Глава 22
Ольга Фролова
…Углядев на краю поляны дерево с подходящей горизонтальной веткой, Ольга очень внимательно оглядела его ствол и крону, убедилась, что опасной живности нет и у его корней, а затем накинула на нее петлю и от души рванула веревку на себя. Ветка нехотя подалась, а через мгновение упруго вернулась в исходное положение. Походя сбросив на землю пару-тройку безобидных букашек.
Коростелев, увидевший ее манипуляции, возжелал оказать помощь, но был послан куда подальше. Предельно культурно, но тоном, по определению не подразумевающим каких-либо возражений.
Пока телохранитель недовольно сопел, девушка укоротила ветку до нужного размера и аккуратно срезала все «лишние» побеги. А когда сочла, что «внутренняя» поверхность «атакующей руки» достаточно гладкая, встала перед ней в санчин-дачи, закрыла глаза и попыталась поточнее вспомнить объяснения Вересаева.
– Атака в первый сектор. Она же – попытка ударить в лицо кулаком или ущипнуть за щечку. Ушами не хлопаем: встречаем руку движением клинка в сгиб запястья, через долю секунды накладываем левую руку на кисть противника снаружи и легким встречным движением рук распахиваем его предплечье до локтя. «Обработанную» конечность сбрасываем «внутрь», смещаемся вперед влево и, оказавшись от противника сбоку, вбиваем клинок туда, куда заблагорассудится…
Первое повторение этой комбинации Фролова намеренно начала делать предельно медленно, вдумываясь в каждое движение. И мысленно похвалила себя за сообразительность, доперев, что после десятка правильно исполненных подрезов лезвием ножа от ветки останутся одни воспоминания. Переворот клинка обухом вниз позволил не задумываться о сохранности атакующей «конечности», и девушка попробовала выполнить серию движений побыстрее.
Блок и «накладка» получились ничего, а подрез хреновато: уже после первой трети «предплечья» клинок «сполз» вниз и украсил ветку длиннющей царапиной.
«До пятницы мы совершенно свободны, а все куда-то торопимся…» – подумала она, «полюбовавшись» на результаты второго удара. Потом вернулась на исходную и выполнила комбинацию так, как полагается…
…Первые часа полтора издевательств над самодельной макиварой Толян в процесс не вмешивался – лежал на надувном матрасе, постеленном шагах в десяти от Ольги, и усиленно изображал бдение. Потом ему стало скучно, и он предложил себя в качестве спарринг-партнера.
Девушка, занятая отработкой упорно не дающегося удара в седьмой сектор, пропустила его слова мимо ушей. Как оказалось, зря – буквально через пять минут парень нарисовался рядом с деревом и радостно сообщил, что готов.
Раздраженно поморщившись, Ольга повернулась к Коростелеву, скользнула взглядом по его обнаженному торсу и насмешливо поинтересовалась:
– Ты решил поразить меня своими объемами?
– Да нет, я просто не хочу вспотеть!
– Угу. Как это я сразу не догадалась? – всплеснула руками девушка, а затем перестала валять дурака и хмуро уставилась телохранителю в глаза: – Толь, а ведь я не шутила…
– Я просто пытаюсь помочь!
– Чем? Внезапной смертью от укуса какой-нибудь летучей, прыгучей или ползучей хрени?!
– Ольга Александровна, я…
– Не зли меня, ладно? И займись уже хоть каким-нибудь делом!
…Приказ заняться делом парень воспринял, как руководство к действию. Быстренько оделся, подхватил карабин, сообщил, что сходит за дровами, и пропал. Минут на сорок – сорок пять. А вернулся почему-то с пустыми руками. Если, конечно, не считать дровами четыре обструганные палки сантиметров по сорок длиной, зажатые в его левой руке.
Оглядев Толяна с ног до головы и мысленно отметив, что его штанины, начиная от колен и ниже, промокли насквозь, а на рантах ботинок появились комки грязи, Фролова продолжила тренировку. Даже не подумав спросить, где же телохранителя носило столько времени и куда делось обещанное топливо для костра.
Такое равнодушие к себе любимому вывело парня из себя: он помрачнел еще сильнее, влез в палатку, а через какое-то время выбрался наружу со здоровенным свертком в руках и снова свалил.
