляду Джозефа было нетрудно догадаться, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на Джека и не выдавить из него признание, вцепившись ему в горло.
– Она… она была подругой моей знакомой девушки. Поэтому я и вырезал ее, – пробормотал тот.
– Мне уже не раз доводилось слышать подобные истории, – криво усмехнулся детектив. – Он ткнул пальцем в блокнот. – Вы записали имя Элизабет, а через несколько страниц вложили вырезку с заметкой о ее убийстве.
– Нет, это другая Элизабет, не Страйд.
– Как фамилия этой другой Элизабет?
– Я сейчас не помню, я…
Матрос запнулся, поскольку в этот момент за спиной Ардженти с шумом распахнулась дверь. Джозеф повернулся и с яростью воззрился на молодого дежурного сержанта, стоявшего на пороге.
– Кажется, я ясно сказал: не беспокоить ни при каких обстоятельствах.
– Прошу прощения. Я… я решил, вы захотите узнать это незамедлительно, – сказал, запинаясь, сержант.
Детектив поднялся, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь:
– Ну, что там у вас?
Кивком головы дежурный указал на полную женщину с массивными золотыми серьгами, стоявшую чуть поодаль в коридоре и с робкой улыбкой смотревшую на них.
– Она менеджер в клубе «Павлин» и слышала, что вы интересуетесь, не общался ли Джек Тейлор с ее девушками, – сказал сержант.
Его лицо раскраснелось, в глазах сквозила тревога. Он чувствовал, что Ардженти не понравится известие, которое он ему принес.
– Она утверждает, что он находился в клубе в ту ночь, которая вас интересует.
