Как и всякая уважающая себя столовая гора, Смрад-гора состояла из двух неравных частей: из конической подошвы и собственно столовой, обрывистой части.

Образованная осыпями, обильно заросшая можжевельником и каменным дубом подошва имела высоту метров семьсот. Она была более-менее проходима для пеших туристов вроде нашего отряда.

А вот обрывистая скальная часть была недоступна вообще ни для кого, исключая птиц и альпинистов-скалолазов со специальным снаряжением.

Нам же, с нашими ослами (остро необходимыми для того, чтобы везти сундуки с найденным золотом, и выгруженными запасливым Рихардом с борта «Любовницы ветра»), оставалось только уповать на милость игривой бабушки Прокопии.

Чтобы не тратить драгоценный световой день на прохождение подошвы (ведь нам нужно было успеть не только дойти до вулканического озера на вершине Смрад-горы, но и найти сокровища, а затем с ними спуститься!), мы поднялись под самую скальную стенку с вечера и там с грехом пополам заночевали.

Не могу сказать, чтобы это была лучшая ночевка в моей жизни. Даже на корабле, во время четырехбалльного шторма, и то спалось лучше!

Во-первых, нас неистово жрали комары – неутомимые, как роботы, и крупные, как навозные мухи.

А во-вторых, тот лес, через который вилась тропа, приводящая к стенке, был прямо завален скелетами. Клянусь, они встречались через каждые десять минут пути!

Иные были добела обглоданы.

Иные, наоборот, казались сравнительно свежими, на них еще сохранились обрывки одежды.

Иные были представлены только фрагментами – тут позвоночник, там тазобедренная кость, а череп и стопа вообще где-то в трех метрах по склону…

Не то чтобы я какой-то слишком нервный. И никогда я не страдал мнительностью. Но мне, черт возьми, хотелось знать, от чего умерли все эти люди?!

Ну не от укусов же комаров?

А вот остальные члены отряда, включая дядю Вову, совсем не беспокоились по поводу увиденного – раз остров называется островом Скелетов, значит, на нем и должны быть скелеты. Волноваться не надо – всё идет по плану! Сдуреть…

Не успел я затолкать в себя лепешку с соленым, перележавшим в трюме козьим сыром, как ночная прохлада потихоньку начала отступать.

Мои спутники повскакивали на ноги, а Рихард и Лод – те вплотную подошли к скале.

Лица у всех были напряженными. И в самом деле, было от чего напрягаться. Ведь если Прокопия не сможет договориться с Духом Горы, лестницы не будет, а значит, экспедиция может возвращаться на корабли.

Наконец над сиреневой далью моря на востоке показался край пылающего солнечного диска, и спустя десять минут первый луч лизнул серую холодную скалу.

– Да где же она? Где? – переминаясь с ноги на ногу, спросил Лод уже в десятый раз.

– Подожди немного… В прошлый раз тоже ждать пришлось, – буркнул Рихард, закусив губу. Было видно, что он тоже поставил на эту карту все, что имел.

Дух Горы все же смилостивился над кладоискателями.

С громким треском, сопровождаемым странным механическим урчанием откуда-то из глубины каменной громады, на нас, словно ящик из комода, выдвинулась первая ступенька.

Она была шириной метра в два и имела не меньше метра в глубину, так что и человек, и мул могли поместиться на ней без особого труда.

– Я же тебе говорил! – торжествующе воскликнул Рихард, расцветая прямо на глазах. – Не подвела зазнобушка! Спасибо тебе, прекрасная Прокопия!

Вслед за этими словами Рихарда появилась и вторая ступень, а за ней – третья.

Я испугался было, что такими темпами потребные нам пятьсот ступеней будут рождаться до полудня, но тут дело пошло поживее.

Пара минут вибраций и скрипов, сопровождаемых отчаянными осыпями щебня, пыли и мусора, и нашим изумленным глазам предстала живописная, змеящаяся по едва приметным ранее распадкам, лестница.

