Эпилог

Торжества, посвященные успешному подавлению мятежа, пришлось по техническим причинам сначала перенести на два дня, а потом и на все четыре.

По всему Рудному глашатаи, срывая горло, разъясняли народу, что это связано с тем, что Его Величество неустанно предается мудрым размышлениям, направленным исключительно во благо королевства. На самом деле причина отсрочки празднеств заключалась несколько в ином. Сразу после того, как остатки штрафного батальона раскрыли изнутри ворота замка, началось невероятное ликование. Но, к сожалению, инженер насладиться им не успел.

Изнуренный организм Шлюксбарта, немного помахав рукой восторженно вопящим дружинникам Кривоштроба, опустился на пол и заснул как убитый. И сколько ни пытались после этого разбудить короля, ни у кого это не получилось.

Рыхлое тело Шлюксбарта получило немыслимые для него нагрузки, и когда Николай проснулся ранним утром, то поначалу решил, что к нему в гости снова пришла Невыносимая.

Целый день Николай пролежал в полузабытьи в огромном и пустом зале на наспех сколоченном подобии кровати. Все, что мог тогда делать Осипов, только жалобно стонать и протяжно охать. Малейшее движение отзывалось в его организме ноющей, тупой болью в мышцах. Инженер прекрасно знал, что необходимо делать в таком случае. Но, к сожалению, во всем королевстве не отыскалось ни одного массажиста и ни одной, даже самой захудалой бани.

Поэтому Николаю оставалось лишь неподвижно лежать, неизмеримо страдать и беспрестанно пить травяной чай с медом. К следующему утру инженеру немного полегчало, и он заметил, что находится не в своей горячо обожаемой опочивальне, а в тронном зале.

Тихонько застонав, Осипов чуть приподнял голову и осмотрелся по сторонам.

В почтительном отдалении от него на длинной лавке сидели и клевали носами трое слуг и один незнакомый молодой придворный в вызывающе роскошной одежде. Чуть правее стоял крепкий каменный стол, на котором лежали Рудные кирка и щит. Причем старинный щит горделиво поблескивал свеженькими царапинами и зарубками. Из-под стола торчали огромные сапоги и доносился богатырский храп.

– Что здесь происходит? – еле слышно прошептал инженер, чихнул и скривился от сильной боли.

Слуги немедленно повскакивали с мест, затрясли головами, сгоняя сон, и со всех ног побежали к королю. Но молодой сановник оказался гораздо проворней. Он первым подскочил к Осипову, широко улыбнулся и радостно заорал:

– Государь! Вы заговорили! Я так рад! Так рад! – придворный восторженно вскинул вверх руки, потряс ими над головой и обеспокоенно спросил: – Как вы себя чувствуете? Болит уже меньше?

Обслуживающий персонал бросал неодобрительные взгляды на юношу и кривил губы в едва заметных усмешках, а Осипов изо всех сил пытался понять, откуда ему знаком голос парнишки. И только через несколько секунд инженер догадался, что видит перед собой Ранбарта.

Шикарная туника из тонкой эльфийской ткани, отороченная густым серебристым мехом и густо украшенная драгоценными камнями, абсолютно не сочеталась с простецкой физиономией бывшего проходчика. Ко всему прочему, Ранбарт явно успел привести себя в порядок после штурма замка и теперь сиял немыслимой чистотой. Неудивительно, что король не сразу узнал юношу. Осипов легким движением брови отослал слуг прочь, еще раз оглядел паренька с ног до головы, весьма неопределенно хмыкнул и произнес слабым голосом:

– По твоему счастливому лицу видно, что в королевстве теперь все в порядке.

Ранбарт снова расплылся в улыбке и согласно закивал. Николай прикрыл глаза, немного полежал, прислушиваясь к громкому храпу, доносящемуся из-под стола, и бросил короткий взгляд на дверь:

– Скажи магу и воеводе – пусть войдут.

Юноша немедленно сорвался с места, молниеносно промчался по залу и резко распахнул тяжелые створки. Из коридора сразу донеслись громкие вопли. Кто-то требовал немедленно допустить его к государю по крайне неотложному делу, кто-то отчаянно ругался и грозился пожаловаться самому верховному магу. В общем, творилась суета, уже ставшая для Николая родной и привычной.

– Куда, куда лезете, ироды! А ну назад! А то бороды сейчас поотрубаю! – басовитый голос перекрыл шум толпы, Ранбарт захлопнул дверь, и стало тихо.

– Это кто там «иродами» ругается? – заинтересованно спросил Николай.

– Тигбарт, Государь.

– А кто это?

– Телохранитель ваш, – несколько удивленно ответил юноша. – Тот самый, что пленных допрашивал.

– Понятно, – задумчиво протянул Осипов. Он никак не ожидал, что гномы так быстро начнут перенимать у него незнакомые выражения. – Ладно. А почему маг с воеводой не заходят? Стесняются, что ли?

– Государь. Их сейчас в замке нет, – увидев, как изумленно округлились глаза у короля, парень быстро добавил: – Но за ними уже гонцы побежали.

Король завозился в кровати, устраиваясь поудобнее. Подушка, на которой он лежал, насквозь пропиталась потом и теперь неприятно холодила шею.

– А где постельничий? – недовольно пробурчал Осипов. – Вот всегда так. Когда он нужен, то его никогда рядом нет!

Ранбарт резко помрачнел, опустил голову вниз и печально произнес:

– Государь. Когда презренный хранитель захватил замок, бунтовщики вломились в вашу опочивальню, чтобы забрать Рудный щит. Но почтенный Барланд вместе со слугами вступил с ними в бой и смог укрыться вместе со щитом в пивном погребе.

– Так вот почему Ламбарту пришлось пробиваться сквозь отсечную стену! – догадался Николай и слабо улыбнулся. – Сквозь подвал он пройти не сумел!

