Глава 28
Ольга Фролова

…К «походу по бутикам» Вересаев начал готовиться, как какая-нибудь модница. Для начала распотрошил свой рюкзак, вытащил из него пару свертков и вытряхнул их содержимое на накрытый пенополевым ковриком пенек. Затем разделся до трусов, поставил в центр импровизированного столика какой-то пластиковый пенал, открыл его и, ткнув двумя пальцами в его содержимое, начал наносить на предплечье что-то вроде театрального грима. Цвет кожи поменялся радикально – там, где в нее впитался армейский «автозагар», она приобрела густой коричневато-фиолетовый оттенок, только тона на два темнее, чем у стоящего рядом Табаки.

Отвлекать Максима от процедуры ради того, чтобы выяснить причину выбора именно такой цветовой гаммы, Фролова постеснялась. А через пару минут, увидев, как на тыльной стороне ладоней снайпера появляются полоски давно заживших шрамов, цыпки, «свежие» царапины, пигментные пятна и грязь, сообразила, что он собирается закосить под простолюдина. Который по определению должен проводить под открытым небом гораздо больше времени, чем его хозяин.

Истинность этой версии подтвердилась довольно быстро. Сразу после того, как парень нанес схожий макияж на стопы, правое бедро, верхнюю часть груди, шею и лицо, он придирчиво оглядел себя в небольшое зеркальце, повернулся к Ольге, рассматривающей его из-под полуприкрытых ресниц, и поинтересовался:

– Солнышко, ты бы не могла открыть сомкнуты негой взоры и… на загривок посветить!

– Это ты меня сейчас завуалированно назвал красавицей? – поднимаясь на ноги, ехидно спросила девушка.

– Хм… Действительно! – «расстроенно» вздохнул Вересаев и честным-пречестным взглядом уставился ей в глаза: – Прости, я больше не буду!

– А вот за это получишь. По тому же загривку! – возмущенно воскликнула Фролова.

– Учти, синяки на этой части моего тела должны быть намного темнее, чем предплечья! – покорно подставив шею, попросил парень. – Шея находится под светом Илль практически постоянно…

…Убедившись в том, что цвет кожи соответствует выбранной легенде, Максим закрыл и отодвинул в сторону пенал с гримом, взял с «трюмо» спутанный клубок каких-то ремней и закрепил между лопатками ножны того клинка, который обычно таскал под правой мышкой. Проверил, как входит и выходит нож, покрутил плечами, чуть подтянул ремень, затем надел на себя штаны, позаимствованные в рыбацком домике, и пристроил за поясом кобуру скрытого ношения.

– Двух запасных магазинов не маловато? – встревоженно спросила Ольга и невольно кинула взгляд на серпантин, выискивая взглядом те самые повозки, которые заинтересовали Вересаева.

– Там всего два небольших фургона! Тип брони – не комбинированная противоснарядная с наполнителем в виде плоскопараллельных пластин и вставок из стали повышенной твердости, а тканевая. Активной и динамической защиты нет. Пушек, пулеметов и комплексов управляемого танкового ракетного вооружения типа «Рефлекс-М» – тоже…

– Ма-а-акс!!!

– …а у меня будет пистолет, две гранаты, две МОНки, установленные там, где надо, плюс снайпер на подстраховке!

– Какой из меня снайпер?!

– У тебя будет аж два ствола – твой карабин и моя винтовка… – ухмыльнулся парень: – Значит, крутой до безобразия.

– А после безобразия?! – чуть-чуть расслабившись, пошутила Ольга.

– Хм… тут есть варианты…

Несмотря на «боевой коктейль», чуть туманящий разум и будоражащий кровь, услышав эту фразу, девушка слегка нахмурилась. Но представить себе негативные последствия «самого обычного шопинга» не успела, так как услышала напряженный голос Табаки:

– Макс, кажется, фургоны чуть-чуть ускорились!

Вересаев тут же посерьезнел, поднес к глазам бинокль, посмотрел на дорогу и чуть ускорил темп сборов. Сначала метнулся к магу Жизни и в хорошем темпе изгваздал его одежду преимущественно темно-серыми и фиолетово-зелеными пятнами. Затем вытащил из рюкзака трофейный кошель со всей местной наличностью и, облегчив его на несколько серебряных монет, кинул ап-Куерресу:

– Это тебе на мелкие расходы…

…Позиции для стрельбы Макс подобрал и оборудовал чуть ли не на бегу. Тем не менее, расположившись на первой и припав к прицелу своей «кристинки», Ольга с удовлетворением обнаружила, что участок дороги, на котором планировалось остановить фургоны, просматривается просто идеально. Еще раз прокрутив в памяти рекомендации снайпера, она сделала вид, что стреляет, затем выпустила из рук карабин, перекатилась в сторону и практически уткнулась носом в вересаевскую DTA SRS A-1.