Причем, что особенно важно: хотя перил на ней не было, левым краем лестница упиралась в скалы, а ее правый край имел спасительную каменную кулису за счет противоположной складки распадка.

В общем, сделана наша лесенка была с любовью к пешеходам, двуногим и четвероногим – этим я утешал себя при взгляде на отвесную Смрад-гору снизу.

– Не боитесь лезть так высоко, гражданочка? – спросил я у запавшей мне в душу красотки из свиты Рихарда, когда случайно оказался с ней рядом.

Девушка поглядела на меня как на говорящего мула. И, смерив холодным взглядом королевы, произнесла:

– Меня зовут Таис. Это раз. И я бывала на таких горах, какие вы не можете себе даже представить. Это два.

– А три?

– На три вы пока не заработали… Рихард всех зовет. Хватит болтовни.

«А этой палец в рот не клади», – меланхолично подумал я.

Не то чтобы я был таким уж любителем женщин разновидности «легкая добыча». Но женщин породы «девчонка-комсомолка не боится волка» я с детства побаивался. Может, потому и во флот пошел, чтобы сталкиваться с ними пореже…

Где-то на середине лестницы, откуда открывался офигительный вид на море и остров, имело место че пэ.

Из темно-зеленого колючего куста, прилепившегося к скале над лестницей, вывалилась красно-желтая змея длиной метров пять, не меньше! Рассерженно шипя, пресмыкающееся свернулось пружиной на тропе.

Один из мулов – их было девять – вдруг встал на дыбы, омерзительно заорал и… понес!

Матрос-погонщик тотчас отпустил поводья – испугался, что улетит в пропасть вместе со своим животным.

А вот Рихард – тот, проявив какую-то не укладывающуюся в голове ловкость и силу, вдруг подскочил к мулу, поймал его за задние ноги и одним рывком выдернул, казалось, прямо из воздуха на лестницу обратно!

«Клац-клац-клац-клац!» – стукнули о камень четыре копыта.

Я видел всякое. Но, честное слово, на мой взгляд, такие вещи по силам только каким-то сказочным силачам!

В общем, я восхитился Рихардом. А дядя Вова – так тот вообще крикнул «ура!».

Что же до змеи, то она сама тотчас стекла в ближайшую расщелину между валунами. Тратить стрелы на нее не пришлось…

В целом же подъем выдался изнурительным. Наверх я выбрался мокрый насквозь – ведь мы с дядей Вовой тащили не только свои тушки, но и оружие с боеприпасами!

Часть матросов, которые нас сопровождали, хотя ничего такого и не тащили, тоже раскряхтелись как бабы и начали громко роптать. Требовали привал.

– Привал я вам в преисподней устрою! – взъярился Лод, потрясая плеткой. – Хотите тут, что ли, навеки остаться, на этой растреклятой горе? Дорога каждая минута!

– Смотрю, он педагог почище Макаренко, – тихо прокомментировал ситуацию дядя Вова.

В общем, обошлись без привала.

Вулканическое озеро, которое было нашей целью, оказалось нешироким, где-то метров сто в диаметре. Однако воняло и булькало оно как большое.

Нам ничего не оставалось, как закрыть рты и носы пиратскими косынками в качестве импровизированных респираторов. Не то чтобы сильно помогало, но психологически стало чуточку легче.

От миазмов, испускаемых озером, кружилась голова. Глаза мои покраснели, а в горле начало неприятно першить. И хотя я не эксперт в геологии, готов был поручиться: газы, которые выходили в виде белесых пузырьков, лопающихся на поверхности озера, достаточно ядовиты! Кто знает, что будет, если продышать ими час?

– Скорей бы нам отсюда убраться, – вполголоса сказал я дяде Вове.

– И не говори… Во дворце Бин Назима пахло-то получше, – кивнул старшина.

Тем временем Рихард произвел наглядную демонстрацию самой главной особенности озера.