– Да, Государь, – согласился с ним юноша. – Его стены так магией укреплены, что мятежники их рубить и не пытались. Все равно ничего у них бы не вышло.

– Хорошо. Молодец этот Барланд, – одобрительно прошептал Осипов и с неподдельным интересом спросил: – А где он сейчас? Этот гном достоин моей королевской милости.

Парень склонился в ритуальном поклоне и буднично сообщил:

– Почтенный Барланд умер от ран. Вместе с ним погибли почти все ваши слуги из спальной артели, – Ранбарт бросил короткий взгляд на пустую лавку, вздохнул и уточнил: – Только трое в живых осталось.

Осипов прикрыл глаза и, морщась от боли, сжал кулаки. Волна гнева прошла по измученному телу короля, заставив его вздрогнуть от сильной боли. Но потом он вспомнил, как обреченно орали воины Ламбарта в штробе, и его немного отпустило.

– Значит, так, парень, – мрачно проговорил Николай, неподвижно смотря в одну точку перед собой. – Запиши всех, кто погиб, сражаясь за корону. Потом мы им памятник поставим, а имена на граните выбьем.

Ранбарт виновато развел руки в стороны:

– Простите, Государь, но я грамоте не обучен.

Осипов пораженно уставился на юношу, протер ладонью лоб и опасливо осведомился:

– А чему же тебя в школе, тьфу ты, в младшей артели почти десять лет учили?

Парень пожал плечами, вытянул вперед руку и, старательно загибая пальцы, начал объяснять:

– Штробы рубить. Руды разные добывать. Потом стены каменные класть и вообще по камню работать. Затем обучали, как крепь правильно устанавливать, – у парня оказались загнуты все пальцы на правой руке, и он немедленно воспользовался левой. – Знаки подземные понимать и до ста считать.

Николай в который раз поразился, как ненадежна память Шлюксбарта.

Вернее, ненадежна даже не память, а сам почтенный правитель. Он даже ни разу не поинтересовался, чем конкретно занимаются Младшие в своей артели. Ну, а воображение Осипова, естественно, нарисовало ему идиллическую картину. Сидят Младшие в блистающих алмазами пещерах за уютными партами и, высунув от большого усердия языки, старательно скрипят перьями, выводя на бумаге хрестоматийное: «Мама мыла раму».

Парень замолчал, посмотрел на свои крепко сжатые кулаки, спрятал руки за спину и как ни в чем не бывало продолжил:

– Потом показывали, как под лавой проходы рубить. Но это очень сложно, и меня дядька выучил уже после того, как я старшим стал.

– Достаточно, Ранбарт. Все ясно с твоим обучением. – Осипов прервал поток школьных воспоминаний юноши и снова поелозил головой по сырой подушке. И внезапно понял, что он так и не получил ответ на свой вопрос.

– Кстати, а где постельничий? Он действительно мне сейчас очень нужен, – недовольно процедил инженер и капризно поджал губы.

Ранбарт ошеломленно посмотрел на короля и непроизвольно сделал шаг вперед:

– Государь! Так он же погиб!

– Погиб? Как?! Этого не может быть! – пораженно закричал Осипов и попытался приподняться с кровати. Но тут же обессиленно повалился обратно, застонав от мучительной боли в мышцах.

– Почтенный Барланд умер от ран, защищая Рудный щит, – тихо промолвил Ранбарт и бросил испуганный взгляд на короля. – Я же вам об этом только что рассказывал.

Инженер тяжело вздохнул и прикрыл лицо руками. Он с тоскливым недоумением понял, что Шлюксбарт никогда не знал имени постельничего. Для него этот гном был просто частью интерьера королевской опочивальни, и не более того.

Николай еще немного помучил себя угрызениями совести за отвратительное себялюбивое поведение Шлюксбарта, а потом здраво решил, что чужие прегрешения его не касаются и отвечать нужно только за свои. Повеселев от такого эпохального открытия, инженер поинтересовался у Ранбарта, как здоровье раненых воинов первой волны. Оказалось, дела у них идут хорошо.

Десятник получил всего лишь с пяток серьезных ран и к середине зимы полностью поправится, если, конечно, не умрет раньше от докучливого внимания королевских лекарей. Эдбарт лежит дома, окруженный кучей сестер, и постоянно им рассказывает, как героически сражался государь во время штурма замка. Вчера туда прибежал почтенный Дитбарт, страшно ругался, повыгонял всех лекарей и долго творил невиданную магию над покалеченной ногой брата. Слуги, сбиваясь с ног, бегали по всему дому, то выпиливая для мага какие-то дощечки, причем строго определенного размера, то разрезая на ленты чистую ткань, то грея воду в больших тазах. Потом почтенный Дитбарт долго совершал таинственный ритуал над Эдбартом, а уходя, сказал женщинам, что если они не будут выполнять его распоряжения, касающиеся лечения раненого, то он превратит женскую половину рода Эрикбартов в каменные изваяния и даже имен не спросит. Последнее обстоятельство просто до ужаса напугало всех сестер, и в доме после торжественного убытия мага целых четыре полчаса стояла тишина.

Отец вообще отлично себя чувствует и сейчас вовсю руководит гонцами и даже заслужил похвалу сперва от воеводы, а потом и от самого верховного мага.

А сильно изрубленный телохранитель, уходивший последним из штробы, вчера к вечеру умер от огненной лихорадки. Все еще сильно удивлялись, что он так долго протянул.