Часа через два после его ухода Ольга начала дергаться: сделав очередные десять повторений отрабатываемой комбинации, замирала в неподвижности и прислушивалась к пению птиц и другим звукам леса. Но после пятого-шестого перестала, решив, что Коростелев таким образом просто пытается заставить ее думать о себе. Еще через два часа она прервала тренировку и принялась метаться по поляне, мысленно кляня себя за несдержанность. А к исходу пятого часа, когда где-то неподалеку хрустнула переламываемая ветка, взлетела на «лежку», подготовленную Вересаевым, закусила губу и бесшумно сняла «кристинку» с предохранителя. Чтобы через десяток секунд поставить ее обратно: на поляну выперся не зверь, а блудный Коростелев!
Выглядел парень, мягко выражаясь, не очень: волосы на его непокрытой голове слиплись от пота, лицо было серым от пыли, а руки настоятельно требовали воды и мыла. Одежда тоже… соответствовала выбранному образу: верх охотничьего костюма «радовал» глаз темными пятнами на груди и вокруг подмышек, штаны промокли до середины бедра, а ботинки, благодаря налипшей грязи, значительно увеличились в объемах!
«Интересно, он вообще заметит, что меня в лагере нет?» – не отрывая взгляда от парня, пошатывающегося от усталости, мрачно подумала Ольга. И, не дождавшись ожидаемого вопроса, вышла из себя:
– Анатолий Иванович, будьте любезны, скажите мне, кем вы работаете и что входит в ваши должностные обязанности?!
Услышав ее голос, Коростелев скривился в какой-то непонятной гримасе, затем снял с пояса фляжку и поднес ее ко рту. Пил крайне неаккуратно и как-то уж очень жадно. Поэтому часть воды пролилась ему на грудь. А когда закончил, вытер губы далеко не стерильным рукавом и мутным взглядом уставился в крону «Чернобыльской березки»:
– Работаю… телохранителем. В обязанности? А хрен его теперь знает!
«Он что, пьян?! Или… его что-то укусило?!»
Не успела последняя мысль толком оформиться, как девушка, закинув карабин за спину, метнулась к стволу. И, белкой проскакав по «ступеням» из ветвей, оказалась на земле:
– Толь, тебя что-то укусило?!
Парень отрицательно помотал головой, потом кое-как добрался до палатки, согнулся в три погибели и выволок наружу рюкзак.
– Что с тобой творится и где ты был столько времени?! – рявкнула Фролова.
– Ничего особенного… – скривился Толян, вытащил на свет полотенце, чистую майку и трусы, а потом добавил: – Самая обычная акклиматизация. А отсутствовал я по уважительной причине: учился ставить силки…
– Что значит «акклиматизация»?! Ты что, снял амулет?!
Коростелев неторопливо встал на ноги, зябко поежился и облизал пересохшие губы:
– Ага…
– Зачем?!
Парень пожал плечами:
– Скажите, какой идиот захочет заключать контракт, зная, что за минутную задержку с выполнением выжигают мозги?!
– Хм…
– Вот именно, никакой! Просто, увидев, что мы бездари, Арвид ап-Лагаррат ляпнул первое, что пришло ему в голову. А сам, вероятнее всего, решил кинуть нас на бабки…
– Он сказал, что этот контракт – высшей ступени сложности… – потянувшись к шее и пощупав прохладную поверхность амулета, пробормотала Ольга. – И что такие жесткие штрафные санкции – единственная гарантия того, что исполнители, получив безумный аванс, не свалят в тину…
– Каким бы безумным ни был аванс, жизнь дороже… – пожал плечами Коростелев. – И ни один ПРОФЕССИОНАЛ на такое не подпишется. Да и вообще, контракты, в которых прописана смерть исполнителя, могут заключаться только в дешевых ужастиках…
Определенная логика в его словах присутствовала, поэтому Фролова задумчиво потерла переносицу и выпростала амулет из-за ворота:
– И как, по-твоему, сработает эта хрень, если мы не грохнем ап-Риддерка?
– Скорее всего, тупо отключится. Само собой, после того, как подаст сигнал в офис гильдии Ан-Мар.
– И давно ты до этого всего додумался? – неожиданно для себя спросила девушка и тут же пожалела, что задала этот вопрос – губы Толяна сжались в тонкую полоску, а глаза полыхнули ненавистью:
– До этого додумался не я один! Вернее, я додумался до этого только потому, что следил за нашим многоуважаемым специалистом по решению вопросов с местным населением: человек, которому вы доверяете, как самой себе, с первого дня пребывания на Иллемаре пил сырую воду и НИКОМУ об этом НЕ ГОВОРИЛ!