Он достал из кошелька крупную медную монетку и, жестом фокусника продемонстрировав ее всем нам, бросил в воду у самого берега.

Монетка упала на дно и покрылась пузырьками. Пузырьки, теснясь, побежали к поверхности воды.

В этом кипении монета на глазах позеленела, спустя секунд десять побурела, а затем… растворилась! Клянусь, она растворилась! Как будто была сделана из сахара!

– Да там не вода, а царская водка! – громко ахнул дядя Вова. – Купаться в такой я бы и врагу не посоветовал!

– И ты хочешь сказать, что это и есть та самая «дверь из воды», про которую сказано в карте Фарида? – с подозрением спросил Лод, пристально глядя на Рихарда.

– Именно это я и хочу сказать. Теперь ты видишь, почему я не смог открыть эту дверь без твоему амулета?

– Вижу. Но погоди: а как же всё остальное, о чем говорила карта?..

– Всё остальное сходится. Остров, куда следует направиться – не тот, который зовется островом Висельника, а этот. Ты видел на дереве вблизи жилища Прокопии мумию на веревке? Она и есть висельник! Когда-то несчастный ограбил Прокопию и жестоко поплатился за это. Дух Горы наслал на него безумие и не прошло двух дней, как тот удавился от раскаяния!

– А что с девственницей? – Лод наморщился.

– Это Прокопия.

– Но она… она скорее похожа на гулящую девку преклонных лет!

– Многие вещи кажутся не тем, чем являются на самом деле, – заметил Рихард с философической улыбкой.

– А как понять строки про левую руку? Что они значат?

– В левую руку я положил Прокопии плату за помощь нашему отряду – ведьмам всегда кладут вознаграждение в левую руку, разве забыл? Прокопия поговорила с Духом Горы, тот проявил для нас лестницу, по которой мы поднялись. Ты же не станешь это отрицать?

– Я не слабоумный, чтобы отрицать очевидное, – сказал впечатленный Лод.

– А дверь из воды – это озеро. Когда ты наденешь свой амулет, дверь распахнется, и ты сможешь войти.

– Ты хочешь сказать, я должен лезть в адскую воду, в которой растворяется металл?! – воскликнул Лод. – Ты в своем уме?

– Говорю же тебе: не бойся! Нас ждет награда! – в голосе Рихарда звучала несгибаемая уверенность.

Но не так-то просто было заставить Лода Рыжую Бороду пойти на решительные действия.

Для начала он снял амулет с шеи и, удерживая цепочку двумя пальцами, осторожно погрузил его в воды озера.

Что же, амулет отнюдь не постигла судьба медной монеты.

Он не только не растворился, но даже… кажется, что засиял! Очистился!

– Ну-ну… – проворчал Лод себе под нос, намотал цепочку на ладонь и зажал амулет в кулаке.

Кончиком выпрямленного указательного пальца Лод прикоснулся к воде, готовый в любую секунду отдернуть ее.

Но, похоже, кислота теперь была ему не страшна. Сияние, исходившее от амулета, стало еще ярче и поглотило всю его руку до плеча.

– Надень его на шею и входи в воду! – потребовал Рихард нетерпеливо.

– Не торопи меня, болван! – рявкнул Лод в ответ.

Старому пирату потребовалось еще несколько минут на то, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что сейчас ему придется погрузиться в жидкий смрад всей своей тушкой.

Наконец он разделся догола, надел амулет на шею и осторожно ступил в воду.

Ничего не произошло! Едкая, как кислота, жидкость, наполнявшая озеро, не реагировала с материей, составлявшей тело пиратского капитана.

Лод дошел до того места, где ему было по колено, затем углубился по пояс…

«Хм… Допустим, Лод может перемещаться по озеру… Но как-то не очень ясно, что из этого следует. Почему не открывается дверь из воды? Может, это все же какая-то метафора?»

Но не успел я додумать эту мысль, как Лод, сияя точно новогодняя елка, зашел на глубину.