Потом Ранбарт плавно перешел к описанию общих событий. Подробно рассказывал, как вели в темницу пленных бунтовщиков во главе с бывшим Хозяином Замка презренным Фридхардом. Жаловался на то, что младшую артель с большим трудом удалось загнать с поверхности обратно в Рудный. К тому же Младшим так не хотелось отдавать двух орков, захваченных в грандиозной битве, что пленных удалось передать верховному магу только благодаря личному вмешательству воеводы артели. И удалось лишь потому, что Гюнбарт сослался на какой-то особый и крайне секретный приказ короля.

Парнишка сообщал новости таким спокойным, умиротворенным голосом, что у Николая непроизвольно начали слипаться веки. И он, немного поборовшись со сладкой дремой, причмокнул пару раз губами и величественно погрузился в сон.

Проснулся инженер от громкого хохота Шипулина и радостного покашливания Павла Анисимовича. Андрей широкими шагами подошел к столу, немного поглазел на лежащие на нем предметы, а потом наклонился и занес ногу, явно намереваясь отвесить хорошего пинка храпящему гному. Но в последний момент увидел, что Осипов открыл глаза, смущенно опустил ногу и деликатно подергал спящего за сапог.

Раздался громкий крик, за ним последовал глухой удар, и тут же тяжелый стол высоко взмыл в воздух. Символы монархической власти с оглушительным грохотом разлетелись в разные стороны, а сам стол при приземлении треснул пополам.

Двери зала распахнулись, и из проема высунулась встревоженная физиономия Тигбарта. Телохранитель внимательно посмотрел на стоящего в эпицентре разгрома сонного Хелфбарта, печально покачал головой и захлопнул дверь.

Великан радостно взмахнул огромным молотом, замысловато поклонился и смущенно пробасил:

– Доброе утро, Государь! Я сейчас все уберу.

– Лучше не надо. Без тебя управятся, – мягко проговорил Нагибин и двумя руками подтолкнул Хелфбарта к разбитому столу. – Подними королевские регалии с пола, а потом иди, помоги двери охранять. И брата с собой забери.

Дождавшись, когда юноши выйдут из зала, Павел Анисимович подошел к инженеру, оглядел его с ног до головы и удивительно теплым голосом произнес:

– Да, натворил ты дел, Коленька. Ох, и натворил, – Нагибин осторожно сел на край кровати и легонько обнял инженера. – А уж какого я страха натерпелся, пока за твоими подвигами следил, так словами и передать невозможно.

Воевода, нетерпеливо дожидающийся, когда же до него дойдет очередь поздороваться с Осиповым, наконец не выдержал. Подскочил к товарищу, счастливо засмеялся и со всей силы хлопнул его по плечам.

Услышав исступленный вопль короля, в зал прибежали не только его охранники, но и все остальные гномы, толпящиеся в коридоре. Николаю пришлось величественно приподнять руку и сообщить, что кричал он от большой радости, которая обрушилась на него при виде верховного мага и воеводы. После этого Нагибин с Шипулиным долго выпроваживали незваных гостей, при этом отчаянно ругались и грозились страшными карами. Но, несмотря на их угрозы, некоторых придворных, упорно стремящихся лично засвидетельствовать свое почтение государю, пришлось все же выгонять пинками. Впрочем, таких оказалось совсем немного. Всего около двух десятков.

Единственный положительный момент этого происшествия заключался в том, что слуги воспользовались царившей неразберихой и под шумок унесли поломанный стол. А потом так же незаметно принесли новый и заботливо уставили его вазами с яблоками, тарелками с хлебом, а также прочими деликатесами. В центре стола горделиво сиял золотой кувшин с родниковой водой, набранной с поверхности. На фоне всего этого великолепия Рудные кирка и щит смотрелись весьма просто, а где-то даже и бесхитростно.

Нагибин удостоверился, что в тронном зале больше никого, кроме троих друзей, не осталось, плотно закрыл двери, резко развернулся и направился к инженеру. За спиной мага створки дубовой, окованной серебром двери сами по себе засветились ярко-синим светом и подернулись красивым морозным узором.

Николай, донельзя счастливый тем фактом, что во время суматохи на него никто не упал, вопросительно посмотрел на дверь и перевел взгляд на Нагибина:

– Павел Анисимович, а что это за колдовство вы активировали? Раньше такого я что-то не замечал.

Маг обернулся, довольно прищурился и словно нехотя объяснил:

– Это я замок на дверь поставил. Теперь сюда никто не войдет, – Нагибин лукаво усмехнулся и поспешно уточнил: – Не войдет без твоего милостивого разрешения.

– Погоди, – опешил Николай. – Ты же сейчас ничего не делал! А вот в прошлый раз, когда защиту ставил, то потешно крутился на одной ноге и размахивал руками.

– Это не я крутился, – отозвался маг, попросил воеводу придвинуть лавку к столу и продолжил: – Это Дитбарт так развлекал почтенную публику. На самом деле во время магических действий абсолютно не требуется жонглировать факелами и танцевать вальсы Штрауса. Просто местные чародеи об этом пока еще и не догадываются.

– Вот даже как! – Осипов уважительно посмотрел на Нагибина. – А ты-то сам как до этого додумался?

– Да очень просто. Позавчера времени для размышлений выдалось предостаточно, – маг интенсивно потер ладони друг об друга и облизнул губы. – Пока пластом лежал и энергию восстанавливал, вообще много о чем поразмышлять успел. Отвлекался только на гонцов, что новости о твоих героических подвигах приносили.

Нагибин по-хозяйски уселся за стол, приглашающе махнул рукой Шипулину, подвинул к себе тарелку с жареным мясом и начал с большим аппетитом есть. Воевода немедленно присоединился к Павлу Анисимовичу, отправил в рот сразу два куска хлеба, налил полный кубок воды и вкусно захрустел салатом из репы.

Осипов почувствовал, что если он прямо сейчас не съест хоть маленький кусочек еды, то произойдет что-то страшное. Николай беспомощно завозился в кровати, умоляюще вытянул руку, и у него из горла вырвался жалобный стон.