– Толик, ты бредишь! – нахмурилась Ольга.
– Будет возможность, обратите внимание, как и где он заполняет гофру, вшитую в разгрузку! – мстительно оскалился Коростелев. – А потом подумайте, зачем ему это надо!
– Коростелев, ты придурок! – презрительно прошипела она. – Я видела, как Макс обеззараживал ее таблетками пантоцида…
…После столь содержательной беседы с Коростелевым время словно остановилось. Минутная стрелка часов Girard Perregaux Cat’s Eye Haute Joaillerie, подаренных отцом на двадцатилетие, словно примерзла к циферблату. И если бы не крошечный полумесяц, почти неразличимый на фоне бриллиантов, его течение было бы совсем неощутимо. Общаться с окончательно охреневшим телохранителем Ольге совершенно не улыбалось, поэтому она лежала на лежке в ветвях березки-мутанта и бездумно смотрела сквозь густую листву на тонкие перистые облака, лениво ползущие по синевато-сиреневому небу. Хотя нет, не бездумно – перед ее глазами то и дело возникали картинки из того, земного прошлого.
Вспоминалось многое: крайняя поездка в Калифорнию и прыжки B.A.S.E. с Абурнского моста. Ссора с отцом на второй день после приезда оттуда и те гадости, которые она ему наговорила. Восьмичасовой марафон в караоке-клубе «Leps» и обалдевшие глаза Паоло, не ожидавшего от нее настолько профессионального вокала. Планирование охоты, подбор снаряжения и, конечно же, знакомство с Вересаевым.
Лицо отца, неторопливо идущего от двери к рингу, было совершенно спокойным, но Ольга, знающая его характер не хуже своего, ощутимо напряглась: он был чем-то страшно доволен. И это «что-то» было напрямую связано с их поездкой.
– Привет, пап! Решил предложить нам поохотиться в каком-нибудь зоопарке? – пошутила она и, увидев «обязательную» улыбку, появившуюся на его губах, мысленно вздохнула: отец был настроен на серьезный разговор, поэтому привычно игнорировал все лишнее.
– Здравствуй, дочка! Добрый день, синьор Паоло! Как идет подготовка к охоте?
– Для сельской местности потянет… – ухмыльнулась девушка и демонстративно перевела взгляд на человека, стоящего за правым плечом отца. – А это, как я понимаю, тот самый специалист по решению проблем с местным населением, которого ты хочешь отправить с нами?
Отец утвердительно кивнул:
– Как ни странно, ты не ошиблась. Позвольте вам представить Вересаева Максима Евгеньевича, того самого специалиста и мое доверенное лицо…
Словосочетание «доверенное лицо» отец употреблял ой как нечасто, поэтому Ольга удержала рвущееся наружу язвительное замечание и с интересом оглядела довольно молодого, но очень уверенного в себе мужчину.
Выглядел он… странно. Вернее, не так: для хорошего юриста он был слишком жилист и резок. Для телохранителя – мелковат и уж очень расслаблен. Для урки или «быка» из какой-нибудь «подшефной» группировки – недостаточно нагл. Впрочем, ощущение мямли он тоже не оставлял: несмотря на спокойное и безмятежное выражение лица, в его взгляде изредка проглядывала сталь!
«Может, это очередной психолог, которому поручено посмотреть на меня в естественной среде обитания? Блин, как же они надоели…» – подумала она, оценив стоимость гардероба «доверенного лица». И слегка разозлилась:
– Па-ап, а как он будет добираться до места охоты?
– Думаю, так же, как и вы… – ничуть не удивившись ее пассажу, парировал отец.
«Так же, как и мы? Этот балласт? Да он умрет от страха, узнав, что мы собираемся высаживаться на точку на парашютах!» – подумала она и сделала круглые глаза:
– Хм… А он уже прыгал на РД-54? И тявочка у него есть?
К такому вопросу отец готов не был, поэтому нахмурился. Но выказать свое недовольство не успел.
