Абуиси – белый от пыли, словно мельник, поднялся с земли. Он отряхнул грязные военные брюки цвета хаки, жилетку, надетую поверх рубашки. Он хлопал руками по одежде, и пыль, вылетая из нее, кружилась в воздухе, вызывая у него приступы кашля. Отряхнувшись и помотав головой из стороны в сторону, чтобы прогнать звон, стоявший в ушах, боевик осмотрелся – где-то рядом мог быть его противник. Потеряв свой автомат, Омар остался без оружия и потому чувствовал себя не лучшим образом. Однако, посмотрев по сторонам, он немного успокоился.

«Может, его камнями завалило», – рассуждал Абуиси.

Ступив еще несколько шагов, он наткнулся на тело одного из своих подчиненных, сброшенное осколками и взрывной волной с крыши. Иса лежал, раскинув руки и ноги и неестественно вывернув переломанную шею. Изорванная и обожженная одежда вся была перепачкана. Кровь стекала на обломок пыльной бетонной плиты, перемешиваясь с цементной крошкой, густея насыщенным темно-красным раствором. Брезгливо поморщившись, Омар сделал шаг в сторону.

Здание, бывшее еще несколько минут назад роддомом, сейчас представляло собой ужасающее зрелище, будучи полностью уничтоженным ракетами. Дымящиеся руины смотрели в небо, словно говоря: «Люди, что вы наделали?» Ни одного стона или крика не слышалось рядом, все как будто умерло вокруг. Не было ни единого звука, только пугающая тишина. Обломками роддома была покрыта площадь всего больничного комплекса, куски летящего бетона поломали ветви деревьев, от взрыва ракет вылетели стекла в соседних домах…

Омар еще раз потряс головой. Он снял арафатку и, отряхнув от пыли, снова водрузил ее на место. Его густая борода была забита пылью с застрявшими в ней мелкими камешками. Подул легкий ветерок, и облако пыли, вызванное результатом взрыва, мало-помалу рассеивалось. Абуиси протер руками глаза и, откашлявшись, снова огляделся.

Локис лежал на земле. Мощной взрывной волной его швырнуло так, что если бы он вовремя не сгруппировался, то переломал бы себе ноги и даже позвоночник. Падая, сержант долетел до дерева, которое вырвало с корнем, и попал под него. Он не мог подняться и лежал, придавленный сверху. Стараясь приподнять дерево, сержант напрягал все свои силы, но не мог не только поднять его, а даже сдвинуть в сторону. Ствол надежно прижал всем своим весом Локиса к земле. Владимир лежал в небольшом углублении, что позволило ему обойтись без переломов. Десантник попробовал дотянуться до автомата, лежавшего неподалеку. Но расстояние было слишком большим, и у него ничего не получалось. Локис повернул голову вправо и обнаружил возле себя продолговатую пластинку металла, сантиметров пятнадцать в длину, с острым ржавым краем. Он подтянул ее к себе и зажал в левой руке.

– А вот и ножик… импровизированный, – пробормотал десантник.

Он мог с легкостью метнуть его, если бы стоял, но приходилось лежать, невольно будучи ограниченным в движениях. И кусок металла мог спасти жизнь только в ближнем бою. Для этого своего соперника необходимо было подпустить достаточно близко.

Локис вдруг вспомнил инструктора Журавлева, когда-то объяснявшего им, еще зеленым бойцам, как из подручных средств можно изготовить холодное оружие, способное спасти жизнь, если враг вооружен и находится на расстоянии вытянутой руки…

* * *

В поисках противника Абуиси, осторожно переступая через бетонные куски здания, шел по направлению к поваленному дереву. Заметив беспомощного Локиса, придавленного к земле, он остановился. Кривая усмешка, появившаяся на лице, отразила торжество Омара. На его стороне появилось сильное преимущество.

– Кто тебя послал? Ты русский? На еврея не похож, – поднимая обломок бетона, спросил хамасовец. – Можешь молчать, ты все равно сейчас сдохнешь, как собака. Стольких моих бойцов порешил!

– Я не русский, – произнес по-английски решивший поиграть Локис.

Боевик остановился. Язык, на котором разговаривал собеседник, Омар более-менее знал, поскольку ему приходилось общаться с американцами.

– Я американец, – добавил Локис, – и у меня богатые родственники, которые заплатят тебе много денег за меня.

Слово «деньги» всегда производило магическое действие на Омара, но сейчас желание убить этого человека превышало все остальное.

– Врешь! Ты русский! – выкрикнул Абуиси, медленно продолжая свое движение по направлению к Локису. – Но прежде чем тебя убить, я вырежу тебе язык, чтоб ты знал, что мне врать не стоит!