Павел Анисимович дожевал огромный кусок мяса, степенно вытер руки об бороду и сочувственно посмотрел на инженера:

– Увы, Коля, но тебе сейчас ничего нельзя есть.

– Почему? – только и смог произнести Осипов, буквально сходя с ума от обворожительных запахов, доносящихся со стола.

– По политическим соображениям, – туманно ответил маг и словно в оправдание уточнил: – Мы почти сутки ничего не ели. Сейчас доедим, тогда обо всем подробно и поговорим.

Все разговоры моментально прекратились, и за столом раздавался лишь ожесточенный хруст косточек, перемалываемых крепкими челюстями гномов. Хруст костей изредка заглушался жалобным поскуливанием Осипова и его же печальными вздохами. Не выдержав неизмеримых страданий инженера, Нагибин выбрал небольшое яблоко и отнес его Николаю. Тот немедленно впился зубами в сморщенную кожицу плода, радостно заурчал и счастливо зачавкал.

После того как маг насытился, он несколько минут неподвижно сидел на лавке, изредка поглаживая заметно округлившийся живот. Затем Нагибин уперся ладонями в колени и резко поднялся. Шипулин остался сидеть за столом, смотрел на друзей осоловевшими глазами, непроизвольно постукивал подушечками пальцев по Рунному щиту и чему-то загадочно улыбался.

– Ну-с, голубчик, вот теперь можно и пообщаться, – Павел Анисимович заложил руки за спину и начал неспешно прохаживаться перед инженером. – А то со всеми этими допросами и прочими неотложными делами даже воды попить было некогда.

– Отлично! – оживился Николай и чуток высунул ногу из-под шкур. – Слушай, Анисимович, у меня два вопроса. Что это за непонятные политические соображения и когда ты надо мной колдовать начнешь? А то я от собственного веса просто помираю. Это какой-то кошмар!

Нагибин оглядел инженера с ног до головы и таинственно улыбнулся:

– Как это ни удивительно, но твои вопросы оказались наполнены величественной мудростью по самое не могу, – маг, наглядно показывая, где находится это самое «не могу», чиркнул ладонью себе по горлу. – Ты правильно догадался, что эти факты неразрывно связаны между собой. Причем они настолько тесно переплетены друг с другом, что непонятно, где начинается политика, а где, собственно говоря, заканчивается величественное тело почтенного Шлюксбарта…

На самом деле ни о чем таком Николай даже и не задумывался. Он просто очень хотел есть и одновременно страстно желал похудеть. Поэтому Осипов прервал нескончаемый поток красноречия Нагибина и безапелляционно заявил:

– Значит, так. Как только встану на ноги, ты, Анисимович, немедленно проведешь надо мной магический сеанс похудения, – инженер грозно сверкнул глазами и угрожающе добавил: – А не то я за себя не ручаюсь. Ты же знаешь, как я страшен в гневе.

Маг поперхнулся и замер на месте. Потом несколько раз глубоко вздохнул, скрестил руки на груди и едва слышно промолвил:

– Похоже, характер реципиента наконец-то начал меняться в нужную сторону.

– Что ты там бормочешь? – недовольно процедил Николай.

– Ничего. Это я так – ворчу по-стариковски, – отозвался Нагибин и любезно поинтересовался: – Ваше Величество, вам все подробно объяснить или как обычно? Как вы привыкли, так сказать, в твиттерном стиле?

Осипов с содроганием представил, что произойдет, если Павлу Анисимовичу дать волю в этом вопросе. Тогда доклад мага закончится аккурат к следующему празднику Первого Горна. Поэтому инженер, не задумываясь, выбрал второй вариант.

Нагибин кивнул и серьезно произнес:

– Шутки и детские игры закончились, Коля. Теперь настало время выполнять задание Старшей.

Честно говоря, Осипов, с головой захлестнутый невероятной сумятицей первых дней жизни в Рудном, абсолютно забыл как о задании, так и о самом факте существования Старшей. Несколько секунд он непонимающе рассматривал перепачканную мясной подливкой бороду Павла Анисимовича, а потом с трудом сглотнул и обреченно выдохнул. Подвиги, совершенные Николаем, вдруг представились ему какими-то мелкими и не заслуживающими ни малейшего внимания. Маг понимающе улыбнулся одними уголками рта и продолжил:

– Первым делом необходимо резко увеличить рождаемость и уменьшить смертность в королевстве. Но из-за критичной нехватки продуктов мы этого сделать не можем. Нам просто нечем будет кормить гномов. Грибов на всех не хватит.

– Погоди! – заволновался Николай. – Так это получается, что сейчас мы можем прокормить только определенное количество народа?

– Именно так. Более того, я уверен, что в прошлом правители Рудного столкнулись с этой проблемой и решили ее простым и доступным для них способом, – Павел Анисимович поджал губы, немного помолчал, словно набираясь сил, и развел руками в стороны. – Они постепенно принизили роль религии. Таким образом, стабилизировали численность населения на одном уровне. И теперь ситуация, мягко говоря, у нас паршивая.

– Не понял, – удивленно заморгал инженер. – При чем здесь религия?

– Как при чем? – Нагибин обернулся и ткнул указательным пальцем в воеводу. – Даже Андрей сразу догадался, в чем дело.

Услышав свое имя, Шипулин сонно завозился, несколько секунд героически пытался сосредоточить взгляд на Осипове, а потом сыто икнул и прикрыл глаза. Маг сочувственно посмотрел на воеводу и воскликнул, обращаясь к Николаю:

– Ты же верховный жрец! Что, к примеру, нужно сделать проходчику перед началом работы?