Амулет коснулся дымящейся поверхности озера.

Похоже, именно это – погружение голого мужика по грудь плюс касание амулета – приводило в действие загадочный магический механизм открытия дверей.

По крайней мере, раздался такой звук, как будто вдруг спустили огромный унитаз, и уровень воды в озере начал понижаться со стремительностью, внушающей надежды.

Матросы радостно загоготали.

По лицу Рихарда гуляла почти детская улыбка восторга.

И даже вечный скептик дядя Вова толкнул меня в бок локтем.

– Ты глянь, что деется! – сказал он, не отрывая взгляда от лысоватой макушки Лода. – Прямо фэнтези, итить его налево! «Игра Престолов», сезон сто первый!

За какие-то полминуты вода ушла, обнажив дно, покрытое разноцветными разводами солей.

Теперь было видно, что Лод стоит в начале широкого, метра три шириной, каменного бара, который уходит к противоположному краю озера и исчезает в зловещей черной дыре.

Лод обернулся к нам и испытующе поглядел на Рихарда, словно бы ища его консультации.

– Я так понимаю, нам туда?

– Да, туда! – воскликнул Рихард и решительно ступил на камни, на которых еще не обсохла едкая кислота.

Не обращая внимания на зеленый дым, заструившийся из-под шипящих подошв его сапог, он размашисто зашагал к Лоду.

Чувствовалось, что капитан «Любовницы ветра» ни в чем не хочет отставать от своего компаньона.

Следующей на дно прыгнула Таис, которая, похоже, была отважна, как дикая рысь.

Ее примеру последовали прочие люди Рихарда и Лода.

Мы с дядей Вовой тоже присоединились к этой процессии, замыкающими.

Мне, признаться, не давал покоя вопрос: а что будет, если вода наполнит озеро так же быстро, как только что из него слилась?

Что же касается бережливого дяди Вовы, то он волновался в основном за сохранность протекторов на своих форменных берцах.

– Тут еще попробуй такие купи… – ворчал старшина. – У этих-то дикарей…

Короткий низкий тоннель, чья высота была такой, что даже невысокому мне пришлось пригнуться, окончился в узкой комнатке, метров эдак на шесть квадратных, размером с мою каюту на «Ретивом».

У комнатки, и это я заметил сразу, не было дверей – типа, зачем?

Ну и окон не было, это понятно.

В центре стояли два сундука. Один из них, окованный медью и украшенный резьбой, был – фанфары! – наполнен золотом до краев. Золото лезло из него, как тесто из горшка. И, конечно, любоваться этой композицией можно было часами.

Собственно, когда мы с дядей Вовой присоединились к разношерстой компании, мы увидели ту самую немую сцену из «Ревизора», только со знаком плюс.

В роли Городничего был, конечно, Лод.

Он стоял перед сундуком, обомлев от восторга и расставив руки, и переживал эмоцию счастья.

Затем, правда, Лод от счастья заплакал и сцену из «Ревизора» испортил.

Бухнувшись перед сундуком на колени, как перед святыней, он запричитал:

– Миленькие мои… Мои родненькие…

Рядом с большим сундуком стоял малый сундук, старенький, страшненький и непредставительный.

Я сразу подумал, что в нем, наверное, не золото, а что-то другое. Может, какие-нибудь карты, может, амулеты или снадобья. Тут же у них маг на маге сидит и магом погоняет!

Но когда Рихард открыл тот, второй, сундучок, в нем оказалось всего-то женское украшение, наподобие тех диадем, которые надевают на победительниц конкурсов красоты.

Эта диадема была выполнена из серебра, и украшали ее семь камней. Не алмазов, нет. И даже не сапфиров.