«Удобно…» – мысленно отметила она, понаблюдала за дорогой через оптику снайперской винтовки минут пять, вернулась на исходную и, не удержавшись, зажала тангенту гарнитуры:

– Единичка, я Пятерка, к стрельбе готова. Как слышишь меня? Прием!

– Пятерка, я Единичка, слышу тебя прекрасно! – тут же отозвался Максим, а через мгновение негромко добавил: – Оль, все будет хорошо. И не забывай, что я совсем рядом!

Сообразив, что он понял настоящую причину ее выхода в эфир, девушка слегка покраснела:

– Спасибо…

– Обращайся, если что… – как-то уж очень тепло и ласково выдохнул парень и… не отключился:

– На чем я там остановился? Ах да: ты ехал по делам. Куда именно – никого не касается. Но вчера вечером тебя опоили и обворовали охранники, нанятые тобой, скажем, в Грениетире…

Реплики Табаки Фролова не услышала. Но догадалась, о чем он сказал, по реакции Вересаева:

– А кто говорит, что гильдейские? Ты решил сэкономить и нанял кого-то по совету знакомых. В результате потерял коней, сундучок с амулетами, переметные сумки с вещами и всем, что требуется в дороге. Соответственно, в данный момент ты несколько стеснен в средствах, так как до представительства гильдии менял еще не добрался…

Параллельно с отработкой легенды Макс устанавливал мины. Где и как, девушка не видела. Но каждый раз, когда он затихал больше чем на пять секунд, чуть подрагивающими от волнения пальцами хватала бинокль и, повернув голову направо, до рези в глазах вглядывалась в фиолетово-зеленое облако листвы у поворота, из-за которого должны были выехать фургоны. А когда снайпер выдавал в эфир очередную фразу, слегка расслаблялась и мысленно благодарила его за моральную поддержку.

Первое транспортное средство появилось в поле зрения Фроловой минут на десять позже, чем ожидалось. И, оглашая окрестности вымораживающим душу скрипом несмазанных колес, начало расти в размерах. Первые несколько мгновений девушка смотрела на крошечное темно-серое пятнышко невооруженным глазом, но затем, спохватившись, вцепилась в оптику и попыталась найти десять классических отличий от виденных в кино фургонов с Дикого Запада.

Нашла. В первую же секунду. Как только увидела местное тягловое животное: мощный, широченный и, наверное, очень флегматичный зверь размерами с микроавтобус и весом под тонну, лениво переставляющий тумбообразные ноги и с невероятной легкостью тащивший за собой не такой уж и маленький фургон, походил на лошадь или быка не больше, чем велосипед на динозавра!

«Красавец… – подумала Ольга, разглядывая крокодилью голову монстра, увенчанную короной из весьма внушительных рогов и покрытую мелкой чешуей. – Интересно, а какого размера у тебя зубки?»

Зубки зверь не демонстрировал. Жвачку не жевал. И хвостом не обмахивался. Зато ритмично раздувал здоровенные ноздри, изредка нервно подергивал черной шкурой, покрытой чем-то вроде бронеплит, и с тоской поглядывал то на одну, то на другую опушку.

Налюбовавшись представителем животного мира Иллемара, Фролова перевела взгляд на восседающих на козлах мужчин, оценила их стать и невольно напряглась: как минимум один из них был воином. Наверное, хорошим, так как носил кольчугу, отполированную до зеркального блеска, наручи, наголенники и шлем.

– Пятерка, я Единичка! Напоминаю: работаешь только по моей команде и только по тем, кто выскочит из второго фургона… – послышалось в наушнике, как только она разглядела на поясе охранника оружие, похожее то ли на ледоруб, то ли на кирку. – Говоря иными словами, на возницу и сидящего рядом с ним охранника ты даже не смотришь…

…Вересаев сотрясал эфир довольно долго. Деюре – не просто так: объяснял Фроловой особенности работы по целям, защищенным бронежилетами и их средневековыми аналогами, разбирал наиболее вероятные варианты действий охранников колонны, отпускал шуточки по поводу их профессионализма и т. д. Но Ольга, вслушивавшаяся в его тихий голос, прекрасно понимала, что все это говорится только для того, чтобы не дать ей почувствовать себя одинокой и испугаться.

«Макс, после твоего «коктейля» я готова на все что угодно…» – все это время думала она. Но когда он все-таки замолчал, вдруг захотела оказаться рядом с ним. Или на Земле. Впрочем, слабость длилась буквально сотую долю секунды, а затем девушка почувствовала, что ее захлестывает адреналиновая волна…

…Если бы Станиславский мог увидеть появление на дороге несчастных жертв собственной доверчивости, однозначно воскликнул бы: «Верю!». Нет, ни начинающий маг Жизни, ни его единственный слуга не стенали, не ломали руки и не строили жалобные лица. Но от них шли настолько мощные флюиды злости, раздражения и досады на самих себя, что Ольга с большим трудом заставила себя оторваться от созерцания их лиц и перевести взгляд на второй фургон.