Инженер почесал в затылке, немного пошамкал губами и торжественно заголосил:

– Перед тем как рубить штробу, нужно дважды произнести имя Владыки и попросить у него заступничества и удачи. Потом проверить, хорошо ли насажено кайло на рукоятку… – лицо Осипова застыло, рот широко открылся. С трудом глотая воздух, инженер прочел еще пару молитв, а после этого откинулся на подушку и прикрыл лицо ладонями.

– Вот теперь и ты уразумел, – маг удовлетворенно потер руки и широко улыбнулся. – Если отбросить в сторону все второстепенные обстоятельства и говорить предельно откровенно, то получается, что религия гномов есть адаптированная к местным условиям инструкция по технике безопасности. А верховный жрец, то есть ты, – инженер по ТБ. Фактически начальник отдела.

Николай внезапно понял, что Старшая, выбирая именно его для выполнения задания, прекрасно знала об этом факте. И теперь у инженера от осознания навалившейся на него ответственности закружилась голова и мелко затрясся кончик бороды.

Павел Анисимович подождал, пока Осипов немного успокоится, и продолжил речь.

– Так вот. Сейчас наблюдается массовое нарушение техники безопасности, отягощенное варварскими ритуалами. К примеру, хорошо известная тебе церемония отправки легкораненого воина в небесные Чертоги появилась всего двести лет назад. И таких обрядов очень много.

Осипов, превозмогая боль, приподнялся на локтях и жестко произнес:

– С этим необходимо как можно быстрее покончить!

– Безусловно. И с этим никто не спорит, – мягко сказал Нагибин и тут же озабоченно проговорил: – Но нам для начала необходимо обеспечить королевству продовольственную безопасность. Иначе начнется голод со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Осипов задумчиво потеребил бороду и, терзаемый крайне плохими предчувствиями, подозрительно спросил:

– Экономить, что ли, будем?

– Конечно, – радостно закивал маг. – Это первым делом. Начнем, кстати, с тебя. Невместно правителя королевства на штурм замка в носилках таскать. Словно породу пустую. Поэтому с сегодняшнего дня ты, Коля, садишься на жесточайшую диету. – Павел Анисимович подошел к столу и ласково провел ладонью по Рудной кирке. – А когда чуток оклемаешься, то сразу приступишь к физическим нагрузкам.

Осипов горестно заломил руки и залепетал что-то насчет магических ритуалов, которыми, по его мнению, мастерски владел Нагибин. Тот терпеливо объяснил инженеру, что с помощью боевой магии никак не сможет помочь ему похудеть. И объяснил так толково и доходчиво, что Николай явственно понял, что ему теперь придется испытать на себе все прелести лечебного голодания. Понял и моментально принял твердое решение во что бы то ни стало привести бесформенное тело Шлюксбарта в нормальное состояние. Несколько секунд инженер гордился своей железной волей и несгибаемым характером, а потом случайно зацепил рукой оставшийся от яблока сухой хвостик. И словно невзначай сжал его в кулаке.

Павел Анисимович с большим интересом понаблюдал за изменением настроения почтенного сюзерена и решил, что пора переходить к конкретным планам действия.

– Кроме режима экономии, нам необходимо в самое ближайшее время в несколько раз увеличить поставки продовольствия из королевства эльфов, – маг с огромным энтузиазмом взмахнул перед собой рукой. – При этом, естественно, никаких подарков отправлять больше не будем, да и цены на свои товары придется весьма существенно поднять.

Осипов настолько оторопел от услышанного, что смог хрипло выдавить из себя лишь короткий вопрос:

– Как? Как мы это все сможем сделать?

Нагибин успокаивающе поднял руки и с легкой улыбкой ответил:

– Ну, это, конечно, идеальный вариант. На самом деле нам нужно отправляться в Лорилейн и на месте договариваться с вашим возлюбленным братом о новых условиях торговли.

Николай непроизвольно скривился, услышав про «возлюбленного брата», и обеспокоенно спросил:

– А если не договоримся? Что тогда?

– Тогда будем воевать, – буднично произнес маг и громко чихнул. – Но об этом давай поговорим попозже. Например, ближе к вечеру. Кстати. Я ответил на твои вопросы, а теперь настала моя очередь их задавать.

Воевода зашевелился на лавке, грозно взмахнул руками и вскрикнул сквозь сон:

– Вперед! Руби их, руби! Пробиваемся к дому Балбарта! – видимо, на этом месте беспокойный сон Шипулина перешел в другую стадию. Потому что Андрей вяло вскинул кулак над головой и заорал: – Куда вы Фридхарда вместе со всеми тащите! Совсем обалдели! Его в отдельную камеру ведите.

Николай с беспокойством посмотрел на Шипулина и подумал, что товарищу тоже весьма прилично досталось за эти дни. При этом лицо Осипова приняло такой задумчивый вид, что маг счел своим долгом немедленно прояснить ситуацию.

– Это вы, герои королевства, можете сутками спать. А мы, простые штробные гномы, трудились все это время не покладая рук. Впрочем, речь сейчас не об этом, – Нагибин остановился и неожиданно суровым голосом спросил: – Вот скажи мне, Коля. Зачем ты Ламбарта убил?

Этот вопрос прозвучал настолько неожиданно для Николая, что он, перед тем как ответить, на всякий случай спрятал хвостик от яблока под подушку.

– Ну как зачем? Он же мятеж против короны поднял, замок захватил и вообще вел себя крайне неприлично.

Павел Анисимович досадливо махнул рукой:

– Это я и без тебя знаю. Но вот зачем ты ему голову отрубил?

– А он и так к тому времени почти умер, – недоуменно протянул инженер, не понимая, чем же так недоволен Нагибин.

– «Почти» не считается, – наставительно произнес маг и поднял указательный палец вверх. – А мне так хотелось поговорить с почтенным хранителем о неких нюансах, знание которых могло значительно упростить мне путь к истине и помочь полному пониманию картины произошедшего мятежа.