То, чего так добивался сержант, было достигнуто. Он только и ожидал, чтобы противник подошел как можно ближе. Торопиться Омару было некуда, он нес тяжелый обломок с намерением «повеселиться» как следует. Он не спеша приближался к Локису.

«Язык хочешь отрезать, – глядя на нож, висевший на боку противника, подумал Владимир. – Ну что ж, подходи ближе!»

– Стой! Руки вверх! – послышался крик по-арабски.

Омар, так и не успев донести камень, выпустил его из рук. Тот, упав, поднял облачко пыли. Бородач повернулся. В отдалении стоял Хамид с автоматом в руках. Лицо ребенка было серьезно. По следам грязи на щеках и лбу можно было понять, что он плакал, вытирая слезы руками, размазывая их вместе с пылью, витавшей в воздухе.

Увидев вертолеты, Хамид отбежал от роддома подальше и, упав на живот, пополз, спрятавшись под скамейкой. Она защитила мальчика от крупных осколков взорвавшегося здания. Те упали на нее и остались лежать сверху. Выбравшись из-под скамейки, мальчишка увидел все, что произошло, а затем увидел лежавший среди обломков здания автомат, потерянный Омаром.

«Я убью его!» – решил Хамид, взяв в руки оружие. Держа автомат, мальчуган почувствовал себя совсем взрослым. Его палец лег на спусковой крючок.

– Слушай, положи оружие, – примирительно, пытаясь улыбнуться, произнес Абуиси, направляясь к мальчишке. – Кто же это тебя учил стрелять в единоверцев, а тем более в старших? – говорил он, с каждым словом подходя все ближе и ближе.

– Ты убил моего отца, мою мать, брата! – обвинял его ребенок, мотнув головой на разрушенный роддом и не сводя ствола автомата с приближающейся фигуры Омара.

– Это евреи их убили, а не я! – оправдывался Абуиси. – Ты же сам видел, они с вертолетов, ракетами… В чем же моя вина? Я всего лишь хотел помочь нашему народу. Я делаю то, что должен делать любой человек, называющий себя палестинцем. Ведь если не мы, то кто заставит евреев уважать нас? Ты ведь хочешь учиться в школе, хочешь, чтобы у тебя были игрушки? Так ведь? – подойдя еще на несколько шагов, рассуждал Омар.

Пацан немного расслабился, чуть опустив ствол автомата. Но вдруг, словно что-то вспомнив, опять поднял его, целясь в фигуру хамасовца.

– Но ведь ты убил моего отца и сбросил его с крыши! – привел последний аргумент мальчик.

– И это не я сделал, он сам упал оттуда, разве ты не видел – мой человек кинулся ему помогать и, не удержавшись, упал следом! – безбожно врал Абуиси, глядя Хамиду в глаза. – Я никому не сделал плохо и тебе не причиню никакого вреда.

Локис, не понимая, о чем они говорят, наблюдал за происходящим. Впрочем, особого выбора у него не было. Пользуясь передышкой, он срезал несколько тонких прутиков и перемотал кусок металла, сделав ему ручку.

– Так-то лучше, – произнес сержант, довольный тем, как импровизированный нож лежал в руке.

– Послушай, мы с тобой мусульмане, мы не должны убивать друг друга! Так в Коране записано. Твой отец учил тебя Корану? – продолжал обрабатывать ребенка Омар, чтобы отвлечь его и приблизиться еще на чуть-чуть.

– Да! – сказал Хамид, но уже не так уверенно и бойко. – Но зачем ты хочешь убить этого человека?

– Он очень плохой, он приехал из другой страны и, как и евреи, хочет прогнать нас с нашей земли. Он помогает сионистам, а они наши враги.

Хамасовец подходил к мальчику. Тот стоял, глядя ему в глаза, но уже какой-то поникший и не такой уверенный в себе. Автомат странно смотрелся в руках ребенка. Со стороны выглядело это так, как будто малыш взял поиграть «игрушку» у взрослых.

– Отдай по-хорошему, зачем тебе автомат, это не для тебя. Отдай! – подходя ближе и протягивая руку к автомату, сказал Абуиси.

Палец ребенка замер в напряжении на спусковом крючке. Но Хамид так и не нажал на него. Омар, подойдя достаточно близко, вырвал автомат из рук пацана.

– Вот так-то будет лучше! – вымолвил он.

Отступив на шаг, Абуиси нажал спусковой крючок, но автомат молчал. Хамасовец судорожно передернул затвор – магазин был пуст. Выругавшись по-арабски, Абуиси повернулся к Локису, достав магазин из автомата, заменил его на новый, извлеченный из кармана жилетки.

– Я, кажется, не закончил с тобой! – произнес он с намерением продолжить начатое.