– Это горный хрусталь, – вздохнул Рихард разочарованно, поглядев на камешки сквозь увеличительное стекло, какие в ходу у ювелиров, ростовщиков и менял. – Совершенно малоценная ерунда… Радость подвыпившей трактирщицы…

– Ах, какая прелесть! – воскликнула Таис, подбираясь поближе к Рихарду. Ее глаза при виде этой безделицы вдруг загорелись типично женским огнем желания:

– Я, конечно, не трактирщица, но скажу честно: мне бы так его хотелось! – Таис сложила руки на груди в молитвенном жесте.

– Куда ты ее собираешься носить, дурашка? – спросил Рихард со странноватой нежностью, и в голову мне сразу же закралась мысль, что, возможно, отношения между девушкой и капитаном «Любовницы ветра» вовсе не такие «сугубо деловые», как это все время пытается представлять грубиянка Таис.

– Да какая разница?! Буду надевать по вечерам, любоваться собой в зеркале… Мечтать о будущем… – отмахнулась Таис. – А потом, может, когда и на бал пригласят…

– Ну тогда держи, – Рихард протянул диадему Таис.

– Погодите-ка! – вдруг вмешался Лод, выходя из транса златолюбца. – Что это еще за новости: начинать дележ сокровищ без меня?

Лицо старого пирата было искажено гневом.

Было видно, что он, точно какой-нибудь Горлум из фильма про волшебные кольца, уже воспринимает клад как свою совокупную прелесть и сейчас ка-ак начнет быковать!

– Послушай, Лод, эта безделушка ничего не стоит, – попытался урезонить его Рихард. – Она из грязного серебра. И камни эти едва ли ценнее, чем булыжники…

Однако Лод и слышать ничего не хотел.

– А ну-ка немедленно положи вещь на место, наглая шлюшка! – строго сказал он Таис.

Этого уже не снес Рихард. Он выхватил из ножен кинжал и, подступившись к Лоду так, что лезвие задрожало у его височной жилы, зашипел:

– Никто не смеет называть так мою незаменимую помощницу! Не будь ее, я был бы уже трижды мертв!

Атмосфера стала такой взрывоопасной, что я понял: еще секунда – и ситуация разрешится всеобщей поножовщиной.

Медлить было нельзя, и я вмешался.

Сорвав с плеча автомат, я передернул затвор и, не думая о последствиях, выстрелил в потолок.

Бабахнуло так, что в ушах зазвенело.

Некоторые матросы присели на корточки, закрыв руками уши, а основные виновники шекспировских страстей обернулись ко мне с перекошенными от ужаса лицами.

– Господа пираты, минуточку внимания, – попросил я. – Напоминаю вам, что мы сейчас находимся на дне озера, в котором вместо воды кислота. В любой момент мы можем стать теми самыми скелетами, которых мы видели в таких значительных количествах, когда шли сюда через лес. Поэтому, если вам так хочется устраивать разборки и выяснять отношения, я предлагаю делать это наверху. Там больше места, там безопаснее, там, в конце концов, можно как следует рассмотреть то, ради чего мы сюда тащились…

– Молодой дело говорит, – нехотя признал Лод.

– Но по диадеме предлагаю решить сразу, – продолжил я, сам удивляясь внезапно проснувшейся во мне командирской жилке (что-то мне подсказывало, что если сразу не закрыть вопрос с яблоком раздора, поножовщина продолжится, только наверху). – Вы, почтенный Рихард, должны признать, что были не правы, когда начали дележ добычи без участия почтенного Лода. А вам, почтенный Лод, я предлагаю принять от почтенного Рихарда золотую вещь, равную по весу этой серебряной безделушке или превосходящую ее.

Некоторое время соперники переваривали предложенную мной формулу согласия. После чего, к моему огромному облегчению и, кстати, к радости всех присутствующих, ударили по рукам.

Мне же главной наградой послужил благодарный и исполненный неподдельного тепла взгляд Таис, прижимающей к груди диадему с горным хрусталем.

– Ну ты хитрожопый прям как… как пакт Молотова – Риббентропа, – сказал мне дядя Вова, похлопывая меня по плечу. Чувствовалось: друг мной гордится.