– Да о чем там с Ламбартом разговаривать, – небрежно проговорил Николай и пошарил рукой под подушкой, проверяя, как там поживает его бесценное сокровище в виде яблочного хвостика. – И так все ясно и понятно.

Маг скептически взмахнул руками и посмотрел на Осипова, словно на неразумного Младшего:

– Не все и не совсем. Вот, к примеру, скажи мне, что делал человек в ближайшей свите хранителя?

– Как ты сказал? – пораженно вскрикнул инженер, не веря своим ушам. – Человек?

– Да. Ты не ослышался. Я лично осматривал всех убитых в штробе. Недалеко от выхода лежали тела троих сыновей Ламбарта и вместе с ними в полных магических доспехах находился и вышеупомянутый человек. К моему большому сожалению, тоже мертвый, – маг завел руки за спину и снова принялся раздражающе вышагивать перед Николаем. – Кроме этого, мы нашли в замке использованный магический рожок. Он, безусловно, сделан людьми, и вплетенное в него заклинание, несомненно, дело человеческих рук. Кстати, оно крайне сложного плетения, и я ощутил его действие в самый последний момент.

Воевода тихонько икнул, безвольно опустил вниз руки и, словно куль с мукой, упал на каменные плиты пола. Немного полежал без движения, потом счастливо улыбнулся, поджал под себя ноги и негромко захрапел. Павел Анисимович мельком взглянул на Шипулина, пробормотал в бороду что-то насчет хилой современной молодежи и продолжил как ни в чем не бывало прохаживаться перед Осиповым. При этом Нагибину каждый раз приходилось высоко поднимать ноги и перешагивать через Андрея.

Но особого внимания на него маг не обращал, а продолжал в свойственной ему дотошной манере рассказывать инженеру о неизвестных подробностях мятежа.

Если говорить откровенно, то ничего особо интересного во время бунта в королевстве не происходило. Сплошная рутина, отягощенная неистовой беготней гномов по всему городу. Павел Анисимович одобрительно отозвался о действиях ударной группировки сановников-пропагандистов, чьими усилиями в Рудном удалось полностью пресечь народные волнения и прочие нежелательные беспорядки. Отметил правильное решение об эвакуации младшей артели на поверхность. Особо подчеркнул, что такими ценными кадрами, как младший воевода, разбрасываться не стоит. А нужно, наоборот, ненавязчиво способствовать дальнейшей карьере молодого отпрыска славного рода Вигландов.

У Николая под монотонное бормотание Нагибина непроизвольно начали закрываться глаза. Но как только маг перешел к описанию событий, произошедших возле Западных ворот, то с инженера моментально слетело сонное состояние. После достаточно длительного совещания Шипулин вместе с почтенным бароном пришли к выводу, что штурма ворот не избежать. Войска уже начали выстраиваться в боевые порядки, но этому действу решительно помешал хранитель традиций. Он с громкими криками подбежал прямо к охранной башне, при этом удивительным образом увернувшись от десятка огненных шаров, пущенных магом презренных мятежников. После этого почтенный Дильбарт обратился к гнусному изменщику Фридхарду с гневной речью. Она заключалась в том, что негоже изничтожать народ в братоубийственной бойне. Ну а раз уж пришлось взяться за топоры, то на этот случай Владыка оставил очень подходящий закон. Два военачальника становятся друг напротив друга и терпеливо ждут, чью голову бросят к их ногам. Так как король пошел на штурм замка в первой волне. Понятное дело, что только Первоначальный решает, чья же именно голова окажется лежать на полу. Шлюксбарта или Ламбарта. А так как воля Владыки священна и нерушима, то проигравшая сторона должна без сопротивления сдаться на милость победителя.

Через несколько минут из башни сбросили веревку, и по ней ловко спустился бывший Хозяин Замка, а ныне презренный мятежник Фридхард. К нему немедленно подошел Шипулин, и два воина замерли в молчаливой неподвижности. Стояли до тех пор, пока не прибежал гонец и дрожащими руками не передал испачканный кровью мешок почтенному Дильбарту. Тот закрыл глаза и не глядя вывалил страшное содержимое на пол. После этого на несколько секунд воцарилась тишина, а потом Фридхард дико закричал и, обреченно вцепившись руками в бороду, рухнул на колени.

До глубины пораженный рассказом мага, Николай несколько минут осмысливал услышанное, а потом ехидно произнес:

– Анисимович. Ты вот меня критикуешь за то, что Ламбарта во мрак отправил. А ведь получается, что мое решение спасло десятки жизней наших воинов!

Через несколько минут Николай понял, что лучше бы он ничего не говорил по этому поводу. Нагибин, захлебываясь от негодования, объяснил инженеру, что вместо головы можно было предъявить бунтовщикам и вполне живого хранителя кирки. А теперь вместо того, чтобы спокойно проводить допросы Ламбарта, несчастному магу приходится расспрашивать огромное количество народу и буквально по крупицам восстанавливать события злополучного дня мятежа.

И так эмоционально, и с такой неподдельной обидой в голосе вещал Нагибин, что Николай осознал, что действительно несколько погорячился, отправив почтенного хранителя кирки во мрак. Заметив это дело, Нагибин усилил накал обвинительной речи и добрых десять минут рассказывал инженеру, что правителю Рудного королевства невместно ставить свои мелкие интересы, наподобие личной мести, выше государственных. И что вышеуказанные интересы практически попраны и всячески унижены такими отвратительными и гнусными правонарушителями, как Осипов.

Выдержать нудные попреки мага Николаю помогло лишь то, что время от времени он трогал кончиками пальцев яблочный хвостик и представлял, как он его вечером будет есть.