– Прыгал не «на», а «с» РД-54… – ухмыльнулось доверенное лицо. – А вот тявочку с собой не таскаю, так как обычно нещадно эксплуатирую укладчиков. Либо использую для зачековки клапанов ранца парашюта то, что попадется под руку…
– О-о-о, вы идейный капиталист? – продолжила пикировку Фролова.
– Немного труда на мое благо полезно в любом количестве… – не растерялся «балласт».
– Ладно, оставим это на вашей совести. Скажите, пожалуйста, а на каких куполах вы предпочитаете прыгать?
«Специалист» равнодушно пожал плечами:
– На чем прыгают ваши бодигарды? На вторых «Сейбрах»?
– Ага…
– Нормальный купол. Меня вполне устроит…
Увидев реакцию Ольги на эту фразу, отец ощутимо расслабился:
– Как я понимаю, общий язык вы уже нашли. Не буду вам мешать. Да, кстати, чуть не забыл: Максим, ваши вещи сейчас принесут…
Вспоминать последующие полчаса и те вопросы, которые она задавала Максиму, было стыдно. Ибо там, в прошлом, она всячески пыталась поставить «психолога» и «балласта» на место. Дабы он, поняв, с кем имеет дело, сразу забился в тину.
– Максим Евгеньевич, а вам когда-нибудь приходилось стрелять в живое существо, скажем, в кролика или лисичку? А разделывать их окровавленные тушки?
– Максим Евгеньевич, как видите, груза у нас собирается многовато, поэтому каждому из мужчин придется тащить рюкзаки весом килограммов по тридцать пять. Надеюсь, вас это не очень беспокоит?
– Максим Евгеньевич, а вы не боитесь стереть ноги? Я сторонница охоты в естественных условиях, поэтому побегать по тайге придется от души…
«А ведь он мог и отказаться! – в какой-то момент с ужасом подумала она. – Устать от моих издевок, вернуться к папе и сказать, что охранять такое счастье ему и на фиг не нужно. И что бы мы тут без него делали?»
… Ольга покинула «лежку» только на закате, когда из-за прохладного ветра, дующего с гор, пребывание на дереве стало несколько некомфортным. Посетила места общего пользования, вежливо отказалась от предложенного ужина, забрала из рюкзака косметичку и мыльные принадлежности, после чего попросила Толяна проводить ее до ручья.
Услышав ее просьбу, парень удовлетворенно осклабился, неторопливо встал с бревна и, жестом предложив ей выдвигаться первой, затопал следом.
Пока спускались по склону – молчал. А когда Фролова разложила свои вещи на здоровенном плоском камне, вдающемся в воду подобно причалу, и начала закатывать рукава, вдруг поинтересовался, не хочет ли она вымыться целиком.
Девушка хотела. Даже очень. Но отказалась. Так как была не настолько наивной, чтобы провоцировать «влюбленного» на необдуманные поступки.
Ее «лениво чего-то» Толян воспринял как личное оскорбление – набычился, поиграл желваками и с хрустом сжал кулаки. А когда Ольга, наскоро умывшись и почистив зубы, двинулась обратно к лагерю, как бы случайно шарахнул кулаком по ни в чем не повинному стволу ближайшего деревца.
Пока девушка осматривала свою палатку на предмет наличия в ней «незваных гостей», парень угрюмо слонялся по лагерю и чем-то громыхал. А когда она закрыла за собой клапан, забралась в спальник и затихла, недовольно засопел.
«М-да, приехали…» – угрюмо подумала она, вытащила из кармана куртки телефон, воткнула в уши наушники и, выбрав первый попавшийся список воспроизведения, включила воспроизведение.
Композиция «Instrumental Medley» в исполнении Чета Аткинса и Марка Нопфлера заставила забыть о Толяне и его «чувствах», «Some Boogie in D» Люка Сестака и Яна Синапиуса растворила в музыке, а «Gravity» Джона Мейера и Кейта Урбана вообще отключила от реальности. Поэтому, почувствовав осторожное прикосновение к плечу, Ольга не сразу поняла, где находится. А когда, наконец, врубилась, то, не открывая глаз и не выключая музыки, гневно зарычала:
– Вон отсюда! Живо!!!
Рука отдернулась. Через долю секунды вырвала наушник из правого уха. А еще через миг озверевшая девушка услышала напряженный шепот Толяна:
– Ольга-Аль-санна, ноги в руки – и на лежку: неподалеку стая шингов!