Перевела. Скользнула взглядом по напряженным лицам мужчин, восседающих на козлах, краем сознания отметила, что за оружием потянулись оба, и опустила перекрестие прицела так, чтобы видеть землю между задними колесами рыдвана. На неразборчивые команды, подозрительные скрипы и последовавшие за последними щелчки кнутов не отвлекалась. Зато реагировала на каждый шорох, раздающийся в эфире. И изумлялась той точности, с какой криминальный дуэт Вересаев – ап-Куеррес предсказал поведение потенциальных продавцов чего-нибудь сексуального.

– Пугаться нас не с чего: одежда, хоть и не особенно чистая, но явно недешевая; оружия нет, в ауре Табаки тишь, гладь да божья благодать. Тем не менее охранники отработают по полной: сначала закроются щитами, выхватят оружие и активируют защитные амулеты, затем поднимут отдыхающую смену, тем самым извещая нанимателя о нападении, направят энергию в сигнальный маячок и займут позиции для отражения атаки. Каким бы старым и немощным ни был тот, кто их нанял, максимум через каплю он выглянет наружу из какой-нибудь неприметной щелочки, оценит наш внешний вид сам или с помощью погляда, а затем даст команду остановиться. Тэрхи тупы до невозможности и остановятся далеко не сразу. Значит, второй фургон окажется для тебя в секторе между одиннадцатью часами и часом…

Фургон замер на половине двенадцатого. В таком положении Ольга прекрасно видела его левый борт, колышущийся полог, закрывающий заднюю часть, и в то же время могла без особого труда отправить на тот свет спрыгнувшего на ее сторону возницу. Соответствующие планы, конечно же, не строила. Просто представила себе тот угол, на который, если что, придется довернуть ствол карабина, и задвинула готовое решение в не самый долгий ящик.

Следующие минут пять-семь, пока и в эфире, и на дороге было тихо, она чувствовала себя перетянутой струной, готовой лопнуть в любое мгновение. Но когда в наушнике раздался двойной щелчок, девушка облегченно перевела дух: стрельба, скорее всего, отменялась.

Минуты три-четыре после этого знаменательного момента Ольга продолжала неотрывно смотреть на полог и ждать неприятностей. Поэтому, увидев, как он отлетает в сторону, затаила дыхание, прикоснулась указательным пальцем к спусковому крючку и… удивленно отметила, что у метнувшейся наружу фигуры очень большая женская грудь!

«И что за хрень там происходит?» – мысленно воскликнула она, запретив себе провожать взглядом местную красотку с косой а-ля Юлия Тимошенко, с рябым лицом, нереальным бюстом и широченной задницей, «невероятно сексуально» обтянутой домотканым сарафаном. А через десяток секунд, услышав в эфире три щелчка, радостно отложила винтовку и вцепилась в бинокль…

…Первый же взгляд на группу людей, собравшихся перед головным фургоном, заставил Фролову выпасть в осадок: вечно тихий и забитый маг Жизни, стоя в окружении четырех мужчин, усиленно жестикулировал, изображая Очень Важную Персону в Гневе. А Вересаев молчал в тряпочку. И поедал взглядом «Тимошенко» и дамочку лет тридцати пяти, построившихся перед ним в одну шеренгу! И не просто поедал, а, оценив формы работниц проселочных дорог и сеновалов, Макс ткнул пальцем в ту, которая постарше, и жестом показал, что ему нравится ее рост, форма груди и талия!!!

Несмотря на столь «изысканный» комплимент, дамочка взбрыкнула – повернулась к парню тощей задницей и, стремительно оббежав первый фургон, исчезла за пологом.

Макс явно расстроился, так как задумчиво почесал подбородок, качнулся с носка на пятки и обратно, затем повернулся к Табаки и изобразил пальцами что-то непонятное. Причем непонятное только для Ольги, так как маг, увидев этот жест, едва заметно мотнул головой в сторону «Тимошенко»!

Смотреть на то, как снайпер разглядывает эту дойную корову, было невыносимо, и Фролова на несколько мгновений отвела взгляд от бинокля. А когда снова поднесла его к глазам, с трудом удержала рвущийся наружу мат: Вересаев на пару с «красоткой» неторопливо шествовал к противоположной опушке, а ап-Куеррес расплачивался с мужиками за те услуги, которые она собиралась оказать!!!

Онемев от такой беспардонности, Ольга на несколько мгновений потеряла дар речи. А когда в эфире послышался голос снайпера, интересующегося у девушки, не хочет ли она заработать целых двадцать серебряных монет, выдернула из уха микрофон, выключила рацию, выпустила из ослабевших пальцев бинокль и уткнулась лицом в коврик. После чего обозвала себя дурой и провалилась в прошлое.