Вдоволь натоптавшись по королевскому величию и получив от Осипова горячие заверения, что подобного больше никогда не повторится, Павел Анисимович оттаял сердцем, усмехнулся в бороду и довольно рассмеялся:

– А вообще ты, конечно, молодец! Ну, исключая, разумеется, преждевременную кончину почтенного Ламбарта, – Нагибин все же споткнулся об воеводу, незлобно ругнулся и продолжил: – По крайней мере, позавчера мы выиграли и второй раунд. Теперь и наша злополучная аристократия смотрит Шлюксбарту в рот и боится даже за бороду себя дернуть без его милостивого разрешения.

Николаю стало несколько обидно, что основная похвала мага пришлась на долю толстяка, который, между прочим, до сих пор продолжал прятаться и вообще не принимал никакого участия в эпическом штурме замка.

Вспомнив про Шлюксбарта, Николай сразу попытался с ним поговорить, но добился лишь того, что в голове закружились размытые образы великолепных кушаний, подаваемых на прошлом пиру. А священная эльфийская птица так вовсе предстала перед внутренним взором инженера во всей своей немыслимой, ослепительной красоте. Рот Николая мгновенно наполнился слюной, а желудок заурчал по-звериному. Чтобы побороть искушающие видения, Осипову пришлось интенсивно потрясти головой и высунуть вторую ногу из-под шкур.

Немного отдышавшись, инженер решил избавиться от навязчивых воспоминаний путем полного погружения в текущие дела королевства. Он шмыгнул носом и поинтересовался сухим деловым тоном:

– Павел Анисимович, а когда к эльфам поедем? Дня через три?

Нагибин в неподдельном ужасе всплеснул руками, словно Осипов предложил ему спуститься на нижние выработки и там от души наесться слизи.

– Помилосердствуйте, голубчик, – маг потрясенно посмотрел на инженера и пару раз дернул себя за кончик бороды. – Ну что ты такое говоришь! Мыслимое ли дело отправляться с важнейшей дипломатической миссией безо всякой подготовки! Это решительно невозможно!

А потом Нагибин очень быстро, всего минут за пятнадцать, рассказал Николаю о том, как подготавливаются такие визиты. Вначале в эльфийское королевство отправляются гонцы с уведомлениями о намерениях. После этого в течение месяца короли обмениваются через посыльных ничего не значащими любезностями и пустяковыми подарками. С нашей стороны они традиционно имеют вид пузатых мешочков с драгоценными камнями. А еще через месяц-другой в Лорилейн с небольшим кортежем направится почтенный Дильбарт. Там он с полгодика пообщается со своим остроухим коллегой и согласует все мельчайшие детали визита. А когда вернется, вот тогда и можно начинать прикидывать, когда же именно величественная нога Шлюксбарта ступит на эльфийскую землю.

Николаю крайне не понравилось то, что он сейчас услышал. По всей видимости, в Лорилейн он сможет попасть только через год. А это значит, что все это время в Рудном будут продолжать бессмысленно погибать гномы и ни о каком приросте населения даже мечтать не придется.

Осипов все же питал слабую надежду, что можно каким-то образом убыстрить процесс подготовки к визиту, но маг сурово покачал головой и доходчиво объяснил, что ни наш хранитель традиций, ни тем более эльфийский не позволят это сделать. В прошлый раз все происходило именно таким образом, значит, так будет происходить и всегда. Под конец разговора Нагибин перестал прохаживаться, устало вздохнул и уселся на лавку.

– Заболтался я с тобой, Коля. А дел еще целая куча. Пойду я потихоньку. Надо переговорить с орками, а то они наверняка уже жаждут меня увидеть, – маг легонько пнул Шипулина чуть пониже спины, от чего тот перевернулся на другой бок и захрапел гораздо громче.

– Кстати! Чуть не забыл, – оживленно воскликнул Осипов. – Откуда орки взялись?

– Это Младшие постарались. Небольшая группа орочьего молодняка, на свою беду, разбила лагерь выше ущелья, – Нагибин неодобрительно посмотрел на воеводу и еще раз приложился ногой к его пятой точке. – А Младшие тут же их засекли, окружили по-тихому и в кирки взяли. Жаль только, что почти всех орков там и положили.

– А что они в ущелье забыли? – поинтересовался Николай, с любопытством наблюдая за героическими, но безуспешными попытками мага разбудить Шипулина.

– Да то же, что и всегда. Знали же, что после праздника народ из города по домам пойдет. Вот и караулили одиночек, чтобы в кубковую неволю угнать. – Павел Анисимович обреченно вздохнул, с трудом опустился на одно колено и отчаянно затряс обеими руками продолжавшего сладко спать Андрея. – Да просыпайся же ты! Идти пора.

Воевода открыл глаза и чуть-чуть приподнял голову. Но на этом его благородный порыв и закончился. Через секунду Андрей снова тихо похрапывал, подложив ладони под щеку.

– Давно хочу узнать, что это за кубковая неволя такая? – спросил Николай. – Уж больно термин загадочный. Даже не могу представить, что он обозначает.

– Ничего в нем загадочного нет, – пробурчал Нагибин и схватил со стола кувшин. – Когда гнома в плен захватывают, то требуют выкуп драгоценными камнями и золотом. Обычно кубок присылают. Когда его доверху наполнят, тогда невольника и отпускают.

Маг вылил на лицо Шипулина остатки воды и на всякий случай отступил на пару шагов. Но воевода явно не собирался просто так сдаваться. Ловко перевернулся на другой бок и так заливисто захрапел, что Павел Анисимович на несколько секунд застыл в полном восхищении.

– Ясно. Вот оно что оказывается, – голос Николая наполнился неподдельной печалью. Ему до ужаса стало жалко несчастных пленников. А когда инженер понял, что ко всему прочему в орочьи офшоры безвозвратно утекают золотовалютные запасы королевства, то его лицо покраснело, а кулаки непроизвольно сжались.

– А сколько моих подданных похищают орки в год? – спокойно произнес Николай и уточнил: – И я так понимаю, что сейчас самый разгар кубковой охоты?

Павел Анисимович замер, прикусил губу и неподвижно уставился в одну точку. Потом как-то бочком подошел к инженеру, искоса взглянул на кубки, в изобилии стоящие на столе, и сказал странным голосом:

– Ваше Величество! У нас с орками вечный мир, наполненный всяческой любовью и исключительным счастьем! И не стоит обращать ваше наимудрейшее и в высшей степени величественное внимание на отдельные, совсем не характерные действия наших горячо любимых друзей! Тем более совершенные ими не со зла, а исключительно в целях поддержания добрососедских отношений. – У Павла Анисимовича широко раскрылись глаза, и он поспешно зажал рот ладонями. Постоял так несколько секунд, потом осторожно убрал руки от лица. – Прошу прощения, Николай. Очень не вовремя почтенный Дитбарт вмешался в разговор. Вернее, даже не он, а прошлая линия его поведения.

Маг вытер взмокший лоб и понуро опустил плечи:

– Да уж. Вот это я учудил так учудил. Ладно. Так ты предлагаешь послать армию и полностью зачистить окрестности Рудного от нежелательных элементов? Отлично! А пленных брать будем? Так сказать, для повышения знаний об особенностях культурного быта наших добрых соседей. Вдруг что интересное скажут. Да? Великолепно!

Николай в полной мере оценил проницательность Нагибина. Тот моментально сориентировался в обстановке и сразу предложил правильное решение. Товарищи немного обсудили подробности грядущей антитеррористической операции, а потом маг подошел к Шипулину и тихо произнес:

– Просыпайся, Андрей. Приказ от короля поступил – войско поднимать надо.

Воевода протяжно застонал и тут же вскочил на ноги. Несколько раз с силой ударил себя по щекам, а потом высоко подпрыгнул на месте. И сразу принял такой бодрый вид, словно он не тридцать минут провалялся на полу, а по крайней мере полноценно проспал в своей кровати целую смену.

Шипулина быстро ввели в курс дела, и он, очень осторожно похлопав Николая по плечам, пулей выскочил из зала. За секунду до того, как его рука коснулась двери, магическая защита исчезла. Но морозный узор никуда не делся и по-прежнему затейливо украшал створки.

– А почему так? Что эта штука делает? – непроизвольно вырвалось у Николая.

Проследив за направлением взгляда инженера, Нагибин гордо подбоченился и, словно между прочим, ответил:

– Она ничего не делает. Это я просто так ее создал. Для красоты.

Донельзя довольный маг понаблюдал за крайне удивленным лицом собеседника и коротко кивнул, словно говоря, мол, мы тоже не слизью вскормлены, умеем кое-что.

– Ладно, пойду и я, а то мои ребятки без чуткого руководства могут увлечься по неопытности, а это чревато. Очень чревато.

– А с каких это пор орки стали «твоими ребятами»?

– Да я не про них, – Павел Анисимович усмехнулся. – У меня появились весьма толковые помощники. Прямо нарадоваться не могу, глядя на них.

– Кто такие? – Осипов устал и спрашивал уже безо всякого интереса.

– Ты их не знаешь. Разные гномы. Но все проявили себя с самой положительной стороны как во время подавления мятежа, так и после. Костяк помощников составляет артель штробных следопытов. Я с ними еще до начала бунта контактировал. Именно они диверсантку искали, что Андрея чуть в небесные Чертоги не отправила.

– А я про нее уже и забыл. Нашли ее? – вяло поинтересовался инженер и широко зевнул.

– Почти, – немного смущенно ответил маг и неожиданно выпалил: – Я вот думал, думал, как моих соратников назвать, и решил у тебя совета спросить. Как считаешь, что лучше звучит – наркомат королевской государственной безопасности или просто королевская гномья безопасность?

– Так сразу и не ответишь. – Осипов снова зевнул и прикрыл глаза. – Я, кстати, насчет переименований уже задумывался. А то голова болит от всех этих донельзя архаичных артелей и крайне разнообразных хранителей. Но сразу ответить не смогу. Надо подумать хорошенько.

– Вот и хорошо. Я пошел, а ты пока лежишь – предайся мудрым размышлениям насчет государственных дел, – Павел Анисимович подошел к двери и внезапно обернулся. – И вот еще что. Не хотел тебе сразу настроение портить, но сейчас все равно придется.

– Что такое? – насторожился Николай.

– Мы тут посоветовались и решили, что для того, чтобы похудеть, тебе придется есть только грибы. Кстати, все королевство уже в курсе того, что ты дал клятву Владыке по этому поводу, – маг несколько виновато склонил голову и сразу уточнил: – Это я сделал исключительно для твоего блага. Сам понимаешь, в каких обстоятельствах мы оказались.

Осипов облегченно фыркнул и радостно оскалился. Он от большого страха решил, что его действительно будут натурально морить голодом, а сейчас выяснилось, что ничего ужасного не произойдет. Наоборот, грибы очень вкусные и к тому же крайне питательные. Инженер достал из-под подушки уже слегка подсохший яблочный хвостик и щелчком пальцев забросил его под стол.

– И еще. Питаться будешь по норме проходчика. А у них закон простой и крайне справедливый. Сделал норму – получи полный грибной туесок. – Нагибин вышел и плотно закрыл за собой двери.

Прибежавшие слуги так и не смогли понять, почему король долго смотрел тоскливым, неподвижным взглядом под стол и яростно щипал пальцы на правой руке.

Наступал рассвет первого дня новой эры.